В глубине памяти 5. Загадки любви

Тот, кто любит, ощущает  присутствие любимого всегда. Любая мать знает, как порой болезненно сжимается сердце от вибрирующих картинок, иногда даже не воспринимающихся сознанием. Именно их навязчивое мелькание в глубинах души вызывает беспричинный страх за детей. Принято называть это состояние предчувствием…

Я вышла замуж по любви - такой наивной, такой безграничной! Невидимое для других сияние окружало лицо моего мужа. Умные  и практичные приятельницы пытались с возмущением открыть мне глаза на его недостатки. Бесполезно!
Случайно услышанные слова родственников о том, что  мол «упала розочка в пыль» были чужды мне и непонятны. И потому, видимо, неприятны. Я с восторгом слушала, смотрела на своего обожаемого  Валерку и знала – он единственный!

Шли годы. Суета и бытовые  проблемы не в силах были умалить мою веру в его исключительность. Я мгновенно срывалась с любого насиженного места и мчалась за ним. Мчалась куда угодно! Из - за этих переездов почти шесть лет  было прожито в разлуке с сыном. Позднее подросший сын с  обидой скажет мне, что моя любовь к нему всегда была на втором месте. На первом были интересы любимого мужа. И с той минуты, оглушенная этой правдой, я понесу по своей дальнейшей жизни перепуганное сердце, разбитое этими выстраданными словами…

Лет через пять после свадьбы муж стал с опаской поглядывать на меня. Причиной его настороженности явилось моё странное умение вычислять его местонахождение в любое время дня и ночи.

 Помню как - то после Рождества в Депутатский грузовым самолётом прилетела жена его среднего брата - Алка Кадетова. У неё было какое-то  срочное дело к моему мужу. Узнав, что его нет дома, и что я понятия не имею, когда он объявится - она буквально взбесилась.

- Как можно так распускать мужика! – орала она на меня - Да мой Ванька без меня и шагу не шагнёт - прибью сразу!
Кто бы посмел усомниться в её угрозах. Иван был маленький, безобидный мужичок с робкими глазами. Она же при небольшом росте так раздалась в ширину, что её высота просто не играла никакой роли. Главным признаком в упитанном теле моей свояченицы была ширина - и лица, и бюста и, конечно же, бёдер!

Часа через два основательно подкрепившись дымящимися варениками и бесцеремонно вздремнув на кроватке моего удивлённо притихшего сына, (его кровать была неприкосновенным и самым комфортным местом в нашей непутёвой квартире), она принялась звонить по всем телефонным номерам, что были наспех записаны на обоях рядом с аппаратом. Получив очередной ответ на единственный вопрос – где сейчас можно найти Кадетова? – она рычала в трубку одной ей известные (видимо, якутские) слова возмущения.

Ещё часа через два, перелистав множество журналов, которые были ей явно не по вкусу, она потребовала немедленно идти на поиски моего мужа.
- Завтра утром Дамир должен заехать сюда. Надо успеть по зимнику вернуться  в Омчикандю. К понедельнику. Ванька один не справится с хозяйством и детьми – надев унты и широко зевая, Алка решительно начала убирать со стола посуду.

Пришлось срочно укладывать Даньку спать, одеваться и выходить на улицу. В чёрном небе горели рождественские звезды. Кругом было темно и тихо – день прошёл и люди собирались спать. Хотя зимой на Севере что день, что ночь мало чем отличаются  – спать ложились вовремя. Мы постояли на высоком крыльце деревянного дома, оглядывая посёлок. Домов было много. А жёлтых огоньков, что горели в них, ещё больше.

- Ну, давай думай - где его искать? - Алка  сошла вниз по скрипучим ступеням. Я двинулась следом. Большая собака отделилась от деревянного короба для мусора и побежала в нашу сторону.
- Пират, не балуй! – отбиваясь от собаки, я пошарила в кармане и, найдя конфетку, бросила её на дорогу.   Собака побежала в то место и тут же старательно захрустела карамелькой, ненадолго отстав от нас. Через минуту лайка бежала рядом со мной, виляя лохматым хвостом.

