Адепт часть 4

МИССИЯ

Годы, люди и народы
Убегают навсегда,
Как текучая вода.
В гибком зеркале природы
Звезды – невод,
Рыбы – мы,
Боги – призраки у тьмы.

                Велимир Хлебников


                Гл. 29. Знамение из 21-го века

Выйдя прямо со склонов Эльбруса в свою комнату на Фонтанке, Эдуард, быстро переодевшись, выскользнул незамеченным из уже засыпавшей квартиры и окунулся в атмосферу своего любимого города. Несмотря на громоздящиеся над Финским заливом тучи, ночь была полна таинственного очарования, и Локаев долго бродил по набережным и улочкам спящей Коломны*.

* Коломна – исторический район Санкт-Петербурга, ограниченный
реками Мойка, Пряжка, Фонтанка и Крюковым каналом.

Это было одно из любимых мест его ночных гуляний по Ленинграду. Причем днем и в зимнюю пору очарование этих местдля него почему-то пропадало. А вот лунными осенними и, конечно же, весенними и летними ночами он, блуждая в этом каменном лабиринте, явственно чувствовал мистическое дыхание этого места. Его не покидало странное чувство, что там в любой момент может произойти временной «провал», и он окажется лицом к лицу с кем-то из персонажей Александра Сергеевича Пушкина или Николая Васильевича Глголя.

Спустя несколько часов, вдоволь насладившись общением с внешне неказистым, но необъяснимо притягательным для него чревом Питера, Локаев, пройдя мимо мрачновато-романтических стен Новой Голландии, вышел на бывшую Английскую, а ныне набережную Красного Флота и, миновав мост Лейтенанта Шмидта, оказался возле памятника Петру.

Расположившись на одной из лавочек, стоящих вокруг Медного всадника, Локаев, через некоторое время прямо-таки физически почувствовал, как июньская ночь, окутывая город своим волшебным призрачным светом, вовлекает все вокруг в какие-то фантастические временные потоки, в которых  сливаются прошлое, настоящее и будущее. Откуда-то издалека доносились обрывки чьих-то разговоров, приглушенный женский смех, негромкий звон гитар и песен. Все это проплывало по окраинам сознания, куда-то, казалось, безвозвратно и возвращаясь, тем не менее, вновь и вновь на круги своя.

Как бы подчеркивая иллюзорность и вневременные рамки происходящего, по Неве, возносясь над гранитными парапетами и безупречно точно вписываясь в узкие пролеты разведенных мостов, бесшумно скользили нереально громадные океанские корабли.

Локаев сидел сбоку и немного сзади памятника, и движение кораблей с этой точки создавало иллюзию движения самого Медного всадника. Эдуард прикрыл глаза, но образ Петра на вздыбленном коне не оставлял его. Вспомнились бессмертные строчки Пушкина, посвященные этому творению Этьена Фальконе:

И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне…

В голове начали мелькать мысли о бедном «маленьком человеке» Евгении, волею рока ставшего жертвой демонического Петра, о неразрывной связи и, в то же время, неумолимых противоречиях отдельной личности и власти, олицетворяющей государство, да и о грядущих собственных отношениях с этой самой властью в лице Андропова, но постепенно какая-то сила начала гасить эти думы и все звуки вокруг. Окружающий мир тоже начал, было, гаснуть, но, неожиданно вновь вспыхнул неестественно ярким светом. Контуры всех предметов приобрели необычайную резкость, потеряв при этом объем, и Эдуард, вдруг, увидел весь город с высоты птичьего полета, словно на черно-белой фотографии. Но это не было фотографией. Скорее это походило на кино. 

Представшая перед ним фантастическая картина медленно, сначала почти неуловимо, а затем совершенно явственно, изменяться! Дома, дворцы, четкие до этого линии улиц и набережных, памятники и соборы, корабли, плывущие по Неве, задрожали, начали расползаться, и вот уже все вокруг начало оплывать и рушиться. И вот там, где только что стоял один из красивейших городов земли, остались лишь груды обломков, вокруг которых толпились неприкаянные люди. Одновременно, в мгновенье ока, на Васильевском острове, Охте, Петроградской, Выборгской и Нарвской сторонах выросли гигантские алюминиево-стеклянные фаллосы – небоскребы, увенчанные неоновыми табло, с пылающими разноцветными названиями  каких-то фирм. Среди всех этих гигантов выделялись своими размерами и пышностью башни с надписями РУСНЕФТЬ и ГАЗТРЕСТ. На гигантских телевизионным экранах, установленных на фасадах всех этих монстров, мелькали кадры какой-то трансляции с московской Красной площади. Взгляд Локаева упал на Неву, и он с изумлением увидел, что вода из нее, впрочем, как и из остальных ленинградских рек, куда-то исчезла, а возле Петровской набережной, где с 1948 года был пришвартован революционный крейсер «Аврора», краснел лишь какой-то полуразрушенный кирпичный постамент. Рядом с ним на дне высохшей Большой Невки ржавел корпус когда-то знаменитого корабля. Днище его по самую ватерлинию было отрезано, и стало ясно, что в последнее время крейсер служил муляжом знаменитого корабля, установленным на невидимом людям подводном кирпичном основании. Между гранитными набережными вместо полноводной красавицы Невы во всю ширь русла, зловеще извиваясь подобно чудовищным анакондам, тянулись три огромного диаметра черные трубы, исчезая где-то на западе в Финском заливе. Там, к удивлению Локаева, сквозь сизую дымку проступали очертания гигантской женской фигуры с факелом  в поднятой руке.
 
– Это же статуя Свободы! – сверкнула догадка, – а она-то, как сюда попала?

Вернувшись взглядом к трубам, он увидел, что на каждой из них красовались через каждую сотню метров надписи. На одной  белело – ГАЗ РОСИИ, на другой – НЕФТЬ РОССИИ, на третьей – ФИНАНСЫ РОССИИ. Неожиданно уши резанули звуки какого-то бравурного джазового марша. Поискав глазами источник, откуда неслась торжествующая музыка, он понял, что этим источником являются телевизионные мониторы на небоскребах, на которых одновременно показывали, как теперь стало понятно Эдуарду,  парад из Москвы. Что-то в телевизионной картинке было не так…
Приглядевшись, Локаев с недоумением осознал, что по Красной площади под американский джаз маршируют, печатая  брусчатку своим знаменитым гусиным строевым шагом, немецкие батальоны, с развивающимися над ними желто-черными знаменами. На трибуне мавзолея, склабясь в  белозубой улыбке, приветственно махал рукой какой-то негр. По обе стороны от него, стояли, приложив согласно уставу американской армии ладони ко лбам непокрытых голов, стояли двое каких-то тщедушных мужчин. Справа от одного из них – лысоватым, и злыми колючими глазами, переминался с ноги на ногу совсем уже лысый, с розовым родимым пятном на лбу, толстячок. С другой стороны возвышался импозантный седовласый здоровяк, видимо находящийся крепко под хмельком. Он весело размахивал руками, явно пытаясь дирижировать оркестром.

Идущие впереди своих батальонов немецкие офицеры, поравнявшись с мавзолеем, вдруг вытянули правые руки в направление трибуны. Перекрикивая оркестр и перебивая друг друга, взахлеб затараторили комментаторы – сопрано женщина и тенор мужчина.

