Пробивая асфальт...

                ПРОБИВАЯ АСФАЛЬТ…

    Как только Филипп вышел из кафе в Зарядье на тротуар, рядом остановилась чёрная «Волга», и водитель с выправкой военного, приоткрыв дверь, безмолвно кивнул на сиденье рядом с собой.

    «Допрыгался, Пинкертон! “Органы”!»

    Не выдавая паники лицом, понимая, что вокруг полно людей, спокойно подошёл в машине, с достоинством сел, аккуратно прикрыв дверцу.

    – Прости, что так, но за мной «хвост» папочка подвесил!

    Знакомый голос за плечами удивил и заставил обернуться: Лёня!

    – Я это, я!

    Протягивая руку в приветствии, Лёнька притянул Филиппа, потискал поверх мягких сидений.

    Водитель вёл машину и смотрел только вперёд.

    – Ты оставайся на переднем сиденье и старайся головой не вертеть. Рассказывай: как, где, что и почему, а главное – зачем? Не волнуйся, водитель наш, многолетний и проверенный. Ни одну тайну слышал и видел – сам рискует, но уезжать не хочет. Предлагали не раз «за бугор» переправить, семью там бы создал, начал жить для себя. Нет, отказался.

    Хлопнув по правому плечу серьёзного взрослого мужчину, Лёня признательно улыбнулся ему в зеркало заднего обзора, на что тот лишь коротко без улыбки кивнул и тут же отвёл глаза на дорогу, вновь превратившись в молчаливое изваяние с военной выправкой.

    – Фил! Не молчи, друг! Расскажи всё, как на духу!

    – Ты лучше расскажи, за что у отца в опалу попал! Доволочился?

    Криво усмехнувшись, Филя сел на сиденье прямо, и теперь только смотрел в зеркало, ловя там шальные озорные глаза Лёньки-непоседы.

    – Выкладывай!

    – Хуже. Не просто доволочился, а… влюбился.

    Друг резко сник, покраснел, погрустнел и сразу стал несчастным.

    – Она не из нашего круга, вот в чём проблема. А отец, как только ему об этом доложили, тут же и встал «в стойку». Рассказывать не стану – сам всё понимаешь. Меры, которые предпринимает, тоже известны по другим похожим случаям, – уже по-настоящему страдал. – А я полюбил всерьёз, по-настоящему. Она стала мне нужна…

    – …как воздух. А разве без воздуха можно жить? – Фил тихо закончил грустным голосом мысль друга.

    Увидел в зеркале изумлённые и потрясённые глаза, печально и понимающе улыбнулся.

    – Мы все в такие минуты похожи – влюблённые. Видимо, это болезнь и очень заразная к тому же! Не я ли тебя заразил?.. – внезапная догадка осенила вдруг. – Так это та красотка из кафе? Когда мы с тобой говорили о моей любви, о Марине?

    – Ну да… тогда и познакомился с ней… – поражённо проговорил, задумчиво гладя лоб и хлопая глазами. – Я-то принял её за лёгкую добычу, а попался сам. Она там оказалась случайно – подруга затащила, желая отметить своё предстоящее замужество. Вот и нарядились, как на новогодний бал! – засмеялся, покраснел. – Я принял их за охотниц за богатыми парнями и наслаждениями. Но, едва подвёз её подругу, она чуть не упорхнула, помахав мне ручкой! Бросил машину и догонял по тротуару и дворам, как пацан! – громко смеясь, стал таким простым и чистым, и… счастливым! – Еле-еле убедил, что пошутил, что я дурак, потому и вёл себя по-дурацки! Боже… что ж я тогда только ни плёл! Едва уговорил подождать, пока уберу машину с проезжей части – бросил же открытую! – смутился откровенности, притих, засмущался. – В общем, дела обстоят так: к сегодняшнему дню я безнадёжно влюблён и глубоко несчастен. Отец встал в позу, указал на невесту и дал месяц срока. Либо дам согласие на женитьбу на его «выгодной партии», либо не сын ему со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. И не только для меня, вот в чём сложность. Я своей любовью, оказывается, могу убивать любимых и дорогих мне людей… – договорив почти шёпотом, опустил голову на колени, обхватив её руками. – А я вовсе не хотел ей принести беды. Я люблю и хочу на ней жениться. Вот и всё. Хочу простого семейного счастья с нею, только и всего! Только с ней…

    – Теперь ты меня понимаешь? – Филипп не выдержал и повернулся, положив руки на сгорбленные плечи Лёни, пожав. – У меня-то положение ещё трагичнее, ты же помнишь. Вот и хочу вырвать её отсюда и вывезти побыстрее «за бугор».

