Сбой программы

       Анна проснулась с тяжелой головой. Сон был какой-то неприятный. Навязчивый. И ей казалось, что еще чуть- чуть, и она вспомнит, что же такое ей снилось. Но стоило ей напрячься, голова разболелась так, словно она не спала вовсе.
- Чертов интернет. Чертова работа. Чертова жизнь, - Анна свесила с постели ноги. Будильник еще не звонил. В квартире было темно и холодно. Она поежилась,борясь с желанием вновь забраться под одеяло. Не стоило. Если она поднималась после восьми, день был потерян. Ничего не ладилось, не довершалось, не решалось, не утрясалось. Завопил будильник, но на электронном циферблате высветилось 5-55, вместо положенных шести утра. Анна тупо уставилась на часы, пытаясь объяснить причину их поведения. В последнее время ей казалось, что вещи в ее доме жили своей жизнью. Пропадали, находились, потом снова исчезали. Иногда в квартире что-то падало, и она долго искала что, но так и не находила. Она не была  суеверной, и всегда знала, что всему есть разумное объяснение. Наверное, она становилась рассеянной, старела. С некоторых пор и с цифрами творилось нечто несуразное, ей то и дело попадались три единицы. Или три тройки. Или три шестерки. И отчего- то она быстро сориентировалась в этом. После обвала троек случалось нечто неприятное, череда каких- нибудь весьма чреватых последствиями событий. И последствия эти были тяжелыми,  ужасно тягучими. Приходилось прилагать много усилий, чтобы все разрешалось положительно.  Единицы приносили дни безделья и неопределенности. В эти минуты она ругала себя за леность, но за чтобы не бралась, все рушилось, не выходило. И она привыкла, знала, попались единицы, ничего нового начинать не стоило.  Плюй себе в потолок, и не мельтеши. Шестерки приносили успех. И Анна перед чем -нибудь значимым загадывала, увижу шестерки- все получится. Если шестерки не попадались на ее пути, она разворачивалась и не делала ничего из задуманного. Проверено. Один раз она решила испытать  судьбу , и чуть не провалила очень  выгодную сделку. Шестерки на пути не встретились. А от троек попалось уйма. Что это было? Ее интуиция? Проведение? Или она просто выдумала себе забавную игру.
Анна тупо смотрела на будильник, который застрял на этой чертовой цифре 5-55. Такого в ее жизни еще не было ни разу.
-И?- она обратилась к будильнику, - что сие значит.
Будильник мирно тикал. Зато где-то на кухне что-то ухнуло. Анна пошлепала на звук, включила свет,  и  как следовала ожидать, ничего валяющегося и рухнувшего не обнаружило. Анна села на табурет и вздохнула.
-Знаете, ребята, если бы я была суеверной, я подумала бы , что это домовой устроил мне веселуху. Мало, что дома хулиганит, еще и по пятам таскается. Цифры мне подсовывает. Сердобольный. Лучше бы научился гвозди приколачивать, да розетки ремонтировать.  Позавчера унитаз потек. Вчера полка  в коридоре отвалилась. Взял бы да починил.
Лампочка в кухонной люстре мигнула светом на секунду и выровнялась. Анна завела глаза.
-Дурдом. Ну давайте. Ремонтируйте. Инструменты на нижней полке.
Она умылась под ледяной водой. Выпила очень крепкий кофе. Закрутила волосы в тугой пучек.
-Скучная жизнь у нас с вами, ребята,- подмигнула отражению, – и как вам не надоело жить у меня. Каждый день одно и тоже. Каждый божий день.
Ничего не произошло. Ничего не упало. Не свалилось. Не заурчало. Не мигнуло.
- Шифруетесь?- Анна снова посмотрела на свое отражение.- Ну-ну.
Она взяла ключи с полки. Обула новые туфли. Посмотрела на будильник. Тот упрямо симофорил- 5-55.
- Ну-ну. Повторила она вновь. И захлопнула за собой дверь.
