Муки без творчества

Платочкин перестал писать. Он целыми днями щелкал пультом телевизора и размышлял о тщетности писательского ремесла в современном мире. Действительно, кто бы из современников обратил внимание на преступление Раскольникова в этой лавине крови, что стекает в наши головы ежеминутно? Смерть какой-то старушки и её родственницы, это вам не мафиозные станицы, не разборки кланов и даже не похождения очередного маньяка. А если представить, что читателя вдруг заинтересовало это двойное убийство, то уж метания преступника, его диалог с собственной совестью, страхи, доводящие до безумия, балансирование на острие добра и зла – кому сейчас это может быть интересно, тем более в таком объеме? «Человечество привыкает к примитивной лаконичности, изрядно сдобренной вспышками-страстями», - рассуждал Платочкин, проглядывая очередную криминальную сводку.

Он вообще сомневался в жизнеспособности чувств, не страстей, а именно чувств. Хотя некоторые из них, такие, к примеру, как чувство вины или страха весьма живучи.  Именно они толкают людей к некоему суррогату объединений, которые в довольстве процветают на площадках социальных сетей. По убеждению Платочкина, именно там сейчас находят ответы на собственные вопросы, решают свои проблемы потенциальные читатели. Ведь социальная сеть это еще и способ самоутверждения, способ поддержать собственный статус без особых усилий. Действительно, поставил лайк на чью-то цитату или поместил фото – и ты уже в центре внимания, ты автоматически становишься соавтором чьих-то умных высказываний, а значит и сам не дурак. И заметьте, никаких усилий, никакой работы души. Нужен ли внутренний камертон людям, которые на каждый свой «чих» получают массу восхищённых отзывов? Интересны ли метания литературного героя, его внутренний диалог тому, кто ежеминутно получает доказательства своей исключительности?

Да и каким сюжетом сейчас возможно удержать читательское внимание, если целая индустрия масс-медиа направлена на разрушение концентрации, на некое развращённое восприятие-вспышки. Ведь задача этих масс-медиа и задачи  литературы антагонистичны по своей сути. Для средств массовой информации очень важно любой ценой привлечь внимание на несколько минут, чтобы явно или скрыто подвести потенциального потребителя к решению собственных проблем. И тут уже все средства хороши. Желаете кровавых сюжетов – у нас их в избытке. Озабочены извечным русским вопросом поиска виновных, пожалуйста, мы предоставим вам такую фактуру, что сомнений не останется даже у скептика. А вот задача литератора, напротив, обратить читательское внимание на его собственный внутренний мир, заставить его, сопереживая героям, ощутить звучание своих собственных струн. А кума страсть как не любит на себя оборачиваться… Втянутые в ежедневные страсти, где главные герои – законченные маргиналы, эти внутренние струны постепенно бронзовеют, потом покрываются то ли позолотой, то ли ржавчиной. Они больше не способны издавать звуки.

 Интересны ли будут чувства Анны Карениной, скажем, Любке из тринадцатой квартиры, удачно собирающейся замуж в восьмой раз? А способы, приёмы? Куда подевались искрометный сарказм, добрая ирония? Почему краски стали столь контрастны? Кому сейчас пришло бы в голову изобразить либерала в образе Степана Трофимовича Верховенского? 

Внимание Платочкина привлёк очередной сюжет о невесте маньяка. Оказывается, серийные маньяки пользуются повышенным спросом у современных женщин.  Многие даже готовы платить за ответное письмо такого вот убийцы. Человек, совершивший сорок девять доказанных убийств, становится этаким героем, объектом вожделения. Платочкин слушал монолог невесты и понимал, что женщина, желающая связать себя брачными узами с подобным преступником, в сущности, очень показательная героиня современного общества. Нет, разумеется, её выбор нельзя назвать типичным, но мотивация, её желание прожить в тени иллюзии поступка, желание превосходства,  болезненный перфекционизм, помноженный на инфантилизм – вполне в духе времени.

Если бы Платочкина попросили одним словом охарактеризовать общество его современников, то он, пожалуй, назвал бы инфантилизм. Детям нужны зрелищные иллюстрации, а не звучание внутренних струн.