Дойдя до угла нашего дома, я остановилась. Куда идти? Ведь около 12 тысяч моих земляков – депутатцев - крепко спали (или собирались спать!)  за разноцветными шторами. Любой огонек мог освещать комнатку, где сейчас сидел мой муж. Мороз   пробрался за широкий воротник полушубка. Застёгивая верхнюю пуговицу, я поняла, что торопясь забыла одеть шарфик.. Проклиная Алку и всех родственников на свете, я сердито закрутилась на одной ноге, выбирая неизвестное направление.

- Давай туда пойдём! – я махнула наугад и Алка, чертыхаясь на всю улицу, полезла за мной  по снегу к  теплотрассе. Вскоре, спрыгнув на твердый наст тропинки, мы медленно побрели по Мечте – так назывался наш микрорайон.

- Может он говорил о ком-то, когда уходил на работу? -  поворачивая ко мне широкое лицо, спросила родственница.
- Да он три дня уже как ушёл на работу. Я что помню его слова! – пробурчала я.
 - Ну вы и даёте… Может он к бабе  какой ходит? – глаза Алки почти выскакивали из орбит.
 - Дура. У них аврал. Что-то там обвалилось – вот и разбирают. Вчера  шофер заходил, рукавицы все забрал, что нашлись в сарайчике.  И ещё термос большой взял под кофе.
 - Да я же звонила на рудник – там сказали, что они ушли в посёлок. Вся бригада. Уже давно.
 - Ну, значит все и сидят у кого – то. Стресс снимают. Думаешь, что им легко там под землёй было? Забой  - это такой ужас, я знаю. Побывала как то раз…
  - Ты, что - двинутая ?  Да я бы от ревности извелась давно. Подумать только – две ночи дома мужика нет. У них ведь и бабы там есть. Ламповщицы, например!
- Уморила! Мой Валерка – обнимает ламповщицу!
 -Точно… чокнутые вы. Бабка Кадетиха правильно говорит – два сапога пара.

 Вдруг Пират громко залаял и бросился в темноту. На дорогу вынеслись два кота и мгновенно скрылись в щелях сарая. Думаю - их дикие вопли  разбудили многих  людей в соседнем доме. На первом этаже зажгли свет. Чей - то силуэт помаячил у стекла. Но, не высмотрев криминала, свет вскоре погасили.

Пройдя несколько шагов по дороге, я решила свернуть в переулок.
- Ты знаешь куда идти? – обрадовалась Алка.
 - Ага. На все четыре стороны - везде Валеркины знакомые.

Переулок неожиданно кончился забором. Дальше пути не было. Пришлось  уныло повернуть назад. Мы бродили между домами минут двадцать, наверное - поворачивали то влево, то вправо, меняли направление. Разговор наш прекратился. Щёки и лоб начинали замерзать. Туман затянул небо. Заметно похолодало. Вокруг равнодушно стояли заиндевелые дома.  Видимость падала - уже в двух шагах  всё тонуло во мгле. И только на столбах слабо светились мутные зеленоватые пятна фонарей.

- Алка, надо домой идти! У меня шарфика нет. Простыну ещё – я была готова затолкать её в любой сугроб. На веки вечные. У мужа было пятеро братьев и сестра. И всем постоянно нужна была помощь - то в строительстве дома, то перевезти что-то куда-то, то лекарства для детей, то шубу для жён – в конце любого разговора всё упиралось в просьбу: дай денег! Вот и сейчас, думаю,  Алка приехала за деньгами.  Зачем я пытаюсь ей помочь? Ведь в первую очередь это удар по мне – придётся выкручиваться, от чего - то отказываться, как-то экономить.

Во мне начинала расти злость.  Словно меня разбудили.  Кровь закипела. Это состояние несправедливости, ущемления моих интересов и интересов моей семьи (родственники всегда считали, что Валерка  в первую очередь обязан думать о них, а не обо мне, что жену можно и заменить – а вот родня это святое!) раздувало в моём сердце дикий пожар и, ослеплённая им, я совершала чёрт знает что!

Растирая варежкой побелевшее лицо, и стараясь погасить в себе  просыпающийся вулкан возмущения и обиды и к Валерке и к его диким родственникам, я почувствовала как что–то в самом сердце (словно волшебная ниточка) неудержимо потянуло меня вверх по дороге. Пришлось  ускорить шаг. Я почти бежала на этот странный зов.  Ненавистная Алка послушно затопала сзади.

