Смерть Сталина. Байки Петровича

    - Сейчас все, кому не лень, Сталина ругают, а ведь он войну выиграл! - Андреич снял очки и нервными движениями начал протирать их носовым платком. Он не в первый раз вступал в полемику со своим сватом, Петровичем. Их взгляды относительно истории СССР радикально расходились.
   -Ага, выиграл, - парировал сват, - только у немцев сто тысяч погибло в боях, а у нас двадцать миллионов. - Петрович, разгорячась от спора, казалось, жестикулировал всей своей грузной фигурой. - Что там говорить: что Гитлер, что Сталин – оба придурки один хлеще другого. Но Гитлер хоть своих не гноил в лагерях да не убивал по доносам. Вот и на войне почему погибло столько наших солдат? Да потому, что военачальники все толковые по лагерям сидели.
- Да что ж тогда люди рыдали по всей стране, когда Сталин умер? – гневно и пафосно выбросил свой козырь Андреич.
- Да помню я тот день, когда Сталин умер, - устало  махнул рукой Петрович. – Некоторые учительницы в нашей школе плакали, это было. Но не припомню, чтоб хоть кто-нибудь с нашей улицы плакал или печалился. У нас ведь вся улица почти состояла из таких семей, как наша. Одни женщины с детьми. А мужья которые на фронте погибли, как мой отец,  а которые в лагерях бесчисленных  сгинули.  А кого ещё до войны, в тридцать седьмом,  забрали по каким-то доносам в НКВД. Так и пропали люди ни за что, ни про что. Когда Ваньке соседскому повестка в армию пришла, он в военкомате сказал: « За меня отец отслужил».
 «Эт-то что ещё за шуточки? Какой еще отец, что ты мелешь?- рявкнул на него майор. «Не шуточки, товарищ майор. Забрали отца в тридцать девятом и до сих пор ни слуху, ни духу. Наверное, до сих пор служит где-то!»
- Подлей-ка мне горячего чая, внучка,- обратился Петрович к вошедшей в кухню внучке. – А день я тот хорошо запомнил. Мне тогда всего тринадцать лет было. Начало марта стояло на дворе, погода почти весенняя. Утром так подмораживало хорошо, а днём уже подтаивало. К нашему соседу приятель в гости заехал. Он на бортовом грузовичке был, а в нём огромный тюк шерсти. Наверное, поехал в командировку с грузом от камвольно-суконного комбината. Да, видать, загуляли они с соседом хорошо. Дня три грузовичок тот под нашими окнами ночевал. А пятого числа утром выхожу, смотрю: опа! Шерсти то нет в грузовике. Только приятель соседа с помятой мордой по кузову лазит. Так странно мне это показалось, что такой большой тюк упёрли. Я мимо грузовика иду, значит, а сам всё оглядываюсь на него. Уже прошёл мимо, как вдруг догоняет меня этот шофёр, хватает за рукав, мол, признавайся, сучёнок, ты украл мою шерсть! Я вырываться, а он силком меняй в милицию притащил. А милиционерам так и так, мол, шерсти тюк с грузовика украли, а этот пацан подозрительно оглядывается, рядом ходит. Я говорю : «Да нафиг  мне эта шерсть нужна, я бы и не унёс её ни за что бы. И рядом я не ходил, просто живу там. Вышел утром из дома да в школу пошёл, а этот схватил меня ни за что ни про что!» Милиционер посмотрел на нас и сказал: «Уматывайте отсюда оба, тут не до вас сегодня.»
Ну я и пошел прямиком из милиции в школу, я тогда в восьмом классе учился. Прихожу, а там, оказывается, все уроки на этот день отменили. Смотрю, некоторые учительницы заплаканные. Вовка Попредейко сказал, что была линейка, сказали, Сталин умер.Так что не знаю, кто рыдал, а мы с Вовкой обрадовались, что уроки отменили. А на нашей улице никто не плакал. Говорить ничего не говорили, боялись ведь тогда все , но не плакали.