– Какой трогательный момент, – со слезами в голосе прочувственной скороговоркой залепетала женщина, – немецкие воины приветствуют лучшего немца всех времен, бывшего секретаря ЦК КПСС, положившего начало конца коммунистической заразе в нашем общем доме – Европе!

– Да, несомненно! – перехватил инициативу мужчина, – этот жест, восходящий к традициям римской империи и великого германского Рейха, предназначен именно ему, нашему великому реформатору Михею Горбину, подарившему Германии ее восточные территории, которые когда-то, решением международного суда в Нюрнберге, было решено в рамках контрибуции оставить в сфере влияния СССР.
Согласитесь – всего лишь за каких-то несколько десятков миллионов убитых на войне и сотни – другой, случайно  разрушенных армией Фюрера городов,  это было слишком суровым наказанием немецкого народа.

– И не забывайте, – вновь вступила в дело женщина, – демократические историки доказали, что именно Советский Союз, под руководством ужасного тирана Сталина, не желая признавать западные ценности и сдаться на милость победителя, как мудро поступила вся цивилизованная Европа, виноват в многочисленных жертвах той войны, про которую давно надо бы уже забыть. Поэтому, именно развал Советского Союза, который смог осуществить Горбин вместе со своим соратником и последователем  Ельдиным, так высоко ценится Западом.

На какой то момент оркестр затих, а потом взвыл с удвоенной силой. На площадь вплыл огромный звездно-полосатый флаг, за которым, широко размахивая руками, свободной развинченной походкой хозяев жизни вступили американские солдаты.

Комментаторы с новым жаром ринулись в эфир.

– На Красную площадь вступают батальоны победоносной армии США – самой великой и демократической страны в мире! – традиционно восторженно первой начала вещать женщина, – Ведь именно армия США разгромила непобедимые до этого войска Фюрера.

– Что за бред они несут? – где-то по окраинам сознания Локаева пронеслась возмущенная мысль. – Кто кого разгромил?

– Посмотрите, как тепло их приветствуют президенты: американский  Оба-на и наши – Горбин, Ельдин, Пугин и Мендин! – прервал, не до конца сформулированную Эдуардом мысль, торжественный голос диктора-мужчины. – Как они единодушны в своем восхищении этими бравыми парнями! Ведь наверняка многие из этих храбрецов принимали участие в наведении демократического порядка в Югославии, Ираке, Иране, Ливии, Сирии и Украине…

Вдруг оркестр без всяких пауз перешел с американского марша на русскую Калинку-малинку.

Диктор от неожиданности поперхнулся, но ему тут же пришла на помощь напарница: – Какая прелесть! – вновь с прочувственным  восторгом, видимо ее журналистской фирменно фенечкой, возопила она. – Перед нами выступает самое элитное из всех боевых  подразделений русской армии – батальон-ансамбль пляски и почетного караула! Он завершает парад союзных войск Всемирного Торгового Общества.

На экранах мониторов появилось странное подразделение в разноцветной петушиной форме. Головными уборами элитных воинов служили фуражки с непропорционально высокими тульями, на которых цыплятами табака золотились двуглавые орлы. Каждый из бойцов-артистов держал в руках причудливо выгнутый стул, выделывая им причудливые пасы. Телевизионная камера, «наехав» на первый ряд веселого подразделения, поочередно выхватила крупным планом несколько стульев, на каждом из которых красовались золоченые бирки  с надписью: «Мебельные мастерские министра обороны Сердюна».

Дикторша не унималась: – Посмотрите, в какую элегантную форму от знаменитого модельера Юдишкина одеты наши воины!

– Каждый такой комплект обошелся в десять тысяч долларов, – снова возник в эфире уже откашлявшийся мужской голос, – следовательно, стоимость формы кремлевского батальона, представителей которого вы сейчас видите на Красной площади, составляет около трех миллионов долларов. Это, примерно, стоимость современного танка. Но, как заявили недавно наши президенты, согласно договору с США о разоружении, мы находимся под надежной защитой армий НАТО, а значит танки и прочее опасное вооружение нам не нужны… 

Тем временем русский батальон, не доходя до мавзолея одного линейного, одновременно присел на корточки и, выделывая умопомрачительные коленца,  вприсядку продвинулся с гиканьем на несколько десятков метров, что вызвало очередную порцию умиления и восторга комментаторов, восхитившихся боевой и физической подготовкой ансамбля пляски и почетного караула. Затем бойцы-танцоры рассредоточились по площади и, поставив  стулья на мостовую, принялись выделывать на них эротические па, имитируя при этом стриптиз.
 
– Внимание! – торжественный голос диктора подчеркивал важность происходящего действа. – Наши несгибаемые воины демонстрируют марш-танец, метафорически олицетворяющий признание Россией прав сексуальных меньшинств, в данном случае – гомосексуализма. Это, несомненно, является огромным шагом в деле демократизации нашего общества!

Наконец петушиный батальон убрался с площади. Вновь грянул американский марш, под который, проделав какие-то причудливые перестроения, прошествовал мимо мавзолея сам оркестр, и телекамеры откуда-то сверху показали опустевшую площадь.

– На этом мы завершаем наш репортаж с Красной площади, где состоялся парад, посвященный победе США и ее союзников по НАТО в третей мировой войне, приуроченный к вступлению России во Всемирное Торговое Общество на правах сырьевой базы и полигона для захоронения отходов Европы, что сулит для этой страны немыслимые перспективы! – прозвучал несколько утомленный, но довольный тенор.

– Трансляция была организована вашим любимым каналом «Эховидение  Москвы», – подхватило, не менее довольное сопрано, и игриво добавило, – никуда не уходите. Вас ждет реклама!

Рекламы Локаев уже не увидел. Кошмарное видение неожиданно закончилось. Эдуард по-прежнему сидел на скамейке на площади Декабристов*,
 
* До 1925 года и в настоящее время (с 2008 г.) – Сенатская площадь.

по-прежнему мимо проплывали корабли, и любимый город все также нежился в объятьях июньской ночи.

Наваждение кончилось, но невыносимая тоска сжавшая сердце невидимыми клещами еще во время сна-знамения, только усилилась. Уже привыкший доверять своим видениям Локаев понимал – то, что ему только что привиделось это вполне реальное, хотя и с какими-то внесенными его собственной фантазией метафорическими деталями, будущее. Может быть, конечно, это только один из возможных вариантов развития событий, но будущее страны под угрозой, и в этом сомнений не было. Значит, северный волхв дед Андрей недаром его предупреждал о грядущих тяжелых временах, да и Иляна в своих  гаданиях предсказывала ему дальнюю морскую дорогу и жестокую схватку.

Да, сомнений не оставалось – все складывается так, что надо без промедления отправляться в Москву на встречу с Андроповым!

Локаев встал и, пройдя мимо Исаковского собора, направился в пустую,
по ночному, Красную улицу. Зайдя в один из тесных дворов, он огляделся и, удостоверившись в отсутствии людей, перенесся в Москву на Патриаршие пруды.

