Полёт. Ранние рассказы

 
Я не писатель, я только учусь!

ЯК-40, задрав кверху нос, набрал высоту и наконец выпрямился и замер. Внизу где-то далеко осталась Рига, тихие, старые улочки, Даугава... В салоне было тихо, спокойно... Кто-то дремал, прикрыв лицо газетой. Девушка читала книгу. Две женщины, перегнувшись через кресла, что-то вполголоса обсуждали. Светловолосый ребёнок с интересом рассматривал тёмное небо, яркое, какое-то одинокое солнце и медленно ползающие по цветным лоскутикам полей, облака- барашки. Только в пилотской кабине было неспокойно! «Хоть обратно возвращайся», — нервно барабаня пальцами по креслу, сказал первый пилот! «Да уж!» — сказал второй, медленно раскачиваясь в кресле. Из-за сильного тумана аэропорт назначения не принимал! «Идите на запасной», — пробубнили наушники. Но и запасной отказался принимать, как и другие близлежащие порты. И вдруг, удача, диспетчер аэропорта города «N» радостно прокричал: «Ребята идите к нам, полоса чистая! Облачность низкая, но полоса чистая! Видимость...» «Ну наконец-то», — обрадовано сказал второй! Быстро развернул карту, прикинул курс и... Самолёт наклонился на правое крыло и замер. Только внизу перевёрнутая земля медленно поворачивалась... Высота. Курс. Вот и радиомаяк дальнего привода... «Ча-ша-то-нет, ти-та ти-та»,  — монотонно повторял маяк. «Снижаемся, — сказал первый, — сплошная облачность!» «Угу», — согласился второй! Экипаж впервые шёл на незнакомый порт, да ещё эта, сплошная облачность! Диспетчер упорно повторял: «Полоса чистая, видимость..., Заходите на посадку, мы вас видим...». Скорость снижена, закрылки выпущены. Самолёт шёл на посадку. Радиовысотомер прыгал, показывая близость земли, но вокруг сплошное белое молоко! «Вижу полосу, огни!» — воскликнул второй. «Вижу, — ответил первый, — садимся». Вдруг, как молния пронзила сознание — внизу, совсем рядом проносились крыши зданий, всё ближе и ближе. Штурвал на себя, двигатели взревели! Но! Чуть не задев крышу пятиэтажки, самолёт пролетел... Мгновение, и резкий удар! До конца полёта остались доли секунды!

На заводе была пересменка. Первая смена уже не работала, вторая ещё не работала... Нам же, ещё час с лишним оставалось до конца рабочего дня. На улице стоял настолько густой туман, что только тёмные окна на противоположной стороне улицы выдавали почти невидимые коробки домов. Кто-то в лаборатории включил свет. У всех было сонное настроение. Кто-то шелестел чертежами, кто-то лениво щёлкал ручками приборов... Заведующий лабораторией не то писал что-то, не то дремал. Ведущий конструктор соседней группы на листе бумаги рисовал какие-то каракули, тщательно выводя каждую завитушку. Как вдруг в коридоре послышался топот многочисленных ног, мужчина переводя дыхание кричал на весь коридор: «Самолёт..., самолёт..., упал, на дома, на заводские дома, самолёт!..» Все оцепенели! Кто-то кинулся звонить домой, кто-то бросился к вешалке и начал одеваться... Паническое настроение мгновенно охватило всех! Все бросились на проходную, а там уже было настоящее столпотворение! Вахтёры наотрез отказывались пропускать. Кто-то, помоложе, перепрыгивали через ограждение, турникет...

 Когда, наконец до вахтёров дошёл весь ужас происшедшего, турникет, увлекаемый толпой, завертелся как беличье колесо! На улице шёл, бежал, растекался людской муравейник... Вот сейчас нужно поворачивать к заводским домам... Но толпа почему-то двигалась в сторону, в сторону моего дома! Но, нет, повернула влево и вдруг стала замедляясь превращаться в людское море. Кругом стоял гомон, кто-то, что-то до хрипоты рассказывал, показывая разрушенную наполовину крышу типографии. Густой туман скрывал всё вокруг. На другой стороне проспекта еле-еле угадывались серые силуэты домов. Слева горел маршрутный автобус — четвёртка. Справа киоск «Союзпечать». Прямо, факелом, из разорванной трубы, горел газ... Чуть правее огромное пламя то стихая, то вновь разгораясь, полыхало, освещая густой туман. Вдруг раздался хлопок и в небо взвились ярко-белые искры, по-видимому горели магниевые сплавы... Я посмотрел вокруг. На земле валялись кирпичи, какие-то доски, провода листы шифера... Мужчина охватив окровавленную голову сидел на земле... Молодая женщина, перепачканная сажей, с распущенными волосами, держа на руках маленького ребёнка, с ужасом в глазах, бегала из стороны в сторону..., кого-то заносили в «Скорую»!

Утро следующего дня выдалось ясным, солнечным, как бы в насмешку над людским горем! Идя на работу, я не удержался и повернул к месту трагедии... Серый четырёхэтажный дом был как бы расколот на две половинки... И хотя за ночь вокруг был построен высокий сплошной забор, но и он не мог скрыть трагедии. Куча строительного мусора возвышалась до третьего этажа... На самом верху, на уцелевшей чудом стене висела газовая плита. На стене виднелись вырезанные из журнала картинки, расколотое зеркало... Большой грузовик медленно отъезжал от дома, увозя груду искорёженного металла... На рваном куске виднелись уцелевшие иллюминаторы, смотревшие в последний раз на высокое, голубое небо!

На рисунке грузят останки ЯК-40. Справа маршрут роковой посадки самолёта. 1. — приводной радиомаяк, красная линия обычный путь на посадку. 3. — высота над городом 35-40 метров. 2. — точка гибели самолёта, штриховая линия предполагаемый (мною) путь ЯК-40! ВПП — взлётно-посадочная полоса аэропорта.