Глава 73. Про Майдан

18 - 26 декабря 2013 г.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Глава семьдесят третья

Анатолий Гончаров

Не дающийся в понимание парадокс: народ напрягается спинным мозгом, размышляет, сомневается, спорит, затевает драки - за кого отдать голос? - и почти всегда выбирает не того.

Хуже, чем не того: Горбачев, Ельцин, Медведев... Только Чубайса, эту злокачественную опухоль на теле России, никуда не выбирают, но он, зная свое законное место у параши, никогда на это и не рассчитывал.

А вот Березовский, не сказавший за всю свою жизнь и двух правдивых слов, ткнул олигархическим пальцем в сторону никому не известного Путина и сказал: «Он будет преемником Ельцина». Электорат, озадаченный не своим выбором, не сразу проникся прозорливостью Бориса Абрамовича. Правда, тот и сам очень скоро готов был откусить себе и палец, и язык, наблюдая из Лондона шекспировский алгоритм происходящего в России.

Он полагал, что свита делает короля, а вышло наоборот: «Путин оказался предателем - в прямом и точном смысле этого слова. Придя к власти как преемник, он перечеркнул все то, что сделал его политический родитель - Ельцин. Путин стал демонтировать эффективную демократическую модель управления и воссоздавать прежнюю, неэффективную. Путин -контрреволюционер».

Так слава же богу! В эпоху дурных революционных катаклизмов прежде всего разрушается то, что дольше всего созидается - культура, традиционные духовные корни и ценности народа. Своих детей революция пожирает несколько позже. И в этом смысле Путин - великий контрреволюционер, достойный не только Нобелевской премии мира, но и того, что несопоставимо выше - общенародного признания.

А Березовского либеральная революция даже не стала жрать. Несъедобен оказался, как бледная поганка. Заинтересованным лицам пришлось прибегнуть к более гуманному способу: сначала утопили в ванне, а потом инсценировали самоубийство через повешение. Чем косвенно подтвердили высказывание нувориша: «Все разговоры о бескровной революции - это чистая теория, не имеющая ничего общего с практикой. Мы, русские, максималисты. И чем дольше будет длиться революция, тем больше жертв принесут при смене режима».

Себя он никогда не видел среди возможных жертв, ведь «мы - русские». Но революция как таковая неизбежна: «Самый бескровный, скажем, способ -миллион на площадь. Перед миллионом эта власть бессильна. Еще Владимир Ильич хорошо понимал правильную постановку задачи -вывести миллион на площадь и просто взять власть в свои руки».

А народ в России продолжает напрягаться: кто такой Навальный, за которого голосовали либеральные москвичи? Кто такой Ройзман, которого случайно выбрали мэром Екатеринбурга?

Березовский со всей своей прозорливостью не считал их политиками - так, карлики безмозглые, пацаны, которые захотели порулить. Тут его неискренность очевидна, ведь одно дело считать себя борцом, равным Путину, и совсем другое - Навальный, Ройзман. Не поминайте при этом Медведева - это вообще «дурилка картонная, страдающая карликовой болезнью».

Не будем поминать. Почившему Березовскому мы должны быть благодарны уже за то, что он первый распознал в Путине правителя, который нужен России. Руководствовался при этом, конечно же, своими интересами, но это уже не столь важно.


Путина выбрал он.


В этой связи любопытно, кто выбрал Януковича. Не Березовский, факт. Когда Борис Абрамович пожелал прибыть на Украину, чтобы поучаствовать в большой политической игре, депутат Верховной рады Давид Жвания радушно сказал: «Пусть приезжает, мы его здесь повесим».


Комментарий к несущественному


Про вечера на хуторе близ Диканьки мы знаем почти все.

Ах, как упоителен и как роскошен там летний день! Как томительны те жаркие часы, когда полдень блещет в тишине и зное, и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувший в неге!..

Про вечера близ Диканьки и окрест нее мы не знаем почти ничего. Это не чарующая выдумка Гоголя, а реально существующий серый и грязный окраинный район, застроенный заводскими цехами, складами, подъездными путями и глухими заборами, скрывающими от изумленного взора все то, чему изумляться не стоит.

