Написана в соавторстве с Р.В. Воробьевым
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Фундаментальные смыслы здоровья в философских
и религиозных традициях
Глава 2. Здоровье как междисциплинарный феномен
Глава 3. Феноменология здоровья
Глава 4. Здоровье как нелинейный феномен
Глава 5. Здоровье как универсальная характеристика
развития социальных систем
5.1. Здоровье социума
5.2. Здоровье и риски
5.3.Здоровый образ жизни как коллективная деятельность
Заключение
;
Введение
Здоровье является одним из важнейших бытийных феноменов, определяющим возможности и качество жизни всего живого. Именно здоровье обеспечивает гармоничные отношения человека, природы и общества, только здоровье позволяет почувствовать радость существования. Нет ни одного человека, который рано или поздно не осознал бы важность здоровья; здоровье осмысляется во всех религиозных доктринах и в трудах великих мыслителей. Здоровье - это и значимая научная категория, которая изучается как в рамках конкретных наук, так и на междисциплинарном уровне.
Человеческое здоровье во все времена являлось величайшей личной ценностью, а в современном мире считается и основным общественным достоянием, обуславливающим устойчивое развитие государств и благосостояние наций. Ни одно государство не может быть политически и экономически успешным, если его население нездорово. Если говорить о здоровье как о социальном феномене, то сегодня его значимость поддерживается политическим пафосом и общественной целесообразностью. Так, в России приоритетной задачей общественного развития объявлено формирование нового человека, способного не только адаптироваться в быстро меняющемся современном мире, но и творчески преобразовывать его. В этом контексте человеческое здоровье становится важнейшей частью социального капитала и средством достижения серьезной цели - создания эффективной и конкурентоспособной экономики. Для того чтобы стать образованным и успешным, строить достойное будущее, гражданин России, в первую очередь, должен быть здоровым.
Между тем ситуация с человеческим здоровьем (и Россия здесь не исключение!) постоянно ухудшается. Неблагоприятная экологическая ситуация, постоянные техногенные катастрофы, всевозможные социальные риски, слишком высокий темп жизни, стрессы приводят к тому, что процент здоровых людей во всем мире неуклонно уменьшается. В этих условиях чрезвычайную важность приобретают исследования, позволяющие осмыслить принципы достижения и сохранения здоровья.
Знание о здоровье в широком смысле, о здоровье как о синтетическом, сложном и универсальном онтологическом феномене становится все более необходимым. Системный стиль мышления, доминирующий в науках второй половины двадцатого века, появление междисциплинарного знания, универсализация научных представлений обозначили, что здоровыми могут быть не только биологические объекты, но и социальные, экономические, культурные системы, феномены, процессы.
На фоне неоспоримой значимости здоровья и тотальной универсализации знания удивительным кажется тот факт, что до сих пор не существует общей теории здоровья, описывающей здоровье как универсальный бытийный феномен. И если исключить из рассмотрения многочисленные дилетантские и даже шарлатанские обобщающие концепции здоровья, то следует признать, что большинство серьезных исследований здоровья сосредоточено в области конкретных естественных наук (медицины, биологии, биофизики, генетики, фармакологии, психологии и др.), рассматривающих здоровье лишь как естественный, биологический, физиологический феномен, то есть в узком смысле. Из гуманитарных наук, по-видимому, самый большой вклад в изучение здоровья внесла социология, но и она сосредоточена на конкретных, количественных характеристиках здоровья и в этом смысле мало чем отличается от естественных наук. Холистические же концепции здоровья чаще всего сводятся к валеологическим декларациям его важности и изложению общеизвестных практик и норм здорового образа жизни.
Это обозначает необходимость самого глубокого знания о здоровье, определения его бытийных оснований, его существенных свойств, его сущности, его смысла, принципов его сохранения — и, как результат, построение его онтологии. Междисциплинарного знания для решения всех этих задач явно недостаточно, философские же исследования здоровья сосредоточены преимущественно в области его социально-философского, культурно-философского, аксиологического осмысления, а работы, посвященные онтологическому анализу здоровья, практически отсутствуют. Все сказанное и определяет актуальность онтологического анализа здоровья.
В этой работе мы собираемся исследовать здоровье как универсальный бытийный феномен, выяснить его онтологический смысл и существенные онтологические свойства. А для этого предполагаем:
1. выделить традиционные философские, религиозные, мировоззренческие смыслы здоровья, ввести их философскую классификацию;
2. исследовать различные дисциплинарные и междисциплинарные подходы к исследованию здоровья, выделить основные общенаучные смыслы здоровья;
3. определить онтологическую сущность, онтологический статус, существенные свойства здоровья, дать онтологические определения здоровья и болезни;
4. показать, что здоровье является динамическим нелинейным феноменом; определить эвристический потенциал синергетики в исследовании динамики здоровых систем;
5. показать, что здоровье является универсальной эпистемологической характеристикой развития систем различной природы (социальных, политических, экономических, культурных).
Для решения поставленных задач мы воспользуемся всей совокупностью познавательных методов, традиционных для онтологии и теории познания; герменевтикой, дающей возможность интерпретировать представления различных религий и философских учений; феноменологией Э. Гуссерля, позволяющей выяснить онтологический смысл здоровья и его существенные свойства; принципами и методами синергетики и нелинейной динамики.
Так как здоровье является общенаучным феноменом, то в качестве фактуальных оснований для конституирования его онтологии мы будем использовать результаты исследований конкретных наук: медицины, биологии, психологии, социологии, культурологии, политологии, синергетики, виртуалистики.
Чтобы очертить горизонт проведенного исследования, мы анонсируем его выводы:
1. Традиционно здоровье осмысляется как сложный, синергийный феномен, как единство телесного и духовного. Анализ религиозных, философских, мировоззренческих представлений о здоровье позволяет выделить его фундаментальные смыслы: 1) апофатический (профанный) — здоровье как отсутствие болезни; 2) натурфилософский — здоровье как гармония; 3) этический — здоровье как благо; 4) эстетический — здоровье как красота; 5) экзистенциальный — здоровье как полнота бытия; 6) аксиологический — здоровье как ценность; 7) рационалистический — здоровье как мудрость; 8) теологический — здоровье как единение человека с Богом; 9) либеральный — здоровье как свобода, как условие реализации возможностей. Все фундаментальные смыслы здоровья не противоречат друг другу, ни один из них не определяет здоровье во всей полноте его существенных онтологических свойств.
2. Здоровье является общенаучной категорией, отражающей способность всего живого эффективно функционировать, действовать, приспосабливаться к окружающему миру. В естественнонаучных дисциплинах и на междисциплинарном уровне исследуются различные аспекты здоровья организмов, в социальных — социальные и культурные условия и факторы, влияющие на здоровье человека и общественное здоровье. В различных дисциплинах вводятся представления о физическом, биологическом, психологическом, нравственном, социальном, духовном здоровье как о связанных, но различных феноменах. При этом выделяются следующие общенаучные смыслы здоровья: функциональный (как эффективность функционирования), деятельностный (как деятельность, направленная на его собственное поддержание), адаптационный (как способность организма приспосабливаться к внешним условиям). Ни на дисциплинарном, ни на междисциплинарном, ни на общенаучном уровнях не существует представлений о здоровье как об универсальном свойстве систем различной природы, отражающим некоторые их общие онтологические свойства.
3. Онтологический анализ здоровья позволяет определить его как универсальную онтологическую характеристику всего развивающегося и отнести к системам любой природы: физическим, биологическим, технологическим, социальным, культурным, ментальным. В авторском определении, здоровье — это способность к оптимальному развитию. Оптимальность означает, что здоровая система обладает наилучшей из возможных внутренней организацией и способна наилучшим для себя образом взаимодействовать со своим окружением. Поскольку оптимальность всегда предполагает значительную зависимость от внутренних и внешних условий, то существенными онтологическими свойствами здоровья являются относительность и динамичность.
В онтологическом смысле болезнь определяется как неспособность организма или системы к оптимальному развитию, т.е. как невозможность поддерживать правильную внутреннюю организацию и наилучшим образом взаимодействовать с окружением. Онтологические представления позволяют ввести универсальную классификацию болезней, разделив их на системные, или морфологические («внутренние»), и адаптационные («внешние»), и отнести к системным болезням дисфункции и деструкции, а к адаптационным — инфекции, мутации и катастрофы. Введенные онтологические определения здоровья и болезни дают возможность обозначить их как качественные, кардинально различающиеся этапы развития, показать принципиальные отличия здорового и нездорового. Онтологические представления позволяют определить старость как этап развития, в котором оптимальность может сохраняться, а смерть — как полное и необратимое разрушение внутреннего и внешнего баланса, исключающее возможность любого дальнейшего развития, как необратимую неспособность развиваться.
4. Здоровье — это нелинейный синергийный динамический феномен. Синергия здоровья означает, что оно есть качественно новый результат взаимодействия всех частей здоровой системы; единство всех своих компонентов (физической, биологической, духовной), превосходящее их простую сумму. Нелинейность здоровья определяется существованием многочисленных внутренних и внешних обратных связей здоровой системы и множеством возможных ее состояний. Динамичность здоровья означает его постоянные собственные изменения, позволяющие здоровой системе адаптироваться к внешним условиям.
Как нелинейный динамический феномен здоровье адекватно описывается в синергетических терминах «синергия», «нелинейность», «открытость», «резонанс», «устойчивость»-«неустойчивость», «самоорганизация» «аттрактор», «бифуркация», «кризис», «цикл», «детерминированный хаос», «фрактальность», отражающих сущность и характеристики значимых процессов здоровых систем. Синергетические представления позволяют описать развитие любого организма или системы как последовательность бифуркаций «здоровье»-«болезнь»; оценить процессы самоорганизации и детерминированного хаоса как необходимые условия здоровья, а кризисы — как закономерные этапы развития. Эвристический потенциал синергетики позволяет обнаружить принципиально новые смыслы здоровья: «здоровье как способность создавать новое, творить» и «здоровье как динамическая сложность, детерминированная хаотичность».
5. Здоровье является универсальной эпистемологической характеристикой систем и процессов различной природы, позволяющей описывать их развитие, выделять значимые этапы их существования, исследовать их функционирование, качественные изменения (метаморфозы) и исчезновение. Можно с единых онтологических позиций говорить о здоровье и болезнях природных и биологических систем; социума как целого и любых социальных организаций (от семьи до государств и международных союзов); политики, идеологии, экономики, культуры. Оценка здоровья социальных, политических, экономических, культурных систем может служить методологической основой исследования эффективности и характера их развития. Онтологические представления о здоровье с неизбежностью приводят к представлениям о коллективных рисках для здоровья и здоровом образе жизни как о коллективной деятельности.
Мы полагаем, что построение онтологической концепции здоровья позволяет использовать его как универсальную характеристику развития систем различной природы и может служить основанием для онтологических и гносеологических исследований социальных, политических, экономических, культурных систем. Мы надеемся, что на основе выявленных в этой книге онтологических свойств здоровья могут быть созданы конкретные модели оптимальной организации различных социальных, культурных, политических, экономических систем; оценена эффективность их функционирования; созданы социальные технологии здорового развития.
Эта книга состоит из пяти глав, в каждой из которых решается одна из поставленных исследовательских задач. Мы надеемся, что все они в той или иной степени будут полезны заинтересованному читателю.
Глава 1. Фундаментальные смыслы здоровья
в философской и религиозных традициях
Трудно найти хоть сколько-нибудь значимое произведение человеческой мысли, в котором так или иначе ни осмыслялись бы проблемы здоровья. Великие религиозные книги, теологические трактаты, философские труды содержат широкий спектр представлений о здоровье, общих или частных, кажущихся истинными и современными или уже давно опровергнутых. И это неслучайно: здоровье является жизненным основанием и волнует каждого человека, любого творца. Разные смыслы здоровья постигались интуитивно или рационально, во все времена и у всех народов, и выражались в виде мифических представлений, религиозных доктрин, философских концепций, мировоззренческих парадигм.
Самые универсальные, самые глубокие, фундаментальные представления о здоровье содержатся в религиозных системах. По сути, любая мировая религия есть энциклопедия здоровья и болезней, есть стратегия достижения здоровья человеком и обществом, и неслучайно пророки и основоположники религий всегда объявлялись целителями, врачевателями, способными справиться с любым недугом .
Одним из первых письменных источников, содержащих размышления о здоровье, являются египетские папирусы XV в. до н.э., в которых описаны некоторые заболевания и способы их преодоления . В Египте же появились и первые представления о двойственности здоровья, его глубинной связи как с жизнью, так и со смертью, выражаемые традиционным символом медицины — змеей, способной превращать яд в лекарство. Уже тогда здоровье противопоставлялось болезни, и подобное противоположение обозначает старейшую смысловую традицию рассматривать здоровье как отсутствие болезни, определяет первый, самый древний смысл здоровья. Забегая вперед, скажем, что этот смысл прослеживается на протяжении всей истории изучения здоровья, укоренен в медицинских и философских концепциях и в профаном сознании.
В Древней Индии здоровье осмысляли представители школы веданты (конец II - начало I тысячелетия до н.э.). Основатель школы веданты, Бадараяна, считал, что здоровье зависит от образа жизни, поведения. Так, в «Законах Ману», сборнике предписаний для частной и общественной жизни, непосредственно обсуждается связи здоровья и добродетели: «Благодаря добродетельному поведению он (брахмин) приобретает долголетие...» . Связь здоровья и человеческих добродетелей определяет понимание здоровья как мудрости, как постижение того, что для него есть хорошо, и что плохо. Этот смысл составляет еще один значительный горизонт постижения здоровья.
Фундаментальные представления о человеческом здоровье в восточных религиях были связаны и с осмыслением гармонии человеческого существования и существования мира, единства микрокосма и макроскосма. Так, в буддизме здоровье понималось как согласие человека с миром и с собой, непричинение зла другим, как единство духовного и телесного. Буддисты практиковали то, что в последствие было обозначено как «здоровый образ жизни»: содержали в чистоте свою психофизическую энергию «ци», старались не допускать недобрых побуждений и излишеств. Тексты китайских философов включают нравственные нормы, позволяющие сохранять не только физическое, но и психологическое, а также социальное здоровье человека; способы совершенствования тела и духа; представления о том, что фундаментом человеческого здоровья являются благие мысли и поступки .
По представлениям конфуцианства , каждый человек и любые социальные структуры разрушают первоначальный порядок Космоса уже одним своим существованием, влекут за собой хаос, зло, болезнь. Возвращение к мировому порядку предполагает принятие предопределенности судьбы и личное совершенствование. Чтобы жизнь человека стала счастливой, а общество - процветающим, необходимо вернуться к первичному порядку бытия, идя по пути великодушия, уважения к старшим, верности долгу, преданности правителю. Болезнь при этом осмысляется как дисгармония, дисбаланс важнейших элементов мира .
Идея единства микро- и макрокосма, человека и Мира означает, что здоровое человеческое существование достижимо исключительно в здоровом социуме и только в здоровой природе. Подобное мировоззрение активно подкреплялось духовными и телесными практиками, созданием методов достижения положительных, здоровых качеств на основе следования законам мироздания («цзы-жань» и «у-вэй»). По сути, при этом разрабатывались личные и социальные технологии здоровья.
Большое значение в буддизме уделяется болезням. Согласно буддизму, все живое, так или иначе, страдает; больны все, в независимости от физического самочувствия: восемьдесят четыре тысячи помрачений сознания, к которым относятся страсти и неведение, вызывают восемьдесят четыре тысячи разных болезней. Учение Будды помогает избавиться от страданий и болезней, а сам Будда, согласно преданию, сообщил своим ученикам универсальные способы такого избавления. Известная во всем мире тибетская медицина и основывается на канонических буддистских текстах, медицинских тантрах. В буддизме существуют разные классификации болезней: по расположению в теле больного, по характеру болезни, по влиянию природной среды. С другой стороны, в буддизме считается, что болезнь — это «метла, сметающая дурные деяния», «знаки, что дурная карма исчерпывается», «достоинства» .
В восточных религиозных системах здоровье обозначено и как необходимое условие полноты жизни, полноты бытия. Например, в даосизме, тот, кто следует Дао, вечен , а значит, и здоров. Дао абсолютно, ему подчиняется все , а значит — здоровым либо больным может быть все, и можно говорить о здоровье любой части мира, всякого феномена, каждой вещи. Так формируется универсальный, предельно общий, взгляд на здоровье, от которого в последствии уходят европейское сознание, европейская медицина, рассматривающие только здоровье человека и, как правило, обособленно.
Но если здоровье — универсальное положительное свойство всего существующего, то можно осознать и обозначить чрезвычайную важность этого явления для мира в целом, обратиться к поиску его предельных, метафизических оснований. Именно так, как фундаментальное свойства всего мира, осмысляется здоровье в монотеистических религиях: иудаизме, христианстве, исламе. За три с лишним тысячелетия существования Ветхого Завета накоплен значительный арсенал представлений о здоровье, содержащийся не только в самой Книге, но и в многочисленных комментариях к ней. Заметим сразу, что Ветхий Завет, содержит не только основополагающие принципы поддержания здоровья, но и многочисленные практические рекомендации. Эти запреты и предписания учитывают практически все возможные бытовые, социальные и культурные ситуации, так что в тексте Ветхого Завета нельзя не найти ответов на любые, связанные со здоровьем, вопросы .
В Ветхом Завете здоровье обозначено как важнейшее свойство Мира, как атрибут Творения. Уже в первых строках Ветхого Завета на языке оригинала, иврите, содержится указание на то, что здоровье возникает одновременно с миром по замыслу Творца: «Берейшит бара Элоким…» («Вначале сотворил Господь…») . Основное слово здесь «сотворил», «бара». Несмотря на то, что в иврите есть несколько слов, соответствующих глаголу «творить», употреблен именно глагол «бара», что соответствует творению «ex nihilo» (из ничего), и это значение предельно точное. Слова «здоровье», «бриют», и «творение», «брия», являются однокоренными - здоровье изначально сопутствовало миру, мироздание было сотворено здоровым; благое существование, правильное развитие Творения есть его атрибут.
Этот тезис монотеизма является фундаментом и принципов существования любого здорового организма, и способов сохранения здоровья . И это касается не только здоровья человека, но и здоровья любого человеческого сообщества, всякого феномена, каждого процесса, природы в целом, поскольку все они есть неотъемлемые части Творения.
И тогда снова обозначается смысл «здоровье есть гармония», поддерживаемый уверенностью в том, что мир и человек изначально гармоничны. А человек гармоничен потому, что создан «по образу и подобию» Творца. В Талмуде даже написано: «Адам — олам катан», т.е. «Человек — это мир в миниатюре» . И смысл этого не только в утверждении, позже обозначенном в философии Сократом: мир человека так же сложен и многообразен, как мир в целом — это тоже подразумевается. Смысл этого гораздо более точный: между органами и функциями человеческого организма и различными частями Вселенной и их функциями, с другой, существует взаимно однозначное соответствие. Рукам соответствуют производящие силы природы, ногам — перемещающие, голове — основные законы природы и т.д. . Всякая часть человека подобна одной из частей Мира, и тогда нормальное функционирование человеческого организма, здоровье, соответствует нормальному функционированию, здоровью, всей Вселенной, поскольку существует единый порядок, делающий и мир, и человека правильными и соответствующими друг другу. Здоровье же и есть явное выражение вселенского порядка.
Как и в восточных религиозных системах, в монотеистических традициях источником человеческих болезней объявляется нарушения в мировой гармонии, выраженные в неправильных, беспорядочных поступках человека, в грехе. В первых главах Ветхого Завета, в Книге Бытия, рассказывается известная всем история пребывании Адама, идеального Первого Человека, в Эдеме и изгнания его оттуда после грехопадения. Интересно, что в Эдеме Адам был совершенно здоров, но даже его первый, изменивший весь мир, не вызвал появления человеческих болезней. Известно, что после изгнания из Эдема и до Потопа люди не болели и жили очень долго, а наказание Всевышнего для женщины, рожать в муках, было на неопределенное время отложено, и женщины продолжали рожать без боли. И только после того, как грехи человечества превзошли некоторый, первое человеческое поколение было уничтожено Потопом, а следующее стало болеть. Это свидетельствует о существовании в мире определенного ресурса здоровья, такого, что даже нарушения гармонии и порядка, не сразу приводят к болезням, здоровое может оставаться здоровым достаточно долго даже при неблагоприятных условиях.
Таким образом, возникновение болезни осмысляется как переход через границы определенного ресурса, в данном случае — ресурса блага, а количество болезней в мире определяется суммарной мерой человеческого греха. Пока число грехов растет, будет расти и количество болезней, болезнь — это мера человеческой греховности. Но она же - и отражение ненормального функционирования Вселенной. И, напротив, неправильное развитие мира и его частей есть следствие человеческих болезней. Первый из этих тезисов почти очевиден, второй нуждается в пояснении.
В самом деле, общеизвестно, что природные и социальные катастрофы приводят к появлению новых болезней, возникновению эпидемий. Именно как результат экологических и техногенных катастроф описывается современной медициной ухудшение здоровья человечества в целом. Но верно и обратное: и болезни человека ведут к болезням мира, как социального, так и природного. И те же войны, катастрофы, катаклизмы могут считаться следствиями, а не причинами человеческих недугов. Именно болезни человека, в первую очередь, духовные, «портят» мир, приводят к социальным бедствиям. Современная наука только начинает осознавать существование подобной обратной связи, известной уже более трех тысячелетий.
При таком рассмотрении, здоровье или болезнь человека и мира - не только биологическое или социальное явления. Корни здоровья и болезни лежат в нематериальных мирах. Поэтому наряду с материальными феноменами на здоровье оказывают влияние и силы духовного мира, вернее — прежде всего они. А они вызываются к действию молитвами, осознанием греха, раскаянием, любовью к ближнему, добрыми поступками. И существует непосредственная, доступная всякому возможность управлять своим здоровьем: каждый может сделать это с помощью молитвы. Неслучайно, молитва на иврите называется «тфила», что означает «связь».
А рецепт выздоровления определяется самой сущностью болезни, которая вводится из этимологии этого слова. «Болезнь» («махала» на иврите) имеет общий корень с «холь» — «пустой», «бессмысленный», «суетный», «поношение». Болезнь вызывается суетой, духовной пустотой, дурными помыслами и грязными речами. Излечиться можно только устранением внутренней пустоты, исцеление — всегда восстановление духовной целостности. Этот смысл сохраняется и в русском языке. А слова «врач», «медицина» и «великолепие, прекрасное сияние» (символ духовного, Божественного) на иврите состоят из одних и тех же букв. По канонам теологической герменевтики это означает глубокую сущностную связь понятий: если врачу удается освободить духовное начало больного, то настает выздоровление, в противном случае — разрушение духа и плоти.
Помимо установления глубочайшей причинно-следственной связи между телесным и духовным здоровьем в монотеистических религиях даются многочисленные практические предписания и советы по поддержанию здоровья и запреты, нарушение которых ведет к его потере. Ветхий Завет включает и свод диетарных законов (кашрут), и законы, регламентирующие интимную близость, и закон, регламентирующий соотношение труда и отдыха (соблюдение субботы), и гигиенические законы, и многое другое. Это законы, а не правила, поэтому их исполнение является не желательным, а строго обязательным. И только совсем недавно результаты современных естественных наук позволили подтвердить значимость этих законов для человеческого здоровья. Заметим, что тщательная и неукоснительная забота о теле вовсе не противоречит постулату о важности духовного начала, благодаря утверждению незыблемой связи телесного и духовного.
Итак, здоровье человека и гармония Творения непосредственно связаны, и связь эта обратная. Телесные болезни являются проявлением духовного несовершенства и для своего излечения требуют воздействия не только на материальные, но и на духовные сущности, вовлеченные в Творение. Полностью здоровым может быть только высоко духовное, нравственное.
Становление христианства и ислама утвердило и смысл здоровья как единения человека с Богом. Основополагающий для христианства тезис о приоритете духовного над телесным в Средние Века приобрел особое значение. Человек - Божественное творение, в котором духовное начало преобладает (Ф. Аквинский , А. Кентерберийский , У. Оккам , Т. Карфагенский). Именно такое представление привело к существенному для христианства пренебрежению ко всему плотскому. Поскольку именно тело является источником греха, то болезнь может рассматриваться как испытание, Божественное наказание, этап духовного становления . И только в трудах Ф. Аквинского ослабляется представление о вторичности телесности: тело есть необходимое дополнение души, а не ее «оковы» .
В отличие от христианства, гораздо большее телесному здоровью придается значение в исламе. Так, в ряде сур Корана описываются гигиенические процедуры и правила приема пищи. Может быть, именно поэтому в развитии представлений о телесном здоровье и болезни большую роль сыграли исламские мыслители, например, знаменитый персидский ученый и философ Ибн Сина (Авиценна), автор «Медицинской энциклопедии» и «Канона врачебной науки» . Он особо подчеркивал роль в сохранении здоровья физических упражнений, даже дал их определение , подчеркивал важность режима, закаливания, массажа, указывал на необходимость учитывать возраст.
Начиная с античности, здоровье было предметом осмысления не только религий и теологий, но и европейской философии. Именно в античной философии обнаруживается множество фундаментальных смыслов здоровья, позже поддерживаемых на протяжении тысячелетий и составивших основания различных парадигм здоровья. В античности понимание сущности здоровья и болезни всегда было связано с фундаментальными философскими представлениями о природе и сущности человека, а мерой всего объявлялся человек . В греческой натурфилософии дух предполагался не отделимым от материи, а человек объявлялся частью Космоса. Здоровье осмыслялось как гармония с природой: поддерживать здоровье можно, только стремясь к порядку, к единению с Космосом.
