Пилат

                «Когда же настало утро, все первосвященники
                и старейшины народа имели совещание об Иисусе,
                чтобы предать Его смерти; и связавши Его,
                отвели  и предали Его Понтию Пилату, правителю». 
                Евангелие от Матфея, 27:1-2

                «Пилат снова возвысил голос, желая отпустить Иисуса.
                Но они кричали: распни, распни Его!
                Он в третий раз сказал им: какое же зло сделал Он?
                Я ничего  достойного смерти не нашел в Нем;
                итак, наказав Его, отпущу.
                Но они продолжали с великим криком требовать,
                чтобы Он был распят; и превозмог крик их
                И первосвященников». 
                Евангелие от Луки, 23:20-23

               


        Пилат вздрогнул от мучительного кошмара – и проснулся. Он был суеверен. Сны предвещали несчастье. Сны предупреждали. «Знак богов». Но что он мог сделать?
        Правитель задумался. У него в претории, этой ночью - томился узник. Прекрасный и величественный, как бог! Было жаль отдавать его на избиение и издевательства, но иначе поступить не мог – иудеи грозились обвинить его в неуважении к Кесарю. Он потерял бы всё  – службу,  положение в обществе!.. его…принудили!..

        Римлянин заскрипел зубами. Лукавая чернь!.. как смели они диктовать ему свою волю?!.. Ему – правителю этой жалкой колонии?!..Рабы, рабы! Жалкие, ничтожные, трусливые рабы!..
Он пытался освободить Его. Он убеждал, уговаривал эту озверелую толпу!.. Но они вопили, как бесноватые – «распни, распни его!».. своего же?.. иудея?!
        Зачем им нужна смерть этого Человека?  какое зло он сделал, что с пеной у рта требовали его немедленной казни?.. пьяные, нищие оборванцы, которые завтра станут разбойниками и бунтарями?!.. Просили отпустить - не этого праведника, а Варавву, своего главаря! худшего из худших – действительно, достойного смерти!
Откуда собрали этот сброд первосвященники? Где нашли эти мерзкие, злобные рожи?..

        Пилата передернуло от одного воспоминания. Это не был суд. Это было театральное представление – и его заставили играть глупую, мерзкую роль!.. Он сделал то, чему противилось всё его существо!
        Он думал, что за ночь они успокоятся : человек, так ими ненавидимый, – избит, истерзан, унижен, оплеван!.. чего им еще надо?!
Но он ошибался. Их злоба не знала границ. Им всего было мало!... они жаждали крови, нечеловеческих мук и страданий – этим зрелищем они хотели насытиться!.. Первосвященников трясло от возбуждения: «Смерти! да будет распят!»
        Три раза выводил к ним обвиняемого – «се, царь ваш!»
А они смеялись и глумились.
        Невозмутимость этого человека вызывала мистическую дрожь -  «уж не бог ли сошел с небес?!.. он – на пороге смерти, ужаснейшей из казней, а в глазах ни тени смятения и отчаяния?!..» Пилат впервые видел такое самообладание перед распятием. Самые безжалостные, свирепые разбойники валялись у ног правителя, целовали его сандалии – лишь бы вымолить прощение!.. А этот смотрит так... словно в его руках – жизнь и смерть!..

        Пилата охватил панический ужас. «Сын Божий!» - вспомнил, как иудеи кричали: «Он должен умереть, потому что сделал себя Сыном Божиим!..»
        И он, Пилат, должен в этом участвовать?!.. брать на себя этот грех? Его руками хотят совершить величайшее зло?!.. ну уж нет!
        Правитель вскочил с ложа, стал лихорадочно одевать тогу, запутался в ней, застонал – и снова бессильно упал на подушки.
        Нет, ему не повернуть вспять колесо Судьбы. Оно раздавит всех. Ну выскочит он, как полоумный, к своим воинам, отменит приказ… и как на него посмотрят?.. скажут, что он – не правитель, а непонятно кто?.. размазня?!.. «Пожалел жалкого иудея!» – будут смеяться в глаза. Хуже, чем скатиться вниз по служебной лестнице!
        Пилат протянул руку к мраморному столику, взял тяжелый серебряный кубок с вином. Осушил залпом. Вино ударило в голову, горячей волной разлилось по телу – в нем проснулся лев. Или он – не правитель?!.. Разве он не волен делать с этими рабами, что пожелает?!.. Хочет – казнит, хочет – милует!.. Кто ему запретит?!.. пусть только посмеют сказать что-то против!.. Жалкие ничтожества! Плебеи!..
        Он размахнулся и швырнул кубок в открытое окно. Серебро зазвенело, ударившись о каменные плиты.

