Ненормальная. Продолжение 8
Она взглянула на картину. Серебристый прямоугольник холста дышал покоем и тишиной… Зина не могла различить ни Сашиного лица, ни окружавших ее полевых цветов - одно кроткое нежное сияние вместе с которым в душу сошла умиротворяющая тишина…
Сон был глубоким, но недолгим.
- Зинка! Вставай!- орала Болячкина, молотя кулаками в дверь.- Витя помер!
Зина вскочила на ноги:
- Как? Ты что? Не может быть!
- В натуре! Иди посмотри!
Виктор Петрович лежал на боку, нелепо скорчившись, словно хотел скатиться на пол, перевалившись через край кровати. Его посиневшая рука была вжата в живот, длинные серые волосы упали на лицо и сквозь их грязные пряди глядел мутный бездумно-равнодушный глаз.
- Закрой ему глаза! - распорядилась Болячкина, обращаясь к мявшемуся у двери Алику.
- Сама закрой! - испуганно огрызнулся он.
Болячкина побледнела и сжав зубы, боком двинулась к кровати, вытянув вперед правую руку. На какое-то мгновение ее рука замерла над Витиным лицом, потом резко дернулась вниз, и глаз потух.
- Отчего он умер? - еле слышно спросила Зина.
- «Отчего»! - фыркнула Болячкина. - Жрали всякую дрянь, вот отчего!- и добавила со злостью, обращаясь к Алику: - А ты чего не ужрался?
- Поцапались мы, - неохотно объяснил Алик. - Вот он сам и выглушил. Не дам тебе, говорит, послал по матери и вот еще такую дулю в нос скрутил, падла.
- Настоящий друг, ничего не скажешь, - хмыкнула Болячкина.
- Иди ты! - отмахнулся Алик.
- Сообщить надо, куда следует, - сказала Болячкина Зине, но та стояла, словно окаменев, и глядела на подоконник. В одинокой пустой бутылке с наклейкой «Агдам», перевернувшись кверху лапками, неподвижно застыл черный таракан.
Болячкина махнула рукой и пошла сообщать.
- Алик, - тихо сказала Зина, по-прежнему глядя на дохлого таракана, - а вам не страшно?
- А чего бояться? - неуверенно ответил тот. - Все там будем…
- Нет!- решительно возразила Зина. - Там - не все! И вам еще не поздно одуматься! Ведь вы живы!
Внезапно Алика осенило:
- Это все ты накаркала! Кто говорил: обопьетесь, помрете, а? - проговорил он, отступая задом к выходу. Дверь распахнулась и он вывалился в коридор, чуть было не сбив с ног Болячкину, Верблюда, дам из отдела кадров в брюках с манжетами, сторожа с присохшей к губам папиросе и увязавшихся за ним собак.
- Вон отсюда! - заорала Болячкина. - Вас сюда не звали!
- Вы что с ума сошли? Вы к кому обращаетесь? - негодующе взвизгнула одна из дам.
Собаки, поджав хвосты поскакали к выходу, а Болячкина раздраженно ответила:
- Ну, не к вам же, ясное дело!
- Не толпиться! - распорядился Верблюд.- Обеспечьте проход! Тело будут забирать на вскрытие. Сейчас приедет «Скорая помощь».
- Ну да... - неожиданно сказала Болячкина. - Помощь... Очень даже вовремя...
Зина пошла в свою комнату, легла на кровать, но никак не могла придти в себя. Витин глаз смотрел ей прямо в душу и этот укоризненный взгляд, казалось, говорил ей: «ты не нашла для меня нужных слов»…
А дверь постучали.
- Войдите, - сказала Зина, поднимаясь с кровати.
Дверь робко приоткрылась и в комнату заглянуло все еще молодое, полное, румяное лицо с черными глазами, растроганно блестнувшими из-под густо накрашенных ресниц.
- Мама!
- Зинуля!