Вместе с тем в античной философии формируются и рационалистические представления о здоровье. В поэмах философа и врача Эмпедокла «О природе» и «Очищения» содержатся его взгляды на устройство человека: в организме, как и всюду, наличествуют четыре стихии: огонь, воздух, вода и земля . Он считал, что овладеть медициной можно, лишь исследуя строение человеческого тела. Демокрит, поддерживая представления о здоровье как о мудрости, учил сограждан умеренности, считал, что необходимо отказываться «от всякого удовольствия, которое не полезно». Духовное здоровье, по его мнению, обеспечивает способность хорошо мыслить, верно судить о вещах. Это освобождает душу от бессмысленного страха смерти. Спокойное же, радостное состояние души несовместимо с пороками.
В греческой философии начинает формироваться и смысл здоровья как счастья, как экзистенции, постигаемой через болезнь. Идея Гераклита о внутренней разделенности вещей и процессов на противоположности и их взаимодействии привела к его же представлениям о здоровье как о чувственно постигаемом противоположении болезни, которые он сформулировал в своей книге «О болезнях» . Широко известно его изречение: «Болезнь делает приятным и благим здоровье, голод — сытость, усталость — отдых». Мы полагаем этот смысл близким к уже выделенному нами апофатическому смыслу здоровья как отсутствия болезни, но все же существенно отличающимся от него в оттенках постижения: здоровье, есть не просто отсутствие болезни, а радость бытия, постигаемая через ее отсутствие.
Этот же смысл обнаруживается и в представлениях Сократа . Сократ стал первым в философии, кто сформулировал представление о том, что здоровье является необходимым условием полноты жизни, именно ему приписывается знаменитый афоризм: «Здоровье — это не все, но все без здоровья — ничто». Сократ стал и первым античным философом, полагавшим, что тело обременяет и загрязняет душу, а смерть - благодатное освобождение души от тела. Умосозерцание, размышление — это истинная деятельность души, и именно телесность не позволяет душе предаваться им постоянно . Тело же препятствует душе созерцать само по себе бытие, оно является инородным для души, внешним по отношению к ней.
И у Платона можно найти несколько смыслов здоровья. Так, в «Тимее» он поддерживает представления о здоровье как о гармонии : «Нельзя лечить часть без целого, тело без души», «Величайшая ошибка наших дней — это то, что врачи отделяют душу от тела», «Как нельзя приступить к лечению глаза, не думая о голове..., так же нельзя лечить тело, не леча душу, или лечить душу, не воздействуя на тело». Внутреннее строение человека согласованно, все его части соразмерны — и именно в этом принцип здорового функционирования. Подчеркивая необходимость гармонии для здоровья, Сократ в платоновском «Государстве» сравнивает беспорядочный образ жизни, приводящий к болезням, с песнопением во всех музыкальных ладах и во всех ритмах, с музыкальной «разнузданностью», с напрягающей слух дисгармонией. Чтобы быть здоровым недостаточно совершенствовать только тело или только душу, необходимо достичь их гармонии, согласие души и тела — это необходимое условие здорового существования. Утверждая это, Платон пишет в «Тимее»: «В вопросах здоровья и болезни, добродетели и порока, нет ничего важнее, нежели соразмерность или несоразмерность между душой и телом как таковыми. Но мы не задумываемся над этим и не понимаем, что когда могучая и во всех отношениях великая душа восседает как бы на колеснице слишком слабого и хилого тела, или когда равновесие нарушено в противоположную сторону, живое существо в целом не прекрасно, ибо ему не хватает соразмерности как раз в самом существенном; однако когда в нем есть эта соразмерность, оно являет собой для каждого, кто умеет видеть, самое прекрасное и отрадное из всех зрелищ». Душа удерживает тело, а тело — душу, препятствуя чрезмерности и сдерживая порывы, увлекающие их в хаос. Вселенная, это «единое живое существо», - пример для человека в поддержании здоровья. Как и во Вселенной, наилучшим образом устроенной Творцом, в человеческом естестве должны существовать «закон и порядок, заключающие в себе предел». Причины же болезни Платон делил на отдаленные и непосредственные. Первые возникают из-за нарушения гармонии между душой и телом, когда сильная душа обитает в хилом теле, и наоборот.
Большое значение придавал здоровью Аристотель, сын известнейшего врача Никомаха, ведущего, по преданию, род от Асклепия. По Аристотелю, душа и тело составляют единство, хотя тело и должно подчиняться душе. В его рассуждениях о здоровье важнейшим, на наш взгляд, является одно из утверждений его «Никомаховой этики», включающее и смысл здоровья как гармонии, и смысл здоровья как счастья, и смысл здоровья как мудрости: «Здоровье человека - счастье. Высшее счастье заключено в превосходной мудрости. Человеческое счастье раскрывается в благоразумии и добродетели. Наслаждение человека - в деятельности, а физическое состояние должно сочетаться с душевной активностью» . Это единство смыслов, отражающее сложность и синтетичность здоровья, вообще характерно для античной философии. По Аристотелю, жизни необходимо движение, ничто так не разрушает, как длительное бездействие. Больной часто болеет по своей вине, благодаря невоздержанности и неповиновению врачам.
Особенно значимым для греческой философии является представление о здоровье как о разумном и осмысленном благе. По Аристотелю, разумная душа человека ведет его к здоровью или к болезни. Разум способствует умеренности, ограничениям в еде и интимной жизни, одобряет физические упражнения, умственные нагрузки, воздержание от алкоголя. А Эпикур даже сравнивает медицину с философией: «Пусты слова того философа, которыми не врачуется никакое страдание человека. Как от медицины нет никакой пользы, если она не изгоняет болезни из тела, так и от философии, если она не изгоняет болезни души». Счастье, по Эпикуру, — это то, что вырастает из душевного и физического здоровья. А сетовать на недуг - признак слабодушия, физическое страдание побеждается ясностью и силой мысли. Смерти не следует бояться: когда мы существуем, смерти еще нет, когда смерть есть, нас нет .
О здоровье, болезни и смерти много рассуждали греческие и римские стоики. Человеку пристало превозмогать любые страдания и болезни, в этом и заключается величие духа. В «Нравственных письмах к Луцилию» . Сенека сравнивает здорового с мудрым: «Между достигшим мудрости и идущим к ней та же, повторяю, разница, что между здоровым и оправляющимся от долгой и тяжелей болезни, у которого нет еще здоровья, а есть облегчение недуга». Следуя принципу «Ничего сверх меры», Сенека считал многие болезни следствием чревоугодия: «Обилие блюд породило обилие болезней». Лучший путь к здоровью — воздержанность. Так же считал и Эпиктет: «По отношению к телесному не иди далее простого удовлетворения потребностей в еде и питье, одежде, кровле и прислуге. Но отбрось от себя все, что принадлежит роскоши и блеску» .
Здоровое существование интерпретируется в стоицизме не только как поддержание постоянного равновесия души и тела, но и жизнь в согласии с природой, как подчинение единой космической целостности: «Живи сообразно с природой вещей». «Жизнь счастлива, если она согласуется со своей природой», — писал Сенека в трактате «О счастливой жизни» . Эти представления разделяет и Марк Аврелий в своих «Размышлениях»: «Всегда следует помнить о том, какова природа Целого, какова моя природа, каково отношение второй и первой, и какой частью какого Целого она является, а также о том, что никто не может помешать всегда действовать и говорить согласно природе, часть которой ты составляешь» . Позже, в римско-эллинистический период, когда высшим благом объявляется счастье и удовольствие во всех их проявлениях, начинает доминировать понимание здоровья как счастья и удовольствия существования. Мы полагаем, что представления о здоровье как о счастье, как об удовольствии и как о полноте бытия определяются в общий смысл «здоровье как полнота существования».
Болезнь же в античной философии всегда определяется как нарушение порядка (Гераклит, Пифагор, Теофраст, Аристотель, Гиппократ). Для Гераклита, , например, Логос вездесущ, но люди иногда отступают от него, и именно это приводит к болезням: «Болезнь — это преобладание каждого из элементов… Но душа, соединяющая их в гармонию, — нечто божественное. Здоровье — первично, природа лучший врач» .
Во всей античной культуре прослеживается смысл здоровья как красоты. Общеизвестно, что культ красивого тела вообще был свойственен античной культуре, что благодаря искусству и олимпийскому движению были сформированы античные эталоны мужской и женской красоты, существовал видимый культ красоты. Но в античной философии красота обозначается и гораздо более фундаментально, онтологически - как характеристика мира, как одно из его онтологических оснований, связанное с совершенством миропорядка, Космоса. Человек совершенен и красив именно как микрокосм. Вот почему категория «красота» в античности объединяется в смысловой ряд с гармонией, благом, умом, целесообразностью, а красота становится онтологической характеристикой. В представлениях Сократа, например, красота, как и здоровье, связана с разумом и является основанием мироздания, а у Платона и Аристотеля красивое есть олицетворение блага, гармонии и совершенства. Так, у Платона в диалогах «Филеб» и «Тимей» гармонией, соразмерностью, «согласием противоположностей», соразмерным соотношением душевного и телесного определяются не только здоровье, но и красота . Здоровье и красота связаны через калокагатию - единство «благородного», «прекрасного», «мудрого» и «совершенного» в человеке Калокагатия — это соразмерность души, соразмерность тела и соразмерность их единства, «сфера, где сливаются и отождествляются стихии души и тела» . При этом «возникает бытие, которое есть настолько же душа, насколько и тело. Душа, жизнь, знание, ум — все это стало здесь телом, стало видимым и осязаемым. И, наоборот, тело, вещество, материя, физические стихии — все это превратилось в жизнь, в дыхание, в смысл, в живой и вечно творящий ум, в мудрость. Единство и полное тождество, полная неразличимость и нераздельность души и тела, когда уже нет ни души, ни тела, а есть телесная видимая душа и душевно живущее тело, — вот что такое калокагатия у Платона» . Калокагатия означает и особый уклад жизни, ее красивую и гармоничную организацию . Красота и здоровье — это и есть части калокагатии, взаимодополняющие части соразмерности. Телесная красота выступает внешней стороной калокагатии, душевное здоровье — внутренней, а прекрасным внешне оказывается только то, что внутренне согласованно, упорядочено, совершенно. И, напротив, душевной красоте с необходимостью соответствует телесное здоровье как естественное выражение внутренней гармонии. Это соответствие прекрасного и здорового и есть сложная «человеческая симметрия».
Здоровое как целостное, совершенное, благое, разумное не может не быть красивым, и, наоборот, красивое всегда здорово. Позже, у Плотина, красота осмысляется не только как природная и здоровая гармония, но еще и как сущность, восходящая и возводящая к Божественному. И тогда красивое связывается со здоровым через благое, совершенное, целостное, разумное и близкое к Богу или стремящееся к Нему. А в христианстве утверждаются представления о духовной красоте как о духовном здоровье. Смысл «здоровье как красота» прослеживается на протяжении тысячелетий в самых разных философских концепциях и особое значение приобретает в современной повседневности.
В античности создаются и значимые представления о врачевании. Сначала как миф, как ритуал, как культ Асклепия, а затем — и как рациональное знание (Гиппократ), хотя и содержащее элементы мистического . По Гипократу, здоровье — это «правильное смешение соков (или гуморов) человеческого организма», а болезнь — нарушение целостности («если бы человек был единое, он бы не болел» ) или порядка. Болезни возникают из неупорядоченного соединения четырех основных первоэлементов, входящих в состав человеческого тела, здоровье же возможно лишь тогда, когда все первоэлементы «соблюдают соразмерность во взаимном смешении». Гиппократ поддерживал и смыслы здорового как благого и разумного: сформулировал знаменитые этические принципы врачевания и правила здорового образа жизни. Он же, используя опыт Спарты, ввел представления и об общественном здоровье, дал рекомендации по его достижению социумом. А Теофраст ввел классификацию болезней и патологий, в своем труде «Нравственные характеры» выявил связь нравственности и здоровья, безнравственности и патологий .
В эпоху Возрождения центром мироздания в очередной раз объявляется человек, и снова начинают особо цениться радости земной жизни. Человек — творец своего счастья, он «божественно красив» (Ф. Петрарка, Дж. Боккаччо, П. Мирандола) . А в медицине осознается значимость изучения строения человеческого тела (Везалий). Э. Роттердамский, призывая философию «сойти с небес на землю», выделил необходимые для жизни и здоровья человека качества: свободу, миролюбие, воздержанность, простоту, образованность, здравый смысл, а нездоровыми качествами назвал фанатизм, невежество, лицемерие, насилие и чрезмерную интеллектуальную усложненность .
На фоне глубоких, онтологических античных представлений о здоровье удивительным кажется то, что великая новоевропейская философия, на наш взгляд, не только не обогатила глубочайшие религиозные и античные представления о здоровье как об общем свойстве всего существующего, но, скорее, серьезно упростила их, сводя к рационалистическим тезисам и практическим рекомендациям, как правило, полученным из собственного опыта, и иногда — к осмыслению того, что есть медицина и какова миссия врача. Возможно, это связано с возникновением концепций эмпиризма, нашедшего новые подтверждения значимости чувственного и телесного, самых «простых» составляющих здоровья, и рационализма, абсолютизировавшего человеческое знание. Но, в любом случае, наиболее явно в философии Нового Времени прослеживается рационалистический смысл здоровья как мудрости и знания.
Так, по Ф. Бэкону, человек познает мир с помощью чувств и опыта, а здоровым может быть, только исследуя собственную природу . Бэкон выделил три направления медицины: поддержание здоровья, лечение болезней и продление жизни. Хорошо известен его афоризм о враче «Если солнце является создателем и источником жизни всего, что существует в природе, то врач, поддерживая и охраняя жизнь, оказывается своего рода вторым источником жизни». Ему принадлежит и высказывание о том, что медицина, не основанная на философии, не может быть надежной. В своей работе «Опыты, или наставления нравственные и политические» Бэкон писал, что в поддержании здоровья необходима мудрость, выходящая за пределы медицины, понимание самим человеком того, что ему полезно или вредно. Рецепт долголетия прост: «пребывать в свободном и жизнерадостном расположении духа в часы еды, сна и занятий», бежать зависти, страха, гнева, печали, ненужного веселья, излишеств, питать ум историей Особое значение он придавал диете: иногда ее бывает достаточно для излечения.
Коснулся проблем здоровья и Дж. Локк, который изучал в Оксфордском университете не только философию, но и медицину, и даже некоторое время работал домашним врачом. Его труд «Мысли о воспитании» начинается следующими словами: «Здоровый дух в здоровом теле - вот краткое, но полное описание счастливого состояния в этом мире». Если дух неразумен, то человек никогда не найдет правильного жизненного пути, если же нездорово и слабо тело, то продвигаться даже по правильному пути не получится. Локк перечисляет способы укрепления здоровья: закаливаться, купаться в холодной воде, носить свободное платье, есть только простую пищу и с малым количеством мяса, не принимать лекарств без нужды и не торопиться обращаться к врачам.
Великий идеалист Р. Декарт тоже не преминул обратиться к конкретным медицинским исследованиям. Малоизвестно, что он автор произведения «Описание человеческого тела. Об образовании животного», завершающего его многолетние анатомические поиски . По Декарту, познание самого себя полезно не только для морали, но и для медицины: «Медицина могла бы дать очень много обоснованных указаний как для лечения болезней и их предупреждения, так и для замедления процесса старения, если бы в достаточной мере занимались изучением нашего тела». И он же постулирует как общее основания всякого здорового дуализм физического и психического, слияние в человеке материального и духовного . По Декарту, связь тела и души осуществляется через эмоции, а здоровье всегда есть единство телесного, духовного и чувственного.
Важнейший этап в развитии представлений о здоровье связан с немецкой классической философией. Так, И. Канту принадлежит заслуга введения в философию и науку термина «сознание» и исследования познавательных процессов, легших в основу многих концепций психологии и психиатрии. Ему же принадлежит и самое полное и последовательное в философии представление о связи здоровья и нравственности, о нравственном здоровье как необходимом условии человеческого счастья. Мы не будем останавливаться на этом подробно, поскольку нравственное, духовное здоровье широко обсуждалось и обсуждается в философской литературе . Отметим лишь, что Кант с особым вниманием относился и к здоровью физическому, ему принадлежит гигиеническая программа сохранения здоровья, собственный кодекс здоровья. Свою систему здоровья он изложил в последней работе «Спор факультетов» . Рекомендации Канта просты: работа и отдых по строгому режиму, постоянная физическая нагрузка, закаливание, правильное дыхание. Искусство предотвращать болезни Кант называл диетикой, в отличие от терапевтики, врачевания. Основное правило диетики — не расслаблять себя комфортом и праздностью, бездействие органов не менее вредно, чем перенапряжение. По Канту, знаменитый девиз стоиков «выдержка и воздержание» является и девизом достижения здоровья, здорового образа жизни. А кантовское «у каждого есть свой собственный способ быть здоровым, отступать от которого нельзя, не подвергая себя опасности» могло бы пригодиться каждому. В представлении Канта, здоровье — это искусство сохранять и оберегать жизнь, основанное на разуме, на наблюдениях над собой, это продуманное созидание себя. Разум управляет не только телом, но и здоровьем, об этом Кант пишет в третьей части упомянутой работы «О способности духа господствовать над болезненными ощущениями при помощи одной только воли».
Пожалуй, самая сложная онтологическая интерпретация здорового принадлежит Гегелю, объединившему сложнейшими диалектическими связями в единую триаду здоровье, творчество и смерть. По Гегелю, здоровье есть результат сложного взаимодействия духовного и материального в человеке , «пропорциональность между самостью организма и его наличным бытием» , в то время как в природе духовное постоянно конфликтует с материальным. Человек, благодаря своей телесности, является природным существом, животным определенного вида, поэтому он смертен. Но человек духовен, а значит — и целостен. Конкретный же целостный человек — это свершенный творческий акт, он существует постольку, поскольку «вкладывает свою врожденную природу в произведение», человек - «лишь то, что он сделал». Сохранение человеческой целостности (по сути — здоровья) возможно только в деятельности. Заметим, что в этом месте Гегель очень близко подходит к смыслу «здоровье как творчество», позже обозначенном в работах Н.Бердяева. Забегая вперед скажем, что этот смысл отчетливо выявляется и с помощью методов постнеклассической онтологии, мы покажем это во второй главе. Но Гегель все же не делает такого утверждения.
Уход в небытие просто природных существ, животных является необходимым и всеобщим; он предопределен естественными законами, чуждыми их природе, местом, занимаемым ими в мире. Это не имеющий особенностей «распад». Смерть же человека имманентна ему, это только и именно его смерть, событие, от самого человека неотъемлемое, особое событие. Это его собственная «самоотмена», Он, в отличие от животных, знает о ней, может желать или не желать ее. «Смерть» природного существует только «в себе или для нас», только для осознающего ее человека; природное смертно, но не осознает этого. И только человек может хотеть, чтобы конечное и смертное было бесконечным и бессмертным, и он же единственный может желать своей смерти. Вот почему человеческая смерть — это результат его осознанной деятельности. И если «разложение», «распад» природного после его бытие, — это простая «тождественная» аннигиляция, то человеческая смерть — это диалектическое (или «тотальное») «снятие», не только упраздняющее, но сохраняющее и преображающее.
Особо Гегель останавливается на болезни. «В той мере, в какой внутри всеобщей системы животное возвышается до той точки, в которой его всеобщая сущность фиксируется в противовес отличию [отличающему его от всего того, чем оно не является], существует для самой себя [и] не совпадает с этим отличием, дело идет о болезни, состоящей в том, что животное устремляется за пределы себя самого. [Но] в той мере, в какой оно само по себе не может составить всеобщую сущность, оторвав ее от животности… ему остается только умереть. ... Болея, животное переступает пределы своей природы; но болезнь животного есть становление духа. В болезни всеобщая сущность… отделена, что… неминуемо кончается смертью. Фиксированная всеобщность болезни лишь отменяет бесконечность противостояния и приводит к смерти; всеобщность же духа [напротив] обеспечивает сохранение противостояния в той мере, в какой она снимает его в себе самой». И тогда болезнь и смерть животного — всегда всего лишь неудавшаяся попытка самопревосхождения. Больное животное смещается со своего «естественного места», которым и определяются все его особенности, и, не имея больше отличий, превращается во всеобщее, в просто понятие. Вот почему нельзя сместить животное с его собственного места, не обрекая на болезнь или. Любое такое смещение тождественно убийству, поскольку животное не способно «само по себе составить всеобщую сущность, оторвав ее от животности»: оно не умеет говорить, превращая единичное в понятие. Человек же способен на это, и именно потому, что, будучи воплощен в животном, смещается со своего природного места болезнью и смертью. Болея, животное пытается превзойти свою наличную «природу», но попытка эта обречена, поскольку самопревосхождение для него тождественно гибели. И тогда болезнь, ведущая к смерти животного, есть «становление Духа», или человека. Обнаруживающая себя через болезнь всеобщность не диалектическая, поскольку отменяет «противостояние» Единичного и Всеобщего, упраздняет единичное животное. Напротив, «всеобщность Духа», в которой проявляется человеческое существование, сохраняет это противостояние, «диалектически снимая» противоположности, объединяя их в «тотальной индивидуальности». Всеобщность речи и разумной деятельности существует внутри отдельного единичного человека, человек есть ее реализация.
Таким образом, свободная индивидуальность — это борьба Единичного и Всеобщего, обнаруживающееся в виде болезни и смерти животного, в том числе, и животного в человеке. А болезнь и смерть — это становление человеческого духа, то, что отличает его от животного. Продолжая эти рассуждения, можно придти к тому, что здоровое — это природное, животное в человеке. Но тогда осознание ценности здоровья связана со страхом смерти, стремлением человека сохранить в себе природное. И напротив, нежелание сохранять здоровье есть следствие подспудного желания смерти, свойственное только человеку. Так или иначе, здоровье — это «напоминание» о смерти, смерть всегда стоит за здоровьем.
А вот представления о здоровье философского материализма, как правило, несложны, почти очевидны. Так, в философской антропологии Фейербаха человек представлен как часть природы, как единство биологического и психологического, развивающееся в определенной среде. Единство человеческих духа и тела есть источник и непременное условие физического, нравственного и практического здоровья. Определенная среда, в которой развивается человек — это социальное, и тогда для осмысления человеческого здоровья следует сосредоточиться на социальных факторах и условиях, как это и сделал марксизм, особо отметивший влияние на здоровье материального производства и общественных отношений .
Если же говорить о значимости телесности для здоровья, то она была подчеркнута сначала в философии жизни, а затем — в русской философии В.В. Розановом и Н. Бердяевым .
Так, Ф. Ницше считал, что подрывая веру в собственное тело, мы подрываем веру в дух. Именно тело дает человеку жизнь, чувства и эмоции, питает разум. Поэтому плоть значит неизмеримо больше, чем дух вместе с душой, сердцем, добродетелью. Сознание же постоянно извращает действительность, полагая себя главным отличием человека, хотя значение сознания только в том, чтобы служить телу . Здоровье как таковое оценивается Ницще как соответствие задачам жизни, по сути, как способность к реализации. Здоровые прославляют и укрепляют жизнь, тогда как «упадочные» несут болезнь и разложение.
Духовное здоровье в контексте телесного осмысляет В. Розанов . Розанову принадлежит его знаменитая метафизика эротического, в котором пол рассматривается как метафизический феномен, необходимый для человеческой целостности, а значит — и здоровья. «Пол в человеке - не орган и не функция, не мясо и не физиология - но зиждительное лицо… Для разума он не определим и не постижим: но он Есть и все сущее — из Него и от Него». Эта непостижимость пола не есть нереальность: пол — это самое реальное, что есть в мире, а загадочен, поскольку загадочно само бытие. «Все инстинктивно чувствуют, что загадка бытия есть собственно загадка рождающегося бытия, то есть что это загадка рождающегося пола». «Пол выходит из границ естества, он — вместе естественен и сверхъестественен». Человек как единство духовного и телесного связан с Логосом через реальное интимное человеческое бытие, через Эрос, половую любовь. Его целостность, здоровье невозможно без этой любви. Одухотворена, по Розанову, и вся человеческая плоть: «Нет крупинки в нас, ногтя, волоса, капли крови, которые не имели бы в себе духовного начала». А раз так, то духовное здоровье невозможно без телесного.
А Н. Бердяеву принадлежит заслуга осмысления сложной связи здоровья и творчества, и рассмотрение творчества как способа достижения человеческой целостности . «Творчество болезненно и трагично в существе своем. Цель творческого порыва — достижение иной жизни, иного мира, восхождение в бытии. А достижение творческого акта — книга, картина или правовое учреждение. Движение вглубь и ввысь проецируется на плоскости. В этом есть большое и трагическое несоответствие между задачей творчества и результатом творчества. Вместо бытия творится культура. Субъект не выходит в объект, субъект исчезает в объективации. Классицизм хочет признать болезнь здоровым, нормальным состоянием. Для классицизма трагическое несоответствие между задачей творческого акта и его результатом и есть значимое, ценное. Романтизм чует болезнь, болеет ею, и тем уже он здоровее… Классицизм хочет примирить человека с его болезнью, с его подзаконностью и ограниченностью и создать для него призрачное, не сущее имманентное совершенство. Романтизм не хочет этого не сущего совершенства, он видит в трагедии творчества знак высшей природы человека». По Бердяеву, творческий акт должен созидать не ценности культуры, а новое бытие, тогда в нем не умирает жизнь. Творчество должно продолжать Творение, поскольку именно оно раскрывает подобие человека Творцу. «Целостный, а не рассеченный дух скрывается за творческим актом как порывом к иному бытию, к восхождению».