 То, что это давно не пруды, а один пруд, к тому же с 1924 года переименованный в Пионерский, он не знал. Он вообще плохо знал Москву, бывая здесь лишь наездами. Но, когда пришлось выбирать, где скоротать время до звонка Швецовой, перед глазами почему-то предстала лавочка в тенистой аллее, и в голове прошелестело «Патриаршие». Почему он выбрал именно это место, Эдуард сразу не осознал, но, просидев несколько часов под липами на той самой аллее, где волею Булгакова вершилась судьба несчастных атеистов Берлиоза и Бездомного, понял – ему просто давно хотелось здесь побывать и прикоснуться к тайне творчества великого писателя…

В размышлениях о возможных отношениях Иешуа и Воланда, и их роли в судьбах  простых людей, прошла оставшаяся ночь.

Когда же наступило утро и солнце, показавшееся над крышами домов Малой Бронной улицы, начало пригревать спину Локаева, он решил не звонить, а лично встретиться с симпатичным посланником Андропова.

Образ девушки, непонятно почему, волновал его. Сосредоточившись, он попытался установить ментальный контакт с ней и вдруг почувствовал, что она рядом, буквально в километре от его скамьи! Так вот почему он оказался здесь – к его подсознательному желанию окунуться в атмосферу любимого романа подключились неведомые силы, направляющие его действия. Что ж, остается лишь следовать этим, вроде ненавязчивым, но таким эффективным указаниям.


                Гл. 30. Разговоры по душам

Солнечным утром, в специальном микроавтобусе 7-го управления КГБ*,

* Наружное наблюдение.

припаркованном возле «дома Шаляпина» на улице Чайковского, в двух шагах от посольства США, как раз на том самом месте, где семнадцать дней назад из бронированного ЗИЛа неведомым образом исчезла Инесса-Николь, проходил сеанс гипноза. Два психотерапевта, введя в транс Швецову, водителя ЗИЛа и оперативников, составивших в то злополучное утро ей компанию,  пытались заставить их вспомнить хоть какие-нибудь детали побега симпатичного, но такого коварного агента ЦРУ. Столь экстравагантный способ расследования предложил от безвыходности один из заместителей начальника 2-го Главного управления**.

** Главное управление внутренней безопасности (Контрразведка).

Сегодня было решено опробовать это предложение в деле, в надежде, что поездка
в состоянии гипноза по тому же маршруту и обстановка возле американского посольства прольют свет на загадочную и успешную операцию американцев по освобождению Дюранс.

После двух часов бесполезных усилий врачи, захватив с собой водителя, вышли из автобуса и, усевшись в стоявшую рядом черную Волгу, укатили докладывать начальству нерадостные итоги эксперимента.

Капитан Швецова, работающая в системе наружного наблюдения и руководящая группой, вместе со своими оперативниками осталась наблюдать за всеми входящими и выходящими посетителями посольства США, как это уже делалось на протяжении и двух с лишним недель. Любовь Ивановна, как впрочем, и ее коллеги, конечно же, понимали безнадежность этих усилий – увидеть сбежавшего две недели назад агента, выходящим из посольства!? Такое могло привидеться только во сне. Но приказ есть приказ, и они, в глубине души проклиная свою работу, впивались глазами в каждого, оказавшегося вблизи посольства. Кроме них, конечно, за посольством вели постоянное наблюдение их коллеги, но задание обнаружить Дюранс получили только они.

Спустя час этого бесполезного сидения, Швецова, вдруг нарушив все инструкции, приказав группе возвращаться на Лубянку, вышла из машины и, развернувшись спиною к осточертевшему посольству, двинулась, ведомая непреодолимой силой, в сторону Патриарших прудов. Через двадцать минут она со стороны Ермолаевского переулка вошла в сквер, окружающий квадрат пруда и направилась к аллее, параллельной Малой Бронной. Увидев вставшего со скамьи при ее появлении улыбающегося Локаева, она почему-то  даже не удивилась, а только вздохнула: – Проверяете свои возможности по манипулированию людьми? – садясь рядом с ним, довольно враждебно спросила она.
 
– Ну, что вы! – искренне возразил Эдуард. – Такого рода действия я применяю лишь в исключительных случаях и, как правило, в экстремальных ситуациях. Просто я, ради пользы дела, пригласил вас сюда, чтобы поговорить и воспользовался не телефоном, а пока мало изученными возможностями мозга. Но я вижу у вас какие-то неприятности, – почувствовав озабоченность Швецовой, нахмурился Локаев.

Узнав об исчезновении Дюранс, он некоторое время сидел, в задумчивости, молча, погружаясь в информационное поле, а затем сказал: – Вы правильно сделали, что отпустили свою группу. Николь Дюранс в Москве нет. Она уже в США. К сожалению, в этом есть и моя вина. Я не смог предвидеть, что у нее существует телепатический контакт с сильнейшим экстрасенсом, находящимся здесь, в Москве.
 
Эдуард, прикрыл глаза и начал вслух раскручивать цепочку двухнедельной давности событий.

– Итак, даже в Терсколе действия Дюранс отслеживались из Москвы мощным парапсихологом… О, нет! Я вижу какую-то аппаратуру…Вот это да! Так вот в чем дело, – им даже не нужен парапсихолог высокого уровня, – они используют какой-то мощный приемо-передатчик психической энергии и оператора средних способностей…Они были в курсе задержания Дюранс, и, когда вы прибыли во Внуково, вас уже ждали. Пожертвовав боевиками, они решили отбить хотя бы Николь. Их машина ехала за вами, и с помощью своей аппаратуры они просто управляли вами! Далеко же они продвинулись в этой области! Это же устройство типа…, – Эдуард прервался, – Швецовой не обязательно знать про Шлем и о том, о чем он только что догадался, – успехи американцев в области парапсихологии обусловлены помощью темных!

Локаев вышел из транса и посмотрел на Швецову. Сердце сладко заныло, промелькнуло какое-то смутное чувство дежавю, но сразу же исчезло, вытесненное полученной тревожной информацией.

После короткой паузы он продолжил: – устройство типа того, что использовался в Ленинграде восьмого мая вашим ведомством для психологической обработки населения. Так и передайте своим начальникам – они поймут. И еще, – скажите им, что генератор американцев значительно мощнее нашего, а,  кроме того, их устройство не только генерирует зомбирующий сигнал, но и способно работать как приемник, распознавая мысленные образы. Так что, Любовь Ивановна, вот откуда действительно грозит опасность манипулирования людьми, и вот почему я согласился сотрудничать с вашей организацией.

Он встал и протянул руку Швецовой, помогая ей подняться.

– Люба, а, вы знаете, не надо ничего докладывать своим руководителям из того я здесь вам наговорил. Я готов побеседовать с Юрием Владимировичем  и сам введу его в курс дела.

                ***

Сообщение Швецовой о прибытии Локаева в Москву и его готовности встретиться, Юрий Владимирович Андропов получил сразу после заседания так называемого, «малого политбюро», на котором обсуждались меры по противодействию планам США, направленных на вовлечение Советского Союза в конфликт с мусульманскими странами Ближнего Востока. В совещании, кроме Андропова, как всегда, участвовали министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко и недавно назначенный министром обороны Дмитрий Федорович Устинов. Присутствовал, в виду важности вопроса, даже несмотря на легкое недомогание, и Михаил Андреевич Суслов – второй человек в ЦК КПСС после Брежнева, а также приглашенный для более полного освящения вопроса начальник ГРУ Ивашутин Петр Иванович.

