Сазан в тройном одеколоне

Фото из интернета.Спасибо авторам

Военный человек выбирает из всех дорог одну: куда пошлют, туда и едет.

После окончания в 1967 году Факультета усовершенствования врачей при Военно-медицинской академии им.С.М.Кирова в Ленинграде я уехал в столицу Казахстана, город Алма-Ата. Меня назначили начальником неврологического отделения гарнизонного госпиталя.
 
Начальника отделения довольно долго в госпитале не было. Его обязанности временно исполняла старший ординатор врач Римма Николаевна Павликова. Она была служащей.  Милейшая женщина, грамотный специалист! Один недостаток у неё все же был: не умела она держать в строгости дамский коллектив. Дошло до того, что медсестры и санитарки, начали командовать своей начальницей.
 
Примерно за полгода я наладил работу отделения, а затем руководство госпиталя стало посылать меня в служебные командировки.
 
Сколько в те годы было войсковых частей в Среднеазиатском военном округе,  точно сказать не могу. Но думаю, я объехал большую их часть. С группой офицеров мы, то есть представительная «столичная» комиссия из трех, а иногда и более человек, проверяли работу войсковых врачей, обращая внимание на нерешенные вопросы медицинского обеспечения военнослужащих.
 
 Лазареты, поликлиники, медсанбаты, иногда небольшие госпитали  военного округа – где мы только не побывали! Проверять мы начали своевременно. Лечебно-диагностическая работа в войсковых частях оказалась не то чтобы поставлена плохо, но недостатки имели место.
 
 Командировок было много. В гарнизонах каждый член нашей комиссии занимался своим делом. Я консультировал неврологических больных и организовывал психопрофилактическую работу. В длинном слове заключен почти диверсионный смысл: как разведчик в стане врага, с помощью политработников, командиров подразделений я выявлял в частях курильщиков анаши. Других наркотиков Средняя Азия тогда, в середине 60-х годов, к счастью, ещё не знала. Всех выявленных «анашистов» я ставил на учет, и постоянно работал с ними - внушал, объяснял, уговаривал.  Проводил беседы в подразделениях, с отдельными солдатами. Многих солдат мне удалось в личной беседе убедить соблюдать здоровый образ  жизни, забыть вредную привычку – этим я горжусь до сих пор!
 
 Ну, а злостных курильщиков, неподдающихся переубеждению, отправлял в  Республиканскую психиатрическую больницу. Если психиатрам не удавалось отучить их от наркотика (чаще всего это были «махровые» психопаты), они увольнялись из армии. Многих солдат психиатры после длительного курса лечения возвращали в части.
 
 Однажды начальник госпиталя отправил нашу комиссию на северо-восток Талды-Курганской области,  на советско-китайскую границу. Поселок, куда мы ехали, назывался Дружба. Там стоял мотострелковый полк и был развернут лазарет. Запомнился мне этот поселок, потому что к нему строили железную дорогу сразу с двух сторон – советской и китайской. СССР свою часть пути проложил, а китайцы – нет. Видимо, не только любовь бывает без взаимности, но и строительная дружба.
 
 Ехали мы втроем. Я, подполковники медицинской службы Александр Владимирович Ноаров и  Павел Васильевич Ильичёв. Ноаров был дерматолог, а Ильичёв - инфекционист. Начальник госпиталя поставил нам задачу: проверить работу медицинской службы полка и лазарета.
 
Ильичёв лечил инфекционных больных - вирусный гепатит, дизентерия, энтероколиты и разные вирусные инфекции. У Ноарова контингент больных был соответствующий. Общался он с больными сифилисом, гонореей, уретритами, экземами и прочими нехорошими  болезнями.
 
...Вот наш поезд и вагон. Мы ищем свое купе, входим – нас только трое, четвертого пассажира нет. И вдруг Ноаров просит нас выйти в коридор и молча достает из портфеля флакон тройного одеколона.
 
 Надо сказать, что в те времена этот одеколон пили только алкоголики - покупали коробками и даже приторговывали им. Мы решили, что Ноаров предложит нам распить одеколон на троих. Но он, не обращая внимания на наши заинтересованные лица, вынул из портфеля пачку больших стерильных салфеток и, смочив их одеколоном, принялся протирать  все, до чего мог дотянуться: полки, столик, дверные ручки, оконное стекло. Наверное, с удовольствием он обтер бы и нас, но, в конце концов, вытер собственные руки и успокоился. После санобработки воздух в нашем купе стал хмельнее веселящего газа.
 
Мы никогда не брали в командировки спиртного. Традиция, сухой закон или воспитание – думайте, как хотите! - но я не пил совершенно, Ноаров – тоже. После санобработки мы, однако, ощутили сладкую истому, а Ноаров, закончив работу, заявил, что он чертовски голоден.
 