В настоящей Диканьке -между железнодорожной веткой с одной стороны и производственными коробками с другой - таится за высоким бетонным забором некий каменный мешок с бараками внутри и неожиданно просторным плацем, обочь которого сиротливо произрастает пара деревьев с помертвелой листвой. Над всем этим неживым ландшафтом медленно проплывают рваные, мокрые тучи - ни солнца там, ни звезд, ни величавого месяца.

В Диканьке, на дальней окраине Харькова, расположена исправительная колония строгого режима № 12. Две с половиной тысячи зэков. Все с «тяжелыми» статьями. Красная зона. На входе в запретную «локалку» висит жестяной щит с выцветшей надписью: «Осужденный! Твое пребывание здесь временное!» Напоминание не воодушевляет, но настораживает. К делу не относится.

В Диканьковской колонии № 12 в 1967 году начал отбывать свой первый срок за разбой нынешний президент Украины Виктор Янукович.


Кто оплачет, безумные, вас?..


Поговорим, громадяне, за шмат сала и соленый огурец, за географию без истории, за литературу без Гоголя, за «быдлячью мову», как на Украине называют государственный язык, за великую незалежность Верки Сердючки, за все, что было и чего не стало. За пограничное несчастье России поговорим, туго закрученное духовными наследниками Мазепы, Петлюры и Бандеры, ибо, когда оно раскрутится и ударит по всем, говорить будет не о чем и, главное, не с кем: «Ведь Россия, как вещая птица, на пути вам вставала не раз - с кем еще без нее вам сразиться, кто еще о вас будет молиться, кто оплачет, безумные, вас?..»

«Буты чи нэ буты - ось то закавыка» - это уже Шекспир, переведенный через Майдан под свист и улюлюканье «западенцев», которым во сне и наяву грезится Европа. Украина снова стала перед выбором: либо народ поменять, либо другого президента найти. Тьма над Днепром сгущается. Проплаченные протестанты (от 90 до 120 гривен в сутки), подбрасывающие дровишки в огонь и приплясывающие у разведенных костров на Майдане - что они могут разглядеть, услышать и понять в оранжевом чаду? «Гарну писню» Русланы на темной воде, на крови, на беде, на траве-лебеде? Митинговые хоры заученно скандируют: «Украина це Европа!», однако надменный Брюссель от этого ближе не становится.

Среди этих обманутых людей нет правых и виноватых в самом обыкновенном смысле слова. Впрочем, там много чего нет. Нет политической борьбы. Нет власти и нет оппозиции. Нет работы. Нет нормальной человеческой жизни. Но нет и мужества назвать своими именами тех, кто затеял безумные пляски на Майдане, внушив малограмотным парубкам ложную мечту о праздничной жизни в Европе. А Гоголь - что Гоголь. Ему не другие ландшафты снились: «Народ срастается в одно огромное чудовище и шевелится всем своим туловищем на площади и по тесным улицам, кричит, гогочет, гремит. Шум, брань, мычание, блеяние, рев - все сливается в один нестройный говор... Разноголосые речи потопляют друг друга, и ни одно слово не выхватится, не спасется из этого потопа, ни один крик не выговорится ясно. Только хлопанье по рукам торгашей слышится со всех сторон. И закружившаяся голова недоумевает: куда обратиться?..»

Президента искать не надо, он есть. И даже сумел несколько лет назад презентовать на «Евровидении» свою политическую программу. Она же экономическая, социальная и культурная. Всего-то несколько слов, не требующих ни осмысления, ни перевода на мову: «Зибен, зибен, ай лю-лю. Раша, гудбай!» Европа одобрила. Россия удивилась. Британский принц Уильям испугался. А Верка Сердючка стала поп-героиней Майдана и заслуженной проводницей плацкартного вагона, следующего взаповедный Эдем: «Все будет ха-ра-шо, я это знаю!»

Российские дураковатые либералы тоже когда-то уверяли, что все будет ха-ра-шо. Нужны лишь пятьсот страниц нечитаемого текста и пятьсот дней, которые не прожить, чтобы, поспешая за лукавым реформатором Явлинским, гуртом войти в рыночный рай. Получилось «ай лю-лю». Реформаторы вошли в рай сами, а народ не пустили. Места на всех не хватило.