Была оглашена информация, добытая  внешней разведкой КГБ и подтвержденная данными ГРУ о деятельности ЦРУ по усилению влияния США на страны, граничащие с югом СССР, и особенно на Афганистан, где делается ставка на правящий клан Мухаммеда Дауда. С территории этой страны готовится крупная провокация в отношении Советского Союза, с организацией наркотрафика в Союз. Следствием этого могут стать беспорядки, переходящие в этнические столкновения, в Таджикистане, а затем и во всей Средней Азии, а впоследствии и всего Союза. Учитывая опасность такого варианта событий, все высказались о целесообразности смены руководства Афганистана, с приведением к власти лояльно настроенных по отношению к СССР людей. Все участники заседания хорошо понимали, что такая смена режима может привести к серьезному конфликту с США и странами НАТО, но уступать было нельзя. Запад сам сплошь и рядом пользовался такими методами.

Было также ясно, что США, уже давно рассматривающие СССР как угрозу собственной безопасности, ввиду нарастающего усиления военной и экономической мощи Советского Союза и  его активности вАфганистане, могут на этот раз посчитать дальнейшее промедление недопустимым и нанести, согласно уже неоднократно разработанным планам, массированный ядерный удар по нашей территории. Согласно данным разведки, в этом случае США готовы уничтожить в адском пламени атомных бомб большинство крупных городов Советского Союза.

Ввиду этой угрозы, перед ленинградским научно-исследовательским институтом автоматической аппаратуры, разрабатывающим систему управления стратегическими ядерными силами «Казбек», была поставлена дополнительная задача – обеспечить ответный удар возмездия, даже после нанесения противником первого удара и гибели всего руководства страны и армии. Эта программа получила кодовое название «Периметр» с компонентой «Мертвая рука». В рамках этой программы, наряду с применением для ответного удара по территории США стратегических ракет, даже после гибели всего руководства страны, отрабатывался также вариант использования портативных ядерных фугасов небольшой мощности, так называемых я «ядерных ранцев», сокращенно ЯР, для уничтожения штабов, центров управления и взлетающих баллистических ракет противника. Мощность взрыва каждого такого «ранца», весом всего 25-30 килограмм, составляла от двадцати тон до одной килотонны в тротиловом эквиваленте. Массированное применение таких боеприпасов могло бы привести к полной дезорганизации управления войсками НАТО.

Андропов был в курсе, что одним из курировавших установку именно таких боеприпасов на территории стран НАТО, до недавнего времени, был приятель Локаева подполковник ГРУ Виктор Гордиенко, и именно этим обстоятельством объяснялся такой интерес ЦРУ к его личности.

Уже сидя в машине, направляющейся к одному из особняков ведомства КГБ, затерявшемуся среди бесчисленных переулков в центре Москвы, куда, как ему доложили, Швецова уже доставила Локаева, Юрий Владимирович с горечью подумал об участившихся в последнее время случаев предательства высокопоставленных сотрудников, как ГРУ, так и его собственного ведомства. Скорее всего, выход ЦРУ на Гордиенко и был обусловлен очередной утечкой совершенно секретной информации. Причины предательств были разные, но главными, как считал Андропов, были алчность, похоть и желание праздной, «красивой» жизни.

– В общем, – горько усмехнулся Андропов, – все то, что так порицается всеми религиями и, что, по сути дела, и является мелкобуржуазной идеологией*,
 
* Мелкобуржуазная идеология: – Идеология значительной части населения (не только мелкой буржуазии), ставящей личные интересы выше общественных, стремящейся к получению благ за счет общества при минимальной отдаче обществу своего труда или без него. Основными характеристиками являются аполитичность, пренебрежение к общественному строю, в определенной степени к обществу, преувеличение значения собственной персоны и собственных интересов, эгоистичность, индивидуализм, готовность прибрать к рукам общественное добро, если это не грозит наказанием, ярко выраженный личный материальный интерес, завистливое отношение к чужому преуспеванию.

и против чего так настойчиво требовал бороться товарищ Сталин. Конечно, в стремлении хорошо жить нет ничего плохого – ведь такое желание и лежит в основе прогресса, но, когда люди ставят свои шкурные интересы во главе угла, попирая все законы этики и морали, выработанные и выстраданные народами тысячелетиям, это уже никуда не годится.

Андропов вздохнул: – к сожалению, с этой глубинной звериной сущностью человека бороться чрезвычайно трудно. Даже религии с их многовековыми усилиями не достигли на этом поприще видимых успехов. Да и не мудрено. Как говорили классики: – «Бытие определяет сознание»…Хотя, с другой стороны, если человек хочет оставаться человеком, т.е., по определению древних, «общественным животным», то он, как ни крути, должен все же общественное ставить выше личного. Но попробуй это доказать господам капиталистам, которые в погоне за прибылью не считаются ни с чем, в том числе и жизнями миллионов людей. Особенно поражала жестокость и коварство англосаксов, этих потомков древних германских племен, которые, обвиняя Россию в экспансии*

* Экспансия (от лат. expansion) – расширение сферы влияния, распространение чего-либо за первоначальные пределы, например, территориальная, экономическая, политическая экспансия.

и агрессии, сами колонизировали полмира, уничтожая при этом целые народы. За кровавую многовековую историю Европы примеров накопилось предостаточно. Жестокость англичан при колонизации Африки, Тасмании, Индии и Китая, геноцид коренных народов Америки – индейцев,  варварские ковровые бомбардировки немецких и японских городов, с применением в последнем случае атомных бомб, приведшие к гибели сотен тысяч мирных жителей, война на уничтожение не только людей, но и природы во Вьетнаме**,

** За время войны армия США распылила на территории Южного Вьетнама 72 млн. литров дефолиантов «Agent Orange» для уничтожения лесов, что привело к тяжёлым последствиям. Практически полностью были уничтожены мангровые леса (500 тыс. га), поражено 60 % (около 1 млн. га) джунглей и 30 % (более 100 тыс. га) равнинных лесов. Американские войска уничтожили от 40 до 100 % посевов бананов, риса, сладкого картофеля, папайи, помидоров, 70 % кокосовых плантаций, 60 % гевеи. В поражённых районах из 150 видов птиц осталось 18, произошло почти полное исчезновение земноводных и насекомых, сократилось число рыб в реках и произошло изменение их состава. И самое ужасное – во Вьетнаме насчитывается около 4,8 миллиона человеческих жертв распыления дефолиантов.

и, наконец, готовность США и их союзников к почти поголовному ядерному истреблению населения Советского Союза, со всей очевидностью свидетельствуют о цели этих господ, называющих себя гуманистами и демократами, – завоевание жизненного пространства и, в конечном итоге, мирового господства. Как был прав великий насмешник Марк Твен, издеваясь в своей статье «Мы – англосаксы» над философией правящего в Америке класса, выраженной фразой: «Мы – англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет это…».

Андропов давно, размышляя о природе пассионарности*

* Пассионарность – термин, введенный русским (советским) ученым Львом Николаевичем Гумилевым, означающий непреодолимое, вызванное избытком жизненной энергии, внутреннее стремление к деятельности, направленное на осуществление каких-либо (часто иллюзорных) целей.

