Амазонка автобана

Зноем горела степь. Кузнечиковыми рыками стрекотала равнина. Изумрудной кольчугой блестела стена придорожных тополей. Пробка стояла на мосту автомагистрали. Ремонт дороги пропускал только одну полосу. Старый и списанный из шумного мегаполиса на пенсию провинциальных дорожных регулировок, дряхлый, изношенный и подслеповатый реверсивный светофор перемигался лукавой ухмылкой, щекотал нервы лихим водилам в машинах на распашку, в объятиях сквозняков покусывающих цыгарками сорванные стебли полевых сорняковых колосьев. Среди суровых и хмурых автомобилистов оказалась в пробке одна гонщица на желтом мотоцикле. В черно-красном гоночном костюме и шлеме с драконовыми молниями, с большими индийскими коровьими выразительными глазами, словно у Аиши Деол, глядела в степь, прищуриваясь от зноя, эта таинственная красавица, заноза в сердце, зазноба какого-нибудь казака или пирата. Миндалевидным глазом лукаво и игриво повела. Дрогнула мохнатая лапа ее ресниц, подёрнулась поволокой загадки и романтики тайны вуаль ее роговиц, залучились, застригли литыми дисками шальное колесо радужные оболочки, спицами закрутились полетом фантазии в частых перемежениях. Выдал зеленый, плюнул, кашлянул светофор. Искусной наездницей, лунной богиней Амазой воссела эта стройная всадница на своего мото-рысака и, выжав газ и выбив мозги стоящей в колоннах у обочины пробке оглушительным рёвом мотора, помчалась, взметаясь на дыбы заднего колеса, влетела в степь, вихрем завораживая и приковывая взгляды мужчин автобана. Рёв ее гоночного мотоцикла ушёл в горизонт, сузившись в точку звука и вскоре растаял, повис в воздухе тонкой струной, слившись с цветением насекомовой природы, луговым, убаюкивающим переливами и трелями треском-верещанием степного разнотравья.