 Добежав  до самого верхнего дома, я остановилась, чтоб  перевести дыхание. Нехватка кислорода на Севере ощутима именно при быстрой ходьбе. Стараясь выпускать белые клубы воздуха через нос, я, старательно медитируя, смотрела на ползущую в мою сторону неуклюжую родственницу. Если раскричаться в такой мороз, то к утру голос обычно пропадал (уж поверте мне на слово - за двадцать лет северной жизни я много раз это проверила на собственном опыте!). Наверное, ещё минуты три мы, молча, стояли на дороге, выпуская через ноздри белые клубы воздуха. Стояли словно две чёрные лошади на белом снегу тундры, по которому носились зелёные переливы появившегося в небе северного сияния.
 
На краю посёлка виднелся чёрный контур ещё одного дома – видимо  недавно построенного. Новенькое крыльцо его ещё не обросло сарайчиками, местами строительный мусор валялся поверх снега. На первом этаже ярко горело несколько окон. Веселый свет освещал крутые сугробы, что намело последней пургой  почти до самых окон. Меня неудержимо потянуло заглянуть в одно из них.

- Что в посёлке опять новую общагу сдали? – Алка подняла какую - то щепку и бросила в ближнее окно. Тем временем я, подставив  мерзлый ящик, заглянула в соседнее. Знакомое бородатое лицо мелькнуло за стеклом. Вскрикнув от неожиданности, я отшатнулась. Лицо тут же исчезло. Выглянуло другое – уже не бородатое.
- Да это же Серёга! Кулебакин! Ба! И Валерка  здесь! – завопила Алка и бросилась к крыльцу, обметая снег с новеньких унтов.

Через пару минут мы сидели в тепле. Блаженно ныли замерзшие пальцы. Представляя, как  ярко сияла белая  точка на кончике моего красного носа, я старалась не поворачивать лицо к свету. Валера старательно растирал мне щёки своей ладошкой. Иногда дышал на них, незаметно для всех целуя меня. Было так  весело и покойно! Блаженно покойно. Почему потом  именно эти  счастливые минуты, я буду часто вспоминать в самые тяжёлые годы жизни?

 - Кадетов! Ты зачем жене сказал, где мы? -  Кулебакин вопросительно посмотрел на друга. И вдруг понимая, что никто – ни он сам, ни Валерка, ни Женька  Амерджанов не знали, что после смены пойдут сюда – удивлённо взглянул на меня, а потом снова на друга, но уже с каким – то ужасом.
 - Вот именно… Серёга, с кем я живу? Ну, разве не с ведьмой? Она же меня всюду найдёт. Я уже боюсь… нет честно мужики. Мистика какая – то.

Сбросив полушубок, довольная Алка потащила моего нахмурившегося мужа на кухню. Что- то требовательно повторяя ему, она  сердито рычала, иногда начиная громко смеяться. Валера молчал… Но мне было не до этих тайных переговоров - ведь друзья мужа продолжали смотреть на меня с мистическим восторгом. И я с гордостью стала рассказывать о своих телепатических способностях, о той ниточке, которая чудесным образом привела нас к этому окну.

Рано утром, разбудив всех соседей, Дамир с трудом достучался до нас. Мы  крепко спали. Натыкаясь в тёмном коридоре на Алкины сумки, которые она наспех собирала вчера, Дамир ругался и что-то вопил о карбюраторе и о том, что ждать её не будет и уедет один. Толстая Алка рыжей кометой носилась по комнате, хватая какие-то вещи.  У меня не было сил встать и помочь ей. Уткнувшись в тёплую спину мужа и погружаясь в тину сна,  я пыталась только сказать  ей:
- Термос не бери. Он у меня последний. Всё у вас в Омчиканде и так пропадает, черти вы окаянные, а не родственники...
                ***               
Сколько в памяти хранится всего! Помню на первую Пасху после смерти мужа  я спешила в церковь - это была всё та же церковь, в которую  много лет я ходила с дедушкой или бабушкой. Только много лет прошло после их смерти. Было скользко. Грязно. Холодно. Подскользнувшись, упала в лужу. Мой кулич и яйца раскатились из сумки. Два яйца треснули. Завернула их в мешочек и сунула в карман. Пуховик в грязи. Почистила его платочком и вывернула наизнанку. Надела. Потом руки, сумку отчистила. Вытерла оставшиеся яйца подкладкой пуховика и вперёд, дальше.