Всед за мамой в комнату боком вошел смущенный и виноватый папа. Это было еще более неожиданно и Зина совершенно растерялась.
- Вот, - сконфуженно пробормотала мама, - мы с папой решили тебя навестить. .. Это твоя комнатка?.. Очень неплохая…
- Проходите, - сказала опомнившаяся Зина. - Я за чашками сбегаю, чай поставлю…
- Я ненадолго, Зиночка, - смущаясь предупредил папа.- мне нужно на работе быть в половине десятого… не надо чай… лучше поговорим дольше.
Они сели на кровать и пару минут молча смотрели на Зину. Разговор не завязывался.
- Ну, доченька, - наконец произнесла мама, - как ты себя чувствуешь?.. - и не дождавшись ответа, продолжала: - Мы тут с папой встретились… случайно… я ему рассказала о тебе, говорю, навестить бы Зиночку…
- Да-да!- поспешно подхватил папа, улыбаясь молодой белозубой улыбкой. От него веяло дорогим одеколоном. Ночное серебристое окно, бледное и взволнованное лицо Валентина, его нежное дыхание и теплые губы, едва прикасающиеся к беспомощной ладони - все это мгновенно промелькнуло в Зининой памяти, отозвавшись щемящей болью в дрогнувших пальцах…
И тут дверь с треском распахнулась! Все вздрогнули.
«Верблюд», - подумала Зина, оборачиваясь, но на пороге, раскрасневшись и сверкая очками стояла Лидия Петровна. Увидев Зину, она несколько опешила…
- Никита, - сказала она, - в чем дело? Почему такая секретность? Ты что сказать ничего не мог? Или ты опять за старое?..
- Лидочка, успокойся, - пробормотал папа, поспешно отодвигаясь от мамы.
- Мы что же дочь родную навестить не имеем права? - спросила мама. - Так что ли?
- Кто это - «мы»? - возмущенно фыркнула Лидия Петровна. - Никита и я - это «мы», а вы тут не при чем! У вас своя жизнь, у нас - своя! Я знаю, что за этим стоит! Я знаю, к чему это клонится!
- Лидочка, ты ошибаешься, - лепетал папа, - ты не права, Лидочка, успокойся…
- Здесь живет Зинаида? - раздалось в коридоре и решительно отодвигая Лидию Петровну, в комнату протиснулась еще одна женская фигура в тяжелой цигейковой шубе. Зина обомлела: это была мать Валентина.
- Проходите пожалуйста, - еле слышно прошептала Зина. - здравствуйте…
Мать Валентина не ответила и взгромаздившись на стул, обвела всех строгим и решительным взглядом:
- А вы, собственно кто будете?
- Мы… родители, - неуверенно отозвался папа.
- Что ж, - сказала мать Валентина, - если вы все ее родители, тем лучше. Тогда я хочу поговорить с вами о поведении вашей дочери.
- А в чем дело? - робко поинтересовался папа.
- С тех пор, как мой сын познакомился с вашей дочерью, он очень изменился, - произнесла мать Валентина, обращаясь к Лидии Петровне.
Лидия Петровна сверкнула очками.
- Не надо на меня так смотреть! Это не моя дочь!
- Неужели он стал… хуже? - пролепетала мама.
- Хуже? - со стоном вырвалось у матери Валентина.- Его совершенно невозможно узнать! Он стал дерзким, неуважительным, грубым!.. Он почти не бывает дома!
Вначале Зина побледнела, но вскоре ее лицо стало покрываться пятнами и болезненно задергалось. Она прижала руку к лицу, чтобы унять дрожь, и мучительный сладковато-терпкий запах ворвался в легкие вместе с тяжелым судорожным вздохом.
- И нечего вздыхать! - взорвалась мать Валентина.- У него - невеста, заявление в загсе, девушка уже пошила платье к свадьбе, мы продукты закупаем, а тут…
Зина вздрогнула и взглянула на нее широко распахнутыми глазами.