США и их исторических прародителях – англосаксах, пришел к выводу, что истоки жестокости и коварства этой расы, восходят к традициям и обычаям древнегерманских, норманнских и кельтских племен, гремучая смесь которых и породила идеологию западных колонизаторов. Эта природная жестокость ясно проглядывала и в действиях их секретных служб. Причем американцы не брезгают никакими, даже самыми грязными приемами воздействия на попадающих в зону их внимания советских агентов…

Перед совещанием, Петр Иванович Ивашутин, с которым, несмотря на конкуренцию подчиненных им ведомств, Андропов, находился в неплохих отношениях, поделился информацией о трагедии в семье подполковника Гордиенко.

Сразу после возвращения из недавней командировки в Терскол Виктору сообщили, что его жена Инна смертельно больна. Во время его отсутствия она внезапно потеряла сознание и была срочно госпитализирована. Врачи поставили диагноз – острая форма лейкемии в неизлечимой стадии.

Так как за последнее время уже случались заболевания лейкемией среди наиболее активно работающих сотрудников ГРУ, было проведено тщательное служебное расследование. В результате расследования установлено, что смертельная болезнь Инны Гордиенко вызвана тем, что еще в Бельгии, в сидение симпатичного красненького Фольксвагена, на котором она ездила, была установлена ампула с радиоактивным изотопом, что, в конечном итоге, привело к сильнейшему облучению молодой женщины, чья вина была только в том, что она была женой сотрудника ГРУ.

Эта месть, вызванная бессильной злобой по отношению к успешному агенту, ускользнувшему от ЦРУ, была, конечно, вызовом, и Андропов не сомневался, что ответ со стороны ГРУ незамедлительно последует. Так что вскоре какой-то семье в США, а может быть и не одной, придется заниматься похоронами.

Он вздохнул: – Идет тайная жестокая война, ценой которой будущее государств и наций, и жертв в этой войне никто не считает. И, как ни странно, последователи христианской морали по обе стороны океана руководствуются не милосердными заповедями Иисуса, а жестокими законами древних иудеев – «…душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу»*.

* Ветхий завет. Второзаконие 19.21.

Его тревожила реакция Локаева на известие о несчастье друга. Ведь готовилась важнейшая операция по установке термоядерных фугасов на территории США, в рамках которой часть объектов должны быть заминированы, независимо от ГРУ, силами КГБ. Акция требовала тщательного отбора исполнителей, и Андропов большие надежды возлагал на недавно рекрутированного в ряды КГБ супермена.

Скрыть факт покушения на жену Гордиенко Андропов посчитал неприемлемым. Он собирался строить отношения с Локаевым на основе полного доверия, а утаивание подобной информации могло бы разрушить то взаимопонимание, которое надеялся с первых же минут встречи установить, опытнейший психолог Андропов.

Его надежды на контакт оправдались.

После короткой церемонии представления, в которой участвовала Швецова, он, оставшись наедине с Локаевым, сразу перешел к делу и обрисовал непростые отношения с Западом.

Когда была зачитана сводка о планах США по тотальному ядерному уничтожению Советского Союза, а также предложений о размещении, в качестве ответных мер, ядерных фугасов на территории США, Локаев, после недолгой паузы, отреагировал именно так, как и рассчитывал Андропов: – Да, я полностью с вами согласен. Третья мировая война, тем паче ядерная, недопустима. Это тупик… Она приведет к гибели всего человечества, и я тоже считаю, что американцев может остановить только угроза неумолимого возмездия, так что я весь в вашем распоряжении.

– Мы планируем поручить работу по минированию американских стратегических объектов и доведения информации до высших эшелонов власти США о неотвратимости ответного удара, вам, – глядя на Эдуарда в упор, продолжил шеф КГБ. – Конечно, при полной вашей готовности и уверенности в собственной способности справиться с заданием. Судя по характеристикам и сведениям, собранными нашими сотрудниками о ваших подвигах в период вашей службы в Закавказье и, особенно, в последнее время, вы способны на многое. Но должен вас предупредить, что эта работа не только почетна и судьбоносна для всей нашей страны, но и чрезвычайно опасна лично для вас. Вы должны знать – американцы с нашими агентами не церемонятся. Примеров того, что наши противники, с целью устрашения,  идут на прямое физическое устранение не только наших агентов, но и даже их родственников, достаточно. С прискорбием вынужден сообщить вам, что очередной жертвой тайной войны разведок стала хорошо знакомая вам Инна Гордиенко.

Как оказалось, беспокойство Юрия Владимировича по поводу возможного негативного воздействия печального известия на своего нового сотрудника, были вполне обоснованными.

– Как?! – взвился Локаев. – Когда?

Он с искренней симпатией относился к Инне. Они дружили с Гордиенко домами, и он, бывало, даже помогал ей справляться с их трехлетним сынишкой Юрочкой,  когда она еще оставалась в Ленинграде, а Виктор уже учился в своей секретной академии в Москве, и пока он не получил там квартиру. Весть поразила его в самое сердце.

– Где это случилось? – глухо спросил он.

– Нет, нет, – поспешил успокоить его Андропов, – она жива, но в настоящее время находится в госпитале Бурденко, но в очень тяжелом состоянии.

– Бурденко, – эхом повторил Локаев. Он прикрыл глаза, и лицо его стало отрешенным.

А затем произошло невероятное. Только что сидящий рядом с Андроповым Локаев вдруг растаял! Председатель КГБ потряс головой, пытаясь каким-то образом объяснить это таинственное исчезновение своего визави, но так и не найдя ответа, остался сидеть, в задумчивости постукивая пальцами по дубовой столешнице.

Прошло несколько минут, и Андропов вновь пережил потрясение – Локаев вернулся. Да как! Он материализовался прямо в центре кабинета, понуро направился к столу и снова сел на свой стул. Не замечая изумления высокого начальства, он, не поднимая головы, глухо пробормотал: – Поздно…Она умерла сегодня утром, – и, помолчав немного, с горечью добавил: – если бы я знал...

– Не казните себя, – искренне посочувствовал Андропов, – ничего сделать было нельзя. К сожалению, лейкемия в такой стадии не лечится.

– Да нет, Юрий Владимирович, в том-то и дело, что все лечится, – с досадою заявил Локаев, – просто наши врачи этого еще не научились делать.

– А вы, что же, способны и на такое? – в голосе Андропова прозвучало нерешительное сомнение.

– Способен, – решился Локаев на откровение, – вот у вас, Юрий Владимирович, есть проблемы с почками и артериальным давлением. Вижу и чрезмерные отложения солей, словом – вам необходимо серьезное лечение, и я бы мог вам помочь.

В очередной раз Андропов был поражен. Почечным диабетом он страдал еще с военных лет, простудившись в холодных болотистых карельских лесах. Гипертония и подагра тоже уже давно отравляли жизнь, хотя и в меньшей степени. Периодически проводимые процедуры гемодиализа*

* Очистка крови.

приносили на какое-то время облегчение, но врачи все время предупреждали о недопущения переохлаждения и об опасности вирусных заболеваний, неумолимо ведущих к обострению болезни.

– Удивительно, – покачал головой Андропов, – все верно! Но с моими болезнями, надеюсь, кремлевские врачи разберутся…

Он, несмотря на некоторую романтичность и любовь к поэзии, оставался твердым материалистом и, какие бы фокусы не демонстрировал Локаев, доверял, все-таки, не ему, а традиционной медицине.

– Но давайте-ка о деле.
 