То ли мы в самом деле несколько «окосели» от запаха одеколона, то ли голод завладел нашими желудками, но мы подчинились без слов. Заботливые жены упаковали много аппетитной еды. Мы  начали работать челюстями, стараясь не обращать внимания на парфюмерный дух. Ильичёв слегка затосковал, что перед обедом нельзя выпить стопку, но смирился и объявил разгрузочный день, а сухой паек занюхал воздушными следами спирта.
 
Ноаров достал свою провизию и на протертом столике принялся раскладывать по порядку кусочки хлеба, завернутые в марлевые салфеточки, а рядом выкладывал домашние котлетки – каждая в такой же стерильной оболочке.
 
Мы с Ильичёвым ели и удивлялись, а Ноаров, принимая наше молчание за почтительный интерес, прочел нам (врачам со стажем!) короткую лекцию о гигиене. Оказывается, он стерилизовал не только неживую материю, вроде стола. Хлеб – эту вечную пищу человечества! – он подвергал не менее унизительной процедуре: обжаривал в духовке каждый батон, буханку, каравай или даже сладкую булочку.
 
- А кто их знает, какими руками берут хлеб пекари и продавцы? – говорил Ноаров. Мы кивали головами и поддакивали: да, никто не остановит грязную лапу, шмякнувшую буханку на пол. Мы лучше других знали цену чистоте – нас не надо уговаривать лишний раз вымыть руки с мылом. Но страх Ноарова перед микробами показался нам удивительным.
 
 Безусловно, Ноаров был психически здоров. Однако его «чудинка» осталась в моей памяти смешной закорючкой, в общем-то, серьезного тезиса о том, что чистота - залог здоровья.
 
 За окном вагона мелькали снежные равнины Казахстана. Почти стемнело, но ложиться спать еще не хотелось. Сытые, мы аккуратно завернули остатки еды, уложили в портфели – на завтра! - и вдруг Ноаров, обращаясь к нам, тихо сказал:
- А Вы знаете, что, между-прочим, воры-домушники бывают водоплавающие?
 
Мы навострили уши, и дорожная скука, враг командированных путешественников, исчезла вместе с убегающими за окном километрами пути. Ноаров, как опытный актер, выдержал паузу и продолжил:
- Два дня назад я остался дома, чтобы дописать реферат. С утра заперся в своей комнате и даже не слышал, как сын ушел в институт, а следом за ним и жена на рынок, за провизией. Я работал, радуясь тишине в квартире, не замечая, как бежит время.
 
Работу  почти закончил, встал, чтобы размять затекшие ноги и вдруг услышал странные звуки. Мне показалось, что ванна наполнена водой, и кто-то купается, плещет воду на пол и бьется о стены. Согласитесь, довольно странно, когда я один дома, а некто льет воду, скачет и ныряет в моей ванной комнате!?
 
 Я вышел в коридор, приложил ухо к двери ванны – плеск затих. Затем послышалось бульканье и удар в стену ванны, словно кто-то в ней подпрыгнул.
- Маша, это ты купаешься? Я постучал в дверь ванной.  Молчание, тихий всплеск.
 
- Вова, ты вернулся из института?
 Тишина… Купальщик не ответил. Снова булькнуло, плеснуло,  из-под двери ванны на пол потекла вода. Что бы вы сделали на моем месте? Я взял в руки швабру – оружия в доме никогда не было. Рывком, распахнул дверь и замахнулся шваброй на врага.
 
- Милый, что ты делаешь? – за моей спиной раздался голос жены, она вошла незаметно, стараясь не нарушить тишину в квартире.
- Это кто? – спросил я, указывая шваброй на незваного гостя.
 
- Это рыба. Называется сазан, - ответила жена и поставила на пол сумку с продуктами. - Я купила его на базаре, там где продается живая рыба, и пустила в воду. А что случилось? Зачем тебе швабра?
 
- Нет,- ответил я, посмотрев на горбатую спину торчащей из воды огромной, килограммов на шесть-восемь, рыбины. Оказывается, вот, кто бултыхался в ванне и напугал меня.
 
- Не беспокойся, милый, я простерилизую ванну специальным средством. Рыбы сифилисом не болеют. К тому же, думаю, что этот сазан совершенно здоров,-продолжила жена.
 
-Да, - подтвердил я.- Домушник абсолютно здоров.
 
...О нашей командировке я ничего особенного не расскажу, все было как обычно. Зато приключение сазана в  ванне имело веселый конец, по крайней мере, для самого Ноарова. Сотрудники  госпиталя еще долго веселились, расспрашивая, на полном серьёзе, где он копает червей для своего океанариума, и умоляли его не протирать сазана тройным одеколоном перед тем, как уложить рыбу на сковородку с кипящим маслом.
 
 
Редактор  GALANIK NIK

Миниатюра опубликована в Общественно-политической газете Корочанского района Белгородской области  21 июля 2022 года. "Ясный ключ" № 29(10155)