Правитель стал не спеша одеваться, позвал слугу. Он решил исправить свою досадную ошибку. «Всё в моей власти!.. здесь я – хозяин, а они эти…иудеи!.. Я им покажу – кто здесь правит!..»
        За окном горячо дышал в полуденном зное большой город – Иерусалим. Солнце нещадно жгло землю, превращая ее в раскаленный песок. Зеленые листья смоковниц поникли. Все живое попряталось – даже птицы умолкли, обессилев от жестокой жары. Только люди – движимые неистребимым любопытством и жаждой зрелищ – спешили к Голгофе. Туда, где распяли двух грешников и одного святого.
        Горячие струи раскаленного воздуха вплывали в прохладу богатых покоев. Пилат сделал еще пару глотков терпкого, кислого вина.

        С улицы доносились голоса людей, смех, говор, детский плач, грохот повозок – город дышал, гудел словно пчелиный улей. Никого не волновала судьба невинно посланного на смерть.  Будничная жизнь кипела и шла своим чередом. Все спешили закончить дела, сделать покупки: впереди был Великий праздник – Пасха. С появлением первой звезды на небе – наступит великий покой. Даже еда должна быть приготовлена заранее. Народ суетился – хотели всё успеть. Заодно и полюбоваться на распятых – зрелище страшное и притягательное одновременно.

        Жестокий римлянин и беспощадный воин – Пилат заколебался. Не будет ли он выглядеть смешно и нелепо, когда прикажет – снять с креста этого Человека? Не сочтут ли его безумцем? Может…послать рабов? Их могут не послушать!.. как быть? Время идет!.. а он – всё сомневается, всё медлит!.. боится потерять авторитет!..
Разве он не понял, что этот Человек – Сын Божий? Великий праведник? И что он – несправедливо послан на жуткую смерть?!.. В его – Пилата – власти повернуть всё вспять, исправить эту роковую ошибку!
В душе шла мучительная борьба. Не привык он к таким поступкам. Он – воин. И его слово – как твердая скала. А тут – раскис, как баба?!


        Вдруг все померкло. Тьма! Жуткая тьма! Все черно, как глубокой ночью!..
«Неужели боги наказали меня?.. и я – ослеп?!» – Пилат беспомощно шарил вокруг рукой – жив? или уже умер?
До его слуха донеслись безумные крики его слуг – те тоже погрузились в ночь. Что произошло? Солнце померкло? Или… сбывается  его кошмарный сон?.. Пилат бросился к окну, по пути опрокинув столик с едой и напитками, упал… наощупь дополз до оконного проема… Выглянул – ТЬМА!.. кромешная тьма!.. только едва серебрился горизонт. По улицам ходили воины с факелами, стоял невообразимый шум. Люди вопили от ужаса. Земля содрогалась словно в предсмертных конвульсиях.
        Всех охватила паника, все куда-то бежали… Многие – к храму. Но оттуда выбегали в еще большем ужасе – «Завеса разодралась надвое!»
        День превратился в ночь. Без луны, без звезд.