Кроме того, именно Бердяев практически первым коснулся того, что в последствии было названо «политическим здоровьем». Вот как он писал в своей работе «Об истинной и ложной народной воле»: «Естественно желать, чтобы суверенный народ высказал свою волю в такой момент своего существования, когда в нем родится внутренний свет, когда он душевно излечится и прекратятся в нем судороги одержимого, когда он будет внутренно свободен, не так порабощен греху корысти и злобы, когда он подчинит волю свою высшей правде. В состоянии аффекта, в припадке раздражения, в минуты зависти, ревности и озлобленной мстительности не может быть здорового изъявления воли человека».
Идеи восточных религий и античной философии в отношении к здоровью в очередной раз возродил русский космизм (Н.Федоров, К. Циолковский, А. Чижевский, В. Вернадский, А. Ярославский, И. Ефремов) . «…Вселенная есть живое тело, возможно возникновение жизни, ее питание и размножение», — писал в начале ХХ века С.Н. Булгаков, подчеркивая подобие жизни человека и развития Вселенной. «…То, что мы наблюдаем, как в модели, в организме, этой стянутой вселенной, то в отношениях между живым и не живым, мы наблюдаем в жизни всей вселенной, natura naturans…» . Ограниченный объем этой работы не позволяет нам подробно остановиться на представлениях о здоровье русского космизма. Скажем лишь, что идеи космизма в полной мере поддерживают античные смыслы «здоровье как гармония» и «здоровье как полнота бытия», а традиция русского космизма продолжается в русле современного философского ноосферизма, в первую очередь, в многочисленных работах А.И. Субетто и его школы.
В философское осмысление феномена здоровья внесли существенный вклад и знаменитая философия жизни , и различные направлениями позитивизма, и психоанализ, и экзистенциализм.
Особая заслуга в исследовании психического здоровья принадлежит З. Фрейду, который связал психическое здоровье и нездоровье с бессознательными процессами, ввел модель трехчастной структуры психического, исследовал психосексуальное развитие личности, исследовал связь психического здоровья с проявлениями либидо, создал эффективные практики сохранения психического здоровья. А Э. Фромму принадлежит остро актуальная сейчас идея нездоровья и даже «умерщвления» современной западной цивилизации, ее патологической и принципиальной некрофилии, обусловленных отчуждением человека от природы . По Фрому, в цивилизованном социуме некрофилия преобладает над биофилией, а корни этого — в нездоровье всей социальной системы. Со временем отчуждение от природы становится тотальным, и появляется «человек кибернетический». Для него не важны природное и телесное, а техника практически божественна. Он старательно обращает живое в вещи: «…Символами мертвечины являются не зловонные трупы и не экскременты — в этой роли отныне выступают блещущие чистотой автоматы…» .
Опыту здорового и нездорового уделено внимание и в феноменологии. Речь идет о «прочувствовании» здорового. Опыт здоровья не априорен, а вторичен по отношению к болезни: здоровье — это «великий отверженный», «быть здоровым — значит, быть свободным от некоторых ограничений и проблем, побуждающих к саморефлексии» . Именно поэтому выразить ощущение здоровья непросто. В рамках феноменологии М. Мерло-Понти интерпретирует здоровье как способность к деятельности, которая доступна «благодаря моему состоянию здоровья», как возможность действовать благодаря всем телесным «я могу» .
Особую роль в осмыслении здоровья как полноты бытия сыграл экзистенциализм, идя от противного, акцентируя внимание на нездоровье, болезни. В экзистенциализме здоровье и болезнь предстают специфическими способами бытия человека в мире, при этом именно болезнь во всей остроте и ясности показывает, насколько прекрасна и значима жизнь. Об этом писал еще Ф. Ницше, имеющий постоянный и долгий собственный экзистенциальный опыт болезни, который, по его собственным словам, и заставил его задаться самыми серьёзными, самыми сложными вопросами бытия . По К. Ясперсу, экзистенция, осознание и ощущение своего собственного, ни с чем не сравнимого и неповторимого бытия, с остротой открывается человеку именно в «пограничных ситуациях». Наиболее яркий случай пограничной ситуации, открывающий конечность экзистенции, — это угроза смерти. Не только смерть, но и сильная болезнь, страдание, вина, конфликт — тоже пограничные ситуации, они с необходимостью предполагают осознание собственной конечности. И лишь осознав конечность собственного существования, человек может выйти из повседневной реальности в трансцендентный мир, ощутить бессмертие, присутствие в себе духа . Это описывает А. Камю в своем знаменитом романе «Чума» , посвященном неповторимости существования человека, стоящего на грани жизни и смерти, когда, говоря словами М. Хайдеггера, «бытие само заговорило с нами».
Ясперсу принадлежат и важные в контексте проводимого исследования идеи о связи человеческого здоровья и воли, болезни и «ослабления воли» и болезни как «нарушения коммуникаций». Как профессиональный психиатр, Ясперс обнаружил, что паранойи и шизофрения характеризуется «выраженной ущербностью в сфере общения» и обусловлены именно подавлением «воли к коммуникации». Здоровье при таком рассмотрении представляется как способность к коммуникации, позднее, во второй главе, мы обсудим этот смысл в контексте онтологических представлений о здоровье. Больная психика может быть следствием «плененности духа природой», «сном духа» (Г.Гегель), а может — и результатом отрицательного действия социума.
Ясперс касается и общественного здоровья, отмечая, что повышенную опасность для психического здоровья не только отдельного человека, но и нации в целом представляют тоталитарные режимы, «уничтожающие подлинное воление человека». Попытки подобного уничтожения ведут общество к массовой одержимости .
Особый взгляд на здоровье и болезнь складывается в философском постмодернизме, в котором делаются попытки осмыслить их как онтологические основания социальных процессов и практик, творчества, утраты человеком своих природных истоков. Так, М. Фуко принадлежат книги «История безумия в классическую эпоху» и «Рождение клиники» . В них болезнь и смерть рассматриваются как модели, с помощью которых может не только описываться становление значимых социальных феноменов и институтов, но и обнаруживаться их сущность.
А.Ж. Делез в своей книге «Ницше» оценивает болезнь совсем иначе, как нечто, препятствующее творчеству: «В каком смысле болезнь (или даже - безумие) присутствует в творчестве Ницше? Никогда она не была источником вдохновения, Никогда Ницше не думал, что источником философии может быть страдание, недомогание или тоска — хотя философ, как понимал его Ницше, должен страдать непомерно. Тем более не считает он болезнь событием, извне затрагивающим мозг-объект или тело объект. Он, видит в болезни точку зрения на саму болезнь: «Рассматривать с точки зрения больного более здоровые понятия и ценности, и, наоборот, с точки зрения полноты и самоуверенности более богатой жизни смотреть на таинственную работу инстинкта декаданса — таково было мое длительное упражнение, мой действительный опыт, и если в чем, так именно в этом я стал мастером…». Болезнь, по Делезу, не может быть движущей силой мыслящего субъекта. Болезнь как оценивание здоровья, моменты здоровья как оценивание болезни — вот, по его мнению, тот «переворот», то «перемещение перспектив», в котором Ницше усматривает сущность своего метода и свое призвание к переоценке ценностей.
Ж. Делезу и Ф.Гваттари принадлежит и оригинальная концепция общественного нездоровья, в котором социум как целое рассматривается как больной организм, как психически нездоровый коллективный субъект .
Непосредственно связана с осмыслением человеческого здоровья и характерная для философии постмодерна тема утраты или трансформации телесности. Как болезненное, ненормальное состояние оценивает Делез не только разрыв телесного и духовного у современного человека, но и виртуальную трансформацию телесности. Его знаменитое «тело без органов», лишенное внутренностей, имеющее лишь одно отверстие для питания и извержения экскрементов, и от этого ставшее абсолютно самостоятельным — это метафора виртуализирующегося социального субъекта.
Тема трансформации телесности очень популярна в современной философской Тело, «обработанное» культурой, вообще всё менее напоминает природное, практики телесного совершенствования отчуждают тело от природы в пространство репрезентации . Так, Ж. Бодрийяр утверждает, что в современной «гиперреальности» тело «исчезает», превращаясь в профанацию, «симулякр» . Тело «уже наполовину мертво, и его подлинный культ, полумедитативный, полуэкстатический, представляет собой погребальные приготовления. Забота, которая проявляется к нему при жизни, предвосхищает погребальный грим с улыбкой, соединяющейся со смертью» . В результате, человек становится «пограничным существом, «случайностью» или «самообманом» . Природное тело мужчины или женщины превращается в тело аморфного существа, лишённого атрибутов половой принадлежности или маркирующего себя атрибутами противоположного пола, возникает эффект отчуждения при родной телесности . Но пространство тела — есть развёртывание его телесного бытия, тот способ, каким оно осуществляется как тело . Тело «обработанное» утрачивает данную от природы объектность, собственно, телесность в её завершённости и гармоничности. «Тело есть целостность обозначающих отношений в мире; в этом смысле оно определяется также отношением к воздуху, которым оно дышит, к воде, которую пьет, к мясу, которое ест» . Но только природная сущность человека может оставаться тем онтологическим фундаментом, на котором человек способен возвести здание собственной жизни. Всё прочее — иллюзия, плод фантазии человека или продукт культурного производства. Именно телесность непосредственно связана с полнотой бытия, а телесная ущербность не позволяет достичь ее. И только телесность остается высшей ценностью биологической жизни, столь важной для всякого человека . Ограничение телесных потребностей приводит к болезни не менее излишеств. Человек, отчужденный от природы, неадекватен жизненному миру, утрачивает активность, природные потенции. А социум проникает уже в функционирование организма, задавая эталоны телесности, сексуальности,красоты, питания: «Общество задает границы организму, а организм ставит пределы обществу» . «…Стоит нам потерять немного своей животной жизненной силы, стоит нашим животным инстинктам ослабеть, а легко раздражающейся слабости усилиться, стоит только порогу печали понизиться в нас, — и для нас навсегда уже отравлены все источники радости и пессимистическое настроение овладевает нами; красота жизни и слава мира являются поблекшими для нас» .
Оценивая утрату или социальные трансформации телесности как крайне нездоровые, постмодернизм, по существу, продолжает античную традицию осмысления здоровья как гармонии и полноты бытия и идеи русской философии о значимости телесности для человеческой целостности, человеческого здоровья.
Выводы из главы:
1. Традиция осмысления здоровья имеет глубокие корни, уходящие в основания самых значительных религиозных и философских систем. В них здоровье предстает как необходимое условие человеческого существования, как единство плоти и духа, и объединяется в смысловой ряд с категориями «жизнь», «смерть», «человек», «мир», «тело», «душа».
2. Несмотря на множество представлений о здоровье в религиозных традициях и философских концепциях, удается выделить его фундаментальные, устойчиво повторяющиеся смыслы:
1) апофатический: здоровье как отсутствие болезни — самый распространенный, профанный смысл;
2) натурфилософский: здоровье как гармония, порядок, баланс;
3) экзистенциальный: здоровье как необходимое условие полноты жизни, радости существования, счастья;
4) этический: здоровье как благо;
5) эстетический: здоровье как красота;
6) рационалистический: здоровье как мудрость;
7) аксиологический: здоровье как ценность;
8) теологический: здоровье как единение человека с Богом;
9) либеральный: здоровье как свобода.
Все эти смыслы отражают те или иные проявления здоровья, все они, на наш взгляд, не противоречат друг другу; ни один из них не определяет здоровье во всей полноте его свойств; практически все они определяют здоровье как свойство человеческого существования, то есть в узком смысле. Онтологический смысл здоровья, который определял бы его через фундаментальные категории онтологии и как характеристику широкого класса объектов, среди традиционных смыслов отсутствует. Сказанное означает, что поиск онтологического, самого широкого смысла здоровья, является необходимым. Его мы проведем в третьей главе.
;
Глава 2.
Здоровье как междисциплинарный феномен
Здоровье является не только предметом осмысления религиозных и философских доктрин, но и объектом изучения множества самых различных наук. Медицина, биология, химия, генетика изучают здоровье в контексте функционирования биологического организма; психология рассматривает здоровье в единстве биологического и социального; социология, педагогика, культурология, экология исследуют влияние на здоровье внешних социальных и природных факторов. В двадцатом веке возникли новые междисциплинарные естественные науки: биофизика, биохимия, медицинская химия — имеющие непосредственное отношение к изучению проблем здоровья. Общенаучные дисциплины, такие как теория систем, рассматривают здоровье как системное свойство организма или организации, зависящее от множества биологических, социальных, культурных факторов .
Однако, несмотря на значительные усилия наук, до сих пор не существует не только универсальной теории здоровья, но даже его универсального и точного определения. Зато существует множество частных дефиниций, каждая из которых отражает специфику той или иной дисциплины или авторской концепции. Большинство конкретно научных определений либо определяют здоровье функционально, праксически, через функции и деятельность того, кто им обладает, либо основываются на методологии, с помощью которого здоровье диагностируется, отражают методы и критерии его определения. Анализируя все эти определения, можно придти даже к выводу, что существуют разные «здоровья», так сильно порой они различаются.
Но определение с необходимостью должно выражать смысл и отражать существенные свойства самого феномена, именно поэтому проблема дефиниции феномена является принципиально гносеологической, философской, в силу чего должна решаться философскими, в первую очередь, онтологическими, методами. Однако до сих пор даже в философских словарях нельзя найти онтологического определения здоровья как целостного и универсального феномена.
Чаще всего под «здоровьем» понимают состояние организма, соответствующее гармоничному взаимодействию всех его систем и органов друг с другом и окружающей средой. Нередко здоровье определяется и как отсутствие болезни, позволяющее полноценно жить. Подобные представления о здоровье, на наш взгляд, представляются неудовлетворительными, поскольку содержат значительную неопределенность. Здоровье и болезнь слишком явно противопо¬ставляются, а здоровье, несмотря на неопределенность, оценивается слишком однозначно .
Количество научных определений здоровья продолжает пополняться самыми современными, и сейчас их насчитывается около сотни, хотя если говорить о смыслах здоровья, то анализ позволяет выделить три их основные группы:
1) подразумевающие нормальное функционирование организма на всех уровнях его организации;
2) предполагающие динамическое равновесие организма и его функций с окружающей средой;
3) означающие способность к полноценному выполнению основных видов социальной и биологической деятельности.
В первой группе определений смыслом здоровья оказывается «нормальная функция», во второй — «способность адаптироваться», в третьей - «способность действовать»
Существуют и «официальные», тщательно продуманные, одобренные и научным сообществом определения здоровья. В Уставе Всемирной Организации Здравоохранения под здоровьем понимают состояние «полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов» — явно не проясненное определение. И даже его авторы соглашаются с тем, что это определение не может быть использовано для оценки индивидуального здоровья в силу своей неоднозначности, и поэтому для последнего вводится следующее: «Здоровье - отсутствие выявленных расстройств и заболеваний, а на популяционном уровне - процесс снижения уровня смертности, заболеваемости, инвалидности» - не более определенное, на наш взгляд, чем предыдущее.
В одних определениях здоровье рассматривается как стационарный феномен, в других - как динамический процесс. Практически во всех концепциях здоровье описывается количественно, сравнительно, по отношению к некоторой условной норме, в силу чего большинство его определений являются относительными.
Популярным является и определение здоровья В.П.Казначеева: «Здоровье индивида есть динамическое состояние, процесс сохранения и развития его биологических, физиологических и психических функций, оптимальной трудоспособности и социальной активности при максимальной продолжительности жизни».
В научной литературе обнаруживаются не только самые разные определения здоровья, но и различные подходы к их формулировке, по сути, определяющий те или иные общенаучные смыслы здоровья. Функциональный предполагает здоровье человека точным порядком взаимодействия всех составляющих организма. Деятельностный обозначает здоровье как деятельность организма, направленную на его собственное поддержание . Адаптационный рассматривает здоровье как способность адаптации во внешнем окружении. В нормативном подходе здоровье описывается как соответствие образцам, эталонам и стандартам. и нормам. Акмеологический подход интерпретирует здоровье как необходимое условие реализации возможностей человека. Аксиологический подход определяет здоровье как высшую человеческую ценность и соотносит с другими личностными и социальными ценностями. Семиотический подход основан на этимологическом анализе и определяет здоровье как целостность (например, (английское «health», «здоровье», происходит от англосаксонского «whole» - целый). Нам представляется удачным следующее определение здоровья как характеристики развития: «Здоровье - это способность жизни сохранять и развивать себя и среду своего обитания» .
Самым существенным ограничением практически всех научных определений здоровья и подходов к его изучению в контексте проводимого исследования является то, что все они относятся только к человеческому здоровью. Последнее же определяется совокупностью количественных параметров: антропометрических, физических, биохимических, биологических и др. Гораздо реже речь идет о здоровье живых организмов, и крайне редко — о здоровье тех или иных социальных систем.
Если же обратиться к конкретным наукам, то первой к исследованию здоровья приступили медицина и биология. В одной работе невозможно даже перечислить все важные медицинские результаты, относящиеся к здоровью. Скажем лишь, что медицина всегда следовала принципу: «Чтобы что-то познать, необходимо это исследовать» - но в отношении к здоровью сосредоточилась на болезнях. Однако существуют и значимые медицинские представления о здоровье, самые общие из них связаны с определением совокупности средних норм восприятия, мышления, эмоционального реагирования и поведения в сочетании с определенными нормальными показателями соматического состояния человека. При этом широко используются представления о патологиях, а здоровье зачастую определяется как «нулевая степень болезни», недостижимое на практике состояние, всегда означающее наличие хотя бы незначительных отклонений от нормы. Так, известный патолог В.В. Пашутин еще более ста лет тому назад написал следующее: «...идеальное здоровое состояние организма, то есть физиологическое, есть собственно фикция; такое состояние появляется в организме разве только временами» . Любой человек, ощущающий себя здоровым, при таком подходе может рассматриваться как «слегка больной» и «немного нездоровый», а его здоровое состояние - как недостаточная реализация изначально присутствующей в нем предрасположенности к болезни. Разумеется, очень далека медицина и от того, чтобы осмыслять здоровье как общее свойство систем различной природы, в ней речь всегда идет именно и только о человеческом здоровье и о здоровье животных.
Биологические, химические, генетические биохимические и биофизические результаты, имеющие отношения к здоровью тоже связаны с определением конкретных норм здоровья на организменном, тканевом, органном, молекулярном уровнях, с рекомендациями по их достижению. На биологическом уровне под здоровьем понимается динамическое равновесие всех внутренних органов и их адекватное реагирование на влияние окружающей среды (У.Кэннон, А.А.Маркосян, Н.И.Пирогов, Г.Спенсер, А. Тхакер и др.) .
В естественных науках делаются попытки построения и холистических теорий человеческого здоровья, в которых последнее интерпретируется как целостность, формирующаяся при онтогенезе и эволюции. Подобная целостность означает зрелость личности и накапливание жизненного опыта (Э.Эриксон, Г.Олпорт) и основана на фундаментальных противоречиях человеческого существования (К.Юнг).
В целом же, анализ естественнонаучных концепций здоровья позволяет утверждать, что практически во всех них здоровье, в первую очередь, рассматривается как материальный, биологический, физиологический феномен.
Гораздо более широкий спектр самых разнообразных представлений о здоровье дают социальные науки, и именно они представляют наибольший интерес в контексте проводимого нами исследования. Как правило, социальные науки исследуют влияние на человеческое здоровье социальных и культурных факторов. Первой из социальных наук, обратившейся к исследованию здоровья, стала социология. Социология ориентирована на социальную природу здоровья и его зависимость от социокультурных условий, рассматривает здоровье как социокультурный динамический феномен. Любые характеристики здоровья при этом предполагаются относительными и определяются образом жизни, исторической ситуацией, национальным своеобразием. При анализе социальных факторов, влияющих на формирование представлений о здоровье и отношения к нему, обычно рассматриваются факторы возраста , пола , семейного положения, влияния профессиональной деятельности , социальной позиции , образования , уровня дохода .
Мы отмечали выше, что первые социологические исследования влияния на здоровье условий жизни и труда были проведены еще в марксизме. С тех пор социология накопила значительный арсенал реально связанных с человеческим здоровьем результатов, в ней даже выделились такие самостоятельные специфические дисциплины, как социология медицины и медицинская социология, имеющих междисциплинарный характер.
У социологии медицины два основных объекта исследования: здоровье и болезни человека в социальном ракурсе; собственно медицина как социальный институт. При этом изучается «медицина как специфическое общественное явление» (А. Титмонас); «медицина как социальный институт, как субсистема социальной системы» (А.В. Решетников). Но предметами изучения социологии медицины являются и связи «образ жизни — здоровье», «труд - здоровье», «урбанизация - здоровье», и проблемы здоровья населения, и общественное здоровье, и многое другое.
Медицинская социология исследует влияние социальных факторов на отдельные заболевания (Ю.П. Лисицын и Л.П. Семенова), социологические аспекты профилактики, лечения и социально-трудовой реабилитации больных (А.М. Анохин), социологические особенности взаимоотношения больного с медперсоналом и другими больными, семьей, друзьями. Научная пара «социология медицины»- «медицинская социология» являет собой яркий пример чрезмерной и ненужной дифференциация наук, приводящей не только к дроблению научного знания, но и к сокрытию истины, о которых говорил еще в начале двадцатого века Э.Гуссерль.
Однако вклад социологии в решение проблем индивидуального и социального здоровья следует признать неоценимым. Так, именно в социологии были выработаны главные теоретические подходы к количественным социальным исследованиям здоровья и болезни -—функционализм и символический интеракционизм. Функциональный подход связывает здоровье и медицину с другими социальными структурами. Парадигма символического интеракционизма исследует здоровье и медицинское лечение главным образом как явления субъективной перцепции и социальной дефиниции. Социология создала множество значимых, связанных со здоровьем концепций: социальной роли больного (Т. Парсонс), стигматизации (Гоффман), профессиональных особенностей здравоохранения (Фрейдсон), социальных установок к смерти (П. Хендел, В Мерфи; Глассер и Стросс, душевных заболеваний (Гофман, Шефф,), медицинского образования и социализации (Мертон, Беккер), медицины как института социального контроля (Д. Такетт). Заслуга изучения взаимоотношений между врачом и пациентом как социальной системы принадлежит Т. Парсонсу . Надо отметить, что в истории социологии медицины проблема здоровья и медицинского лечения рассматривалась и в рамках других социологических подходов. Социологические же модели болезни возникли еще в конце XIX в. Для них характерны осмысление болезни как социально конструируемых феномена, а традиционное противопоставление души и тела снимается через представления о воплощении.
Современные исследования социологии медицины посвящены изучению потребности в здоровье, ресурсов здоровья и перспектив его сохранения. Исследуются и коммуникационные модели здоровья. .
Непосредственно связаны с социальными проблемами здоровья и социологические исследования образа жизни. Образ жизни интерпретируется как биосоциальный феномен, обуславливающий тип человеческой жизнедеятельности .
Несмотря на всю значимость социологических исследований здоровья, следует признать, что представления о здоровье социологии оказываются практически полезными, но слишком узкими, для того чтобы определить хотя бы одно существенное онтологическое свойство исследуемого феномена. Социология «распыляет» знание о здоровье на конкретные данные, социальные, гендерные, возрастные, этнические группы и, как результат, дробит, а не универсализирует представления.
Исследование здоровья является и важнейшим направлением психологии . Психология, в первую очередь, изучает психологическое здоровье человека, но полагает, что с ним непосредственно связано и телесное. Самыми значимыми представлениями о здоровье или нездоровье в психологии до сих пор остаются концепции Фрейда и Юнга. Мы уже отмечали выше, что именно психоанализу как значимой психологической доктрине принадлежит обозначение бессознательного как фактора, в существенной мере определяющей человеческое здоровье. Серьезную роль в осмыслении связи человеческой психики и социальных факторов сыграли работы К. Юнга, основателя аналитической психологии .
Мы сознательно подробно остановимся на психологических представлениях о здоровье. Во-первых, потому что психология как ни одна другая наука близка к философии, поскольку вышла из нее. Во-вторых, именно психология, по-нашему мнению, демонстрирует удивительное множество подходов к описанию здоровья, вносящих значительную неопределенность в его понимание. Снова вспоминается Э. Гуссерль, писавший о научной практике затемнять истину, оперировать понятиями, как «фишками в игре», «терпя ущерб в интеллектуальной постигнутости» .
Психологические исследования здоровья предпринимают попытки рассмотреть здоровье во всей полноте его проявлений, учесть не только связь психики и телесности, но и отношения «индивидуальное»-«типичное», «индивидуальное»-«социальное», «сознательное»-«бессознательное» и др. В психологии здоровье рассматривается и как открытая и свободно развивающаяся система, и как норма, и как значимая ценность , и как социальный артефакт , и как возможность социальной реализации . Самый подробный из известных нам анализ психологических подходов к здоровью дан в работе М.М. Орловой . Понятие же болезни, в первую очередь, интерпретируется как возможность ее осмысления , индивидуального или социального. Осмысление болезни возникает на грани внутреннего и внешнего в той смысловой реальности, которая свойственна конкретному индивиду.
