Забытый еретик

Он родился на рубеже веков, на самом краю глубокого церковного и общественного разлома, который называется Реформацией,  и  оказался в бурлящем водовороте  богословских споров, религиозных и политических амбиций, ложных пророчеств, эсхатологических чаяний, кровавой и бессмысленной борьбы за равенство и справедливость.

  Он был католиком, потом лютеранином, потом… кем он был потом? Потом он разочаровался в духовно-плотских революциях и перестал искать истину  там, где ее нет. Потом он понял, что истина это не средство достижения цели, а сама цель и что Церковь Иисуса Христа  это тайна, неведомая религиозному миру, в котором идет нескончаемая война мнений и ожесточенных споров о том, что есть крещение и причастие.

 Он понял, что в этой священной войне больше убитых, чем обращенных,   отказался быть проповедником в стране проповедников и  стал писателем. Его книги пользовались большой популярностью: одни  сжигали их целыми тиражами, а другие издавали снова по два-три раза подряд. За тринадцать лет писательского труда он написал тридцать четыре книги.

 Во времена катехизисов, правил и предписаний он заговорил  о свободе и жизни в духе, причем  без излишней экзальтации и патетических восторгов. Его стиль  выгодно отличался  от языка ведущих богословов того времени, пересыпавших свои трактаты  площадной бранью…

Что было потом?   

 Потом враги  гнали его из города в город и  пытались причислить  к анабаптистам, чтобы поставить вне собственного религиозно-государственного закона, а Лютер  в порыве негодования  обозвал его «любимым глашатаем дьявола»… Потом он научился варить мыло, чтобы как-то прокормить свою семью… Потом он заболел и умер… 

Потом его просто забыли на долгие-долгие годы…

А перед новыми поколениями искателей истины вставали все те же непростые вопросы. Почему историческое христианство так не похоже на христианство Евангелия? Что такое Церковь? Что значит быть христианином? Почему такие разные верования основаны на одной и той же книге - Библии?  Оказалось, что его мысли и чувства не исчезли, находя отклик в сердцах тех, кто не хотел послушно принимать видимое за вечное и общепринятое за истинное.

«Никто не может господствовать над моей верой и я не хочу господствовать над верой кого бы то ни было, - писал он. - Я люблю каждого человека и хочу помочь ему, будь он еврей или самарянин. Я не могу принадлежать ни к одной отдельной секте, но я верю в святую Христоподобную церковь и общение святых.  Я считаю моими братьями, моими ближними и моими родными всех людей, принадлежащих Христу, независимо от вероисповедания и национальности. В то же время, я не разрешаю никому иметь верховенство над моим сердцем и моей совестью, которые я посвятил  одному Господу.»

  Он отказался подписывать заранее составленное для него формальное отречение вкупе с Аугсбургским исповеданием веры.  Этим самым он свел на нет любезное предложение церковно-муниципальных властей избежать очередного изгнания путем отказа от собственных убеждений.

Он не признавал никаких посредников между собой и Богом, поэтому одни считали его еретиком, другие индивидуалистом. К тому же, он не находил никакого протворечия между духом и разумом. Его пытались называть и гуманистом, и пантеистом, и спиритуалистом, и мистиком, - как будто внутренний мир человека, его мысли и чаяния можно охарактеризовать одним словом.
 
