Про Медной горы Хозяйку

Давно это было. Последний раз Хозяйку Медной горы  Данила-мастер видел. Предлагала тогда она ему остаться в своих владениях. Много всяких богатств показывала  и готова была ему все  отдать. Да отказался он тогда. Не захотел променять сокровища Медной горы  на свет солнечный и свободу. Больше никто Хозяйку Медной горы и не видел.

 Много времени прошло. Уже и внуки Данилы-мастера сами старыми стали. Вокруг горы   много артелей старателей появилось. Искали и находили всякие  каменья - самоцветы  диковинные, рубины-изумруды. А потом  вместо артелей  прииск появился. А возле прииска построили заводик, где медь-руду плавили и  назвали все мануфактурой.  На  большом камне возле шахты прикрепили медную  доску  литую, с надписью - «Меднянская». Это,  стало быть, в память о Хозяйке Медной  горы.
   
 И стали приезжать на прииск купцы всякие заморские: аглицкие, французcкие и немецкие. Дивились, глядя на  богатства дивные, которые из горы добывали. Покупали эти каменья-самоцветы, рубины-изумруды, малахиты-яхонты, да в своих странах продавали, славу о прииске  Меднянском  несли по всему миру. И  люду местному от этого тоже лучше становилось. Дорогу  хорошую сделали, по которой лакированные коляски катались, да возы с товаром разъезжались. Много его тогда возили, товару-то.
   Долго ли,   коротко ли дело делалось,  да случилась эта, как ее,  революция. Шум на прииске был. Ходил народ с  флагами красными, что-то пели, кричали, стреляли  даже. Потом все поутихло. Да вот только работы на прииске прекратились, пустая порода все шла «на гора». И каменьев дорогих больше не находили. За этими делами и доска медная литая с надписью куда-то подевалась. Никто и не заметил, как она пропала  с камня. Не до того было. Сказывают старые люди, тогда Хозяйка  Медной горы очень осерчала, потому и кладовые свои закрыла и доску забрала.

 А вскоре молва людская  разнесла весть, что будто бы Хозяйка Медной горы объявилась. Пришла, говорят, в контору к главному начальнику старая женщина. С тяжелой палкой, а на палке набалдашник медный, так отполирован руками, что прямо сияет. И одежда из дорогих тканей, парчовых да бархатных. Вот только очень старинная та одежда,  такую давно уж  никто не шьет и не носит. Старая-то старая  женщина,  а  осанка гордая, да взгляд смелый.       
      
Потребовала  у охраны, чтобы ее пропустили по важному делу. Не хотели ее пускать, дескать, занят очень  начальник. Да глянула она на охранников  так, что заробели они перед ней  и пустили к тому начальнику. Вошла она к нему по хозяйски, как  домой, и села в кресло, на палку опираючись.
 Не понравилось это начальнику. Он весь такой важный, в ремнях, в кожаной куртке и кожаной фуражке.

- Ты кто такая, чтобы  в моем  кабинете как дома  в креслах сидеть?  -  грозно спрашивает.
- А ты, милок, немного  охолонь,  когда со  старым человеком  разговариваешь. Хозяйка  здешняя  я.  Непорядок в моем хозяйстве вы навели. Добро берете. А платить  не хотите. Как тати тащите все.
-А, так ты из бывших хозяев этого прииска? Откуда родом,  дворянка  небось? Документы  имеются? Твои люди вредительством на шахте занимаются, людей в забое засыпало? Сейчас мы  с тобой  разберемся, узнаешь, кто здесь хозяин,  - застращал  старуху начальник.

Да не больно-то она из пугливых  оказалась, только глазами сверкнула.
 - Из дворян мы,  из столбовых. Наш двор был в дальних краях, у реки возле скал, которые Столбами называются. Тятенька с  маменькой тем хозяйством правили. А когда я подросла,  они мне вот эту гору отдали,  и  дали наказ  хранить все богатства в кладовых, да множить их, чтобы крепла тем богатством земля  русская.
  -А документы мои, вот они, - шевельнула старуха палкой и, невесть откуда, шлеп на стол тому начальнику доска медная литая, с надписью «Меднянская», аж стол затрещал, - других документов не имею. И вреда я в своем  доме  не делаю. Не было меня тогда, отлучалась на дальнюю делянку посмотреть, как  растут мои каменья-самоцветы. Не поспела помочь. Жалко людей-то. Там и Данилы-мастера праправнук был, - старуха смахнула с глаз платком слезу.