В психологии конституируются и модели здоровья : модель внутренней согласованности; антропоцентрическая (гуманистическая) модель; адаптационная модель. Так, антропоцентрическая модель здоровья рассматривает личность как самоорганизующуюся систему, открытую и свободно развивающуюся . Здоровье рассматривается и как социальная и биологическая полноценность . Предлагается и системный подход к здоровью, включающий рассмотрение на биологическом, психологическом, социальном уровнях . Здоровье оценивается и как «надежность» биологической или социальной системы . Практикуется и комплексный подход, оценивающий максимально возможное число критериев здоровья .
Утверждается, что здоровой психике свойственны адекватность восприятия себя и окружающего мира, способность перерабатывать и сохранять информацию, креативность, критичность, управляемость познавательными процессами, эмоциональная устойчивость, управляемость, оптимизм, уравновешенность, нравственность, адекватный уровень притязаний, уверенность в себе, независимость, непосредственность, самоуважение, самоконтроль, целеустремленность — характеристики, половина из которых, на наш взгляд, могут быть отнесены и к психически нездоровому субъекту. Особое значение среди критериев психического здоровья личности придается ее целостности и гармоничности.
Интересной представляется методология символического интеракционизма, т.н. «драматургический подход Гофмана» , используемый при построении психосоциальной модели болезни. Известно, что Гофман рассматривал разрыв между тем, чем человек должен быть, его «виртуальной социальной идентичностью», и тем, что он на самом деле из себя представляет, «актуальной социальной идентичностью» . Любой человек, имеющий разрыв этих идентичностей, по Гофману, «заклеймен», «стигматизирован». Согласно драматургическому подходу Гофмана, инвалидность — это результат действия стигмы. Инвалидность и болезнь оцениваются как результат чрезмерного сужения социальной идентичности инвалида, и на основании роли больного («sick role») в концепции Т. Парсонса . Развитие болезни как формирование социального статуса предполагает общественную реакцию, складывающуюся из целого ряда ожиданий или социальных норм, что выражается в понятии «карьера болезни». Карьера болезни предполагает изменение социальных статусов в процессе болезни, то есть движение от одной социальной идентичности к другой . Анализ психологических механизмов формиро¬вания и функционирования «болеющей» личности все чаще предполагает решение «сверхзадачи»: возврат человеку его истинного человеческого бытия как синонима здоровья.
В психологии вводится представление и о «внутренней картине здоровья» . Внутренняя картина здоровья (ВКЗ) — это особое отношение личности к своему здоровью, которое выражается в осознании его ценности и активно-позитивном стремлении к его совершенствованию , это самоосознание и самопознание человеком себя в условиях здоровья . Основной компонент внутренней картины здоровья — это отношение к здоровью, которое включает три уровня отражения здоровья: когнитивный, эмоциональный и поведенческий. Картина здоровья — это составная часть человеческого Я, Отношение к здоровью с необходимостью включает в себя личностную идентичность и социальную идентичность.
Вопрос оценивания здоровья и болезни получил свое развитие в когнитивных исследованиях, например, в модели «социального научения» А. Бандуры , модели социального познания И.Б. Бовина, автор исследования социальных представлений о здоровье и болезни предлагает рассмотреть проблему про-гнозирования здорового поведения именно в этих моделях . Люди конструируют, создают образ социального мира, в котором они живут и действуют . Это, прежде всего, атрибутивные теории , которые могут быть представлены в виде набора правил, позволяющих людям сделать заключения о самих себе и об окружающем их социальном мире. Индивид в данном контексте активно конструирует реальность, которая и определяет его действия. Существует и подход, рассматривающий здоровье и болезнь как социально-психологическую ситуацию
Предлагается и определение здоровья как событийно-социальной реальности, которая включает следующие аспекты: социальный (взаимоотношения между людьми, опосредованные знаковыми системами, деятельностью, социальными институтами), исторический (изменения, обусловленные сменой поколений, возникновением новых социально значимых ситуаций, изменений) и культурный (устойчивость культуры, обеспечиваемую постоянством знаковых систем и языка, используемого людьми) .
Выше перечисленное свидетельствует о том, что и психология явно грешит множеством не только разнообразных, но иногда и взаимоисключающих подходов к пониманию здоровья, практикует субъективные оценки, пользуется непроясненными, практически метафизическими понятиями. Но, несмотря на эту неясность и множественность, нельзя не признать, что в социологии и в психологии формируется представление о здоровье и болезни как о формах социальной реальности, как совокупности отношений человека и социума, самое широкое из всех конкретно научных.
Так же как социология и психология, культурология сосредотачивается на сложной природе здоровья, включающего в себя, помимо материальной, культурную и духовную составляющие. Современных культурологические концепции здоровья включают представления о видах здоровья, социокультурных эталонах здоровья, практиках сбережения здоровья. При этом к видам здоровья относят физическое, психическое, духовное, нравственное. Культура закладывает понятие «эталон здоровья», реализующийся посредством и четко структурированных, и размытых представлений о «правильности» определенного образа жизни, поведения, которая выражается в наборе предписаний, предполагающих следование устоявшимся образцам. Представление о здоровье в результате оценивается как проявление традиции. При этом подчеркивается, что разные культуры формируют самые разнообразные шкалы здоровья и представления о нем. Под социокультурными эталонами здоровья подразумевают принимаемые определенными социокультурными группами модели представлений о здоровье, зависящие от культурной, этнической, религиозной специфики сообщества. Подобная методология позволяет исследовать представление о здоровье как об относительном феномене, создаваемом социокультурной реальностью. Как результат, самыми распространенными эталонами здоровья от античности до современности признаются античный (здоровье как внутренняя согласованность и гармония), адаптационный (здоровье как приспособленность к окружающей биосоциальной среде), антропоцентрический (здоровье как самореализация, раскрытие потенциала личности). Множество работ посвящено и осмыслению здоровья как ценности, удовлетворяющей потребности человека в безопасности, продолжении рода, возможностью выживания. В рамках культурной антропологии здоровье понимается как вторичная, производная от социальных запросов, ценность.
Исследования потребности в здоровье проводятся и в рамках танатологии — разделе практической медицины, в которой изучаются «установки к смерти», состояния организма в конечной стадии жизненного процесса или при умирании (П. Хендел, А. Толор, В. Мерфи и др.).
На междисциплинарном уровне синтетические модели здоровья строятся с помощью теории систем. Теория систем позволяет представить самого человека в качестве сложнейшей биологической, биопсихологической или биосоциальной системы. При этом человек рассматривается как сложная живая система, жизнедеятельность которой обеспечивается на разных уровнях функционирования: биологическом, психологическом и социальном, причем на каждом из них здоровье человека имеет особенности, а переход от уровня к уровню предполагается условным. Человеческий организм тоже представляется сложнейшей системой, состоящей из огромного числа образующих ее компонентов и связей между ними. В связи с этим снова вводится представление о различных уровней человеческого здоровья: психического, физиологического, соматического, социального и т. п. Отклонения от нормы функционирования различных систем организма признаются вполне вероятными. Но если внутренние ресурсы организма подавляют появляющиеся в нем патологии, не позволяют достичь им критического значения, то говорят о «практически здоровом человеке» .. К сожалению, подобная систематизация, несмотря на определенный уровень обобщения, все же сосредотачивается только на здоровье человека и не предполагает определения здоровья как универсального свойства систем различной природы.
К междисциплинарным можно отнести и биомедицинские, биосоциальные, ценностно-социальные теории здоровья. В биомедицинских теориях здоровья предполагается отсутствие у здорового человека органических нарушений и ощущений нездоровья, а акцент ставится на биологической сущности здоровья. В биосоциальных теориях здоровья последнее рассматривается как биосоциальный феномен, с доминированием социальной составляющей. В ценностно-социальных теориях здоровье рассматривается как основная ценность, позволяющая удовлетворять человеческие потребности, участвовать во всех сферах жизни.
Самые широкие из известных нам представлений о здоровье создаются в теории организаций. В них здоровье полагается значимой характеристикой не только биологических систем, организмов, но и социальных систем, организаций, вводится представление о различных болезнях организаций .
Попытки создания холистических теорий здоровья предпринимаются и валеологией. Валеология позиционирует себя как «общая теория здоровья», претендующая на интегральный подход к физическому, нравственному и духовному здоровью человека. Мы не будем останавливаться подробно на валеологических теориях, поскольку валеология не признается в настоящее время академической наукой. Скажем лишь, что и валеологические представления, даже если бы они оправдали свою претензию на научность, все же не могли бы рассматриваться как универсальные и всеобщие, поскольку и в них речь идет только о человеческом здоровье .
Выводы из главы:
1. Анализ концепций здоровья, созданных в рамках конкретных наук и на междисциплинарном уровне, позволяет убедиться в том, что практически все они акцентированы на значимости отдельных, изучаемых данной наукой, характеристик здоровья. Следствием этого является множество специфических определения здоровья: телесного, психологического, психического, духовного, социального, культурного, здоровья народа, нации или поколения.
2. Можно выделить следующие общенаучные смыслы здоровья: функциональный (здоровье как эффективность функционирования), деятельностный (здоровье как деятельность, направленная на его собственное поддержание), адаптационный (здоровье как способность приспосабливаться к внешнему окружению). Несмотря на важность подобных определений, все они, по сути своей, являются частными, относящимися преимущественно к человеку и иногда — к социальным сообществам. Ни одно из существующих определений не является онтологическим, универсальным.
3. Поскольку конкретные науки категориально и методологически ограниченны в своих представлениях о здоровье, поиск его онтологического определения предполагает не только сравнительный анализ и обобщение научных результатов, но и синтез принципиально нового знания. Подобный синтез возможен только в философской онтологии.
;
Глава 3.
Феноменология здоровья
Мы показали, что в рамках конкретных наук нельзя получить самого главного знания о здоровье — определить его сущность. Последняя может быть постигнута только посредством философского осмысления исследуемого феномена. В этом параграфе мы попытаемся сначала выяснить существенные свойства и сущность феномена здоровья феноменологическими методами , а затем сопоставим полученные результаты с уже известными, традиционными смыслами здоровья, обнаруженными нами в первой главе. Это, в свою, очередь, позволит определить здоровье, а значит - и понять, насколько универсальным является этот феномен. Мы стремимся получить онтологическое определение здоровья, то есть описать его в основных категориях онтологии или, как минимум, соотнести с ними.
Мы воспользуемся процедурами гуссерлианской феноменологии . Именно неполнота и недостаточность научного описания феномена здоровья, показанная нами выше, побуждает нас обратиться к феноменологии, которая, по утверждению самого Э. Гуссерля, позволяет определить смыслы любого феномена, конституировать его, и в этой главе ракурс исследования будет сосредоточен в сфере чистого мышления, смыслосозидания.
Поскольку простейшие процедуры феноменологии выполняются «в рамках естественных установок», т.е. с использованием непосредственного опыта, мы будем использовать богатейший фактуальный материал о здоровье, накопленный естественными и социальными науками. Полезным для исследования нам кажется и то, что феноменологические процедуры в процессах смыслосозидания не только позволяют решить изначально сформулированную проблему, но и требуют постановки все новых и новых вопросов, раскрывающие исследуемый феномен все более и более глубоко. Собственно, феноменологию мы и рассматриваем, следуя самому Гуссерлю, как последовательное задавание вопросов и поиск ответов на них, позволяющие определить смысл феномена.
Феноменологический поиск с неизбежностью приводит к онтологическим результатам . Последовательно выполняя все этапы феноменологического исследования, возможно определить существенные свойства феномена, его сущностные отношения с другими явлениями, способы и формы его существования, а значит - и построить его онтологию. Оценить же онтологическую значимость полученных результатов мы сможем посредством интерсубъективных процедур, сравнивая полученное знание с уже известными нам философскими смыслами здоровья и представлениями конкретных наук.
Следуя феноменологическим «рецептам», мы изначально должны отказаться от «привычных суждений и верований» об исследуемом феномене, не следовать сложившимся стереотипам в его понимании. Это кажется совсем непростым, ведь существует множество значимых традиционных, хорошо известных, смыслов здоровья, эталонных представлений о нем.
Однако от самого распространенного мнения мы отказываемся с легкостью. Это широко распространенное заблуждение, согласно которому здоровье свойственно только живому. Из отрицания этого тезиса вытекает первый феноменологический вопрос: «Что может быть здоровым?».
Ответить на него можно, воспользовавшись одной из процедур феноменологии - эйдетической вариацией, особым видом анализа, в процессе которого исследуемый феномен мысленно пропускается через доступные воображению формы, претерпевая все возможные трансформации, оставляющие объект самим собой. Это позволяет выяснить, какие признаки объекта являются случайными, вторичными, а какие — существенными и необходимыми. Эффективность этой процедуры и истинность результата, по словам самого Гуссерля, определяется лишь умением видеть и воображать.
Мы не можем привести здесь все этапы эйдетической вариации здоровья: они достаточно длинные, а мы ограничены в объеме текста, поэтому сразу перейдем к результату. Опираясь на собственный опыт и известные нам представления о здоровье, мы приходим к выводу, что здоровым может быть абсолютно все. И поскольку можно говорить о здоровье (или нездоровье) даже мира в целом, то можно говорить и о здоровье любого существа, природных сообществ и природы как целого, социума, государства, народа, нации, нравственности, политики, искусства, науки, любого явления, всякой системы, любого процесса, всей Вселенной — словом, всего существующего.
Как результат, мы приходим к выводу, что здоровье является универсальной характеристикой, обозначающей определенный способ существования. Подобная универсальность требует поиска самого широкого определения здоровья, отражающего его существенные свойства. К поиску этих свойств и сводится задача феноменологического исследования.
Идя далее по пути феноменологического анализа, забудем, хотя бы на время, те смыслы здоровья, которые мы выделили в первой главе. Заметим при этом, что найденные ранее смыслы не позволяют дать определения здоровья, поскольку и порядок, и гармония, благо, и полнота бытия, и болезнь — понятия или не определяемые в силу своей фундаментальности, или относительные. Отказавшись от уже известных, традиционных смыслов, попытаемся, как требует того феноменология, конституировать собственный. При этом не исключено, что полученный результат совпадет с общеизвестным, но и тогда, пропущенный через наше сознание, соответствуя нашей собственной предельной ясности представлений, он приобретет новое значение и станет истинным именно в нашем понимании. Насколько же значимым он станет для других, покажет время.
Итак, попробуем определить хотя бы одно существенное свойство здоровья. Здоровый объект (субъект) с необходимостью должен существовать, жить Очевидно, что несуществующее, мертвое, в принципе не может быть здоровым. Смерть исключает здоровье, здоровье подразумевает жизнь. При этом имеется в виду не материальное существование, вернее, не только и именно оно, а всякое существование, существование в широком смысле: материальное, виртуальное, ментальное, идеальное. И тогда первое неотъемлемое свойство всякого здорового, его атрибут — непременное существование, жизнь.
Это ставит следующие вопросы: что это за существование? Чем оно отличается от какого-либо другого? Каковы его признаки? Пытаясь ответить на них, мы приходим к столь длинной цепочке рассуждений, что вынуждены значительно сократить ее, оставим лишь необходимые вехи. Это существование, которое не просто поддерживает себя самое, но означает, что обладающий им субъект или объект может активно взаимодействовать с окружающим его миром.
Последнее, в свою очередь, означает, что у него есть некоторый запас жизненной силы, ресурс внутренней энергии. Наличие же этого ресурса, в свою очередь, означает, что энергия, которой обладает объект или субъект не просто достаточна, а избыточна. А избыток энергии, необходимый для активности, появляется только тогда, когда объект или субъект правильно организован сам и правильно взаимодействует с окружением. Следствием правильной внутренней организации является то, что энергия не расходуется на лишние внутренние связи, на устранение поломок, на преодоление различных сил, стремящихся разрушить объект; следствием правильного взаимодействия с окружающей средой - то, что объект или субъект не тратит энергию зря, на то, что не является необходимым для его существования, а расходует ее лишь на то, что ему нужно и полезно, т.е. самым благоприятным, наилучшим, для собственного существования способом. Все это означает, что в здоровом имеет место самое лучшее из всех возможных соотношение внутренних и внешних связей и отношений, позволяющее минимизировать энергетические затраты или жизненные силы.
Подобное состояние системы с минимальными затратами энергии в естественных науках вполне определено. Это не гармония, буквально означающая «всего лишь» связь, порядок, слаженность, соразмерность, ведь это не всякий порядок и не любая соразмерность. Это и не баланс, буквально означающий равновесие, поскольку это далеко не любое равновесие . Это наилучшие из возможных соразмерность и равновесие, и оно имеет точное название - оптимум. Оптимум — это мера лучшего, совокупность наиболее благоприятствующих условий ,подразумевающий существование определенного ресурса, наилучшее из возможных состояние. Особо заметим, что существование оптимума означает не только самое энергетически выгодное состояние системы в настоящий момент, но и ее наиболее благоприятную динамику, поведение, способность наилучшим образом развиваться. Важно и то, что оптимум всегда единственный и его можно определить, вычислить .
Проведенное нами рассуждение позволяет дать первое, пока предварительное, рабочее, определение здоровья: «Здоровье — это способность существовать в оптимальном состоянии». Конечно, оптимальность — не абсолютная характеристика, поскольку всегда определяется соотношением внутренних и внешних параметров и условий, которые могут и с необходимостью должны меняться. Оптимальность как раз и означает способность к постоянным изменениям в зависимости от изменяющихся условий. Сказанное позволяет внести поправки в рабочее определение: «Здоровье — это способность к оптимальным изменениям», т.е. к таким, которые поддерживают наилучшее состояние объекта или субъекта в окружающем мире. При этом само здоровье представляется постоянно меняющимся, динамическим и относительным феноменом.
Но ведь и в самом деле, из медицины и биологии известно: здоровый субъект способен наилучшим образом адаптироваться к окружающей среде — и в первой главе мы выделили среди возможных естественнонаучных смыслов здоровья «способность к адаптации». Это касается не только физического, телесного здоровья человека или животного: в равной степени способность приспосабливаться и соответствовать окружению относится и к здоровой психике, и к здоровым социальным системам и организациям, и к здоровым природным объектам. Телесное здоровье подразумевает способность организма меняться при изменении среды. Изменчива и здоровая психика, напротив, ее неспособность реагировать на внешние условия означает существование неполезных для нее стационарных состояний (например, маний, параной, аутизма и пр.). Здоровые организации способны полезным для себя образом отвечать на социальные или экономические вызовы. Здоровая наука меняет свои представления о мире, если мир меняется. Реагируя на внешние изменения, все эти системы остаются здоровыми именно потому, что меняют свои внутренние параметры в соответствии с внешними условиями, внешними воздействиями, внешними изменениями.
Поскольку оптимальное всегда определяется не только внутренним, но и внешним, постольку здоровье является относительным: здоровое с необходимостью должно соответствовать окружению. Последнее утверждение указывает на невозможность существования общих, универсальных норм здоровья или нездоровья. В случае телесного, физического здоровья это почти очевидно. Нормальное артериальное давление у жителей Тибета или Нидерландов должны различаться благодаря разной высоте над уровнем моря; кожа жителей Центральной Африки и Заполярья не может содержать равное количество меланина, поскольку разным является уровень солнечной радиации; нормальное телосложение современного горожанина не такое, как у древнего грека, это связано с разной степенью их физической активности. Во всех этих случаях норма определяется относительно характеристик окружающей среды, и это кажется естественным и разумным.
Но ведь нередки и случаи, когда в силу непонимания относительности здоровья для последнего устанавливаются единые, независящие от особенностей внешнего окружения нормы. Пусть речь идет о здоровье той или иной организации. С точки зрения теории организаций . как правило, принимающей за образец нормы здорового развития организаций в демократических странах и в условиях свободной экономики, существование некоторых организаций, например, в Советском Союзе или Северной Корее, должно оцениваться как крайне болезненное или даже не совместимое с жизнью, в то время как эти организации оптимальным образом существовали в благоприятной для них среде, т.е., в силу введенного определения, были вполне здоровыми.
Достаточно часто ментальные, интеллектуальные или этические штампы заставляют объявлять нездоровыми те системы, которые с точки зрения благоприятности их собственного существования, оптимальности их собственной онтологии являются вполне здоровыми. Неправильно оценивая среду существования, не видя изменений в ней, можно неверно оценить норму, не суметь понять, что она уже изменилась, и при этом не просто счесть нездоровыми здоровые системы, но и просмотреть собственную болезнь.
Не менее часто именно так, на основании традиционных норм, давно принятых и уже несоответствующих изменившимся внешним условиям, определяется нравственное здоровье. Европейские нормы нравственности, как правило, предполагают следование этическим образцам христианства. Но в средневековой Японии именно нынешних высоконравственных людей, исключающих самоубийство как чудовищный запредельный поступок или даже не прощеный грех, в некоторых ситуациях могли бы счесть безнравственными, то есть духовно нездоровыми. Не соответствуют современным социальным условиям и традиционные гендерные нравственные нормы. Так, любая женщина, решившая родить ребенка вне брака, согласно этим нормам, совершает прелюбодеяние.
Итак, из относительности самого здоровья с необходимостью вытекает и относительность его нормы. Норма, по определению, есть среднее на некотором множестве, и очень важно, как, где, когда и кем это среднее определяется. Ведь подобное усреднение может привести к тому, что поведение праведника, живущего среди грешников, может быть объявлено девиантным. Впрочем, в случае с нравственной нормой, в то множество, на котором вычисляется норма, как правило, включается нечто, значительно его расширяющее: это могут быть герои, святые или даже Бог. В результате норма существенно увеличивается, и нравственно здоровым оказывается праведник, а не грешник.
Примерно так же поступают и при определении психического здоровья: усреднение проводят на множестве всех цивилизованных разумных жителей Земли. Но если множество слишком сузить, то можно оказаться в ситуации, когда здоровыми следует считать пациентов, а не персонал психиатрической клиники. Или объявить безумцем гения, живущего среди не слишком одаренных людей. Психологическая норма сильно зависит не только от пространства, но и от времени. И средний современный горожанин в городе даже девятнадцатого века вполне мог бы сойти за помешанного, благодаря совершенно нелепому, по тем представлениям, виду.
Однако, если речь идет о телесном здоровье в подобном расширении множества нет необходимости, и норма должна существенно меняется в зависимости от внешних условий. Поэтому эскимос, здоровье которого соответствует всем нормам на Аляске, в Конго может оцениваться как больной. Здоровый младенец и здоровый старик здоровы по-разному, потому что у них разные нормы здоровья. Хорошо понимая это, медики вводят разные нормы здоровья для разных стран, возрастных и гендерных категорий.
Мы пришли к важному, на наш взгляд, выводу: здоровье сильнейшим образом зависит от внешних условий, от влияния окружающей среды. Но тогда имеет смысл выделить две важнейших составляющих здоровья: природное здоровье, имманентное субъекту или объекту, и здоровье в среде, существенно зависящее от внешних условий. Природным здоровьем мы будем называть совокупность всех жизненных сил, изначально присущих субъекту или объекту и обеспечивающих ему возможность оптимального существования в любых условиях Природное здоровье определяется лишь оптимальными соотношением всех составляющих организма (системы), т.е. правильной собственной организацией. Под здоровьем в среде мы будем понимать способность к оптимальному существованию в конкретной внешней среде, оно сильно зависит от внешних условий. Разумеется, такое деление условно настолько же, насколько условно любое автономное существование, но в некотором приближении представляется возможным. В своем единстве природное здоровье и здоровье в среде и образуют собственно здоровье.
Мы постулируем приоритет сохранения природного здоровья над здоровьем в среде. На наш взгляд, правильная внутренняя организация важнее способности приспосабливаться. Мы склоняемся к этому утверждению, поскольку стремимся избежать крайнего релятивизма в определении здоровья и обнаружить онтологическое основание здоровья, его «природный фундамент».
Рассмотрим отношение природного здоровья и здоровья в среде. Второе может привести к умалению и даже исчезновению первого. Слишком стараясь приспособиться к непривычной для себя или агрессивной среде, «угождая ей», здоровые субъект или система могут утратить некоторые существенные для себя признаки существования, стать инвалидами. Узник концлагеря может приспособиться к жизни в нем, но остаться здоровым — вряд ли. Способность приспосабливаться к внешним условиям часто конфликтует с правильной внутренней организацией, и последняя становится менее важной, чем жизнь, которую иногда удается сохранить лишь тем, кто умеет хорошо приспосабливаться.
Но если это так, то субъект или система, способные сохранять именно природное здоровье, должны не просто оптимально функционировать в среде, но и, в случае необходимости, уметь менять эту среду в направлении, благоприятном для своего существования, делать ее подходящей для поддержания своего природного здоровья. Очевидно, что при этом возможны изменения двух видов: во-первых, можно изменить условия данной среды; во-вторых, покинуть ее. Первый случай соответствует революции, второй — эмиграции. Именно эмиграция может стать спасительной для здоровья в случаях, когда внутреннего ресурса стремящейся к здоровью системе оказывается недостаточно для изменения внешней среды. Если же здоровый субъект или система не могут одним из двух способов изменить ставших неблагоприятными для них внешних условий, то свое природное здоровье они теряют.