Он верил, что быть христианином не значит принадлежать к какой-то конфессии, выучить свод внутреконфессионных правил  и регулярно посещать богослужения. Быть христианином означает родиться свыше. Не об этом ли говорил Христос Никодиму? Но рожденный по плоти всегда гонит рожденного по духу, а форма стремится к уничтожению содержания. Поэтому трудоемкие плоды Духа заменяются верой в таинства - в возрождающую силу воды, в преосуществление хлеба и вина в тело и кровь Христову, в непостижимую связь оливкового масла со Святым Духом, в созидающую силу слова и прочие чудеса,   -  хотя единственное таинство Евангелия - это таинство веры, преображающей человека в образ Божий. Где нет этого преображения, нет ни Христа, ни христианства. Но вера вытесняется ритуалом и религиозная фразеология так прочно внедряется в человеческое сознание, что многие уже не замечают, как кощунственно звучат слова о соблазнах и болезнях в Теле Христовом. Слово «святой» утрачивает свое буквальное значение, превращаясь в условное понятие. Это порождает снисходительное отношение к греху, как к некой неизбежной составляющей жизни христианина: подумаешь, немного лжи, немного сплетен, немного любостяжания, немного карьеризма, немного воровства, немного ропота и неверия!..  Так, совершенно справедливое Евангельское утверждение, «что служитель Церкви, который сам не является воистину обновленным, праведным и благочестивым – не может с пользой наставлять других людей”, основанное на посланиях Павла к Тимофею и Титу (1Тим. 3:1-13; Тит.1:6-9), - попадает в список ересей, составленный деятелями магистерской реформации («Формула согласия», раздел XII, 34.7). Тем не менее, на протяжении столетий именно необновленная, неправедная и неблагочестивая жизнь так называемых «служителей Христовых» является соблазном номер один и основным антихристианским аргументом воинствующих безбожников.
 
Без Божьего Света, просвещающего душу и разум человека, служение Богу превращается в служение мертвой букве. Библия - это ясли, в которых лежит  младенец Иисус. Если вы хотите поклониться Христу, вас будет вести путеводная Звезда Святого Духа. Именно Он наставляет на всякую истину каждого, кто жаждет правды Божией и вечной жизни во Христе Иисусе. Если же вас интересует другое - Библия останется для вас сборником цитат и древних историй, потому что пустые ясли - это всего лишь кормушка для скота. «Никакая книга, сколько бы на нее не было потрачено бумаги и чернил, сколько букв не было бы в ней написано, не может сделать человека праведным, потому что истинное поклонение Богу не в знании, а в преображенной жизни, которая невозможна без внутреннего обновления, без творческой силы Божией, обитающей в сердце», - писал он.
 
Божие Слово - это откровение свыше, которое предваряло Писание, вдохновляя древних пророков (2 Петра 1:19-21). Это откровение и есть ключ к духовному разумению написанного. Замена живого Слова поклонением букве неизбежно приводит к отступлению от истины. Буквопоклонники распинают Христа, обвиняя Бога в богохульстве на основании Закона, данного Им Самим. Они стремятся к насильственному объединению верующих любой ценой, подавляя свободу вероисповедания сводами правил. Они казнят праведников, обосновывая приговоры местами из Писания. Они создают многочисленные противоречивые учения, разделяя видимую миру церковь на фрагменты и секты, утверждая при этом, что именно их религиозная система и есть единственная  и истинная церковь Божия.  Буква убивает. Это не ересь, а  простая Евангельская истина.

«Более всего я дорожу Иисусом, Имя которого Слово Божие, потому что без Него нет ни спасения, ни радости в Боге», - писал он. Проникая сквозь «чернила, бумагу и буквы» Писания к Духу и Истине, он искал и находил в этой великой книге откровение вечного и вездесущего Сына Божьего. «Бога невозможно постичь, Ему невозможно дать никакого имени, но Христос излучает сияние Его славы и могущества, в Нем открывается характер Отца, в Нем Бог становится видимым и доступным для понимания. Все, что мы можем сказать о Христе, мы можем сказать о Боге». Помимо буквального смысла, он видел в книгах Писания аллегорический рассказ о жизни в духе. Но точно так же подходил к Писанию и сам Иисус.
 
Его церковь была намного выше всего земного. Она созидалась на протяжении веков в величественный храм Святого Духа. Эта страдающая и торжествующая Невеста Христова не нуждалась в реформах, в церковных зданиях, катехизисах, лидерах, вождях и основателях.

 « Я не ищу ни новой церкви, ни нового призвания, ни нового крещения, ни новых верований. У Церкви уже есть основание - это Христос… Я не знаю, какие именно камни составляют Божий Храм, и какие растения произрастают на Его поле. Это знает Один Бог. Поэтому  Он посылает не нас, а ангелов отделять овец от козлов и плевелы от пшеницы. Но, как дерево узнается по плодам, так и христианина всегда  можно узнать по одному верному признаку. Этот пароль или отличительный знак принадлежности к истинной Церкви есть любовь. Я не сектант и не член религиозных партий, чтобы отделяться от ближнего, который искренне ищет Бога, но в чем-то не похож на меня. Как я могу отвернуться от того, кто любит меня и считает меня своим братом?» - писал он.