Пилат был оглушен. Вот оно – то, что предвещали ему сны. Наступил последний час. Они все умрут! Боги их покарали. И он, он – своей рукой! – предал Сына Божьего на смерть!.. Язычник затрепетал.  Надо спешить!.. он еще успеет!.. Пусть он будет выглядеть безумцем, но он спасет этого Человека. Он снимет с души этот смертный грех!
        В покоях зажгли светильники и Пилат поспешил к выходу. На улице его сразу же окутало что-то черное и липкое. Страшное. Даже огонь не мог рассеять эту густую мглу.
        Правитель сел в носилки и приказал нести его к Голгофе. Рабы, спотыкаясь на каждом шагу, медленно двинулись по узкой улочке. Впереди шли воины с горящими факелами. Пилат спрятался за занавески – его вновь охватили сомнения. А если евреи-бунтари убьют его по дороге?.. А если тот Праведник уже умер? И эта тьма никогда больше не рассеется? и солнце исчезло навечно?!.. И этот ужас – тоже… никогда не покинет его душу?!
Пилат вытащил из-под подушек флягу с вином, сделал глоток. Зачем он едет? Куда его несет?.. чего он испугался? Гнев богов уже разгорелся. Разве возможно изменить предначертанное? Все бесполезно! Железное колесо Немезиды уже начало свое неумолимое движение и вскоре раздавит всех!

        Тьма способствовала размышлениям – Пилат вспомнил вчерашнее судилище. Мог ли он решить иначе?
        Перед мысленным взором встал облик того Человека. Какое мужество и бесстрашие! какая власть во взоре!.. Воистину, он мог быть не только царем, но и владыкой мира!.. Он, Пилат, правитель – ощущал себя перед ним – ничтожным рабом, мошкой!.. он терялся и робел.
Что он тогда сказал? «Ты не имел бы надо мною никакой власти, если б не было дано тебе свыше!»
Холодная дрожь пробежала по спине Пилата. Он вспомнил этот взгляд, который не забудет до смертного часа. Нет, он должен Его спасти!.. успеть снять с креста – пусть и искалеченного, изуродованного – но живого!

        Носилки безжалостно мотало из стороны в сторону – у рабов ноги подкашивались от суеверного ужаса. Пилат боялся выглянуть за занавеску – ему казалось, что его тут же схватит и разорвет жуткое, черное чудовище.
Процессия двигалась очень медленно словно преодолевая что-то густое и вязкое. Мгла была живой, дышащей, урчащей, двигающейся…
        С трудом носилки добрались до подножия Голгофы – небольшого холма, на котором совершались казни. Поодаль стояли рыдающие женщины. Их громкие, отчаянные вопли гулким эхом разносились над окрестностью.
        Вокруг полыхали костры – воины охраняли преступников. Небольшими кучками толпились зеваки, которые потешались над распятыми, выкрикивая бранные оскорбительные слова - добавляя к их предсмертным мукам еще и душевную боль.

        Пилат привык к жестоким зрелищам и его ничто не трогало. Кроме одного – жив ли тот Человек, называющий себя Сыном Божиим?..
Пилат сделал знак рабам остановиться.  С трудом выбрался из носилок, укутался в широкий плащ до самых глаз. Подошел поближе.
        Вот Он… посреди двух разбойников. И дощечка над ним, подписанная Пилатом – «Иисус Назорей, Царь Иудейский». Красные отблески огня плясали на окровавленном, бессильно повисшем теле. Этот лик…его лицо, которое говорило о благородстве и высоком происхождении – было неузнаваемо обезображено: сломанный нос, ссадина под глазом…жестокие раны на теле…  – воины явно перестарались…как же – в их руки попал еврей! Почему бы не поиздеваться вволю?!
        Вокруг гвоздевых ран – запеклась густая темная кровь… Кровь, кровь, кровь! Море крови!..

        Пилат отвернулся. Слишком поздно. Неумолимый рок вершил свое дело – ничто не могло ему помешать.  Никакой человек. Никакой правитель!
        И этот Праведник знал, что должен умереть – и шел на это сознательно.  Он сам не захотел...

Напрасно спешил сюда на казнь – спасти, снять с креста!.. Все напрасно!.. Вот – он стоит у залитого кровью распятия, у ног Сына Божия – не в силах вымолвить ни слова!.. он словно парализован. Он мог бы отдать приказ – но тело не слушается. Язык онемел.
        Иисус поднял отяжелевшие веки – горячий пот, перемешанный с кровью, струился со лба и застилал глаза. Взгляд устремился на Пилата – он всё понял. И простил.
        У Пилата сжало горло, перехватило дыхание. Из глаз распятого и пригвожденного - на него лился божественный сияющий свет…


2002 г.


Илл."Распни его!" Худ.И.И.Глазунов