Всем известны примеры того, когда сильные, одаренные люди, оказываясь в неблагоприятной для себя среде, не умели изменить ее или уйти и лишались здоровья, телесного, психологического или нравственного. Простейший пример — слишком старательный служащий с синдромом хронической усталости и всеми вытекающими из него неприятными последствиями для здоровья. Норвежец, осознающий приоритет природного здоровья, постарается не жить в экваториальной Африке, но уж если попадет туда, будет стремиться как можно чаще находиться в прохладном помещении.
Все эти размышления приводят нас к важному и, на наш взгляд, даже принципиальному выводу: оптимальное развитие субъекта или системы предполагают изменение ими в случае необходимости окружающей среды. Но тогда в нашем первом, рабочем, определении здоровья, содержится существенная неточность. Поскольку не только собственные изменения, но и способность менять свое окружение представляются необходимыми свойствами здорового субъекта или системы, то здоровым может быть далеко не все, как мы это предположили в начале. Существует серьезное ограничение, накладываемое на то, что может считаться здоровым или нездоровым.
Свойство «здоровье» должно относиться лишь к тому, что способно не просто меняться, например, в результате внешнего воздействия, а меняться активно, благодарю внутренней способности к самоизменению, и менять при этом внешнюю среду. Обладать этим свойством могут не только биологические, но и некоторые физические, социальные, культурные, ментальные системы. Но способность меняться самому и менять окружающий мир и есть способность к творчеству. Именно об этом в свое время писал Н. Бердяев, связывавший здоровье и творчество. Напомним, что в первой главе мы выделяли смысл «здоровье как творчество», но не включили его в число фундаментальных, поскольку он не прослеживается в философских представлениях, не является традиционным.
Итак, мы выяснили, что здоровым может быть не все, как это предполагалось нами ранее, а только способное к саморазвитию, и с этого момента мы будем относить свойство «здоровье» только к саморазвивающимся системам, какой бы природой они ни обладали. Не может быть здоровой скала, но может быть геологическая система. Не являются здоровыми или нездоровыми любые пассивные, созданные человеком, предметы, но всегда являются здоровыми или нездоровыми созданные им же саморазвивающиеся системы, например, научные или культурные.
В этой связи возникает необходимость соотнесения онтологических представлений о здоровье с категориями «естественное» и «искусственное» . Во-первых, любая здоровая система должна развиваться естественным для себя образом и в самом благоприятном для себя направлении. И тогда возникает представление о стратегии достижения здоровья. Для того чтобы поддерживать здоровье системы, необходимо знать или хотя бы предполагать закон ее естественного развития, а также условия, ему способствующие, и предпринимать попытки их поддерживать или создавать. Пусть, например, речь идет об экологической системе. Сохранение ее здоровья означает поддержание определенных условий, способствующих сохранению именно природной, естественной, среды. Если же речь идет о социальной системе, то, безусловно, нездоровыми являются всякие искусственные попытки изменить ход ее развития без необходимых для этого естественных оснований. Искусственные изменения при таком представлении оказываются насильственными, если не соответствуют естественному.
Однако поскольку здоровая система должна не просто оптимально функционировать в среде, но и менять последнюю в сторону оптимальности своего существования, то такая система должна быть способной в случае необходимости и заменять естественное искусственным. Однако внедрение любого искусственного в здоровую систему оказывается принципиально рисковым. Вот почему любое искусственное должно оцениваться на соответствие естественному ходу развития: искусственное полезно для здорового только тогда, если поддерживает оптимальное направление развития. На наш взгляд, эти соображения могли бы стать основой оценки любых медицинских и генетических инноваций.
При этом искусственное, создаваемое с целью поддержания оптимального развития, в принципе не может быть статичным, оно тоже должно развиваться, находиться в динамической обратной связи с естественным, чтобы не вступать с ним в противоречия. Любое статичное, застывшее, со временем выйдет из хода естественного развития, начнет тормозить его, как это происходит, например, с любыми протезами. А это значит, что поддерживать естественное здоровое может только саморазвивающееся искусственное, способное меняться вместе с развивающейся в направлении собственного здоровья системой. В случаях же, когда искусственное по каким-то причинам не может быть создано как саморазвивающееся, оно должно быть удалено из здорового, когда начинает мешать ему.
Но развивающееся искусственное, по определению, тоже может быть здоровым или нездоровым. И тогда возникает идея создания здоровых искусственных объектов. При этом речь может идти об объектах различной природы: можно и нужно создавать здоровые технические или технологические, биологические, социальные объекты, способствующие оптимальному развитию естественной системы, в которую они включаются. Здесь возникают важные коннотации с представлениями о техническом прогрессе, научно-технической революции. К сожалению, очень часто человечеством создаются нездоровые искусственные технические и социальные системы, которые уводят социум с оптимального пути развития. О чем-то подобном в свое время говорили киники, писал Руссо.
Итак, естественное и искусственное не просто находятся в важнейших онтологических отношениях со здоровым, но могут способствовать либо не способствовать ему. Вот почему поиск оптимума развития непременно связан с оценкой не только естественного ресурса, но и искусственного, как способствующего или не способствующего оптимальности. Было бы интересно и полезно с точки зрения этих представлений оценить продукты генетики, генной инженерии, клонирования.
Итак, здоровье — это способность саморазвивающихся систем находиться в оптимальном состоянии или оптимально меняться. Но и состояния, и изменения — это этапы саморазвития, или развития. Это позволяет дать нам следующее определение: «Здоровье — это способность к оптимальному развитию». Это определение и есть проясненное определение здоровья, содержащее его сущность, постигнутую при помощи феноменологических процедур. Мы полагаем это определение универсальным, поскольку оно может быть отнесено к любой части мира, которая в принципе может обладать качеством «здоровье», то есть к любой развивающейся его части и даже к Миру в целом. Это и онтологическое определение, поскольку оно сущностно связывает здоровье с развитием, важнейшим бытийным феноменом и фундаментальной категорией онтологии. Итак, следуя по пути феноменологического поиска, мы, как и предполагали, пришли к онтологическим выводам.
Сравним определенный нами смысл «здоровье как оптимальное развитие» с традиционными смыслами здоровья, обнаруженными нами в первой главе при построении ретроспективы представлений о здоровье. Проверим, не противоречит ли наше определение этим смыслам. Такая проверка тоже предполагается феноменологическим исследованием, поскольку переводит субъективную процедуру смыслосозидания в интерсубъективную процедуру сравнения с уже известным.
Утверждение «здоровье — это гармония, баланс» полностью согласуется с нашим определением, ведь оптимальность - это и есть наилучшая из гармоний, самый выгодный баланс. Наше определение лишь уточняет этот тезис.
Утверждение «здоровье — это благо» подразумевается нашим определением, поскольку «оптимальное» и означает «наилучшее», самое хорошее, благое.
Утверждение «здоровье — это полнота существования» предполагает, что здоровое существует с максимальной реализацией возможностей - и этот смысл тоже содержится в понятии «оптимум». Высказывание «здоровье - это счастье и удовольствие существования» представляет собой более узкую, антропологическую, относящуюся только к человеку формулировку смысла здоровья как полноты существования, а значит — тоже согласуется с нашим определением.
Связь смыслов «здоровье — это свобода» и «здоровье — это оптимальное развитие» нетривиальна. Обнаружить ее можно через цепочку утверждений: «оптимум — это состояние, требующее минимальных энергетических затрат», «свобода — это состояние, в котором энергия распределяется по всем возможным состояниям системы», «распределение энергии по множеству состояний возможно только в случае, когда есть определенный энергетический ресурс», «энергетический ресурс образуется именно в случае оптимума». Эта цепочка логически заканчивается выводом, что здоровое как энергетически выгодное непременно означает свободу - состояний, движений, процессов.
Нетривиально и отношение смыслов «здоровье — это красота» и «здоровье — это оптимальное развитие». Их близость поддерживается хорошо известным со времен пифагореизма представлением о том, что красота есть гармония, пропорциональность частей , и утверждением «оптимум — это наилучшая из гармоний». А также связью уже выделенных отношений «красота-благо» и «благо-оптимум». Интуитивно же хорошо постигается то, что все природное прекрасно именно потому, что оно наилучшим образом организованно.
И только тезис «здоровье есть отсутствие болезни» логически не соответствует нашему определению, поскольку является реверсивным, определяет одно понятие через другое, определяемое им же самим, поскольку саму болезнь можно определить, как отсутствие здоровья. Но здравый смысл, основной инструмент феноменологии, подсказывает, что оптимальное существование — это и есть существование без болезней.
Теологический же смысл «здоровье есть единение человека с Богом» мы обсуждать не будем, заметим лишь, что в любой религиозной монотеистической системе подобное единение и объявляется оптимумом человеческого существования.
Итак, полученное нами онтологическое определение здоровья вполне соответствует хорошо известным, традиционным его смыслам, более того, наше определение включает в себя их. Это весомое свидетельство в пользу того, что полученное нами определение здоровья соответствует действительности.
Онтологическое определение здоровья соответствует и обнаруженным нами во втором параграфе первой главы общенаучным смыслам здоровья. Функциональный смысл здоровья определяет его как порядок в соотношении и функциях организма, и связан с внутренней стороной оптимума. Адаптационный смысл рассматривает здоровье как способность адаптироваться в среде и отражает внешние отношения оптимального развития. Деятельностный смысл здоровья соответствует способности всякого оптимально развивающегося быть активным, о чем мы говорили выше. Больше других соответствует онтологическим представлениям о здоровье выделенное нами в первой главе определение В.А. Лищука и Е.В. Мостковой: «Здоровье — это способность жизни сохранять и развивать себя и среду своего обитания» . Все эти смыслы отражают определенные стороны онтологических представлений о здоровье, а онтологическое определение обобщает практически все обнаруженные нами общенаучные. Это еще раз подтверждает полученный нами результат. Итак, здоровье — это способность оптимально развиваться, оптимум существования.
Теперь, когда мы выяснили сущность здоровья, его онтологический смысл, несложно определить такой чрезвычайно важный феномен, как болезнь. Необходимость прояснения того, что есть болезнь, диктуется следующими обстоятельствами. Во-первых, обыденное человеческое сознание ориентировано не на здоровье, а на болезнь. В повседневной жизни заметно только отсутствие здоровья, человеку обычно свойственно не стремление обладать здоровьем, вкушать его как полноту бытия, радоваться ему, а желание не болеть. Именно поэтому смысл «здоровье есть отсутствие болезни» является самым распространенным в повседневности.
Во-вторых, именно болезнь приводит не только к не оптимальности существования, но и к утрате самого существования, к смерти. Поэтому имеет смысл максимально точно знать, что она собой представляет, причем именно в онтологическом, универсальном смысле. Такое знание может позволить дать онтологические рецепты того, как избежать болезни и «наилучшим способом» подойти к смерти.
В-третьих, следует констатировать, что, несмотря на великое множество медицинских, биологических, психологических, биофизических и биохимических исследований конкретных болезней, онтологический смысл болезни до сих пор не известен, болезнь остается не проясненным феноменом.
В-четвертых, было бы методологически неверным, обладая таким важным знанием о здоровье, как его онтологическое определение, и традиционным представлением о болезни как об отсутствии здоровья, не воспользоваться ими, чтобы определить болезнь.
В-пятых, и именно это кажется нам чрезвычайно полезным для проводимого исследования, онтологические представления о болезнях дают возможность построения их универсальной онтологической классификации. Перечисленных причин достаточно, чтобы приступить к выяснению сущности болезни.
Совсем краткий, пунктирный экскурс в историю медицины дает возможность выделить имена великих ученых, интересовавшихся общими причинами появления болезней. К ним в разные времена относили: неправильное смешение четырёх основных жидкостей организма (Гиппократ); изменение формы слагающих человеческое тело атомов и их неправильное расположение (Демокрит); влияние мельчайших невидимых существ (Ибн Сина); анатомические изменения в органах (Дж. Б. Морганьи); нарушение равновесия организма со средой (К. Бернар); нарушение внешних условий существования человека (С. Боткин). Все эти великие ученые были в чем-то правы, но к универсальной, онтологической сущности болезни никто из них так и не пришел, хотя справедливости ради следует отметить, что среди механизмов возникновения болезни, обнаруженных ими, есть те, что отражают ее существенные свойства.
Самое широкое осмысление болезни в философии и науках связано с ее социальными основаниями и с установлением соотношения в ней биологического, психологического и социального. Мы уже отмечали, что существенный вклад в исследовании влияния психосоциальных факторов на появление и течение болезней внесла биопсихосоциальная модель Г.Л. Энджела , легшая в основу концепта «качество жизни» . Исследования социальных факторов здоровья имеют своим следствием представления об образе жизни, качестве жизни и субъективного благополучия.
Проблема идентификации болезни получил свое развитие в когнитивных исследованиях, например, в модели социального познания. Из них следует: каждый человек обладает собственным опытом болезни и ее лечения, своими методами ее диагностики, об этом же писали в свое время Дж. Локк и И. Кант. Болезнь определяется и как «способ интерпретации общества индивидом» , «способ отношения индивида к обществу». Можно выделить и представления о болезни как о саморазрушении или разрушении, как освобождении, как о специфическом виде деятельности. Во всех этих представлениях физический недуг человека всегда приобретает значение социального.
В ситуации болезни важную роль играет больной , который всегда особо конституирует свою социальную идентичность, особенно в случаях хронической болезни. В больной социальной реальности человек адаптируется к новой повседневности, определяет для себя новые социальные отношения, новую стратегию поведения . Больная реальность всегда включает в себя социальный, исторический, культурный компоненты .
В медицине до настоящего времени сохраняются расхождения во взглядах даже по поводу того, является ли отличие болезни от здоровья качественным или количественным. Чаще всего, болезнь рассматривается исключительно в ракурсе определенных биологических и физиологических закономерностей, нарушении связей организма со средой, особенностей адаптации. Существенным для нашего исследования является то, что в естественных науках, изучающих болезни, речь всегда идет только о болезнях живого (человека, животных, растений).
Мы же, встав на позицию универсальности здоровья, намереваемся и о болезнь осмыслять именно в широком смысле, считать ее тотальным свойством всего, что способно развиваться. Это взгляд позволяет отнести болезнь не только к биологическим, но и социальным, экономическим, культурным, ментальным системам.
Поскольку здоровье есть отсутствие болезни, то и болезнь есть отсутствие здоровья. Два эти высказывания могли бы образовать логический круг, но нами уже выделены традиционные смыслы здоровья и получено его онтологическое определение, так что мы можем получить сущность болезни всего лишь простым отрицанием и болезнь наконец-то определить.
Начнем со смыслов. Смыслы «болезнь — это зло» и «болезнь — это несчастье» легко интуитивно постигаются всеми, но не содержат существенных признаков самой болезни, поскольку существуют и другие проявления зла, и отличные от болезни несчастья. Поэтому следовало бы определить болезнь как особый вид зла, специфическую форму несчастья. Но коль скоро это не сделано, то смыслы эти следует признать феноменологически неясными. Смысл «болезнь — это невозможность ощутить полноту бытия», несмотря на широту входящих в него категорий оказывается слишком узким, поскольку является антропологическим. Отметим однако, что именно этот смысл прямо связывается с представлениями Гегеля, полагавшего осознание болезни и смерти исключительным отличием человеческого существования, а саму болезнь — тем, что способствует становлению человека как уникального единичного; и обратным образом - с представлениями экзистенциализма о том, что через болезнь возможно ощутить полноту бытия. Смысл «болезнь — это некрасота» очевиден.
Смысл «болезнь — это удаление от Бога» является теологическим, и мы его обсуждать не будем.
Смысл «Болезнь — это нарушение гармонии, баланса» более определенный, более «онтологический». Именно о нем говорят еще со времен создания мировых религий и античных онтологий, и именно он подтверждается современными науками. Однако именно этот смысл демонстрирует недостаточность определения нездорового (а значит, и здорового) просто через дисгармонию (гармонию). Действительно, следствием любой болезни организма или небиологической системы является определенные диспропорции веществ, несогласованность частей, внутренних и (или) внешних связей, энергий и т.д. Однако чтобы этот смысл был верным, необходимо, что бы было верным и обратное. И тогда вопрос заключается в том, всякое ли нарушение гармонии или баланса приводит к болезни? Насколько нам известно, современная медицина не может однозначно ответить на этот вопрос. Здравый же смысл и практический опыт подсказывают, что кратковременные нарушения баланса не приводит к болезни организма или системы. В самом деле, простое повышение давления, например, или учащение сердцебиений — это еще не болезнь. Для того чтобы болезнь возникла, дисбаланс должен стать постоянным, пролонгированным, растянуться во времени. Если же организм или система способны после кратковременного дисбаланса вернуть себя в прежнее, сбалансированное состояние, болезнь не наступает, здоровье сохраняется. И тогда снова возникает тема развития и оптимума как динамического, поддерживающего себя баланса, болезнь же представляется динамическим, длительным, растянутым во времени дисбалансом.
Из онтологических свойств здоровья выводится определение болезни; «Болезнь — это неспособность к оптимальному развитию. . Любое больное не в состоянии развиваться наилучшим для себя образом. В самом деле, больной человек ограничен в своей деятельности, его жизнь не такая активная и приятная, как у здорового; больной организм не может выполнять всех функций, обеспечивающих его полноценное существование; больная система способна не благоприятным для себя образом взаимодействовать с окружающей средой. Такое определение болезни близко к полученному в предыдущем абзаце, но включает в себя «временную развертку», поскольку речь идет о развитии. Разворачивая это определение, получаем: «Болезнь — это не способность организма или системы поддерживать правильную внутреннюю организацию и (или) наилучшим образом взаимодействовать с окружением». Это определение болезни является онтологическим, мы полагаем его и универсальным.
Онтологическое определение позволяет ввести универсальную классификацию болезней. Поскольку оптимальность означает и наилучшее внутреннее устройство, и самое лучшее из возможных взаимодействие с окружением, то могут существуют два принципиально разных типа болезней. Первый тип является следствием нарушений внутренней структуры и (или) целостности организма или системы, обусловленных их собственной неправильной организацией. Мы будем называть такие болезни системными, или морфологическими, болезнями.
Второй тип болезней обусловлен неправильным взаимодействием организма или системы с внешним окружением. Мы будем называть болезни такого типа адаптационными болезнями. Адаптация, по определению, - это динамическое соответствие морфологической организации и реакций организма или системы типичным условиям той среды, в которой организм или система развиваются. Адаптационные болезни вызываются существенными нарушениями типичных условий внешней среды. Такая классификация хорошо согласуется и с самыми широкими из известных нам представлениями о болезнях организаций Т.П. Фокиной и П.И. Прошутина .
Системные болезни, в свою очередь, можно разделить еще на два класса. Очевидно, что любые системные нарушения могут быть связаны либо с изменениями элементов, образующих систему, приводящих к изменениям структуры, либо с нарушениями их функций. Первый тип нарушений (болезней) мы будем называть деструкциями, второй - дисфункциями. Дефекты связи могут определяться как первыми, так и вторыми.
Анализ позволяет определить, что деструкции исчерпываются следующими нарушениями:
1) нарушения отдельных частей системы;
2) отсутствие некоторых частей системы.
А дисфункции могут быть вызваны:
1) нарушениями оптимальных связей между частями системы;
2) нарушениями внутренних функций отдельных частей системы;
3) нарушениями внешних функций отдельных частей системы;
4) нарушениями внешних функций системы как целого.
Если классифицировать системные болезни по их генезису, то следует выделить генетические (врожденные) и приобретенные. Первые обусловлены изначальным неправильным устройством организма или системы, являются врожденными патологиями. Вторые являются следствием неправильного развития органов или частей системы, патологиями развития.
Адаптационные болезни можно условно разделить на инфекции, мутации и катастрофы. Инфекции связаны с проникновением в систему из внешней среды инородных ей элементов, нарушающих ее оптимальную внутреннюю структуру. Мутации - это постепенные, медленные изменения организма или системы в условиях постоянного неблагоприятного внешнего воздействия. Катастрофы - это резкие качественные изменения организма или системы в условиях разового, но агрессивного и мощного внешнего воздействия, приводящего к существенным структурным изменениям организма или системы, к деструкциям или дисфункциям вплоть до полного разрушения. Очевидно, что адаптационные болезни могут трансформироваться в системные, вызывать деструкции и (или) дисфункции.
Введенная онтологическая классификация болезней, на наш взгляд, является универсальной, поскольку включает в себя все возможные типы болезней и все механизмы их возникновения. Эта классификация полностью соответствует известным нам общенаучным классификациям болезней не только организмов, но и социальных систем. Она же позволяет ответить на вопрос, является ли болезнь качественным изменением организма или системы или связана лишь с некоторыми количественными изменениями. Поскольку онтологически всякая болезнь есть некоторое нарушение структуры организма или системы, то она всегда связана с качественными изменениями. Больное и здоровое различаются именно качественно: невозможно быть чуть-чуть здоровым или слегка больным. Отметим, что этот вывод не противоречит сделанному ранее выводу об относительности здоровья, а значит — и болезни, потому что относительность эта определяется не отношением здоровья и болезни друг к другу , а зависимостью здорового и больного от внешних условий.
Так как болезнь универсальна, и болеть может все развивающееся, то можно классифицировать болезни и по их онтологическому статусу. Можно и нужно выделить болезни материальные и нематериальные, «болезни плоти» и «болезни духа». В системах, имеющих материальную и ментальную «составляющие», болезни плоти связаны с болезнями духа. В онтологических представлениях это не простая декларация, а следствие оптимальности здорового состояния, подразумевающей согласованность всех составляющих организма или системы. Примеров тому множество. Так, практически все органические болезни человека связаны с нарушениями нервной системы, и наоборот, физические заболевания непременно приводят к неблагоприятным психологическим изменениям. Нарушения экономического развития приводят к брожению общественного сознания. Нездоровая идеология крайне редко сопровождаются экономическим здоровьем. Лечить плоть и дух следует одновременно — этот факт, известный еще Платону, с необходимостью следует из определения здоровья как оптимума.
Поскольку здоровье в онтологическом смысле предполагает не только целостность, но и наилучшее соотношение всех органов живого организма или частей системы, то распространенное в медицине и в повседневности представление о том, что больным может быть только один орган, только одна часть системы, в принципе не верны. Любая, даже самая незначительная болезнь органа или части системы делает весь организм, всю систему больными. Всякая болезнь нарушает свойственный здоровью оптимальный баланс, а значит - все органы или части функционируют не оптимально, если болеет хотя бы один. Вот почему нельзя несерьезно относиться даже к самой небольшой болезни любого органа или части системы, и именно поэтому нельзя лечить их автономно. В последнем случае лечение, даже квалифицированное, может не только не принести желанного здоровья, но и вызвать другие заболевания.
Болезнь относительна, ее относительность следует из относительности здоровья, на которой мы подробно останавливались выше. И если абсолютное здоровье является идеалом и практически недостижимо, то болезнь как отклонение от этого идеала наличествует практически всегда.
И если стратегия любого здоровья — это жизнь, то болезнь, даже самая незначительная, всегда есть движение к смерти. Воспользовавшись онтологическим определением здоровья, можно определить и смерть. Смерть организма или системы — это полное и необратимое разрушение внутреннего и внешнего баланса, исключающая возможность любого дальнейшего развития. Смерть — это предельный случай болезни, асимптоматика болезни. Сказанное позволяет прокомментировать известное, практически очевидное утверждение: «Смерть — это предел жизни». Поскольку здоровое, по определению, есть существующее, то есть живое, здоровое не может умереть. Разрешение этого противоречия заключается в представлении жизни как цепочки сменяющих друг друга здоровых состояний и болезней, с необходимостью заканчивающейся болезнью. Представление же о том, что можно умереть здоровым, является в принципе неверным: здоровье перед смертью — лишь видимость, смерти всегда предшествует нездоровье, болезнь. И даже в случае катастрофической смерти, смерти, связанной с резким и очень агрессивным внешним воздействием, умирающие организм или система, до этого бывшие вполне здоровыми, хотя бы на короткое время лишаются своей целостности, больше не находятся в оптимуме, становятся нездоровыми.
Это обозначает важнейшую проблему: можно ли оптимально, то есть с наименьшими потерями, подойти к жизненному пределу, к смерти? Ответ содержится в онтологическом соотношении здоровья, болезни и смерти. К смерти следует идти как можно медленнее, как можно «мягче», по плавной асимптоте: не здоровым (здоровье исключает смерть!), но и не тяжело больным.
Здесь мы вплотную приближаемся и к проблеме старости . Сразу отметим, что мы имеем в виду старость в онтологическом смысле, относя ее не только к живому, но и к любому развивающемуся. Стареть могут не только люди и животные, но и социальные, политические, экономические, культурные, природные, экологические системы, вплоть до Вселенной. Однако особую значимость продолжает сохранять именно человеческая старость, понятие до сих пор точно не определенное. Актуальность проблемы человеческой старости поддерживается тем обстоятельством, что население Земли продолжает неуклонно стареть . Старость часто интерпретируется как болезнь, то есть как заведомо не оптимальное состояние. Однако онтологическое определение здоровья позволяет рассматривать старость и как определенный этап здорового развития. Даже в старости, когда многие функции организма или системы изменяются, между органами или частями системы, равно как между организмом или системой и внешней средой, могут сохраняться оптимальные для этого этапа развития отношения. Сказанное означает, что старость может быть как здоровой, так и нездоровой. В развитых странах давно уже существует понятие «третий возраст», обозначающее период здоровой, полноценной и активной жизни пожилых людей. Онтологическое определение здоровья позволяет рассматривать это понятие как правомерное.