     Яков откинулся на кресле. Он знал, что ему сильно влетит. Он не имел права вносить в программу изменения такого масштаба. Но он не сдержался. Ему нравилась эта женщина. Нравилась. Они были почти ровесниками, потому, что то, что у них измерялось веками, у них там на земле, годами.  Яков выбрал ее из миллиарда предложений. Знал ее младенцем,  знал подростком, знал ее жизнь до мелочей. Ибо он ее и написал. Он был обычным программистом, он писал программу и следил, чтобы не было сбоев. Иногда эти сбои происходили. По вине кого-то из высшего звена,что от скуки  начинали запретные игры, делая ставки на людей. Они  подменяли события, подтасовывали результаты, подкупая программистов, разрешая им пользоваться неочищенными людскими эмоциями.Люди начинали испытывать трудности, когда их вовлекали в игру, их внезапно увольняли с работы, или банк внезапно и необоснованно требовал погасить займ, или на выборах появлялся как черт из табакерки никем не выявленный,не отработанный  заранее кандидат. Тот, кто выходил сухим из воды получал бонус,ему,как говорилось у людей, начинало переть.Иногда о таком счастливчике просто забывали, и ему перло до конца дней его. Тот, кто выходил в тираж, заканчивал плохо. В основном жизненный цикл его обрывался досрочно.Эмоции людей были той необходимой энергией, на которой держалась вся их высокоразвитая цивилизация. И она давно научились делать поток их стабильным. Эмоции людей контролировались, когда энергии требовалось больше,создавались локальные критические ситуации, касающиеся отдельных индивидуумов или целых общностей, когда ее было с избытком, ситуации ликвидировались. Им здесь было все равно, какая энергия будет выделяться, положительная или отрицательная, она консервировалась, подвергалась тщательному очищению, и подавалась в чистом виде. Амброзии. На обработке энергии работали члены низшиго звена, иногда они пренебрегали своими обязанностями, и в амброзию попадали элементы неочищенных эмоций, вызывая недозволенные чувства, пьяня  и дурманя. Этим научились спекулировать, и доставлять контрабандно. Не дай бог такой коктейль попробует программист. И тогда тысячи прожорливых вирусов наводнят программу. И человек, чьей жизнью заведует одурманенный , заболевает.Последсвия заболеваний были разными, в завимости от сложности вируса и длительнсоти его воздействия.  Иногда сами програмисты, приняв отравленной амброзии, создавали новые трудноизлечимые  вирусы, кося людей пачками.за это наказывали. Сокращали их собственный жизненный цикл, опускали до низшего звена,  или совсем лишали права заниматься выбранным видом деятельности до конца цикла. Но неочищенная амброзия обладала удивительным свойсвтом поражать мозг, вдохновлять на неоправданный риск и эксперименты.
  Яков был очень ответственным программистом, он практически не уставал, был всегда внимателен и сосредоточен. И жизнь Анны, имя которой он выбрал для нее в честь своей матери, текла ровно , в стандартном  направлении, так, чтобы не вызывались лишние эмоции. Он развлекал ее снами, иногда приятными с его точки зрения и неприятными с ее, он баловал ее, позволяя подниматься по карьерной лестнице, и даже выдумал систему подсказок. И очень гордился, когда Анна  с легкостью расшифровала выбранный им способ. Он очень тщательно чистил ее программу, не подвергая ее болезням, даже самым пустяковым. Только однажды, когда его отправили на получение новых знаний и он вынужден был сдать свою подопечную на руки сменщику, он не сумел контролировать ситуацию. И вернувшись, застал Анну в больнице, с тяжелым пищевым отравлением. Сменщик  только пожал плечами. Яков еле вытащил женщину, потом  долго не позволял себе расслабиться, следя за восстановлением  ее здоровья. Годы бежали, Анна многого добилась, но датчики показывали нулевую энергию, Анна была бесполезна для их общества, у нее совершенно не было эмоций.  Она одинаково воспринимала и поражения и победы. Была чрезвычайно сдержана. И не то, что бы она себя ограничивала, просто не нуждалась в том, в чем другие видели смысл своей жизни.  И то, чем так гордился Яков, могло стать для Анны роковым. Программа жизни, созданная им для Анны, была нецелесообразной, и подлежала уничтожению. Надо было срочно что-то предпринять. Яков решился.Он принял с трудом раздобытой неочищенной амброзии. Для храбрости.  Он отключил  Анну, введя ее в недолгий  летаргический сон, практически секунды по их временной шкале, или на ночь, как это называли люди. А сам внес массу поправок в программу, кое-что стерев в памяти, кое-что добавив в события.  Этого было делать нельзя, нельзя. Программа была сдана им  при рождении Анны, и принята высшим звеном, но он не мог допустить гибели женщины, только потому, что эксперимент не удался. Он тогда хотел сделать ее жизнь  лучше…ровнее, без проблем, без лишних, ненужных эмоций, которые по личному мнению Якова , если и делали жизнь  человека длиннее,то самого человека быстро старили и изнашивали. Он хотел продлить ее жизнь, а получилось наоборот, он мог стать для нее палачом.
    Машина Анны подпрыгнула на ровном месте и заглохла.
 -Так,- женщина отстегнула ремень безопасности, - не поняла. Троек не было? Ты чего застряла, родимая. У меня в десять встреча с инвестором. Он меня обглодает и выплюнет. 
Бензин в баке был. Но машина не заводилась, чихала, ворчала, хрипела, словно простуженная . Анна почувствовала непривычное раздражение, ей захотелось снять туфлю и долбить по капоту до посинения. И она уже была готова сделать это…, если бы вдруг рядом не затормозила «ауди» какого-то необыкновенного, небесного цвета.
- Проблемы?
 Господин из «ауди» был на кого-то очень похож. Только вот Анна никак не могла вспомнить на кого. Стоило чутьчуть напрячься. И номер у «ауди» был удивительный. Я 555 КоВ
    Яков откинулся на кресле. Потянулся. Хорошо ,что он добавил это приложение 555. Теперь он будет использовать эти цифры для обозначения самой сильной эмоции для человека- любви. Яков знал, что Анна быстро расшифрует значение этих цифр. А он уж постарается, что пятерок  на ее пути будет предостаточно.