Пробка

Она медленно открыла глаза. Взгляд ухватился за пальцы ног, торчащие из воды на другом конце ванны. Тишина. Лишь глубоко в ушах, как в ракушке, слабый, невнятный шелест. Она стала сползать в воду глубже, ощущая как та облизывает плечи, шею, лицо, и замерла, только когда нос уже был почти готов к погружению. Дыхание, отраженное от близко подступившей поверхности, обрело плотность. Захотелось опуститься на дно и позволить воздуху покинуть это безвольное тело. Она выдохнула ртом, и вода тут же отозвалась ворчливым бульканьем. Глаза снова закрылись, все замерло. "Интересно, если я усну, могу ли утонуть незаметно для себя?" - промелькнуло в голове. Было бы неплохо. А впрочем, все равно.

Вот уже который день она нехотя просыпается, не видя в этом никакого смысла, а лишь потому что больше не в силах спать. Она идет в ванную, включает воду, затыкает ванну пробкой, снимает пижаму, бросает ее на пол, ложится в набирающуюся воду и закрывает глаза. Когда ванна наполняется, она ступней закрывает кран и замирает. Горячая вода помогает расслабиться безнадежно тревожному мозгу, забыть о "надо", "ты должна", "возьми себя в руки". Сознание засыпает, а остывающая вода постепенно, очень аккуратно высасывает остатки жизни из холодеющего тела. И, наверное, высосала бы, если бы каждый вечер не приходил он. С работы. Жаждущий обогреть, спасти от затопившей ее летаргии. Она не сопротивляется, но и не помогает. Просто подчиняется, потому что ему это нужно. А что нужно ей? Она не знает.

Она приехала к нему жить из другого города. Он позвал ее замуж. И она сказала "да". Он был невысоким, не красавцем, но умным и хорошим, хотя и слабым. Он любил ее, заботился и очень хотел детей. Он прилично зарабатывал, водил в рестораны и магазины, открывал перед ней дверь своего автомобиля, подавал руку и пальто, купил для них квартиру. Она была благодарна, польщена, полна надежд. Всего несколько дней. А затем поняла, что не сможет полюбить его, потому что любит того, кого оставила. Тот думал в первую очередь о себе, не хотел семью, не умел зарабатывать, жил в общежитии. Тот любил много говорить, нравиться и быть всегда правым, легко прощал себе невыполненные обещания и находил виноватых. Но тот был красив, романтичен, трагичен и знал, где у нее кнопка. От любви к нему она сходила с ума. Из-за того она сделала аборт, потому что тот не хотел детей. Сделала аборт и сказала "да". И уехала. А тот стал плакать, просить прощения и умолять ее остаться. Тот разбил ей сердце, когда она позволила врачам убить своего ребенка. Тот разбил ее надежды на будущее, когда упал на колени перед ней, стоящей у двери с собранным чемоданом. И она замерла. Не в силах ни вернуться к прошлому, ни идти в будущее. Между. Ни там, ни тут. Нигде. Никто.

Ее нынешний пытается не замечать того, что с ней происходит. Он показывает ей проект интерьера, картинки будущей детской, план раскладки кафельной плитки на кухонном фартуке, какие ножки он решил заказать к журнальному столику. Она молчит, рассеянно улыбается и не может сосредоточиться. Все, чего ей хочется - чтобы он надел пальто и закрыл за собой дверь. Щелчок в замке, и снова можно погрузиться в небытие...

...Щелчок в замке, и она открыла глаза. Он сидит на крышке унитаза. В пальто. Обхватил живот руками. Раскачивается из стороны в сторону.

- Я не смог… Не смог работать… У меня сердце так заболело… Сильно… И я ушел… Я не могу так больше… Не мучай меня… Не мучай…

Она сомкнула веки. Почувствовала, как тонет в презрении к его слабости.

В квартире этажом выше кто-то нажал на смывной рычаг. С шумом понеслись потоки. Она открыла глаза, подняла руки из еще неостывшей воды и поднесла их к лицу. Пальцы как у старухи. Сморщенные, но теплые. Ей стало жалко сначала себя, а потом его. Она перевела в его сторону взгляд и изъеденные водой пальцы, прошелестев: "Иди ко мне". Он бросился к ней, упал на колени возле ванны и стал целовать протянутую к нему руку. Она гладила его по голове, по густым светлым волосам и приговаривала: "Все будет хорошо. Все наладится. Верь мне. Все будет". Из его глаз полились слезы. И смыли остатки прошлого. Она резко села и обняла его руками за шею. Прижалась голым телом к его черному драповому пальто: "Согрей меня, согрей, спаси, спасибо…"

…В квартире этажом выше кто-то нажал на смывной рычаг. С шумом понеслись потоки. Она открыла глаза, подняла руки из еще неостывшей воды и поднесла их к лицу. Пальцы как у покойницы. Сморщенные, безжизненные. Она сложила руки на груди и позволила глазам закрыться. Он раскачивался на унитазе и начинал тихонько подвывать, поскуливать. Она равнодушно слушала эти звуки, не чувствуя в себе даже желания убавить звук. Он выбежал из ванны и ничком бросился на кровать. В черном драповом пальто он лежал в позе выпавшего из окна человека и рыдал.