Он достал из ящика стола папку и прихлопнул ее рукой. – Здесь план вашей подготовки, рассчитанной на год. Согласно легенде, вы прилетите в Штаты из Австралии и организуете бизнес по продаже изделий из кожи. В основном это будут различного вида сумки и чемоданы. Под видом этой продукции в дальнейшем мы переправим вам ядерные ранцы. Думаю, года вам хватит, чтобы овладеть деталями легенды, языком и основными приемами конспирации и связи. Впрочем, все будет зависеть от того, как вы будете справляться. Мы, конечно, заинтересованы в сокращении сроков подготовки операции. Кстати, в рамках подготовки, мы планируем использовать ваши способности для очень важной работы по разоблачению высокопоставленных коррумпированных работников МВД. Занятия начнутся с завтрашнего дня, а пока отдыхайте. Ваши апартаменты на третьем этаже. Подробности обсудим в процессе обучения. Да, чуть не забыл. Давайте-ка ваши документы. Завтра же получите новые. Вы теперь будете у нас совсем другим человеком.

– А я и так уже другой, – грустно сказал Локаев, протягивая Андропову паспорт на имя Петрова и, к изумлению того, неуловимо изменяясь и принимая облик бывшего владельца паспорта.

– Да…, – протянул уже в который раз ошарашенный Андропов, – мне кажется, что ваша подготовка много времени не займет, – и, раскрыв паспорт, добавил: – вот и документы вы себе подобрали удачно.

Он, медленно и весомо прочитал: – Андрей Денисович Петров, – немного подумав Андропов хмыкнул, – это же готовый псевдоним! Итак, – по оперативным документам вы будете проходить, как…Адепт.

– Адепт так Адепт, – равнодушно ответил Локаев и, немного помолчав что-то обдумывая, продолжил, – мне, Юрий Владимирович, надо будет хотя бы дня три побыть с Виктором Гордиенко.

– Конечно, Эдуард Александрович, – святое дело…

– И еще. Жить я хотел бы не здесь. Хотелось бы, все-таки, иметь свой дом. Если есть возможность, то где-нибудь недалеко от Гордиенко.

Возможности у такой организации как КГБ оказались поистине безграничными, и уже вечером того же дня Локаев заселился в уютную меблированную двухкомнатную квартиру в многоэтажном доме на улице Вешних вод, в районе Лосиноостровского парка, прямо напротив однотипного здания, где жил Гордиенко.

Солнце еще ласкало своими прощальными лучами верхушки деревьев Лосиного острова, когда Эдуард позвонил в дверь своего друга…

Последующие три дня он все время старался быть рядом с Виктором, пытаясь смягчить горечь утраты. Уже после похорон Инны, после поминок, когда родители Виктора и Инны, измученные переживаниями и скорбными хлопотами, ушли, забрав с собой внука, ночевать в предоставленную в их распоряжение квартиру Эдуарда, друзья, по давней традиции задушевных бесед, расположились на кухне, и Локаев, уже в который раз за эти дни, повел разговор о жизни после смерти.
 
– Ты поверь, – как можно убедительнее, но без мысленного воздействия на подсознание друга, начал он свое откровение, – наша информационно-энергетическая сущность, называемая нами душой, вечна. Смертное тело – это только временное прибежище для нашего истинного «Я». Когда человек умирает, он только переходит в другое, так называемое, духовное состояние, с тем, чтобы через некоторое время снова воплотиться в материальном мире уже в другом теле для приобретения нового опыта. Поэтому, как бы не хотелось это признавать, чрезмерная скорбь по ушедшему это проявление нашего собственного эгоизма и жалости к себе, потерявшему возможность общения с дорогим человеком. Ведь даже с точки зрения вульгарного материализма жалеть самого умершего как-то не рационально, ведь он-то ничего не чувствует…А уж мистики и идеалисты – те вообще убеждены, что человек со смертью получает освобождение от бренного тела, этой ловушки и источника страданий для чистой души.

– И ты сам  веришь в реинкорнацию*? – недоверчиво посмотрел на Локаева  Виктор.

– Да, я верю! – обрадованный тем, что друг не стал, как раньше отмалчиваться продолжил Эдуард. – И верю, что именно в процессе многих земных жизней человек становиться духовно богаче, приобретая опыт для более высоких уровней существования.

– Я, конечно, знаком с подобными взглядами, – нехотя вступил в дискуссию Гордиенко. – Мне, как-то, чтобы завязать знакомство с одним из влиятельных лиц из Бильдербергского клуба**, одним из последователей Лейбница***, пришлось

* Реинкорнация – религиозно-филосфская теория, согласно которой бессмертная сущность живого существа перевоплощается снова  и снова из одного тела в другое.
** Бильдербергский клуб (по названию гостиницы «Бильдерберг» в голландском городе Остербеке, где в 1954 г. состоялось его первое заседание). Входит в Совет международных отношений (Council of Foreign Relations – C.F.R.), ставящий своей целью контроль над мировым развитием и распределением природных ресурсов.
*** Готфрид Вильгельм фон Лейбниц (1646 – 1716) – немецкий философ, математик, юрист, дипломат.

ознакомиться с теорией о монадах. Лейбниц, хоть и ученый и гениальный математик, но при этом был мистиком и считал, что душа это и есть монада – этакая единица мирового создания, простая сущность, отражающая весь мир, созданная богом. Но, в то же время, заметь, он утверждает, что монада не приобретает опыт, т.е. она не развивается, так как бог изначально вложил в нее все, что посчитал нужным. Кстати, так же считают и индуисты, исходя из ведических текстов. Так что, спасибо тебе, конечно, за моральную поддержку, но, если даже древние арийцы и такие гиганты мысли как Лейбниц отрицают возможность использования опыта прошлых жизней, то вряд ли твоя теория верна. Ведь если бы все было так, как ты говоришь, то мы бы что-нибудь бы да помнили из прошлых жизней, а, если этого нет, то какая разница жил ты раньше или нет – ведь себя ты в прошлом не помнишь.

– Это мы на данном этапе развития ничего не помним, а в будущем, когда достигнем определенного духовного опыта, это знание прошлых жизней к нам придет. Вот во сне – ты ведь не всегда идентифицируешь же себя, как именно Виктора Гордиенко. Ты просто осознаешь себя, как какую-то личность. Это и есть твое бессмертное «Я». Лишь, когда ты просыпаешься, ты начинаешь относить все сновидения к тому конкретному человеку, в котором в данный момент находится твоя душа. В твоем случае, в силу сложившихся исторических обстоятельств, это Виктор Гордиенко. Кстати, иудеи в своих утренних молитвах в первую очередь благодарят бога за то, что он вернул им душу после сна. Хотя, наверное, в этом случае речь идет о возвращении тела душе – твоему истинному «Я»…

Некоторое время друзья молчали, еще раз прокручивая в голове все «За» и «Против» теории реинкорнации.

