Северный мальчик Глава 14

Глава 14.

     Совместными усилиями убрав со стола и перемыв посуду, Егор Васильевич и мальчик перешли в комнату отдыха. Поблагодарив учёного за обед и ужин и заверив, что в течение ближайших двух суток  энергии ему вполне достаточно, пришелец заявил, что единственная проблема на данный момент  - в том, чтобы добрать температуру тела.

Егор Васильевич прекрасно помнил, что температура дела этого удивительного представителя инопланетной цивилизации «подстраивается» под температуру окружающей среды. Мальчик между тем жаловался на холод… Будь он земным ребёнком, Егор Васильевич не колеблясь сделал бы вывод о том, что дитё простудилось и его нужно согреть горячим чаем и растереть, к примеру, спиртом. Но он имел дело не с обычным ребёнком, поэтому как поступать в таких случаях он не знал. 

К тому же у него в голове прочно осело отрицательное отношение мальчика к алкоголю. На вопрос, случалось ли с ним такое раньше, мальчик ответил отрицательно, что ещё больше насторожило учёного. Остаться без поддержки в таком случае – крайне неприятно, особенно если твёрдо знаешь только одно – помощь не придёт. Осложняло ситуацию и то, что Егор Васильевич абсолютно не представлял,  как и чем могут болеть эти инопланетяне, а следовательно, вопрос возможного лечения отпадал сам собой.

     Посмотрев на часы и обнаружив, что они показывали уже три часа ночи, хотя ночь или день по часам было совершенно неважно – за окном все равно полярная ночь, Егор Васильевич решил поступить так, как это принято делать в экспедициях – согреть ребёнка своим теплом. Со стороны земной морали это могло быть расценено двояко: ведь мальчик-то уже не малыш, а учитывая то, что он и вовсе не мальчик…
Тут Егор Васильевич запутался в собственных рассуждениях и, испугавшись того, что его мысли могут быть по обыкновению услышаны, волевым усилием принял решение: независимо от морали он поступит так. Рассудив, что просто уложить мальчика в постель, наверное, не совсем правильный ход, он почёл долгом предварить сие действие комментарием:

- Так я и думал, что общение с превосходящим земной разумом неизбежно повлечёт за собой изменения. Насчёт интеллектуальных изменений пока ничего внятного сказать не могу, а вот отдохнуть утомлённому мозгу не мешало бы. Должно быть, твое снижение температуры повлияло на работоспособность моего мозга… Может такое быть, а? Давай-ка поспим… а то мой мозг включит аварийное торможение.
Он засмеялся, и мальчик засмеялся тоже, но в этот раз смех был не слишком весел у обоих.

- Я могу, только мы отдыхаем, когда требуется дать разгрузку мозгу. Сейчас она мне не нужна. Но если тебе требуется, то я не прочь составить компанию.

     Егор Васильевич потянул за большую толстую ручку, и от стены отделилась довольно большая по размерам кровать, дно которой сливалось с обоями. Испытывая все же некоторое чувство неловкости, учёный разделся и предложил сделать то же самое мальчику. Тот послушно обхватил себя руками, дотронулся до блестящего, похожего на обычную пряжку предмета, до того момента воспринимавшегося Егором Васильевичем как простое украшение. Раздался щелчок и  в мгновение ока костюм пришельца лёг на пол. Мальчик стоял перед Егором Васильевичем абсолютно голый.

Но не скорость раздевания или непредсказуемая нагота ребёнка заставили остолбенеть несчастного полярника. Ведь его сын, будучи крохой, боялся спать один, частенько забираясь к нему в постель, и отсутствие трусиков на уже взрослом мальчике могло бы лишь удивить его. Сейчас же Егор Васильевич был в состоянии, близком к обморочному.

 Это он – человек, не раз смотревший в лицо опасности и не терявший присутствия духа в самых непредвиденных ситуациях! Но видно для одного дня было слишком много впечатлений. До крайности пораженный учёный, презрев все приличия, уставился немигающим взглядом туда, где у мальчиков и мужчин традиционно располагается  орган воспроизводства себе подобных.

Так вот именно этого, столь важного и ценимого всей слабой половиной (каждый волен её определить по желанию) земного населения органа, у пришельца как раз и не наблюдалось. Вместо оного у него был лишь маленький бугорок неизвестного предназначения. Выйдя из продолжительного ступора, Егор Васильевич пошелестел:

- Залезай под одеяло, будешь нагонять температуру.

Мальчик послушно лёг в постель, а Егор Васильевич, примостившись рядом, прижал его к мощному телу, тут же, впрочем, раскаявшись, ибо от тела мальчика исходил жуткий холод. «Всё не как у людей», - ворчливо подумалось ему,  и учёный провалился в сон.

     Прошло несколько часов… Открыв глаза, Егор Васильевич пару-тройку минут соображал, где он и что с ним. Ощутив на своей груди голову мальчика, он враз всё вспомнил. Но что-то изменилось за время сна, и это «что-то» было неуловимым, но очень важным. Отдохнувший мозг послушно занялся сравнительным  анализом последних, предшествующих сну, минут и настоящего.

     Довольно быстро Егор Васильевич пришёл к убеждению, что всё по-прежнему, кроме холода, исходящего от тела ребёнка ранее. Сейчас его гость был абсолютно земным, с легкой испариной на лбу, тёплым и безмятежно сопящим во сне мальчишкой, до боли напомнившим полярнику его собственного сына, ставшего бесконечно далёким сейчас, но остающимся неизменно близким и единственным в самых сокровенных уголках памяти.

Следующая глава здесь  http://www.proza.ru/2013/12/16/342