Шли тяжелые 90-е годы. Жила с копейки. Этот десяток яиц купила на последние деньги - только на свечку оставила, что на кулич ставится при освящении. Возле паперти раздала нищим 4 яйца. Их там  всегда много в этот день. Служка, собиравший возле трапезного стола подношения, унёс ещё 3 яйца. Осталось одно красное яйцо и те - два раздавленных. Синее и желтое. Да кулич освященный. Вот и сходила в церковь. Через много лет поняла, что после смерти мужа, то есть с той Пасхи, у меня началась жизнь наизнанку. Меня словно предупредили, что грязи в дальнейшей жизни будет много. Но я сумею очистить себя от внезапного ужаса и выстоять во всех обстоятельствах. Сумела. Выстояла. Сегодня так чётко понятно почему.

Ещё помню, что перед тем как мы собирались уехать с Севера, мне несколько раз снился навязчивый сон. Дедушка снился. Просил прийти на кладбище к нему. Причем на северное, местное кладбище. Я даже и не знала было ли в поселке кладбище. Не пошла я. Сейчас понимаю, что через те сны дед хотел предупредить меня о смерти мужа. Может быть напомнить о чём то забытом. Вспоминаю об одном давнем гадании в Японии. Тогда мужу странная японская старуха всё погадать рвалась. Переводчик еле её отогнал от группы туристов. Сказал мужу, что старая ведьма ему счастливый год жизни предсказала. Сорок первый год. Муж и умер в этот год своей жизни. Короткой жизни. Ну разве мог тогда переводчик сказать советскому туристу о предсказанной смерти? Зачем портить настроение?

Помню что за три дня до смерти мужа мы поругались. Сын сидел за компьютером, порой поглядывая на нас. Мы тогда часто ругались из-за бизнеса. Я умоляла его бросить всё и уехать в Подмосковье к друзьям, пугала разводом, а он смеялся. Говорил, что всё будет хорошо, что я говорю глупости, просил прекратить спор, делал вид что спит. Я повернула голову к нему и на миг мне показалось, что его якобы спящее лицо - это мертвое лицо. Зеленоватый цвет кожи, распухший нос, черные губы, впалые щёки. Меня как током пронзило - он же умер! Ужас сковал меня. Я даже встать не могла, перевалилась через бок и буквально сползла на пол. Поняла, что и на ноги встать нет сил и так на четвереньках пулей вылетела в дверь, краем глаза заметив как сын удивлённо проводил меня взглядом.

Моя мать была на кухне. Я влетела к ней на четвереньках, захлебываясь ужасом и прохрипела: - «Он умер. Иди посмотри у него мертвое лицо». Но она отмахнувшись от меня, сердито ушла в зал, сказав, что ей наши скандалы уже порядком надоели. Вскоре вошёл муж, обнял меня, окаменевшую от пережитого видения. Мы помирились. Через два дня он уехал по делам фирмы. Спускаясь по лестнице, помахал мне рукой. И всё. Утром я получила телеграмму с известием о его смерти. И начался тот кошмар, который мне был уготован судьбой. И который четко предсказало то пасхальное падение в грязь .


Рецензии
Галина! С большим интересом прочитала рассказ, очень понравился! Герои запоминающиеся, яркие. Вот уж Алку, так точно, забыть невозможно, предствила эту нагловатую толстушку, трогательна и любовь Валерки к жене, с какой любовью он отогревал ее от мороза, неудивительно, что искренние чувства нашей героини подсказали ей наверняка, где находится ее любимый муж.

Очень хорошо написан рассказ, дорогая Галочка!
Поздравляю Вас с наступившим Новым 2020 Годом! Желаю, чтобы в Новом году исполнились все Ваши самые заветные желания, крепкого Вам здоровья и множество радостных дней в Новом Году!!!

С искренним уважением!!!

Наталья Федотова 2   10.01.2020 21:09     Заявить о нарушении
Спасибо, Натали! Давно вас не было - радуюсь теплу ваших слов. И вам счастья в новом году огромного! Любите и будьте любимы, дорогая...

Галина Кадетова 2   14.01.2020 09:54   Заявить о нарушении
Cпасибо, Галочка, за поздравление и доброе сердце!

Пусть и в будни все в Вашей жизни будет прекрасно!!!

С искренним уважением!!!

Наталья Федотова 2   14.01.2020 11:56   Заявить о нарушении
На это произведение написано 12 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.