Ныне о том же грезят украинские обыватели, рекрутированные в жовто-блакитную оппозицию, хотя нечитаемый текст увеличился до девятисот страниц, на которых подробно изложено, что обязана сделать незалежная Украина и каких прав лишается. Независимо от этого двери в европейский рай по-прежнему закрыты, и замков там прибавилось. Едва лишь воодушевленные оппозиционеры заговорили о безвизовом режиме, как британский премьер Кэмерон пригрозил выходом из Евросоюза - им хватило польских гастарбайтеров: «И Рим погиб от трудовых мигрантов».

А текст называется «Соглашение об ассоциации с Евросоюзом». Смысл его укладывается в одну строку: «И невозможное возможно, когда не нужно никому». Щирые западенцы не знают ни этого текста, ни тем более кулуарного политического решения брюссельских кукловодов, принятого по поводу великой украинской мечты: «Украина вступив в ЕС только после Турции, а Турция - никогда». Лидеры оппозиции знают, что двери в Европу закрыты наглухо, но это не отменяет перманентного майданного хаоса и протокольного мордобития в стенах Верховной рады, потому как дело тут вовсе не в евроинтеграции, а в элементарной борьбе за власть под прикрытием лозунга «Украина це Европа!» В Брюсселе только ухмыляются: нехай потешатся, лишь бы согласились на «Раша, гудбай!».

Для Майдана логичнее выглядел бы другой слоган: сало есть, ума не надо. Один вред от ума. И горе. Зато протестующие накрепко усвоили ключевое слово внутренней политики, годящееся на все случаи борьбы за незалежное счастье народное: гэть! Исходя из этого, всегда выбирают и славят такого президента, которого очень скоро хочется прогнать: Кравчук -гэть, Кучма - гэть, Ющенко - гэть, Янукович - гэть. Того, кто придет после Януковича, не обрадуют другим напутствием - и все опять будет ха-ра-шо.

Европа хладнокровно наблюдает за гнилыми страстями на Майдане и даже не гадает «буты чи нэ буты?», а просто ждет, когда Янукович проследует путем своих предшественников, подчинившись высокому политическому стандарту - гэть! А он, безмятежный, сомневается: вдруг Евросоюз разводит его на «ай лю-лю»? Не так страшен этот вопрос, как неприятен любой на него ответ.

Благостный торговец мелкими смыслами незалежного бытия Виктор Янукович ничуть не лучше своих политических конкурентов, ломанувшихся на его место с фальстарта. Но он хотя бы успевает вовремя испугаться тому, что творит, руководствуясь историческими принципами разбойной «сиромахи», всегда готовой служить тому сюзерену, который больше заплатит, и переметнуться туда, где забрезжит новый прибыток. Целый год твердил народу о насущной необходимости евроинтеграции, энергично тащил страну в указанном Брюсселем направлении, надеясь хотя бы постоять в прихожей Евросоюза, если заплатят.

Но там и не думают платить, поскольку считают, что за эту честь платить должна сама Украина. И выкатили счет на 160 миллиардов евро. Сумма складывается из того, что заложено в 900-страничном соглашении об ассоциации: промышленность -гэть, сельское хозяйство - гэть, социальная политика - гэть, здравый смысл - туда же, а все остальное до вас не касаемо.

Разумеется, Янукович не вникал в суть кабального соглашения с ЕС. Может, даже и не прочитал ни одной из девятисот его страниц. А вот Путин внимательно прочитал и сразу оценил глубину предстоящего падения Украины в яму, наспех вырытую Брюсселем по методике США. Пришлось объяснять на пальцах, поскольку этот язык наиболее понятен коллеге, и вот тогда прилетели испуги: «Ратуйте, люди добрые! Ридну ненько Украину нагибают средь бела дня, заневолить хотят, закабалить!.. Добро бы бабла отвалили, так ведь нет. Выходит, Украина - це не Европа, так?..»

Люди добрые прониклись сочувствием и на год продлили срок оплаты задолженности за российский газ, а недобрые кинулись в бесконечный тупик Майдана делать очередную революцию. Мечта на глазах кувыркнулась в пропасть сама по себе, без народа, ее лелеявшего. Правда, народ этого еще не осознал, а лидеры оппозиционной «сиромахи» скукожились от приступа ненависти к «поганым москалям», походя поломавшим всю игру.