- … а тут эта пигалица - в ватнике, в драном платке, и надо же: вскружила голову! Я дала сыну триста рублей на подарок невесте ко дню рождения, а он купил вашей дочери пальто с песцом! Мы, слава Богу, живем не бедно, но дело в принципе! Разве порядочная девушка станет принимать такие подарки?!
Мама открыла было рот, что бы что-то ответить, но мать Валентина остановила ее властным жестом:
- Мало того, что он снес из дому все вещи моей старшей дочери, у него хватило ума таскать вашу Зину по всем знакомым, потом они явились на день рождения к его невесте и устроили там такой скандал, что бедная девушка прибежала ко мне на работу вся в слезах!..
Мать Валентина раскраснелась от гнева, ей стало жарко, она выхватила из рукава носовой платок и стала нервно им обмахиваться.
- Но это еще не все! Да, это не все! Ваша дочь постоянно вымогала у него деньги!
- Вся в мамочку! - вставила Лидия Петровна.
- Зинуля! - вскрикнула мама, вскакивая на ноги. - Ты брала деньги у этого мальчика? Скажи им, что это неправда!
- Это правда, мама, - ответила Зина.- Я брала у него деньги.
Мама застонала и повалилась на место.
Мать Валентина обвела взглядом убогую комнату Зины. Взгляд ее остановился сперва на Зинином пальто, одиноко висевшем у двери, а потом на картине.
- Это тоже наша вещь!- сказала она, тыча пальцем в Сашу.
Зинино лицо перекослось от судороги.
- Ты что кривляешься! - взорвалась мать Валентина. - Другая на твоем месте сквозь землю бы провалилась!
Зина дрожала. По ее лицу текли слезы.
И тут, громко хлопнув дверью, в комнату ворвалась Болячкина! Глаза у нее сверкали, ноздри воинственно раздувались, волосы стояли дыбом!
- Чего вы орете? - осведомилась она, останавливаясь перед матерью Валентина.- Не вымогала она у него ничего, ясно?! Он сам ей дарил! Это законом не запрещается! Вашему сыночку не три года! Он, что, по-вашему, не зарабатывает ничего? Да ему, к вашему сведению, помимо зарплаты каждый жилец по трешке дает! Так что не лезьте не в свое дело! А если он невесту ради Зинки бросил, так значит, такая невеста! И невеста - не жена! А чтобы вы не плакали, вот вам ваше пальто - подавитесь! - она сорвала с гвоздя пальто и швырнула его на пол, под ноги ошарашенной матери Валентина,- всед за ним полетели сапоги, юбки и кофты из распахнутого шифонера, тяжело плюхнулась большая спортивная сумка с надписью «Адидас». - Ну, чего сидите, как на именинах? - продолжала кричать Болячкина, - Собирайте свое барахло! Кстати, сколько она вам должна? - тут Болячкина сунула руку в карман и вытащила оттуда объемистую пачку десяток: - Сто? Двести? - бело-розовые купюры взлетели к потолку и осыпались на пол, словно листья с ясеня. - Давайте, давайте! В темпе! Вам здесь долго рассиживаться не придется! Шевелитесь, мадам!
Недожидаясь шевеления, Болячкина самостоятельно сгребла с пола десятки и сунула их за пазуху оторопевшему противнику.
- Все? В рассчете? - осведомилась она.- Или она еще что-то у вас брала? Ах, да…! Вот это!
Надежда одним махом сорвала с гвоздя картину и уже была готова швырнуть ее на пол, но Зина метнулась к ней и вырвав из ее цепких рук Сашин портрет, прижала его к себе с отчаяным выкриком:
- Не троньте! Я не отдам!
Опешившая Болячкина обняла ее за плечи. Зина рыдала.
- Да ладно тебе, - бормотала Болячкина. - Ну их всех, наплюй и успокойся…
- Еще одна ненормальная, - прокомментировала Лидия Петровна.