Но болезни плоти в принципе неустранимы, и в старости не могут не возникать обязательные телесные изъяны. Однако, поскольку здоровье помимо телесной включает и ментальную составляющую, нарушения первой могут, хотя бы частично, компенсироваться преобладанием второй. И если ментальное значительно, то ресурс интеллектуального, нравственного, духовного позволяет компенсировать телесные изъяны, преодолевать физические недуги, а значит - и оставаться здоровым соответственно возрасту (напомним, что здоровье относительный феномен!), «смягчить» неотвратимую смерть. Это относится не только к смерти человека, но и к смерти любой социальной, культурной, ментальной системы, которая может умереть или исчезнуть «достойно» и почти безболезненно.
Но жить, вне всякого сомнения, лучше здоровому. Здоровому же и мыслящему необходимо помнить не только о смерти, но и о болезни, не страшась их, а осознавая ценность здоровья.
Итак, мы показали, что онтологическое определение здоровья позволяет обнаружить необходимые условия здорового существования и онтологически определить болезнь, старость, смерть. Этот итог проведенного феноменологического анализа представляется нам онтологически значимым.
Выводы из главы:
1. Феноменологический анализ позволяет определить здоровье как способность к оптимальному развитию, оценить здоровье как универсальное свойство развивающихся систем любой природы.
2. Онтологические представления позволяют говорить о здоровье как о наилучшей из возможных внутренней организации организма или системы и о наилучшем взаимодействии с окружением. В связи с этим имеет смысл выделить «природное здоровье» и «здоровье в среде»
3. Существенными онтологическими свойствами здоровья являются динамичность и относительность.
4. В онтологическом ракурсе болезнь представляется на нарушение либо отсутствие способности к оптимальному развитию. Болезнь — это не способность организма или системы поддерживать правильную внутреннюю организацию и наилучшим образом взаимодействовать с окружением
5. Онтологические представления позволяют ввести универсальную классификацию болезней, разделив их на системные, или морфо)логические, «внутренние» и болезни адаптации, «внешние». К внутренним болезням относятся дисфункции и деструкции, к внешним — инфекции, мутации и катастрофы.
6. Онтологические представления о здоровье позволяют определить старость как этап развития, в котором здоровье может сохраняться, а смерть — как полное и необратимое разрушение внутреннего и внешнего баланса, исключающая возможность любого дальнейшего развития, как необратимую неспособность развиваться.
;
Глава 4.
Здоровье как нелинейный феномен
Онтологическая сложность здоровья делает необходимым поиск эффективных, способных справиться с этой сложностью, методов его исследования, позволяющих достичь онтологически значимых результатов. На наш взгляд, в конституирование онтологии здоровья существенный вклад может внести синергетика, обладающая обширным арсеналом методов исследования сложных систем и феноменов любой природы .
Синергетические методы вполне подходят для построения любых онтологий, поскольку предметом изучения синергетики как раз и являются генезис, способы и этапы существования, существенные и особые свойства, возможные метаморфозы и исчезновение самых разных природных и социальных систем, феноменов, процессов . При таком исследовании может достигаться принципиально новое знание о здоровье как о целостном феномене, подчиняющемся строгим универсальным законам, которые в равной степени касаются здоровья человека или здоровья природной, экономической или социальной системы.
Здоровье некоторых систем может описываться с помощью синергетических методов не только качественно, но иногда — и, количественно, точно. Это возможно в тех случаях, когда исследуемые системы допускают строгое математическое описание. Так, например, в космологии, биофизике, в медицинской физике, в нелинейной динамике существуют точные нелинейные модели динамики космических структур, мозга, сердца, распространения нервных импульсов , а в экономике — динамики финансовых потоков и различных экономических систем.
Особо отметим, что, проводя синергетический анализ, мы получаем не только общенаучное, но и философское знание, поскольку у фундаментальных категорий синергетики имеются онтологические эквиваленты . Пользуясь синергетическими методами, мы можем придти к универсальному, онтологическому знанию об объекте исследования, выраженному в системе категорий, изоморфных категориям онтологии. А задача философского осмысления при этом сводится к тому, чтобы дать верные онтологические интерпретации полученных синергетикой результатов. На наш взгляд, практические все фундаментальные категории синергетики могут эвристично и эффективно использоваться при онтологическом анализе феномена здоровья, а результаты подобного исследования позволяют получить принципиально новое знание о нем .
Первым фундаментальным синергетическим понятием, очень точно описывающим феномен здоровья, является синергия. Под синергией системы понимается совместное действие всех ее составляющих, единство, приводящее к благоприятному результату, превосходящему простую сумму действий отдельных частей. Тот факт, что здоровье — это единство, не вызывает сомнения. В самом деле, трудно спорить с тем, что здоровье, о каких бы объектах мира ни шла речь, достигается в кооперации, резонансе, когерентном, синфазном, согласованном единении материального и ментального, физического и биологического, физического и социального, в единстве отдельных органов и тканей организма или частей и подсистем системы. Организм - всегда целостность, и несогласованность деятельности хотя бы одной его составляющей со всеми остальными оказывается неполезным, опасным, иногда даже катастрофическим для всего организма. И наоборот, слаженное, согласованное, когерентное взаимодействие всех и только всех составляющих организма и есть здоровье. Если же обратиться к человеческому здоровью, то оно является результатом не только биологического единства, но и единства телесного и ментального, биологического и социального. Представление о синергии позволяет еще раз осмыслить здоровье как целостность, зависящую от многих взаимосвязанных частей.
Однако синергия — не простое единство, а целостность, которая больше отдельных своих частей, целое, превосходящее совокупность своих составляющих. Свойство синергии — иметь в результате больше, чем простая сумма отдельных составляющих — прекрасно иллюстрирует человеческий организм. Последний есть нечто, несоизмеримо большее, чем совокупность отдельных его органов, это качественно отличное от простой совокупности нечто. Сложив все органы, организма не получишь, в то время как в своей синергии они дают принципиально новое качество — живое существо.
Ближайшим по смыслу к категории «синергия» является понятие «резонанс». Здоровая, оптимальная, деятельность человеческого организма определяется существованием множества резонансов между его собственными органами и системами; его органами и системами и внешним окружением. Это резонансы между колебаниями сердца и дыханием; между деятельностью желудка и выделительной системы; между колебаниями мозга и периодической работой многих важных для человека органов; между ритмами мозга и солнечными и лунными циклами; между женскими и лунными циклами и множество других. Все эти резонансы традиционно исследуются медициной, изучение их с помощью методов синергетики могло бы существенно обогатить представления о видимых и скрытых резонансных соотношениях, свойственных здоровой или, напротив, нездоровой человеческой (и не только человеческой) природе.
Важнейшей характеристикой динамики самых различных систем является «открытость». Открытость — это постоянный обмен с окружающей средой энергией, веществом и информацией. Известно, что большинство природных и социальных систем являются открытыми. Поскольку, по определению, здоровые системы должны благоприятным для себя образом взаимодействовать с окружением, то они с необходимостью должны быть открытыми. Важным является хорошо известный из синергетики факт: именно открытые системы обладают определенными особенностями динамики, например, сложностью и даже хаотичностью развития. Сложность развития способствует и адаптации, и реализации максимального числа свобод, и качественным перестройкам. Примерами закрытых систем являются психика человека, страдающего аутизмом, или политическая и экономическая система Северной Кореи.
Другим важным синергетическим феноменом является нелинейность. Нелинейность означает, что в организме или системе существует множество собственных возможных состояний, реализация одного из которых в каждый момент времени определяется совокупностью параметров системы и внешних условий. Линейные же системы всегда обладают единственным возможным состоянием. Множество состояний в нелинейной системе возможно благодаря тому, что ее элементы и подсистемы связаны между собою множеством сложных обратных связей, определяющих возможность разных типов поведения. Наличие нескольких возможных в каждый момент времени состояний приводит к тому, что нелинейные системы могут «перестраиваться» из одного состояния в другое в случае, когда первое становится неблагоприятным, это обуславливает способность нелинейных систем к адаптации. Именно поэтому нелинейные системы «мягче», «гибче», разнообразнее линейных в типах поведения, более приспособленные, более «живучие». Примером могут являться разнообразные психические состояния здорового состояния в противовес единственно возможному у нездорового.
Нелинейные системы и особым образом реагируют на внешнее воздействие: в них не выполняется принцип суперпозиции, то есть результаты действия нескольких внешних сил не складываются. Это приводит к тому, что нелинейные системы могут вести себя непредсказуемо, хаотически, часто и внезапно менять свою динамику — словом, вести себя чрезвычайно сложно. В настоящее время известно, что практически все биологические и социальные системы являются нелинейными. Так, организм человека или животного — это принципиально нелинейная система, состоящая из множества нелинейных же подсистем (органов, тканей, систем органов).
Еще одним значимым понятием синергетики, очень уместным при описании здоровых организмов и систем, является самоорганизация . Самоорганизация — это образование упорядоченных структур из первоначально хаотического состояния. Примерами самоорганизации служат все развивающиеся природные структуры: Вселенная как целое; галактики, звезды, планеты; атмосферные и океанические волны, течения и вихри ; биологические виды и популяции; все социальные сообщества от племен до государств и межгосударственных союзов . Если говорить о телесности, то процессами самоорганизации являются оплодотворение половой клетки и развитие эмбриона, образование биополимеров, тканей и органов биологического тела и их систем. Как процессы самоорганизации описываются и ментальные структуры: формирование психики, формулировка идей, творчество, настроение, эмоции, память и многое другое. Любой живой организм - это открытая нелинейная самоорганизующаяся система.
Самоорганизация любой системы означает наличие у нее собственного, внутренне обусловленного закона развития. Саморазвитие биологических систем определяется генетическим кодом, процессы самоорганизации для человека как социального индивида обусловлены еще и воспитанием, и образованием, и собственным целеполаганием, и системой ценностных установок
Процессы самоорганизации происходят по хорошо известным, точным законам , поэтому их можно не только прогнозировать, определяя вид будущих упорядоченных структур, но даже формировать с помощью изменения параметров системы. Именно так, например, формируется воспитанием личность. Однако формирование это возможно только в пределах собственного закона развития, определяющего возможности самоорганизации. И нельзя сформировать «маленького гения», если у ребенка отсутствуют необходимые для этого внутренние возможности, если он не одарен. Но из математически одаренного ребенка, например, можно вырастить математика, экономиста или отличного карточного игрока, если подходящим образом менять «параметры воспитания».
Если соотнести категорию «самоорганизация» с этапами развития нелинейных систем, то можно утверждать, что лучше всего самоорганизуется свободно и сильно развивающееся молодое. Взросление и старость любой системы, какой бы природы она ни была, замедляет или даже останавливает процессы самоорганизации. Так, например, у взрослых людей, в отличие от детей, не появляются новые зубы; у стариков плохо растут волосы, слабеют мышление и память. Сказанное позволяет полагать способность к самоорганизации одним из показателей здоровья системы.
Однако отношение здорового и самоорганизующегося не столь однозначны: существуют и процессы самоорганизации, свойственные болезни. Так, в процессах самоорганизации могут рождаться болезненные опухоли; вредные для развития социальные и политические структуры; устойчивые структуры сознания, приводящие к психическим заболеваниям. Это означает, что соотношение процессов самоорганизации со здоровьем нуждается в серьезных биологических, биохимических, биофизических, медицинских исследованиях.
Любые качественные изменения, скачки, переходы, метаморфозы, кризисы, катастрофы развития в синергетике описываются с помощью категории «бифуркация». Бифуркация — качественное изменение состояния системы, обусловленное ее собственным развитием. Самые важные бифуркации для всего, что существует, - это появление и исчезновение, а в случае живого - рождение и смерть. Жизнь любого человека — это длинная и сложная цепочка бифуркаций, переводящих его из младенчества в детство, юность, зрелость, старость, определяющих этапы его интеллектуального и физического развития; смены настроения, эмоциональных состояний и многое другое.
Важной характеристикой любой бифуркации является мягкость либо жесткость. Мягкие бифуркации приводят к тому, что система переходит из одного качественного состояния в другое плавно, а начальное и конечное состояния мало различаются. Во время жестких бифуркация система переходит в новое состояние скачком, а старое и новое состояния различаются значительно. Знание того, какая именно бифуркация возникает в системе при тех или иных параметрах, позволяет сделать прогноз будущего развития. Показательный пример жесткой бифуркации — рождение или смерть, мягкой — старение.
Как бифуркацию можно описать и смену здорового состояния болезнью, и выздоровление. Например, инфаркт, инсульт, психологический кризис являются жесткими бифуркациями, головная боль, простуда– мягкими. По сути, цепочка бифуркаций «здоровье-болезнь» и «болезнь-здоровье» составляют жизнь человека или животного. Этой длинной последовательности сменяющих друг другу здоровых и нездоровых состояний предшествует бифуркация рождения, завершается же она бифуркацией «смерть».
Несомненно одно: исследование бифуркаций биологических, микробиологических, биохимических, биофизических объектов могло бы стать весьма полезным не только для изучения здорового развития любого организма, но и для анализа генезиса различных болезней.
Важным видом бифуркаций являются кризисы. Кризисом называют качественные изменения, переводящие систему из хаотического состояния в упорядоченное, или наоборот. Кризис является естественным и закономерным этапом любого сложного развития . И если в профанной интерпретации кризис — всегда отрицательное и нежелательное явление, то, согласно представлениям синергетики, он, скорее, благотворен и желателен, поскольку позволяет выявить болезни системы и ее неспособность существовать в прежнем состоянии, а кроме того, дает новые возможности и толчки развития . Примером могут служить эмоциональные и психологические кризисы, позволяющие осознать уже свершенное и будущие возможности, вступить в следующий период жизни. Критическими часто бывают и выздоровления, а кризисы здоровья, болезни и увечья, дают человеку возможность осознать ценность жизни. Экономические кризисы выявляют несостоятельность экономической системы, и могут привести к ее полезной реорганизации. Кризисов нельзя избежать, но, проведя специальное исследование, можно знать о них заранее, подготовиться к ним и извлечь из них новые, благоприятные для развития возможности.
Еще одной важной синергетической характеристикой динамики нелинейных систем характеристикой является устойчивость. Под устойчивостью в синергетике понимают способность системы сохранять свое состояние при вариации внутренних и (или) внешних параметров и условий . Напротив, неустойчивость означает сильную зависимость состояния от изменения влияющих на него факторов. Очевидно, что любая здоровая система должна обладать свойством сохранять благоприятное для себя состояние. В самом деле, здоровый организм способен сопротивляться инфекциям, изменениям природного фона, неприятным внешним воздействиям. Устойчивая экономическая или социальная система может сохранять удачный режим развития даже в неблагоприятном внешнем окружении. Это позволяет соотнести понятие «устойчивость» со здоровьем, неустойчивость — с нездоровьем организма, системы, процесса.
Близкой к категории «устойчивость» является категория «аттрактор». Прояснение этого понятия позволяет сопоставить ему любое устойчивое состояние системы . Выше мы уже говорили, что в нелинейных системах существует множество устойчивых состояний, а значит — и а аттракторов. Аттракторами являются, например, качественные этапы жизни человека (детство, юность, зрелость, старость), состояния здоровья и болезни; различные психологические и эмоциональные состояния (стрессы, экстазы, сны). Самые «большие», устойчивые аттракторы для всего живого - жизнь и смерть.
Синергетические методы в принципе способны выявить и исследовать все возможные аттракторы нелинейной системы, определить, в какой области внутренних и внешних параметров они могут существовать, и дать рекомендацию по их реализации или достижению. Именно о таких исследованиях мечтал в свое время О. Конт: математически описать процессы развития социальных систем, предсказывать их будущие состояния и направлять их развитие в желаемом направлении. Однако конкретная реализация синергетических методов усложняется тем, что далеко не для всех важных нелинейных систем возможно записать точные уравнения динамики. И, к сожалению, до сих пор можно только мечтать о том, чтобы определить область параметров человеческого организма, благоприятных для аттрактора «молодость» и неблагоприятных для аттрактора «старость» - уж слишком сложной системой является человек, слишком многие биологические и социальные параметры определяют его состояние. Но для более простых систем: отдельных подсистем человеческого организма, банковских, экономических, социальных систем - синергетические исследования уже проводятся, и достаточно давно. В более сложных случаях речь может идти об исследованиях «по аналогии», не о точных количественных, а о качественных исследованиях, в которых основные особенности поведения сложных нелинейных систем (социальных, экономических, ментальных) полагаются подобными особенностям поведения более простых и уже исследованных систем. Представляется важным, что в случае экологических систем возможно точное синергетическое описание. И именно с исследования экологической системы, атмосферы Земли , в свое время начался исследовательский бум, обусловивший становление синергетики как общенаучной парадигмы.
Если говорить о качестве возможных устойчивых состояний, о типах аттракторов, то среди них как типичные выделяют стационарные состояния, или состояния покоя, периодические колебания, или циклы, и детерминированные хаотические режимы развития, или странные аттракторы . Мы не будем останавливаться подробно на состояниях покоя, поскольку они довольно редко встречаются в живой природе. А о том, насколько часто в динамике самых разных биологических, социальных, культурных систем встречаются циклы, достаточно написано . Так, хорошо известны короткие экономические циклы К. Маркса, Э. Митчела, Дж. Китчина, средние циклы К. Жугляра, длинные экономические циклы Н.Д. Кондратьева . Физиологические, психологические, эмоциональные циклы играют огромную роль для здоровья человека, определяют работу всех органов и систем человеческого организма . А многочисленные экономические, политические, культурные циклы во многом определяют развитие социума.
А вот детерминированный хаос оказывается чрезвычайно эвристичным для осмысления здоровья, и мы остановимся на нем подробнее. Детерминированный хаос — неупорядоченное, непредсказуемое состояние нелинейных систем, обусловленное их собственной сложной динамикой . В отличие от статистического хаоса, который наблюдается в системах с очень большим числом элементов и является принципиально неустранимым, детерминированный хаос может возникать и в совсем простых, состоящих из малого числа элементов, системах. Между этими двумя видами движений существует такая же разница, как между поведением толпы и поведение отдельно взятого блуждающего человека: оба эти движения являются хаотическими, а вот причины хаотического поведения и его вид существенно различаются.
В настоящее время известно, что детерминированный хаос — атрибут нелинейного развития . Он не просто типичен для множества природных и социальных систем, но зачастую является преобладающим видом динамики. Детерминированный хаос может возникать из упорядоченного состояния и появляется, как правило, на поздних этапах развития системы, когда в ней накапливается достаточная энергия. Так, например, любой город, становясь мегаполисом, переходит из упорядоченного состояния в детерминированное хаотическое . Сегодня известно, что хаотическими являются многие политические, социальные, экономические, культурные процессы.
Особо отметим, что детерминированный хаос не означает отсутствия закономерности развития. Напротив, хаос - это один из видов динамики, а значит — с необходимостью предполагает существование строгого, но чрезвычайно сложного закона развития. И поскольку детерминированный хаос нередко возникает после того, как система вела себя упорядоченно, то системы с детерминированным хаосом содержат в себе « следы порядка», это «упорядоченный хаос» .
В настоящее время известно, что детерминированный хаос — это движение в оптимуме: при нем наблюдаются самый высокий коэффициент полезного действия, самый эффективный энергообмен и самые низкие затраты силы и энергии. Но поскольку здоровье - это оптимальное развитие, то есть развитие, при котором энергия, идущая на поддержание благоприятного существования минимальна, нельзя не предположить, что здоровым является именно хаотическое.
Этот факт давно известен в синергетике, нелинейной динамике, биофизике, медицине. Здоровое сердце, здоровая опорно-двигательная система, здоровая психика функционируют в режимах детерминированного хаоса, это не только теоретически доказано, но и эмпирически проверено. Оказывается, вопреки сложившимся стереотипам, когда здоровым объявляется только упорядоченное, о здоровье системы свидетельствуют именно детерминированные хаотические процессы, происходящие в ней. Так, биения сердца, традиционный эталон порядка, на самом деле представляют собой хаотические колебания. В этом нетрудно убедиться, взглянув на любую кардиограмму или многократно измерив пульс здорового человека: в первом случае мы увидим хаотически пульсирующую кривую, во втором получим совершенно неупорядоченную последовательность чисел. В режиме детерминированного хаоса работают здоровое человеческое мышление и память, и напротив, психические патологии свидетельствуют о назойливой упорядоченности. Вообще, существование какой-либо подсистемы организма в режиме детерминированного хаоса является эффективным средством диагностики здоровья.
Это относится не только к биологическим, но и к экономическим, социальным, культурным системам. Сравним, например, экономики типичного социалистического и типичного капиталистического государств. Первая функционирует планомерно, упорядочено, вторая - в режиме свободного рынка, то есть детерминированного хаоса . И сейчас уже мало у кого вызывает сомнения то факт, что именно капиталистическая экономическая система является более здоровой. Тоже можно сказать и о культурных системах: общепризнанно, что любой навязанный жесткий порядок вредит культуре (достаточно вспомнить культурные ситуации в тоталитарных государствах!), в то время как свобода, «легкий» хаос определяет культурное разнообразие, способствует реализации творческих начинаний.
Все сказанное позволяет придти к еще одному, глубоко скрытому, далеко не очевидному смыслу здоровья: здоровье — это детерминированное хаотическое развитие. Столь неявный и сложный смысл здоровья нуждается в комментарии. Поскольку детерминированный хаос возникает в системах, поведение которых описываются динамическими законами, и поскольку он возникает из упорядоченных движений, то он, как мы уже отмечали, всегда содержит следы, черты, характеристики порядка. Детерминированный хаос — это «слегка хаотическое» состояние, которое, с одной стороны, обладает определенными закономерностями и ограничениями некоторых своих характеристик, а с другой — всеми существенными свойствами хаотического движения, в первую очередь, присущей хаосу свободой. Именно это сочетание порядка и свободы делает детерминированный хаос не только благоприятным, но и оптимальным, здоровым режимом развития. И напротив, абсолютный порядок, исключающий возможность изменений, адаптации, нездоров по определению. Это легко поясняется примерами, достаточно вспомнить прямую линию на кардиограмме умирающего, назойливую цикличность сознания параноика, все те же тоталитарные режимы и экономический застой.
Любой же здоровый организм, любая здоровая система постоянно и сложно меняются в соответствии с постоянно меняющимися внутренними и внешними условиями, и точно предсказать эти изменения невозможно. Например, непредсказуемыми являются именно здоровое мышление и жизнь свободного человека, поведение психически больного и будущее заключенного предопределено.
Итак, детерминированный хаос — это сложное единство, синергия свободы и порядка. Именно так описывал в свое время хаос В.Соловьев, полагавший, что именно порядок и хаос в своем единстве творят «великолепное тело нашей Вселенной». Смысл «здоровье есть упорядоченный хаос» не противоречит онтологическому определению здоровья и многим из обнаруженных нами ранее фундаментальных его смыслов. Об оптимальности детерминированного хаотического развития мы уже сказали. Если же говорить о здоровье как о полноте бытия, то самые первые, мифические представления о хаосе связаны именно с пониманием его как мирового начала, содержащего все сущее, как предельно полного состояния. Связать утверждения «здоровое — это хаотическое» и «здоровое — это красивое» позволяет следующее замечание. Детерминированный хаос имеет сложную структуру, которая в синергетике описывается категорией «фрактальность» , и всем, кто знаком с удивительной красотой фракталов, понятно, что хаотическое красиво. А один из онтологических смыслов хаоса, «хаос как свобода» , полностью соответствует смыслу «здоровье как свобода существования».
Здоровье — это свобода существования. Это величайший, всем понятный и мало где не обозначенный смысл здоровья мы выделили в первой главе как фундаментальный. Но, пожалуй, только Н. Бердяев с определенностью высказался на этот счет, соотнеся здоровье и свободу. Тем более значимым кажется то, что с помощью синергетического анализа мы пришли к выводу о связи здоровья и свободы. Более того, эту связь теперь можно не только предполагать, постулировать или постигать интуитивно, ее можно доказать с помощью строгих методов синергетики, разумеется, при условии, владения этой методологией. Тот факт, что мы пришли к столь серьезному выводу, еще раз свидетельствует в пользу эффективности и значительного эвристического потенциала синергетики.
В этом месте возникает и еще одна важнейшая коннотация. Согласно представлениям синергетики, именно из хаоса чаще всего появляются принципиально новые, сложные состояния, движения, режимы развития. Вспомним, что о появлении из Хаоса всего существующего говорили и греческая мифология, и первые натурфилософские, и некоторые классические метафизические системы (например, метафизика В. Соловьева). Из первоначального хаоса материи возникли все вселенские структуры. Из хаоса неорганической материи появилась клетка. Из хаоса органических молекул зарождается эмбрион. Это перечисление можно продолжать очень долго, но для наших рассуждений уже достаточно приведенных примеров. Подобные представления вполне соответствует и представлениям картезианства, и представлениям гуссерлианской феноменологии. В самом деле, абсолютно новая, свежая мысль рождается лишь в сознании, пребывающем в собственном хаосе, свободном от навязанных извне стереотипов. Только из хаоса рождается принципиально новое. С появлением нового связана способность делать, создавать, творить — творчество в самом широком смысле. И такие «творческие способности», так или иначе, присутствуют у всего развивающегося.