Из всего того, что они сотворили и еще сотворят на Майдане, включающем в себя Верховную раду, вытекает нечаянно трезвая мысль, давно усвоенная Брюсселем: Украина - это потешное, случайное государство, возникшее по недосмотру России. Кстати, государственная мова - тоже.


Комментарий к несущественному


Случайно ли, что майданный хаос распространился и на улицу Грушевского, где располагается кабинет министров Украины? Михаил Грушевский, наверно, самый упертый украинский националист. Петлюра с Бандерой рядом с ним - дети в песочнице на Подоле. Яростно выступал за украинскую автономию еще в конце XIX века, когда южная окраина Российской империи называлась Малороссией. В Первую мировую войну занимал прогерманскую позицию, за что в 1914 году был арестован и сослан в Симбирск.

Масон. Президент Центральной рады, провозгласившей Украинскую Народную Республику. После скорого ее падения эмигрировал в Австрию, где организовал Украинский социологический институт, ставший одним из основных центров украинского национализма. Автор десятитомной украинской истории и пятитомной истории украинской литературы.

Советское правительство всячески заигрывало с Грушевским, лишь бы не раздувал пламя ненависти к «москалям». В 1929 году его избрали академиком АН СССР, а в следующем году он переехал в Москву, получив от государства все мыслимые блага.

Озабоченные его надуманной, пафосной и откровенно лживой трактовкой украинской истории, кремлевские власти проморгали куда более значимую подлянку академика. Будучи не в ладах с орфографией русского языка (в графе «ученые звания» он, как и Янукович сегодня, писал «проффесор»), Грушевский сделал свою слабую грамотность основой современного украинского языка - того самого, который сегодня именуют «быд-лячьей мовой». Отсюда «шкира» вместо «кожи» или «заразознавец» вместо «эпидемиолога». Отсюда и «быдляки» в пикетах на улице Грушевского.

Академик умер в Кисловодске в 1934 году. На его столе нашли странную запись: «Не Украина и не Русь - боюсь, Донбасс, тебя, боюсь...»


Президент из Пивновки


Вся беда Украины в том, что малороссы, как и евреи, не имеют в своей истории высокой дворянской культуры. Ее подменил всепроникающий торгашеский дух «заробитчан» - в политике, в экономике, в быту. Верно и то, что Малороссия не знала крепостного права, зато помнила казацкую вольницу, породившую забавный фольклорный суржик как средство общения всех со всеми, приправленное острым одесским диалектом: «Это ви у Киеве гройсе хухем, а в Одессе - еле-еле фрайер». И всем понятно сказанное: «Это вы в Киеве занимаете высокий пост, а в Одессе вы жлоб». И не делайте нам беременную голову.

Ко всему подавляющее большинство жителей Западной Украины никогда не считали себя украинцами и не являлись таковыми. Ивано-Франковск был в составе Австро-Венгрии. То же Тернополь, который Галиция, давшая Гитлеру дивизию СС «Галичина». Львов - это Польша, а позже - та же Австрия. И никакой «проффесор» Грушевский с его мертворожденной мовой («ми вам зателефонуемо, як що москали сгубылись») не смог объединить столь разные этносы, ни в малейшей степени не тяготеющие к Москве или к Киеву. Менее всего этому способствовал перевод на мову пушкинского «Я помню чудное мгновенье» - «Я памятаю дывну мыть».

Откуда взяться культуре политической? Вот и депутаты Верховной рады ведут себя, как шпана из Хацапетовки, не говоря уже про «быдляков» на Майдане. Исходя из этого, в герб Украины просится не петлюровский трезубец, а умная птица о двух геральдических головах. Не орел, но до середины Днепра долетит. И там, на пограничном фарватере политических предпочтений, останется - берег левый, берег правый...

Одна голова птицы умильно смотрит на Запад, другая, с надеждой, на Восток. И обе терзаются мыслью: не продешевить бы. Это и есть экономическая концепция незалежности. Ни нефти, ни газа, ни алмазов, ни золота - никаких залежей. Полная незалежность. А придумывать жар-птицу нет нужды. Уже придумана Гоголем. «А вы, Иван Иванович, настоящий гусак», -сказал Иван Никифорович. С тех пор два почтенных мужа славного Миргорода стали злокачественно судиться друг с другом. И смотреть в разные стороны, думая при этом одну и ту же мысль: не продешевить бы. А гусак - чем он хуже орла?..