- То есть, как это… «еще одна»? - недоуменно переспросила мать Валентина, выходя из оцепенения.
- Вы что же, ничего не знаете? - осведомилась Лидия Петровна, и тут же пояснила с потрясающей любезностью: - Наша Зиночка - больная девочка. Она недавно из психдиспансера выписалась. Этим и объясняются все ваши проблемы.
- Что здесь происходит?! - начальственным тоном осведомился возникший в дверном проеме Верблюд.- Заложихина, кто эти люди? Что за сборище в ведомственной квартире? Мне этот дурдом ни к чему! Ты с испытательным сроком принята!
- Между прочим, Владлен Владиславович, в воротах конторы каждый вечер окурки! - вставила дама из отдела кадров.
- Убирать участок один раз в день совершенно недостаточно, - вмешалась другая. - Чистоту нужно поддерживать постоянно! У нас восьмичасовый нормированный рабочий день для всех трудящихся! И дворники - не исключение!
- Ага! - поддакнул красноносый сторож с присохшей к губе папиросой. - У нас все по восемь часов работают! Одни подметалы, как на курорте! А я так понимаю: стой на посту! Упала бумажка - подбери! Бычки тоже, того,- в мусор. Тебе за это деньги плотют.
- Недаром я в тебе сомневался! - строго проговорил Верблюд, обращаясь к трясущейся Зине. - Товарищи жалуются на низкий уровень уборки! Почему ты в помещении, а не на участке?! Рабочий день только начался!
- Что? - отропело переспросила Болячкина.- Да вы чего к ней пристали, товарищ Верблюд? Ни один дворник отродясь восемь часов не работает! И работать не будет!
- А ты, Болячкина, не встрявай, - оборвал ее Владлен Владиславович.- И придержи язык! Я и на тебя управу найду!
- Щас, - отозвалась Болячкина.- Вы без меня в дерьме утонете.
- Очень хорошо, что вы зашли сюда, товарищ начальник,- неожиданно сказала мать Валентина. - У меня к вам жалоба будет и сообщение.
- Жалоба? - настроженно переспосил Верблюд.- Что еще такое? Какая жалоба? На что?
- На аморальное поведение ваших сотрудников. Вот, Зинаиды этой! - толстый указательный палец едва не ткнулся Зине в лицо.- А сообщение такое: Я застала здесь ее родственников и они сказали мне, что их дочь психически ненормальная.
- Этого мне только не хватало! - отозвался Верблюд.- Заложихина, ты здесь больше не работаешь. Чтобы до завтра освободила помещение!
- Зиночка, - пролепетала мама, - мы с папой поговорим, мы придумаем что-нибудь!
- Что?! - переспросила Лидия Петровна. - Попрошу нас с Никитой в это дело не путать! Ваша Зина совершеннолетняя! Вы и так из нас столько денег выдоили, что на две «Волги» хватило бы!
- Как тебе не стыдно, гадина ты такая!- закричала мама.- Это же его дочь родная!
- Кто сказал? - взорвалась Лидия Петровна. - Сказок не рассказывай!
Да она ни в мать, ни в отца! На кого она похожа? Может, на сожителя твоего, алкоголика?.. У Никиты в роду рыжих нет, а сумасшедших - тем более!
- Лидочка, опомнись,- пробормотал папа, - Зиночка не сумасшедшая, она просто перенесла сильное потрясение…
- Ты на работу опаздываешь! - оборвала его Лидия Петровна.- Тебя Анатолий Иннокентьевич просил быть в половине десятого!
Папа испуганно дернулся и поспешно глянул на циферблат наручных часов.
- Вон отсюда! - выкрикнула рассверепевшая Болячкина, - Устроили тут балаган! У нас покойник в доме! Никакого уважения ни к живым, ни к мертвым!
(Продолжение следует)
Свидетельство о публикации №214012701712