– Кстати о снах, – как-то смущенно посмотрел на Эдуарда Гордиенко. – Ты знаешь, ведь Инна мне уже третью ночь подряд снится. Грустно так на меня смотрит. Две ночи молчала, а вчера вдруг заявила: – Расскажи Эдуарду. А что рассказать не сказала. И вот уже на кладбище, когда я остался один перед могилой, я вдруг понял, что она имела в виду. Ты теперь, как я понимаю, допущен к государственным  секретам самого высокого уровня, но все равно – то, что я тебе расскажу, должно остаться между нами. Начну с того, что нашим сотрудникам удалось получить информацию об установке американцами на территории Европы ядерных фугасов с целью остановить продвижение наших танковых армий* в случае войны. Кроме того, США начали подготовку к размещению в Европе баллистических ракет средней дальности «Першинг-2» и крылатых ракет наземного базирования. Это предполагает, нанесение ядерных ударов по глубинным районам СССР из Европы, а не из США. В этом случае ответные удары со стороны СССР пришлись бы не по территории США, а лишь по европейским странам НАТО. В ответ нашим командованием было принято решение о размещении, переносных ядерных боеприпасов возле пунктов управления войсками НАТО и стартовых позиций ракетных пусковых установок, нацеленных на СССР. Раз уж штатники позволяют себе такие штучки на территории своих союзников, то нам уж сам бог велел… Я входил в группу по обеспечению установок таких ядерных ранцев. Слава богу, что под давлением Советского Союза и европейской общественности размещение американских ракет удалось приостановить**, 
В 1970-е  гг. в состав ГСВГ (Группа советских войск в Германии) входили шесть армий (1-я, 2-я гвардейские танковые; 3-я общевойсковая, 8-я, 18-я, 20-я гвардейские общевойсковые), которые объединяли 10 танковых и 10 мотострелковых дивизий.
** Первые американские ракеты были доставлены на пункты базирования в Великобритании, ФРГ и Италии только в сентябре 1983 г. Особый дестабилизирующий эффект новых ядерных средств в Европе определялся малым подлетным временем ракет от места пуска до предполагаемой цели. За столь короткий срок стороны не имели возможности ни применить контрмеры, ни вступить в переговоры на предмет выявления намеренного или случайного характера произведенного запуска.

и все внимание мы уделили нейтрализации управления войсками. Нам удалось выполнить эту задачу на всех трех театрах  военных действий – Северном, Центральном и Южном. Я точно знаю, что в Норвегии, возле городка Колсос – было установлено два фугаса. В  Голландии и ФРГ – девять, в Италии возле Неаполя и Вероны  – четыре, и в Турции, в Измире – два. Ну и, конечно же, вокруг штаб-квартиры в Брюсселе мы разместили целых три ранца с ядерными зарядами. Теперь все их командные пункты, как стационарные, так и мобильные,  в местах дислокации, у нас под контролем. В общем, все нормально, все хорошо, командование довольно…  Но, понимаешь, Эд, что-то в последнее время мне не по себе. Ладно, вояки в этих самых бункерах и своих спецмашинах, они знают, на что идут –  война есть война. Но за что погибнут простые люди, жители того же Неаполя или Измира? Вот, по-моему, почему Инночка мне снится. Хотя ведь она-то ни слухом, ни духом обо всем этом не ведала.

Слушая Виктора, Локаев про себя еще и еще раз удивлялся тому, как судьба в своих хитросплетениях приводит его к важной информации, необходимой для решения глобальной, как он теперь понимал, задачи – предотвращения ядерной войны.

– Это твоя совесть, а, если хочешь, душа твоя, пытается до тебя достучаться, – покачал головой Локаев. – И ты прав, с этими ядерными безумствами надо кончать. Иначе – человечество просто исчезнет…Это я точно знаю. Так что – давай начнем делать то, что можем. Ты добываешь и передаешь мне подробную информацию по местам минирования, причем как наших, так и, если ты, конечно, сможешь, американских, а я уж попытаюсь их обезвредить.

– Ты что – всерьез думаешь, что мы с тобой вот сейчас поговорим, наметим план действий и решим проблему ядерной войны? – скептически, как на юродивого, посмотрел на друга Виктор. – Да кроме этих фугасов в Европе, такие же боеприпасы устанавливаются, а может уже установлены, в США. А десятки тысяч стратегических и оперативно-тактических пусковых установок, причем различного базирования? Что мы с тобой, два винтика в этой гигантской военной машине, можем сделать?

– Не боись. Мы сделаем то, что должны и что в наших силах. А кроме нас, уж поверь мне, есть очень могущественные силы, понимающие всю опасность ядерной угрозы. И эти силы в стороне не останутся.

Как оказалось, когда Локаев намекал на могущественные силы, имея в виду оранжевых, он был не прав. Покровители человечества не собирались вмешиваться в земные дела. Уже когда приятели улеглись, и Эдуард в ночной тиши перебирал варианты предстоящего разговора с Андроповым, в котором ему предстояло убедить своего нового шефа отказаться от планов размещения смертоносных атомных мин в США, перед его мысленным взором, уносящим его из реальности в астрал, вдруг вспыхнул, уже знакомый ему, оранжевый свет внеземной цивилизации…

Когда контакт закончился, и Локаев пришел в себя, он с горечью осознал, что действенной помощи от эомов, к сожалению, ожидать не приходиться. Все, на что они были способны, это подключать наиболее подготовленных в интеллектуальном и духовном плане людей к информационному полю с тем, чтобы способствовать через них развитию всего человечества. Непосредственно вмешиваться в дела людей высшие цивилизации, согласно космическим этическим нормам, не имели права. Как сказал контактер – «Люди вправе решать свою судьбу сами».

Только черные, презревшие ради своих эгоистических целей божественные законы, осмеливались оказывать воздействие непосредственно на жизнь и развитие человечества. В чрезвычайных случаях оранжевые, как могли, исправляли ситуацию.

Локаев прикрыл глаза и мысленно потянулся к деду Андрею. Волхв отозвался сразу и перед Эдуардом возник его мерцающий фантомный облик.

Пока Эдуард во всех подробностях рассказывал о своих встречах и открытиях на Кавказе, дед Андрей не проронил ни слова. Он только слегка покачивал головой, словно находя подтверждение давно известным ему фактам.

– Ну что же, – выслушав до конца своего ученика, наконец, заговорил он, – я рад, что ты так далеко продвинулся в постижении мира. То, что земляне контролируются высшими цивилизациями, мы конечно знали. Знали мы и то, что они представляют две противоборствующие силы, так сказать, добро и зло. Но вот о том, что существует третья сторона, готовая уже сейчас уничтожить человечество, как опасную для вселенной расу, мы не догадывались. Все это очень серьезно. Правда и то, что одним из важнейших событий, которое может запустить механизм уничтожения нашей цивилизации, будет начало ядерной войны. Так что твое решение о выводе из строя атомных боеприпасов в принципе верно.
Но  должен тебя огорчить. Для высшего разума важно не столько применение ядерного арсенала – ведь человечество уже накопило и другие смертельные средства массового уничтожения. Важно то, что люди так и не смогли достичь такого уровня духовного развития, когда одна мысль об убийстве себе подобных приводила бы в ужас. Конечно же, любая война это нарушение божественных законов, но локальные сражения на нашей планете еще допускаются высшим разумом, как издержки духовного роста человечества. А вот готовность людей начать войну с применением оружия, способным уничтожить все живое на планете, неминуемо приведет к подключению для уничтожения опасной человеческой породы не только инопланетные силы. Человечество действительно стоит на краю пропасти, но о его будущем позаботится сама матушка земля. Она может в любой момент стряхнуть с себя весь зарвавшийся  людской род. А она, поверь, разумна, и у нее есть масса возможностей для самозащиты. Здесь и вулканы, и тектонические сдвиги с последующими всемирными потопами, и изменение положений магнитных полюсов…Ну, в общем, голубым звездным сущностям, как ты говоришь, аонам, здесь делать нечего – сама наша планета себя, да и заодно всю вселенную, в обиду не даст. Что, кстати, уже не раз демонстрировала. Поэтому – сейчас нужно не метаться по всей земле, обезвреживая накопленный смертельный арсенал, а направить все усилия на вдалбливание в горячие головы сильных мира сего простой мысли о гибельности мировой войны для всех живущих на этой планете. Если удастся убедить руководство противоборствующих стран и, в первую очередь, конечно же, США, отказаться хотя бы от планов применения средств массового поражения, то катастрофы в ближайшее время можно будет избежать.
Причем, в этом вопросе все средства хороши. В том числе и метод принуждения лиц, принимающих решения. Ведь человек это, в массе своей,  такое существо, которое в первую очередь понимает опасность, когда она грозит ему лично или его семье. А когда гибнут люди за тысячу километров от его дома, это, зачастую, не воспринимается. Поэтому считаю, что план Андропова по давлению на президента США и его окружение, на данном этапе – верен. Так что делайте то, что наметили…, – прозвучал на прощанье в голове затихающий голос Учителя, и успокоенный Эдуард наконец-то уснул.