Но при чем здесь мистический страх академика с фигой в кармане перед Донбассом? Да и только ли он воспринимал донецкий регион как страшное место, ад на земле? Вспомним названия книг: «Молох» Куприна, «Подземное царство» Вересаева, очерки Серафимовича «Под землей», «В огне». Даже Пастернак, никогда здесь не бывавший, канонизировал такое восприятие в известной строке о «донецких, горючих и адских».

Енакиево, Макеевка, Горловка - названия жестокие и серые, как сами эти невзрачные города, выросшие из шахтерских поселков. Темные курганы пустопородных отвалов, разбитые дороги, вросшие в мертвую землю нескончаемые бараки со слепыми окнами в один ряд, а за линялыми занавесками - столь же нескончаемая самогонная одурь с пивным опохмелом поутру.

Строго говоря, Пивновка -это ерническое самоназвание Енакиевского района Раздоловка, своего рода рабочее и пацанское гетто, в котором родился нынешний президент Украины Виктор Янукович. Здесь он заработал обе свои судимости. По-другому жизнь не складывалась: каждый второй пацан в Енакиево сидел в тюрьме, и Витек по кличке Фитиль исключением не стал.

У старшего поколения случались дела и похуже. Существует документ с грифом «Совершенно секретно», адресованный начальнику УНКВД по Сталинской области (ныне - Донецкая), с требованием этапировать в БССР «находящегося на спецпоселении гр. Януковича Федора Владимировича, 1923 г. р., уроженца с. Януки Витебской области, в связи с расследованием УНКГБ по Барановичской области дела о дезертирстве и пособничестве немецко-фашистским оккупантам».

Как же с таким шлейфом, включая отцовский, сделать успешную карьеру? Версии разные. Во-первых, Виктор Янукович по отбытии второго срока правильно сориентировался и женился на племяннице председателя народного суда города Енакиево Людмиле, выпускнице Макеевского инженерно-строительного института.

Во-вторых, отец будущего президента Федор Владимирович в молодые и трезвые годы занимался в местном аэроклубе, где его закадычным дружком был будущий космонавт, дважды Герой Советского Союза Георгий Береговой. Он якобы и стал крестным отцом и наставником Виктора, добившись заодно снятия судимостей.

Эти ли обстоятельства стали решающими в судьбе вчерашнего зэка? Вряд ли. Во всяком случае назначение 26-летнего студента второго курса заочного отделения Донецкого политехнического института директором автобазы производственного объединения «Орджоникидзеуголь» нельзя отнести к протекции космонавта Берегового. К тому времени отец Виктора пил по-черному, и знаменитый земляк с ним уже не общался.

И вот третья версия, наиболее достоверная: под занавес второго срока Виктор Янукович подписал обязательство об агентурном сотрудничестве с органами госбезопасности. На свободу, стало быть, вышел с чистой совестью - и началась «движуха» по карьерной лестнице, вплоть до поста донецкого губернатора. Дальше в его судьбу вмешался Леонид Кучма, назначив покладистого Фитиля премьером с «реальными видами на президентство». Реальным там было лишь стремление Кучмы подставить своего протеже вместо себя под оранжевый каток Майдана, где все громче звучало неизбежное: «Кучму - гэть!»

26 ноября 2004 года в Киеве мог начаться кровавый мордобой - стенка на стенку. За несколько дней до этого прошел второй тур президентских выборов, победителем был объявлен Янукович, но тут грянула заказная «революция». Майдан заняли «оранжевые» сторонники Ющенко, а вокруг Киева уже стояли поезда, доставившие 40 тысяч шахтеров, готовых порвать «быдляков». И порвали бы как нечего делать.

Положение спас Янукович. Смирившись с мнимым поражением, поехал к шахтерам и уговорил их не начинать силовую акцию, чреватую гражданской войной. Президентом стал Ющенко. И пребывал блаженный в этой ипостаси до тех пор, пока не услышал в свой адрес неизменное «гэть!».

Спустя несколько лет на Майдане освоили еще одно умное слово, неведомое академику Грушевскому - «евроинтеграция». Других умных слов в революционном лексиконе пока немае.

3-5 декабря 2013 года