  - Ладно, хватит сказки рассказывать, вот посидишь в подвале денек-другой, по-другому заговоришь. У нас и царь с семьей в подвале сидел. Знаешь,   где они сейчас?
   Попытался тот начальник доску поднять, да сил не хватило. И где только эта старуха доску под платьем прятала? Видит он, что старуха непростая, позвал охрану, чтоб задержать ее. Обернулся,  глядь, а старухи-то и нет. 
И доски нет, только след глубокий на том столе остался да соль зеленая на полу от башмаков.

А другие люди сказывают, что лет двадцать погодя, приходила  к другому начальнику старуха,  снова просила, чтобы из ее хозяйства добро почем зря не  уносили, а с пользой для дела. Все-то, говорит, не используете, много зря бросаете. Пропадает добро.
  На этот раз начальник  молодой был, да ранний.
 -  Как фамилия? - спрашивает, - Меднянская?  Вот ты, голубушка, и попалась.
     И из сейфа железного  папочку достает.  Да все норовит свет в глаза светить. Ан, только старуха мизинчиком шевельнет, лампа та и опускается. А начальник в фуражке с синим околышем все  очечками  сверкает.

  - Давно на тебя здесь дело заведено. Еще когда ты вредительством на шахте занималась. И утаивала от государства добро народное в своих  тайных хранилищах. И  происхождение твое польское, иностранное, значит. И связи твои с иностранными разведками выявили. Еще с тех времен. Так что теперь не отвертишься. Будем судить как шпионку трех иностранных разведок. И не сбежишь, как в прошлый раз. Эй, охрана, надеть на нее наручники и в одиночную камеру.
   
 Старушка противиться не стала. Отвели ее в камеру, да закрыли на три замка прочных-хитрых. И ночь не прошла, приказал тот начальник старуху привести. Еще не все вопросы поспрашивал. Пошли охранники, открывают замки прочные-хитрые, глядь-поглядь, а старухи-то и нет. Только наручники ее к кольцу в стене прикованы. Опять сбежала,  а  неизвестно как!

А ныне, сказывают, уж сколько лет ходит по конторам да  всяким учреждениям старушка с палкой, все пенсию себе хлопочет, да просит ее дом  не ломать. Уж совсем рядом гору копают, домишко скоро завалится.
 - Да какие заслуги-то у тебя, старая?
 -  Я всю жизнь свою богатства хранила да новые создавала. Тем и заслужила покой и уважение.
 -  А кто ты такая, что мы про тебя и видом не видывали и слыхом не слыхивали?

   Тут старушка опять шлеп им на стол доску медную литую с надписью «Меднянская». Стол большой, крепкий, даже не пошевельнулся. А начальник вокруг стола бегает, белой ручкой доску щупает, языком цокает.
  - Ну, старая, удивила ты меня. Где такой раритет сперла, в каком музее? А медь-то какая чистая, высшего качества. Продай, я тебе за эту доску много денег дам.
 Только старуха не согласилась, - Нет, это не продается! И нее ворованное оно!
Давай он ее с другой стороны уговаривать: - А скажи, где взяла? А еще там есть?
   - А как же,  милок, есть, возле дома моего, в горе, только помоги мне.
   - Обязательно помогу. Ты только покажи, где  добро лежит.
 
 Щелкнул тут начальник кнопочкой, открылось окно диковинное, все леса и горы, моря и реки  видать,  как будто птицей над землей летишь. Чудно!
 - Ну-ка, старая,  как твоя гора называется,  Медная?
   Открылась тут старушке знакомая местность.  Вот и речка, вот и урочище, только лес больно редкий стал. Вот и мануфактуры развалины старые. А где же гора? Нет ее. На месте горы уже озеро является. Скоро и дом ее совсем зальет.
   - Господи! Пока пенсию хлопотала, последнее добро унесли, аспиды, – всплеснула руками старушка, - Надо хоть это спасать!

 Стукнула старушка палкой об пол,  да и пропала вместе с той доской медной, не дожидаясь помощи. От этих дождешься!
  С тех пор ничего о ней  и не  слыхать.

 Вот что значит, надолго из дома уходить. Последнее унесут!