Но тогда и здоровье связано с появлением нового, и именно через хаос. Здоровое — это то, что способно рождать, создавать, творить что-либо. А здоровье — это способность создавать новое, творить. Мы не выделили этот смысл здоровья как фундаментальный, хотя в некоторых философских концепциях он брезжит, а Н. Бердяев указывает на него с определенностью. Но обнаружив этот смысл сейчас, мы настаиваем на его значимости и убеждены, что здоровым может оставаться только творческое. Возвращаясь к повседневным и медицинским представлениям о здоровье, можно найти множество реальных подтверждений смысла здоровья как способности к творчеству: от биологически здоровой способности к деторождению до духовного здоровья любого творца во всех видах человеческой деятельности.
В заключение параграфа остановимся еще на одной категории синергетики, фрактальности, уже упоминавшейся нами при анализе связи здоровья и детерминированного хаоса. Фракталы, или самоподобные множества с дробной размерностью, на сегодняшний день достаточно исследованы . Так, известно, что фрактальной структурой обладает значительное число природных, социальных, культурных объектов; фрактальной природой обладает и любой организм. В самом деле, организм представляет собой сложнейший пространственный объект с нетривиальной топологией: телесно он представлен сложнейшей системой всех своих выпуклостей, полостей, бесчисленных разветвлений нервной, дыхательной кровеносной, пищеварительной и выделительной систем . Подобная уникальная пространственная конфигурация и есть фрактальность, которая онтологически интерпретируется как предельная сложность формы . Фракталы специфически растут, особым образом развиваются, в них часто реализуются хаотические режимы.
Пространственный рост, структурирование, экспансия фрактальных объектов обуславливает существование и временной фрактальности; последняя означает существование сложной фрактальной сети событий во времени, значительную сложность развития . Грибница, например, растет сложным образом и не во всех направлениях; так же расплывается чернильная клякса в молоке, демонстрируя фрактальность процесс диффузии; так растут города, сети организаций. И именно так происходят многие важнейшие для здоровья процессы: из атомов образуются органические молекулы, белки, жиры, углеводы, клетки; происходят биохимический транспорт, формирование живых тканей, органов, систем организма, организма в целом; осуществляются процессы мышления; происходят миграции человека и животных; распространяются эпидемии.
Фрактальность практически аннулирует классические представления о длине, площади и объеме. В самом деле, нельзя привычными методами определить длину изрезанной береговой линии или сложнейшей нервной сети, площадь кружевного воротничка, объем головки сыра или плитки пористого шоколада. Для фракталов длина и другие метрические характеристики определяются по сложным неклассическим алгоритмам, в настоящее время хорошо известным, и сильно отличаются от подобных же характеристик целых объектов. Это означает, что чрезвычайно трудно точно определить размеры фрактальных структур, являющихся важнейшими частями человеческого тела. И поскольку именно размеры, пространственные отношения, определяют многие процессы, связанные с человеческими здоровьем или болезнями, ошибка в определении может оказаться роковой для здоровья. И только методы теории фракталов позволяют решить целый ряд прикладных задач медицины, биофизики, биохимии, нейрофизиологии и многих других наук, в том числе, задачу о биологическом транспорте по сетям организма.
Представления о фрактальности могут использоваться и при исследовании роста многих важных органов и систем организма, а может быть - и помочь при создании и эксплуатации медицинских и биологических нанотехнологичных систем. В любом случае, идея фрактальности представляется чрезвычайно продуктивной для исследования здоровья не только организмов, но и социальных, культурных, экономических систем. Так, известно, например, что Б. Мандельброт, основатель теории фрактальности, с успехом использовал идею фрактальности при оценке эффективности финансовых систем и рынков.
До сих пор мы говорили об отдельных свойствах здоровых систем, которые могут быть не только описаны в категориях синергетики, но и исследованы синергетическими методами. Остановимся теперь на самом здоровье, на здоровье как таковом, на здоровье как на целостном феномене. Мы полагаем, что и само здоровье нелинейно по своей природе. В самом деле, оно может реализовываться по-разному, обозначаться разными здоровыми состояниями, оно сложным, нелинейным образом зависит от множества внутренних и внешних факторов, оно постоянно и непредсказуемо меняется: сменяется нездоровьем, болезнями, возвращается вновь. Оно есть результат синергии органов и подсистем организма или системы. Сказанного достаточно, для того чтобы утверждать: само здоровье является нелинейным феноменом, а нелинейность является существенной характеристикой здоровья. Этот вывод мы полагаем онтологически значимым.
Выводы из главы:
1. Здоровье — это сложнейший нелинейный феномен, допускающий адекватное описание в основных категориях синергетики, причем в ряде случаев синергетическое описание связанных с ним явлений является единственно возможным.
2. Как нелинейный феномен, здоровье демонстрирует все свойственные нелинейным системам особенности: сложное развитие, наличие множества обратных связей, самоорганизацию, бифуркации, кризисы, хаотическую динамику.
3. Синергетическое описание допускает и множество связанных со здоровьем процессов. Жизнь и функции здоровых систем и организмов адекватно описываются в терминах «самоорганизация», «бифуркация», «устойчивость», «аттрактор», «цикличность», «детерминированный хаос», «фрактальность».
4. Переходы систем и организмов из здорового состояния в нездоровое, и наоборот, могут быть описаны как «бифуркация» или «кризис».
5. Синергетический анализ позволяет выделить следующие онтологически значимые смыслы здоровья: «здоровье как способность создавать новое, творить» и «здоровье как динамическая сложность, детерминированная хаотичность».
6. Синергетические методы обладают высоким эвристическим потенциалов в описании процессов, определяющих здоровье систем и организмов. В ряде случаев они позволяют определить точные параметры, гарантирующие здоровое развитие систем, что дает возможность управления их развитием.
;
Глава 5.
Здоровье как универсальная характеристика
развития социальных систем
В этой главе мы покажем, что онтологические представления о здоровье в силу их универсальности могут с успехом применяться к системам различной природы, социальным, политическим, экономическим, культурным. Важнейшие приложения связаны с исследованием здоровья самых разных социальных систем . Онтологические представления о здоровье оказываются настолько эвристичными, а их возможные социальные приложения столь многочисленными, что мы лишь пунктиром очертим их горизонт, останавливаясь лишь на некоторых.
5.1. Здоровье социума
Самый популярный в настоящее время аспект осмысления отношения «здоровье-социум» связан с концептом «социальное здоровье». Как и все, что связано с осмыслением здоровья, концепт этот неоднозначен. В медицине и социологии под социальным здоровьем понимает раздел медицины, изучающий влияние социальных факторов на состояние здоровья населения. Этот смысл социального здоровья кажется нам слишком узким и неудовлетворительным в онтологическом смысле. Если же говорить о многочисленных философских работах, связанных с социальным здоровьем, то в них, как правило, исследуются мировоззренческие, ценностные, деятельностные основания социального здоровья; общие характеристики социального здоровья; стратегии его сохранения и преумножения , его трансформации, связанные с социальными и политическими процессами .
Мы не просто будем различать понятия «социальное здоровье» и «здоровье социума», но будем настаивать на существенной разнице этих двух концептов, и в этом параграфе будем анализировать именно второе. До сих пор о здоровье социума было сказано так мало, что нам придется ввести его определение. Затем мы применим полученное определение к различным социальным системам и интерпретируем развитие последних в контексте представлений о здоровье. Выстраиваемая нами концепция здоровья социума является оригинальной, вот почему этот раздел содержит мало ссылок на работы других авторов.
В самом деле, социум как целое — это сложная развивающаяся, самоорганизующася система, а значит, может быть здоровым или нездоровым. В силу онтологического определения здоровья, здоровье социума — это способность социума к оптимальному развитию. А это значит, что общество является здоровым, если оно имеет наилучшим образом организованную внутреннюю структуру и оптимальным образом взаимодействует с внешним окружением. Очевидно, для того, чтобы быть здоровым, одной только строгой внутренней организации социуму недостаточно: возможны ситуации, когда социум обладает несомненным внутренним порядком, но не способен благоприятным для себя образом развиваться в социальной и (или) природной окружающей среде. Многочисленные примеры этому дает мировая история.
Аналогично определяется и здоровье государства. Универсальность онтологических представлений не оставляет нам возможности избегать некоторых повторов в определениях, но это общее свойство любой универсальной методологии, в гносеологическом смысле скорее положительное, чем отрицательное. И задача определения здоровья различных систем при таком подходе сводится лишь к расшифровке в каждом конкретном случае базового свойства — способности к оптимальному развитию. Впрочем, мы можем пользоваться и другими близкими смыслами здоровья.
Государство является здоровым, если оно имеет организованные политическую, экономическую, социальную системы, способствующие его развитию, и может благоприятным для себя образом существовать в окружающем политическом пространстве. В силу этого определения, любое государство может быть здоровым или болеть, даже умереть, и строгий внутренний порядок не гарантирует ему здоровья. Государство, несмотря на внутреннюю упорядоченность, будет нездорово, если не оно способно мирно сосуществовать с другими внешними социальными структурами.
Равным образом, можно говорить и о болезнях государства, внутренних, системных, и внешних, адаптационных, связанных с неблагоприятным окружением. Первые — это критические этапы его внутреннего политического и экономического развития: гражданские войны, революции, политические и экономические кризисы, тоталитарные режимы, стагнация. Среди них можно выделить даже «психические расстройства»: «паранойи», «шизофрении», «аутизм». Государственные паранойи, как правило, связаны с существованием очень строгого внутреннего политического порядка и параноидальной сверхидеи, подчиняющей себе политическую и экономическую деятельность. Государства-параноики «подозрительны» и постоянно ищут внешнего врага, демонстрируют «бред величия». Все фашистские, националистические, коммунистические режимы полностью соответствуют этим признакам. Самые известные примеры государств-психопатов — фашиствующий Третий Рейх, уничтожающий другие народы во имя бредовой сверхидеи о превосходстве арийской расы, и многочисленные коммунистические режимы, убивающие собственных граждан ради несбыточной мечты о построении идеального общества. Государственные «шизофрении» - это тревожные состояния, связанные с политическими метаниями, неопределенностью целей развития, частыми переоценками ценностей и сменами курса, производством лишних потребностей, неадекватностью в определении своего статуса и миссии. На наш взгляд, признаки шизофрении можно обнаружить у многих государств в исторической ретроспективе, например, у Древнего Рима, и, к сожалению, у современной России. Государственный «аутизм» выражается в сознательной политической и экономической изоляции, и истории известны «государства-ауты», сосредоточенные только на себе страны, тратящие все силы на поддержание лишь очень жесткого внутреннего порядка: Социалистическая Албания и Северная Корея.
К внешним болезням государств можно отнести войны, экспорт революций, мировые политические и экономические кризисы, экологические катастрофы. Среди них можно выделить «инфекции», (например, экспорт революции) и «катастрофы» (агрессии, экологические катастрофы). Эти представления позволяют осмыслить всю мировую историю с точки зрения здоровья и болезней государств и могут оказаться весьма полезными для извлечения исторических уроков.
В силу онтологических представлений, смерть любого государства всегда обуславливается предшествующей утратой здоровья, внутренней или внешней болезнью. Например, исчезновение Вавилона или упадок Римской империи связано с их внутренними, системными, болезнями, а Иудея прекратила свое существование благодаря внешней катастрофе иудейско-римской войны. Многие мифологемы говорят и о смерти государств, вызванной природной катастрофой (Атлантида). Можно ввести представление и о «старении» и «старости» государств, которые проявляются как замедление темпов политического, экономического и культурного развития, появление болезней системы.
Значительным эвристическим потенциалом обладает и концепт «политическое здоровье». Политическим здоровьем могут обладать (или не обладать) любые политические организации (партии, политические союзы, общественные движения), государственные органы, целые государства, государственные союзы, и даже мировая политическая система в целом. Критерии политического здоровья условны, поскольку определяются часто изменяющимися внутренними и международными политическими нормами. Та же Римская Империя по существующим на тот момент нормам межгосударственных отношений могла считаться совершенно здоровой . Пользуясь онтологическим определением здоровья, мы будем говорить, что политически здоровыми являются только те политические структуры, которые способны благоприятным для себя образом развиваться и благополучно взаимодействовать с внешним окружением. Согласно такому определению, Компартия СССР на поздних этапах своего существования была безнадежно больна: не развивалась сама, препятствовала нормальному развитию любых других политических структур внутри страны и была не способна сотрудничать с внешними политическими организациями.
Точно так же можно ввести и представления об идеологическом здоровье, или о здоровой идеологии, однако и тут возможен значительный произвол в интерпретациях. В нашем определении, здоровая идеология — это идеология, способная к саморазвитию и согласующаяся с общечеловеческими нравственностью и ценностями. Первое условие означает, что идеология не является догматической, второе — что она не воинствующая. Введенное определение исключает из числа здоровых все догматические идеологические учения и доктрины, связанные с пропагандой насилия и любой нетерпимости: национальной, религиозной, политической. Но, поскольку идеология — это духовный феномен (а духовное «более подвижно», изменчиво, чем телесное), больная идеология нередко способна «выздороветь», включая в себя новые идеи и даже новые принципы, адаптируясь к новому знанию или изменившимся нормам нравственности. Примерами этого являются изменение позиции христианства по отношению к мироустройству и к наукам и идеология российской перестройки.
А вот критерии экономического здоровья являются более точными, поскольку определяются объективными экономическими законами . Здоровой является любая экономическая система, если она экономически эффективна, то есть приносит экономическую прибыль. Понятие «экономическая эффективность» является очень емким, включает в себя представления и о правильной, полезной для экономической системы внутренней организации, и о ее способности успешно взаимодействовать с внешними экономическими системами.
Экономически здоровыми могут быть самые разные социальные структуры, от небольших организаций до государств и международных экономических сообществ. На наш взгляд, приведенное определение является сущностным, выделяет самый главный признак экономического здоровья, эффективность. И оно позволяет отделить здоровое от лишь кажущегося таковым. Ни объемы производства, ни уровень жизни сами по себе показателями экономического здоровья не являются, система может казаться богатой, процветающей но быть экономически больной. Например, несмотря на видимое благополучие, США имеют огромный государственный внутренний и внешний долг, а значит — экономически неэффективны, нездоровы как экономическая система. Заметим, что такой значительный «экономический больной» может вызвать нездоровье всего своего окружения, и пример тому — нынешний экономический кризис.
Как здоровые или нездоровые могут рассматриваться и экономические процессы. В силу своей динамичности, экономические процессы часто переходят из здорового состояния в нездоровое, и наоборот. Например, изменение курса валют, совершает подобные переходы постоянно. Можно говорить и о здоровье мировой экономической системы в целом, равно как и о ее нездоровье, последовательно сменяющих друг друга в режиме знаменитых циклов Н.Кондратьева или в хаотическом режиме .
Экономические болезни общеизвестны: депрессия, застой, неустойчивость экономического развития, инфляция и девальвация и многие другие. Можно ввести представления и об экономической инфекции, когда неблагоприятная экономическая ситуации инициируется внешним влиянием. А экономические кризисы - это лишь очевидные проявления тяжелой и, как правило, долгой, болезни системы, ее неоптимального развития; но именно они могут стать началом выздоровления, вывести на оптимальный курс.
Можно и нужно говорить и о культурном здоровье, но его чрезвычайно трудно оценить однозначно. Во-первых, практически невозможно судить о культурном здоровье больших систем, например государств. Даже экономически и политически здоровое государство как целое трудно объявить культурно здоровым. В самом деле, в нем всегда существует множество самых разных культурных направлений, национальных культур, субкультур, культурных феноменов, среди которых могут быть и здоровые, и нездоровые. И, наоборот, в политически нездоровом государстве всегда найдется здоровая часть культуры. Так, в СССР, который ранее мы оценили как политически и экономически нездоровое государство, существовали здоровые культурные направления, прекрасная литература, музыка, живопись, интеллигенция, а в смертельно больной фашистской Германии жили и творили великие философы и писатели.
Но вполне можно судить о культурном здоровье различных социальных и культурных групп, организаций, отдельных людей. В силу онтологического определения и найденных смыслов здоровья, здоровой мы будем называть ту культуру, которая свободно развивается и творит новое. Согласно этому определению, мировая культура как целое принципиально здорова, здорова в самом полном и подлинном смысле этого слова, поскольку свободна в своем развитии и творчески меняет мир. Культура андеграунда, по определению, здорова всегда; здоровье мейнстрима сомнительно; официозная, «дворцовая» культура, непосредственно связанная с властью и политикой и в силу этого не свободная в творчестве, как правило, больна.
Неоднозначно культурное здоровье связано и с экономическим здоровьем - в противном случае, культурными свершениями мир радовали бы только богатые люди и экономически развитые страны, а это далеко не так. Исторический экскурс позволяет, например, оценить культурные достижения небогатой Древней Греции как значительно превосходящие культурные достижения богатейшего Рима. Другим примером является «отсталая» царская Россия, которая превзошла числом литературных гениев любую экономически развитую страну своего времени. Примеров обратной пропорциональности экономического и культурного здоровья так много, что сначала даже напрашивается вывод: экономическое благополучие тормозит культурное развитие. Его мы делать, разумеется, не будем, поскольку очевидно, что инвестиции в культуру могут быть весьма полезными для ее развития, хотя и не гарантируют ее расцвета. А вот настаивать на том, что здоровье культуры напрямую не связано с экономическим здоровьем, осмелимся.
Конечно, выделение социального, политического, экономического здоровья как самостоятельных феноменов весьма условно. Все они объединены многочисленными обратными связями, так что разделить их можно далеко не всегда. Очевидно, что экономика не может быть здоровой, если больна политика; здоровое государство должно обладать не только политическим, но экономическим и идеологическим здоровьем.
На наш взгляд, представление о социальном здоровье является самым общим, поскольку последнее включает в себя политическое, экономическое, идеологическое и культурное здоровье как неотъемлемые свои оставляющие, предполагает их. В нашем определении, социальное здоровье — это способность социума и любой его части к благоприятному для себя экономическому, политическому, культурному развитию. Необходимость экономического и культурного здоровья для любой здоровой части социума практически очевидна, необходимость политического нуждается в пояснении. Конечно, не всякая часть социума является политическим субъектом, но всякая расположена в политическом пространстве, существует в поле политических законов, обладает (или не обладает) необходимыми для здоровой социальной системы политическими свободами и правами, выполняет или не выполняет политические обязанности. И всякая развивается в политическом смысле, участвует в политической системе.
А социальное здоровье отдельного человека, или здоровье человека в социуме, определяется его способностью благополучно удовлетворять свои социальные и природные потребности, развивать свои способности и коммуницировать со всеми остальными частями социума: людьми, организациями, социальными институтами. Удовлетворение потребностей необходимо для создания необходимого для развития личности ресурс. Развитие способностей - главное условие социального здоровья отдельного человека, без которого последнее невозможно.
Социальное здоровье человека напрямую связано как с его собственным телесным и психическим здоровьем, так и с экономическим и политическим здоровьем всего социума. Действительно, серьезно больному или человеку с ограниченными возможностями настолько же трудно быть социально здоровым, насколько трудно ему социализироваться и полноценно развиваться. А в политически или экономически нездоровом обществе даже физически здоровый человек часто приобретает психологические или нравственные изъяны. Но возможны и случаи, когда физически нездоровый человек здоров социально: обладая психологическим, нравственным, духовным здоровьем, даже больной может стать полноценным членом общества, успешно развиваться, активно взаимодействовать с другими людьми.
Сохранять природное здоровье в больном социуме сложно любому человеку, хотя здоровые люди существовали и существуют в любые времена и во всех обществах. Вспомним, что любое здоровое должно обладать способностью в случае необходимости менять свое окружение. Это значит, что оставаться здоровыми в нездоровом социуме могут лишь люди, обладающие значительным духовным ресурсом, сильными интеллектуальным и нравственным началами, способными изменить неблагоприятную среду хотя бы в непосредственной близости от себя: в семье, в интеллектуальном или культурном сообществах.
А здоровый социум должен поддерживать природное здоровье каждого человека в силу синергии здоровья, подразумевающей гармонию, баланс всех частей здоровой системы. Именно социализация позволяет человеку справиться со многими болезнями. Но не может считаться полностью здоровым то общество, в котором существуют социально нездоровые люди. С этой точки зрения любое современное общество является социально нездоровым: в каждом найдутся несчастные, обездоленные, не социализированные.
И еще один важный момент. В современном социуме имеет место следующий парадокс: социальное здоровье нередко уменьшает природное. В самом деле, даже кажущийся благополучным современный социум, вроде бы правильно политически и экономически организованный, якобы демократический, дающий человеку многочисленные возможности развития, очень часто превращается в неблагоприятную для человека, агрессивную, рискогенную среду . Природные возможности человека не рассчитаны на те постоянные интеллектуальные и эмоциональные перегрузки, которых с необходимостью требует сегодня от человека активная социализация. Адаптация в социуме, стремление к успеху может на время обеспечить социальное здоровье, но отнять природное, и примеры этого многочисленны и очевидны. Онтологические представления о здоровье позволяют развенчать эту видимость здоровья: общество, которое уменьшает природное здоровье своих членов само нездорово. Индивидуальное же социальное здоровье, которое достигается в ущерб природному, тоже, по определению, здоровьем не является, поскольку при этом не достигается оптимальность человеческого развития и возникают всевозможные дисбалансы и дисгармонии, мешающие человеку полноценно существовать.
Но тогда имеет право на жизнь такая стратегия здоровья: избегать излишней социализации, попытаться сбалансировать социальное и природное, не стараться быть «слишком социально здоровым». Эта мысль снова выводит нас на тему человеческой экзистенции, хайдеггеровского подлинного и неподлинногобытия, на популярную в постмодерне тему утраты телесного, природного, и даже отсылает нас в философскую ретроспективу, к идеям киников, к идеям Руссо . Природное здоровье может ощущаться как экзистенция, как радость бытия, обыденное социальное существование экзистенцию умаляет. Но лишь находясь в социуме, человек может проявлять себя как творец, то есть достигать той самой творческой свободы, творческой экзистенции, о которой в свое время писал Н. Бердяев. Это и определяет необходимость баланса между природным и социальным при достижения человеком здоровья во всей его целостности и сложности.
5.2. Здоровье и риски
Коснемся теперь еще одного аспекта, связывающего здоровье и социум. Нелинейность и критичность здоровья как феномена с необходимостью предполагают его рисковость. В самом деле, здоровье как способность к оптимальному развитию не может не зависеть от условий внешней среды, которые могут быть благоприятными, либо неблагоприятными. Анализ же неблагоприятных или хотя бы неоднозначных для здоровья внешних условий с неизбежностью приводит к исследованию возможных рисков .
Следуя постнеклассической адихотомичности представлений, мы сразу же откажемся от негативного понимания риска, и будем считать риск онтологически сложным, неоднозначным явлением. В самом деле, риск — это вероятностное событие, результат которого не определен, и возникает только в тех случаях, когда событие может иметь несколько исходов, как неблагоприятных, так и благоприятных. Оценка вероятности того или иного исхода события позволяет сделать выбор: попытаться избежать рисского события или, напротив, стремиться к нему. Сказанное позволяет дать онтологическое определение риска. Рисковое событие — это гипотетическое событие, исход которого в настоящем точно не определен, с необходимостью содержащее желательную и нежелательную возможности . Риск не тождественен угрозе или урону, это онтологическое единство благоприятной возможности и опасности.
Что касается гносеологии риска, то риск сущностно связан с информацией: рискует лишь тот, кто знает, что именно он делает и оценивает ситуацию как вероятностную. Гносеологически риск включает в себя оценку, выбор, принятие решения и другие интеллектуальные процедуры, а также эмоциональную реакцию. Риск подразумевает наличие рискующего, субъекта риска. Именно включение рискующего в событие коренным образом отличает риск от вероятностной ситуации без участия субъекта. Не риском является, например, возможное падение метеорита на Землю, поскольку оно не определяется свободой выбора хотя бы одного жителя планеты — это просто неблагоприятное вероятностное событие, угроза. Говорить о рисках возможно лишь в тех случаях, когда в вероятностном событии участвует субъект и (или) что-то (кто-то), зависящее от субъекта. наличие этих «кого-то» или «чего-то» приводят нас к пониманию того, что помимо рискующих существуют и рискуемые. Рисковать можно не только своим, но и чужим, в последнем случае и можно говорить о рискуемых — тех, чье будущее может быть изменено неопределенным образом благодаря чужим рискованным действиям без их собственной воли. Рискуемым, например, является будущий ребенок курящей беременной женщины. В социуме нередки ситуации, когда один его член рискует будущим миллионов и даже миллиардов, именно так происходит при социальных конфликтов и войнах.
Не рисковыми являются и достоверные, неизбежные, неблагоприятные события, поскольку они не определяются ничьим выбором. Не рисковой является, например, естественная смерть любого человека.
Мы будем придерживаться следующего определения. Риск для здоровья - это событие с неопределенным исходом, способное значительно изменить здоровье. Речь в общем случае может идти и о том, кто рискует, и о том, кем рискуют. При этом и рискующий, и рискуемый могут быть не только субъектами, но и коллективными субъектами. Рискуют здоровьем не все, им обладающие. Не рискуют те, кто либо не знает об опасности, либо не обладает свободой выбора, в том числе, и животные.