    Водитель метнул в Фила предостерегающе глазами.

    Понял, повернулся опять лицом к дороге.

    – Теперь мы с тобой в одной лодке, друг – пострадавшие от любви и Системы, – грустно закончил, смотря в зеркало. – У тебя – навязанная невеста, у меня – того хлеще… – не договорив, обречённо махнул рукой.

    – Я в курсе всего. Полностью. Прочитал доклад «опера». Единственное, что могу тебе посоветовать: отстранись, – Лёня так посмотрел в зеркало, ловя глаза Фили!.. – Офицер не собирается от Марины отступаться – «гэбэшники» это тоже понимают. Значит, она первая мишень на уничтожение. Ей не устоять. Смертница. Их «уберут»! Ему не уцелеть при любом раскладе – пошёл против Системы! Забудь её, Филипп! Ни их не спасёшь, и сам погибнешь. Пора протрезветь и смириться с очевидным, Фил. Позаботься о себе, друг. Спасай свою жизнь!

    – Плевать на мою жизнь! Помоги, молю! Хотя бы ей! Ты ведь там, на самом «верху»! – Филя в отчаянии обернулся к другу и схватил за отвороты кожаной куртки. – Не за себя прошу! За неё! Она того стоит, понимаешь ты это?! Я – мусор! Она – золото! Помоги сберечь!

    Шофёр резко свернул к обочине, выскочил из машины, открыл дверцу со стороны Фила, одним резким движением вышвырнул того из салона на тротуар и вернулся на место.

    Через мгновенье из задней двери выскочил со скандалом Лёнька и, отмахиваясь от сильных рук рослого крепкого сбитого мужчины, бросился поднимать с земли друга.

    – Да я же не отказываюсь! Но у меня теперь обрезаны крылья до костей! Я оказался в такой «вилке», что тебе и не снилось! Если выберу любовь – окажусь, скорее всего, в «Кащенко», заколотый «наркотой». Отцу проще сделать меня идиотом, чем отпустить с миром! А если соглашусь на его условия, попаду в то же «Кащенко» по простой человеческой причине – сойду с ума без любимой! – поставив друга на ноги, вцепился в отвороты его дублёнки, едва сдерживая слёзы. – Только есть ещё одна деталь: что бы я ни выбрал – они «уберут» мою Ольгу! Она им мешает при любом раскладе! При любом! Я убил её! Убил любовью!..

    Подскочил ординарец, схватил Лёню в охапку и зашвырнул в салон на заднее сиденье, как щенка. Через несколько секунд их машины не было и в помине.


    Филипп остался стоять на пустынном загородном шоссе, потрясённый и раздавленный общим горем. И бессилием.

    «Почему судьба так обошлась с нами? Одарив безграничным счастьем, подарив чудесных женщин, тут же выставила такой счёт за услуги, что мы просто не в состоянии его оплатить! Как жестоко, Господи! За что мстишь? За то, что не поделились с тобой счастьем?.. Или ты бываешь счастлив только тогда, когда мы здесь, на Земле, корчимся в невыносимых муках и проклинаем тебя? Так что же тебе от нас нужно: любовь и почитание, или страх и ненависть?»

    Погрозил кулаком в приступе отчаяния в мрачные, хмурые, свинцовые небеса, в исступлении хрипло закричал во весь голос проклятия и недопустимую хулу Тому, кто там, сверху, Тому, кто так жесток и равнодушен…

                Февраль, 2014 г.                Из романа «Любовь «иного».

                Фото из Интернета.

                http://www.proza.ru/2014/03/01/763