Что значит быть христианином без дополнительного определения «католик», «лютеранин», «анабаптист», etc.? Возможно ли это? Что останется от вашей веры, если отделить от нее все уставы и традиции?  Найдется ли в ней добродетель, рассудительность, воздержание, терпение, благочестие, братолюбие, любовь, праведность и мир, и радость во Святом Духе? Если ваше «богопочитание» основано на фанатизме, самоправедности или привычке, вы никогда не знали Бога.

Иногда он ошибался, как  ошибаются те, кого не удовлетворяют готовые ответы. Но люди, согласные покорно следовать  традициям и учениям человеческим, ошибаются всегда, даже не замечая того, что  широкая религиозная дорога уводит их  куда-то в сторону. Ошибки уверенных в собственной правоте неисправимы.

Ему не было места ни в протестантской Германии, ни в официальной истории Реформации. Впрочем, как и многим другим бесстрашным искателям истины - сожженным заживо, четвертованным, утопленным и обезглавленным за их веру, считавшуюся в те времена уголовным преступлением. Ему посчастливилось быть изгнанным из Страсбурга, Ульма, Базеля и Франкфурта, пережить доносы гуманиста Эразма, насмешки ученого теолога Меланхтона, простонародную брань Лютера, упорную травлю со стороны «братьев» Буцера и Фрехта,  скитаться с пятью малолетними детьми, не зная, где они будут спать и что есть, и умереть от болезни в сорок четыре года…

Впервые через сто пятьдесят лет после его смерти о нем вспомнил лютеранский пастор и историк Готфрид Арнольд, автор книги «Беспристрастные истории о церкви и еретиках». Основной причиной отступления церкви Арнольд считал ее слияние с государством при императоре Константине.

       По его мнению  обвинения в ереси чаще всего были защитной реакцией церковников, стоявших на страже своей власти и авторитета. «Те, кто провозглашает людей еретиками, чаще всего сами еретики, а те, кого они обвиняют в ереси -  в большинстве случаев по-настоящему богобоязненные люди», - писал Арнольд.

       Но история пристрастна и пишется в угоду  обладающим властью и авторитетом. Поэтому следы мучеников за веру часто находятся в криминальных хрониках. Многие задаются вопросом: стоит ли так бескомпромиссно грести против течения? Почему не быть, «как все», не двигаться в общем потоке ведомых, с которыми заведомо не случится ничего особенного? Что ж, каждый выбирает для себя то, что представляется ему лучшим. Одни выбирают временное, другие - вечное. Отсутствие позиции - это тоже позиция. Во все времена надменных почитают счастливыми, а успешных и дорвавшихся до власти - благословенными Богом. Так это или нет, узнаем вскоре, когда Бог пошлет ангелов, чтобы отделить плевелы от пшеницы.
 
Разобраться в теологических спорах бывает непросто. Но Господь дал нам один верный ориентир: гонители и палачи никогда не бывают правы. «Помните слово, которое Я сказал вам, раб не больше господина своего. Меня гнали, будут гнать и вас, если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше. Все сие сделают вам за Имя Мое, потому что не знают Пославшего Меня…» «Сие сказал Я вам, чтобы вы не соблазнились. Изгонят вас из синагог, даже наступает время, когда всякий, убивающий вас будет думать, что  он тем служит Богу. Так будут поступать, потому что не познали ни Отца, ни Меня.» (Иоанн. 15:20, 16:1-3).

    У Бога намного больше милости и терпения к разномыслию, пробам и ошибкам Своих детей, чем полагают ревнивые служители буквы. Бог смотрит на сердце человека и ценит его искренность. У Церкви много неизвестных героев, но пред лицом Божиим пишется памятная книга о всех боящихся Господа и чтущих  Его имя. (Мал.3:16). И, может быть, на одной из ее станиц, среди позабытых людьми имен  есть и это: Себастьян Франк.