Крайняя мера. Глава 10

                Глава 1О

         После шорохов и непродолжительной паузы, обыкновенно следовавшими за окончанием очередной записи разговора, из динамиков плеера послышался голос Антона Дебальского, ведущего специалиста по сбыту готовой продукции. Тридцатилетний мужчина, с комичной внешностью пронырливого хомячка, был весельчаком и великолепным рассказчиком, которых принято называть «душою компании».
         «… Сегодня, наконец-то, удалось оседлать эту крылатую, своенравную скотину по кличке Пегас, и на меня накатили минуты божественного наития. Сразу же родилось несколько славненьких эпиграмм. И всё это, представь, написал до обеда. Вот, послушай, одна из них …»  Кому-то, видимо, по телефону сообщал Дебальский.
          «     «Оратор», так я назвал первую эпиграмму.
               
                Он мог часами речь «толкать» в экстазе,
                А умер молча …. Сидя на унитазе.

           -Ха-ха-ха!.. (лёгкий смешок). Неплохо, да? Всю жизнь ораторствовал, а умер молча – на унитазе.
            А вот ещё одна, «О мореходе».

                Он бороздил моря и океаны,
                А захлебнулся в ванной …
                В стельку пьяный ».   

             За стихотворной остротой о мореходе, последовали эпиграммы на железнодорожника, военного, стоматолога и акушера, всё смешнее и смешнее, всё забористее  и забористее.            
             «Не понял я, - раздражённо подумал Самохин, - а кто же сбытом продукции сейчас занимается? И где остальные, так сказать,  работнички?»
              И, словно бы отвечая его ходу мыслей, Дебальский на вопрос телефонного собеседника  спокойно ответил: «Да не волнуйся, Иван Тимофеевич, у нас всё под контролем! И работать успеваем, и творчеством заниматься. Вчера одной тамбовской богадельне партию урологических прокладок впарил. По выгодной для фабрики цене навязал! Так что пару деньков могу и своим делам посвятить. И потом, за что усердствовать-то? За те копейки, что нам платят?.. Начальство делает вид, что платит нам зарплату, а мы делаем вид, что работаем!.. Ты вот послушай, лучше, выжимки вчерашних раздумий.«О нечистоплотном  з а к о н н и к е».
               
              Нич-ччего себе дела … Прокурор сошёл с ума!
              Срок реальный запросил. Словно б я  не заплатил!..
            
             -Нехороший какой, да? Деньги взял, а дело не сделал.

              А вот ещё одна эпиграммка:   « О подхалиме».

              Он пресмыкался, угождал,
              И всякой твари – з а д   лизал!.. »

              И вновь высокий смех на тонком фальцете. При этом Дебальский рассмеялся так непосредственно и непринуждённо, что в горле у него что-то приглушённо булькнуло.
              «Грубо, вульгарно, согласен …» Отсмеявшись, продолжал ведущий специалист по сбыту. «… но ничего лучшего, о подхалимах и холуях, сказать не могу.  Ты знаешь, Иван Тимофеевич, на меня иногда накатывают приступы отчаяния, когда думаю о том, что мне нужно насочинять сотни три подобных перлов…
               Да, да!..  Хочу издать сборник избранных эпиграмм, и поэтому приходится творить даже на рабочем месте. А вот послушай-ка ещё одну. Три дня назад её сочинил.
               
              Директор фабрики по производству костылей
              Из кассы «чёрный нал» забрав, уехал в Канны.
              О, гнусный плут, ограбивший людей,
              Дождёшься, аспид, Божьей кары!..  »
               
              Как только речь зашла о «директоре фабрике», Самохин побагровел, точно эпиграмма ударила ему в голову.
              «М-ммерзавец! Какой отпетый   мерзавец!..» Подумал Вадим Павлович, и тут же почувствовал, как у него на глазах наворачиваются слёзы.
«Откуда он про «чёрный нал» узнал? Откуда?!..»

              А Дебальский в это время, продолжал диалог с собеседником:
              «Да, согласен, Иван Тимофеевич, - разномастность слога присутствует. Согласен и с тем, что в последних двух строчках угадываются отголоски русского классицизма в духе Сумароковской школы, что несколько старомодно. Но слово «аспид» можно же и заменить, и тогда получим совсем другое звучание … Что?.. Заменить на «гниду»? А, пожалуй, ты, прав … «дождёшься, гнида, Божьей кары!..»
        Сердце у Самохина слегка защемило и, не дослушав запись, он прокрутил диск вперёд, коря себя за то, что принял Дебальского на работу. Через десяток секунд, он снова нажал на «пуск».