Можно вести представления и об общественных рисках для здоровья, то есть о рисках для коллективного субъекта, когда либо совершаются коллективные оценка возможностей и волеизъявления, либо кто-то один рискует здоровьем многих. Практически любые, связанные с человеческой деятельностью рисковые действия, есть риски для здоровья, ведь на здоровье влияет решительно все: политика, экономика, социальная среда, природа. И очень часто риски для здоровья являются коллективными. Последнее следует из онтологического определения здоровья и существования многочисленных внутренних и внешних связей нелинейной системы, благодаря чему болезнь каждой подсистемы может повлечь нездоровье системы как целого. Нездоровое развитие одного влечет за собой нездоровое развитие многих, примеров этому множество: эпидемии, семьи, в которых кто-то из членов болен, нездоровые политические и культурные течения, экологические катастрофы.
В случаях, когда речь идет о здоровье человека, оценка риска как негативного явления должна преобладать. Риск здоровья практически тождественен угрозе здоровью, опасности для здоровья. В самом деле, здоровье - это самое значительное и невосполнимое достояние человека, а его потеря, как правило, необратима. Поэтому риск для здоровья бывает оправдан лишь в тех случаях, когда не рисковать нельзя, когда не наступление рискового события опаснее, чем его наступление. И если речь идет о рисках здоровья, то, в первую очередь, необходимо определить возможные отрицательные, а не положительные последствия наступления рискового события.
Конечно, риски здоровью всегда сопутствовали любой человеческой деятельности, но современный социум стал значительно более рисковым, чем был раньше. Это связано с постоянным увеличением плотности социального пространства, его перегруженностью людьми, организациями, коммуникациями, событиями, производствами, инновациями. «Онтологически плотный», событийно перенасыщенный, непредсказуемо развивающийся социум был определен как «общество риска» . В обществе риска события, связанные с вероятностными оценками будущего, доминируют, становятся атрибутом общественного развития, делают последнее неопределенным. Общество риска - закономерный этап социального развития, обусловленный непрерывно растущей сложностью социальной динамики. Развитый социум существует в режиме детерминированного хаоса, и именно принципиальная неопределенность подобного состояния определяет экспоненциальный рост числа непредсказуемых, рисковых ситуаций.
Риски для здоровья в обществе риска все время растут и очень часто определяются не выбором индивида, а общественным выбором. В связи с этим имеет смысл выделить личные и коллективные риски для здоровья. В случаях коллективных рисков, когда будущее определяется решением коллективного субъекта (организации, государства, международных структур), любой человек и социальные группы могут стать рискуемыми.
Как правило, коллективными являются экологические риски для здоровья, а рискуемыми в этом случае могут оказаться миллионы и даже миллиарды людей. Экологические риски для здоровья - это непредсказуемые ситуации, угрожающие здоровью людей, социума, природных сообществ: загрязнение окружающей среды, нерачительное природопользование, производство инновационных продуктов, способных изменить природную среду. Вред от загрязнения окружающей среды, наносимый человеческому здоровью, общеизвестен, оценен экологами, медиками, биологами, психологами, и мы не будем останавливаться на нем подобно. Еще раз подчеркнем лишь, что экологические риски крайне редко определяется выбором отдельного человека, а правильно оценить их, попытаться избежать нежелательных последствий или принять меры после наступления неблагоприятного исхода способен именно и только коллективный субъект.
Здоровье человека и социума сильно зависит и от экономических факторов. Экономические риски для здоровья могут быть как личными, так и коллективными. В первом случае они определяются действиями человека, знающего о нежелательных последствиях. Участие в рискованных экономических проектах, в финансовых или азартных играх нередко заканчиваются экономическим и социальным нездоровьем неудачно рисковавшего, телесными болезнями, психическими расстройствами и даже смертью. Во втором случае рисковое действие совершается той или иной социальной группой, а его последствия могут касаться не только участников группы. Такого рода действиями могут быть создание и реализация экономического плана, программы, стратегии, политики, выполнение которых может неопределенно изменить экономическую ситуацию. Неверная оценка возможностей экономического развития власть имущими или специалистами может значительно ухудшить экономическое здоровье, привести к экономическому кризису, падению производства, падению уровню жизни, даже к смертям. Вспомним Великую экономическую депрессию тридцатых, китайскую «культурную революцию», индустриализацию, коллективизацию и перестройку в СССР.
Политические риски почти всегда коллективные, кроме тех случаев, когда политические решения принимаются деспотами или тиранами. А неблагоприятно повлиять на человеческое здоровье и на здоровье социума может практически любое политическое решение: политические системы являются настолько сложными, зависят от такого множества факторов, что положительный исход политических событий предугадать возможно далеко не всегда. Но существуют и изначально, заведомо рисковые политические стратегии, сознательно направленные не только на нездоровье, но и на истребление отдельных социальных групп и даже целых народов: геноцид, фашизм, национализм. Заведомо рисковой для здоровья людей является и любая война. И в какую бы форму ни облекались политики фашизма, национализма, милитаризма - это всегда политики рисковые для здоровья. Политики риска потенциально опасны всегда, даже в тех случаях, когда они всего лишь декларируют радикальные лозунги, не реализуя их. Причем опасны они не только для тех, против кого они направлены, но и для тех, кто их принимает, проводит в жизнь или всего-навсего поддерживает. Речь здесь идет, в первую очередь, о духовном и психическом нездоровье, но и физическое, телесное здоровье приверженцев политики риска страдает нередко.
Однако политические риски для здоровья зачастую возникают даже в случае проведения демократических, мирных, имеющих своей целью благополучие граждан политик, существуют при принятии всякого значимого политического решения. Даже нравственно безупречная, но недостаточно продуманная политика может ухудшить здоровье граждан экономическим падением, ухудшением социального климата, загрязнением окружающей среды, упущением других, более благоприятных возможностей.
Нельзя не сказать отдельно и о культурных рисках для здоровья. Культура - всегда коллективная деятельность, вот почему культурные риски для здоровья обязательно коллективные. Культурные артефакты нередко оказываются рисковыми для здоровья. Например, создание продуктов мейнстрима — принципиально рисковый процесс, поскольку может существенно и отрицательно влиять на нравственное и культурное здоровье людей, социальных сообществ и даже всего человечества: культивировать невежество, насаждать заблуждения, внедрять опасные поведенческие практики, пропагандировать безнравственность, воспитывать дурновкусие у целых поколений. В широком смысле, продуктами мейнстрима являются и политические идеологии, рисковость которых обсуждалась выше.
Но массовая культура может создавать риски не только для духовного, но и для телесного здоровья. Так, в двадцатом веке массовым искусством и рекламой была введена мода на курение, на алкоголь, на наркотики, на сексуальную свободу, на загар, на похудание, безусловно, вредные для здоровья миллиардов людей. Следствием этого стал беспрецедентный рост самых страшных заболеваний.
Личные риски для здоровья определяются выбором образа жизни человека. Среди них можно условно выделить поведенческие и потребительские риски. Первые связаны с рисковыми для здоровья поведенческими практиками, так называемыми «вредными привычками»: теми же алкоголизмом, наркоманией, курением, сексуальными излишествами и инверсиями. О вреде, который они наносят здоровью, достаточно сказано, а в медицине, социологии, психологии давно созданы методы их статистических оценок и способы лечения, к сожалению, не всегда эффективные. Но поведенческие риски могут возникать и благодаря необдуманным, безрассудным, бессмысленным поступкам, которые каждый человек совершает в самых различных, как правило, случайных, жизненных ситуациях, и оценить их, а тем более, избежать, часто невозможно.
Потребительские риски в современном социуме часто связаны с технологическими рисками для здоровья, которые постоянно множатся вместе с новыми технологиями, новыми видами коммуникаций, новыми продуктами, новыми лекарствами, новыми медицинскими методами и т.д. Всякое новшество имеет непредсказуемые последствия, любая инновация в принципе рискогенна. Любой инновационный продукт, даже качественный, создает ситуацию потребительского риска.
Технологические риски всегда являются коллективными, ведь создание любого нового продукта, введение всякой технической инновации - это результат коллективной деятельности. И даже в тех случаях, когда специалисты честно пытаются оценить последствия той или иной инновации для человеческого здоровья и минимизировать связанные с ней риски, полностью избежать их удается редко. А ведь современный социум, движимый интересами рынка, производит и множество продуктов, заведомо неполезных для здоровья. Любой человек вправе сам решать, пользоваться ли ему опасными новшествами, вправе и обладать полной информацией о рискогенном продукте. Но последняя очень часто бывает неполной или искаженной, и в подобных случаях потребительский риск превращается в неосознаваемую опасность.
Чрезвычайно опасные потребительские риски связанны с инновационными продуктами медицины. Но именно медицинские риски чаще всего являются оправданными, поскольку медицина, сохраняя свою принципиальную рисковость, все же очень часто позволяет сохранить здоровье и жизнь.
Принципиально новой группой рисков являются риски, связанные с виртуализацией социума. Сегодня виртуализация охватила практически все сферы человеческой деятельности: политику, экономику, культуру - и привела даже к появлению виртосферы и homo virtualis, человека виртуального . Мы полагаем, что риски виртуализации способны нанести чрезвычайный вред не только здоровью отдельного человека, но и здоровью социума в целом. И первый из них — уже неоднократно упоминаемый риск умаления человеческой телесности, приводящий к физическому и психическому нездоровью, о котором первыми заговорили философы постмодерна. Это личный риск. Погружаясь в многочисленные виртуальные пространства (телевизионное, компьютерное, коммуникационное), человек начинает пренебрегать телесностью, сводит к минимуму реальные физические и биологические потребности в движении, питании, размножении, становится нездоровым. Важно то, что умаление телесности в виртуальных пространствах не приводит к росту интеллектуальности, нравственности, духовности - и это неслучайно. Почти не требующее физических и интеллектуальных затрат пребывание в виртуальном пространстве — это проявление человеческой лени, природного стремления каждого человека минимизировать свои физические и энергетические затраты. А развитие интеллекта и нравственного начала требует затрат и усилий: чтобы чему-то научиться, что-то узнать, заниматься духовным строительством следует трудиться, и не в виртуальном, а в реальном мире. Существование в виртуальности стало вредной привычкой и даже болезнью сотен миллионов людей, неслучайно, интернет-зависимость, уже называют наркоманией двадцать первого века.
Еще один личный риск чрезмерной виртуализации — это риск потери личностной самоидентификации, чреватый для человеческой целостности. В виртуальных пространствах человек может конструировать собственную виртуальную телесность: приписать себе любые внешность, возраст, пол, национальность, психологические и интеллектуальные характеристики. Это приводит к расщеплению личности, фрагментарности и дезинтеграции сознания, утрате самоидентификации. Подобные явления еще только начали изучаться психологией и психиатрией, но уже сейчас ясно, что они очень опасны. Личные риски чрезмерной виртуализации связаны с ухудшением средних показателей здоровья во всем мире.
Если же говорить о социальных рисках виртуализации, то важнейшими из них являются риски десоциализации, увеличивающие количество людей, занятых общественно полезной деятельностью и приводящие даже к снижению рождаемости. Последствия социальных рисков виртуализации изучены еще не достаточно, но уже можно предполагать, что с ними связана серьёзная угроза для здоровья всего человечества.
Но риски чрезмерной виртуализации не следует понимать и изучать лишь в узком смысле — как опасности, связанные с созданием IT-миров, они гораздо шире. Чрезмерная виртуализация может возникать и в творимых человеческой мыслью виртуальных мирах, когда собственное «духовное» начало подавляет физическое. Мы уже говорили о том, что любое нарушение природной гармонии духовного и телесного всегда нездорово. Переизбыток «духовного» может приводить к одержимости, фанатизму, личным и общественным паранойям. И тогда, лишая людей здорового настоящего, строят светлое будущее; пытаются мгновенно и бездарно изменить ход истории; изобретают панацеи от всех болезней, убивая в экспериментах над ними реальных людей; организуют чудовищные секты.
Онтологические представления о здоровье определяют онтологическое пониманием риска как возможности развития. А задачей рискологического исследования здоровья различных систем становится не только минимизация возможных рисков, но и выделение из их числа онтологически необходимых.
5.3. Здоровый образ жизни
как коллективная деятельность
В этом разделе мы применим полученные онтологические представления о здоровье к анализу здорового образа жизни. Мы уже отмечали: несмотря на то, что социальное здоровье нередко уменьшает природное, что современный социум является принципиально рискогенным, цель любого здорового общества — сохранять и укреплять здоровье своих граждан. Социальная стратегия поддержания, укрепления и достижения здоровья и минимизация рисковых для него ситуаций связана с понятием «здоровый образ жизни» .
О здоровом образе жизни можно говорить как о политическом, экономическом и социальном феномене. Здоровый образ жизни является и культурным феноменом, а его формирование связано, прежде всего, с определенными культурными стратегиями, культурой здоровья.
Под здоровым образом жизни понимают совокупность всех видов и условий человеческой жизнедеятельности, благоприятных для сохранения и укрепления здоровья и поддержания высокого качества жизни . Здоровье при этом выступает характеристикой физического, духовного и социального благополучия, степенью удачной социально-биологической адаптации к условиям внешней среды. Само же качество жизни представляется системой социальных, экономических, культурных и природных условий, позволяющих человеку достичь физического, психического и социального благополучия и самореализации.
В свете онтологического определения здоровья, здоровый образ жизни — это совокупность всех видов и условий (природных, социальных, культурных) человеческой деятельности, обуславливающих оптимальное физическое, социальное, духовное развитие человека.
И раз речь идет об оптимуме, то его можно попытаться достигнуть, а здоровый образ жизни необходимо формировать. Формирование здорового образа жизни - первейшая задача любого государства, равно как и важнейшее условие устойчивого социально-экономического развития страны. Это факт является чрезвычайно важным: в случае человеческого здоровья и здоровья социальных систем здоровье как оптимум развития может и должно целеполагаться, сознательно достигаться, в отличие от развития природных систем, в которых этот оптимум достигается иногда случайно, иногда закономерно, но никогда — целенаправленно и обдуманно.
Поскольку оптимум определяется не только внутренними, но и внешними условиями, то здоровый образ жизни в принципе нельзя поддерживать индивидуально, это всегда коллективная деятельность. Вот почему в формировании здорового образа жизни населения любой страны необходимы продуманная государственная политика, строгая система специальных мер и объединение усилий государства, гражданского общества, социальных сообществ и каждого человека. А для разработки государственной политики необходимо четкое понимание того, что есть здоровье.
Реализация здорового образа жизни предполагает выполнение некоторых объективных, онтологических, условий:
1. Здорового внешнего окружения каждого человека: здоровой природы, здорового социума, здоровой политики, здоровой экономики, здоровой культуры. Здоровая природа дает возможность человеку оптимально развиваться биологически и физически. Здоровая политика поддерживает нравственное здоровье, предполагает соблюдение гражданских свобод и прав, отсутствие расовой, религиозной и политической нетерпимости, поддержание определенных социальных стандартов. Здоровая культура способствует оптимальному духовному развитию. Из этого перечисления следует, что формирование здорового образа жизни — комплексная задача, решение которой невозможно без целенаправленной политики государства по поддержанию и своего собственного здоровья, своего оптимального развития. Очевидно и то, что здоровый образ жизни в социуме не может поддерживаться отдельно взятым человеком и определяться только индивидуальным намерением быть здоровым.
2. Существования материального ресурса, того самого запаса энергии, без которого оптимум не достигается: экономического основания, позволяющего человеку нормально питаться, одеваться, иметь подобающее жилище и пр. Для создания и поддержания такого ресурса также необходима коллективная социальная деятельность, усилия государства, общественных организаций, каждого человека. В современном социуме человек не может самостоятельно создать себе материальный ресурс, необходимый для здоровья. Даже покинув социум, занимаясь дауншифтингом, человек остается зависимым от общества в своем потреблении. Время собирательства и охоты давно прошло, и даже самое простое земледелие — это коллективная деятельность.
3. Системы четко выраженных общественных представлений о том, что есть здоровье, поскольку целенаправленное достижение оптимума предполагает знание условий, при котором он достигается.
В своей совокупности все эти объективные условия представляются на сегодняшний день трудно достижимыми, но и их достижения недостаточно для реализации здорового образа жизни. Поскольку человек — это система, способная выбирать направление своего развития, то его здоровый образ связан и с его свободой выбора, свободы воли. Здоровый образ жизни - это целенаправленная жизненная стратегия, избрать которую может только сам человек. Но он может и захотеть быть нездоровым. В этом случае он должен хотя бы осознавать, что, живя нездорово, он делает невозможным здоровый образ жизни других, в первую очередь, своей семьи.
Вот почему формирование здорового образа жизни должно начинаться с создания устойчивых представлений о здоровье как о благе, о ценности, о красоте, о свободе, с создания культуры здоровья, идеологии здоровья, которые невозможна без философского осмысления оснований здоровья. К сожалению, культура, идеология и философия здоровья в России сегодня практически отсутствуют.
В любом случае, формирование здорового образа жизни — комплексный и многоуровневый процесс, предполагающий включение в него политической, правовой, идеологической, культурной, экономической, научной составляющих. Разумеется, разработка конкретных мер по реализации государственной политики в области формирования здорового образа жизни должна осуществляться высоко профессиональными и специально созданными коллективами. Мы же лишь особо подчеркнем, что любой проект по формированию и поддержанию здорового образа жизни, на наш взгляд, не может не быть основан на принципе системности и онтологических представлениях о здоровье, подразумевающих возможность оптимального развития человека только в здоровом окружении. Таким образом, онтологические представления о здоровье с неизбежностью приводят к представлениям о здоровом образе жизни как о коллективной целенаправленной деятельности.
Выводы из главы:
1. Здоровье является универсальной эпистемологической характеристикой систем и процессов различной природы, эвристичной для анализа их развития, значимых этапов их существования, их функционирования и качественных изменений, исчезновения.
2. Онтологические представления о здоровье позволяют ввести представления о здоровье (нездоровье) природных систем, социума как целого, любых организаций (от семьи до международных союзов), о здоровье культуры, о здоровье политики, о здоровье экономики. Оценка здоровья систем может стать методологической основой исследования их эффективности и качества всех этих систем.
3. Здоровье является принципиально рисковым феноменом, существуют природные, политические, экономические, технологические, культурные, личные и коллективные риски для здоровья, которые допускают онтологическое описание. Большинство социальных рисков для здоровья являются коллективными.
4. В ракурсе онтологических интерпретаций здоровья возникают представления о невозможности поддержания здорового образа жизни одного, отдельно взятого индивида, о здоровом образе жизни как о коллективной деятельности, о необходимости системного подхода к формированию мер, обеспечивающих возможность реализации здорового образа жизни.
;
Заключение
Обсудим полученные нами результаты. Итак, мы выбрали в качестве объекта настоящего исследования здоровье как бытийный феномен. Этот выбор определился чрезвычайной важностью здоровья для каждого человека, для социальных сообществ, для общества в целом и отсутствием его полных онтологических концепций в современной философии. Мы с самого начала предположили, что здоровье является универсальным феноменом и может относиться не только к человеку и обществу, но и к явлениям, системам, процессам различной природы.
Это и определило цель настоящего диссертационного исследования - создание системы онтологических представлений о здоровье как об универсальном бытийном феномене, постижение его онтологического смысла, выделение его существенных онтологических особенностей.
Последовательно идя к ее достижению, мы сначала исследовали традиционные представления о здоровье, существующие в различных религиях, философских доктринах, практиках, и самые разные естественнонаучные и социальные концепции здоровья. Мы обнаружили, что в традиционных представлениях здоровье осмысляется как сложный, синергийный феномен, как единство телесного и духовного здоровья, но имеет разные смыслы. Анализ религиозных, философских, мировоззренческих представлений о здоровье позволил нам выделить самые значимые, на наш взгляд, его смыслы: здоровье как отсутствие болезни; здоровье как гармония; здоровье как благо; здоровье как красота; здоровье как счастье, полнота бытия; здоровье как благо; здоровье как ценность; здоровье как единение человека с Богом; здоровье как свобода, как условие реализации возможностей. Мы показали, что все фундаментальные смыслы здоровья не противоречат друг другу, что ни один из этих смыслов не определяет здоровье во всей полноте его существенных свойств.
Мы исследовали здоровье и как общенаучную категорию, отражающую способность всего живого эффективно функционировать. Мы обнаружили, что в естественнонаучных дисциплинах и на междисциплинарном уровне исследуются различные аспекты здоровья организмов, в социальных — социальные и культурные условия и факторы, влияющие на здоровье человека и общественное здоровье; что в различных дисциплинах вводятся представления о физическом, биологическом, психологическом, нравственном, социальном, духовном здоровье как о связанных, но различных феноменах. Мы выделили и общенаучные смыслы здоровья: здоровье как эффективное функционирование, здоровье как возможность деятельности, здоровье как способность к адаптации. Мы убедились, что ни на дисциплинарном, ни на междисциплинарном, ни на общенаучном уровнях познания не существует представлений о здоровье как об универсальном свойстве систем различной природы, отражающем некоторые их общие онтологические характеристики. Мы убедились также в том, что любые конкретно научные исследования являются неполными и недостаточными в осмыслении здоровья как онтологической целостности, а методы конкретных наук являются недостаточными для подобного осмысления. Мы утвердились во мнении, что для постижения бытийного смысла здоровья требуются не только последовательный онтологический анализ существующего знания о нем, но и онтологический синтез, позволяющий получить принципиально новое знание.
Обнаружив ограниченность существующих научных представлений о здоровье, мы провели его феноменологический анализ, позволивший определить его как универсальную онтологическую характеристику всего развивающегося и отнести к системам любой природы: физическим, биологическим, техническим, социальным, культурным, ментальным. Мы дали онтологическое определение здоровья как способности к оптимальному развитию. Оптимальность означает, что здоровая система обладает наилучшей из возможных внутренней организацией и способна наилучшим для себя образом взаимодействовать со своим окружением. Поскольку оптимальность всегда предполагает зависимость от внутренних и внешних условий, то существенными характеристиками здоровья являются относительность и динамичность. Мы показали, что онтологические представления о здоровье позволяют определить болезнь и ввели универсальную онтологическую классификацию болезней. Мы определили с онтологических позиций старость и смерть.
Мы показали, что здоровье является нелинейным динамическим синергийным феноменом. Синергия здоровья означает, что оно есть качественно новый результат взаимодействия всех частей здоровой системы и единство всех своих компонентов (физической, биологической, духовной), превосходящее их простую сумму. Нелинейность здоровья определяется существованием многочисленных внутренних и внешних обратных связей здоровой системы и множеством возможных ее состояний. Динамичность здоровья означает его постоянные собственные изменения, позволяющие здоровой системе адаптироваться к внешним условиям. Мы предположили, что как нелинейный динамический феномен здоровье требует для своего адекватного описания постнеклассических методов, в частности, методов синергетики. Использовав последние, мы показали, что здоровье описывается в терминах «самоорганизация», «устойчивость-неустойчивость», «бифуркация», «аттрактор», «цикл», «детерминированный хаос», «фрактальность», отражающих сущность и характеристики значимых процессов здоровых систем. Эвристический потенциал синергетики позволил обнаружить принципиально новые смыслы здоровья: «здоровье как способность создавать новое, творить» и «здоровье как сложность, детерминированная хаотичность».
Мы предположили, что здоровье является универсальной эпистемологической характеристикой систем и процессов различной природы, позволяющей описывать их развитие, выделять значимые этапы их существования, исследовать их функционирование, качественные изменения (метаморфозы) и исчезновение. Мы ввели онтологические представления о здоровье (нездоровье) природных систем, социума как целого, любых организаций (от семьи до международных союзов), здоровье культуры, политики, экономики. Мы ввели онтологическое представление о болезнях государств. Мы показали, что оценка здоровья систем может стать методологической основой исследования эффективности развития социальных, экономических, культурных систем.
В своем исследовании мы обратили внимание и на некоторые прикладные, социально обусловленные проблемы, связанные со здоровьем и здоровым образом жизни, чрезвычайно важные для развития современного общества и каждого человека. В частности, мы ввели представление о рисках для здоровья, определили их онтологический смысл, показали, что они, как правило, являются коллективными. В свете онтологических представлений о здоровье мы показали, что здоровый образ жизни всегда есть принципиально коллективная деятельность.
Как результат, мы конституировали онтологическую концепцию здоровья. Мы полагаем, что дальнейшее развитие этой концепции связано с исследованием сложных и важных социальных, экономических, политических феноменов, таких как болезни и старение политических, экономических, культурных организаций; экономические, социальные, политические кризисы; различного рода неустойчивости развития; состояния депрессии и стагнации. Одним из важнейших направлений перспективных исследований может стать и оценка различных направлений развития социальных систем как здоровых или нездоровых и создание системы диагностики здоровья социальных, политических, экономических систем. Другим важным направлением, на наш взгляд, является анализ рисков для здоровья, продуцируемых современным социумом на предмет их онтологической необходимости и вероятности. Мы полагаем, что наши результаты могут быть использованы и при создании проектов и технологий «оздоровления» различных социальных, экономических, политических, этнических систем.
Мы надеемся, что конституированная в настоящем исследовании онтологическая концепция здоровья имеет серьезное теоретическое и прикладное значение.
Онтология здоровья
© Copyright: Афанасьева Вера, 2014
Свидетельство о публикации №214021801842
Свидетельство о публикации №214021801842
Рецензии