                Гл. 31. Московские заморочки

Сидя на лавочке под уже начавшими желтеть березками возле Красного пруда в Измайлово, Михай Чубану грустно смотрел на заходящее солнце. Несмотря на красоту парка, ставшего одним из любимых мест отдыха, после того как он перебрался в Москву, настроение было ни к черту. Как бы в унисон его мыслям откуда-то донесся хриплый магнитофонный голос Высоцкого:

Рвусь из сил, изо всех сухожилий,
Но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера…

– Вот и меня, как этого волка, обложили и гонят, – мелькнула горькая мысль.

А как хорошо все начиналось! Сразу после инцидента в поезде, когда только вмешательство Эдуарда спасло Михея от неминуемой гибели, его уже в июне личным распоряжением самого Щелокова перевели в Москву. Как в личной беседе объяснил глава МВД, именно в Москве в настоящее время среди торговой мафии и высокопоставленных чиновников всех мастей крутятся огромные деньги, которые тратятся на приобретение драгоценностей и антиквариата. Изъять их у преступников – вот задача, для решения которой и была разработана операция, в которой немаловажную роль отведена ему – Михаю Чубану.
 
 – Ваши железнодорожные и курортные операции, конечно, принесли немалую пользу, но время диктует свои правила игры. Вы должны полностью переключится на работу под прикрытием врачебной деятельности и получить широкую известность как частнопрактикующий терапевт-диагностик, – расхаживая по огромному кабинету, определял основные направления деятельности своего подопечного Щелоков. – Мы вам в этом поможем…Для начала, определим вам для жилья двухкомнатную квартиру в элитном высотном  доме на Котельнической набережной. Там много известных людей, интересующих нас. И вы должны выйти с ними на контакт. С вашей рекламой как врача проблем не будет – мы уже этим занимаемся. Через знакомство с этой чиновничьей, торговой, артистической и писательской публикой вы должны выйти на коллекционеров и торговцев антиквариатом. Золото, алмазы и прочие ювелирные изделия, особенно старинные, нас тоже, конечно, очень интересуют…

Превратившись в мгновенье ока из провинциального оперативника в
преуспевающего частного врача, Чубану зажил на широкую ногу. Он чувствовал себя хозяином жизни и не только своей. Общаясь с алчными и падкими до красивой жизни людьми, Михай внутренне посмеивался над видимым благополучием этой, так называемой, московской элиты. Один его звонок мог стать тем невидимым рифом, о который вдребезги разбивался жизненный корабль новоиспеченных богатеев.

Когда же и сестра Иляна перебралась в Москву, поступила в мединститут и купила кооперативную однокомнатную квартиру в девятиэтажке на Краснохолмской набережной в пятнадцати минутах ходьбы от его дома, Михай окончательно поверил в то, что жизнь удалась и дальше все будет только лучше.
 
Все круто изменилось после его визита к Щелоковым в их  квартиру на Кутузовском проспекте.

Когда Михаю позвонила Светлана Владимировна и попросила приехать, чтобы поставить диагноз своей подруге, у которой неожиданно возникли проблемы со здоровьем, он и не предполагал, что этой подругой окажется сама Галина Брежнева, дочь Генерального секретаря ЦК КПСС.

Галина жаловалась на резкую прибавку в весе с одновременным упадком сил и плохое настроение.
 
Как впоследствии понял Михай, сорока семилетняя женщина страдала атипичной депрессией, вызванной неурядицами в личной жизни. В 1971 году Брежнева увлеклась статным подполковником милиции Юрием Чурбановым и, быстренько разведя того с семьей, выскочила за него замуж. Но ее счастье длилось недолго. Ей пришлось очень быстро убедиться, что любовные нежности интересуют супруга куда меньше, чем карьерный рост. Галина начала пить, а вскоре нашла утешение в объятиях молодого тридцатилетнего цыганского артиста Бори Буряце. Красавец цыган стал любовником  Галины сравнительно недавно, а ее уже терзали сомнения и ревность.

– Меня точно кто-то сглазил, – жаловалась она Щелоковой, с которой они очень близко сошлись в последнее время на почве безудержного увлечения старинными драгоценностями.– Наверное, какая-нибудь цыганка из числа Борькиных любовниц. Для них ведь навести порчу на соперницу – раз плюнуть.

Светлана Владимировна, сама испытавшая на себе еще в Кишиневе убийственные чары сглаза, сразу вспомнила о своем спасителе Михае Чубану и бросилась наводить о нем справки. Узнав, что Михай в Москве, она тотчас затребовала его на рандеву.

Его визит длился недолго. После получасовой беседы с Галиной, успокоив ее и убедив, что никакого сглаза нет, он, наметив даты последующих сеансов лечения, поспешил откланяться, сославшись на неотложные дела. Дамы не задерживали его, тоже торопясь на  какой-то очередной прием, по случаю которого уже блистали сногсшибательными бриллиантами.

Выйдя из шикарной квартиры Щелоковых, Чубану перевел дух. Он был потрясен. Такой роскоши даже ему, побывавшему во многих богатых домах, еще не приходилось видеть. Количество картин известных художников и антиквариата, собранных четой Щелоковых за время их пребывания в Москве, поражало. Многое из того, что он увидел здесь, ему приходилось видеть в других квартирах, в которых он производил разведку согласно заданиям Щелокова. Да и запоминающийся браслетик в виде платиновой змейки с крупными рубиновыми глазами и россыпью бриллиантов вдоль тела, красовавшийся на холеной руке хозяйки, он совсем недавно видел на не менее холеной ручке одной народной артистки. Возникли неприятные вопросы – откуда все это у министра МВД и его жены?

Не откладывая в долгий ящик, Чубану на следующий же день бросился наводить справки. Результаты его просто шокировали. Все квартиры, в которых он видел вещи, оказавшиеся у Щелоковых, были ограблены. Несколько человек, в том числе и бывшая владелица браслета  были убиты…

Вывод лежал на поверхности: Его просто использовали, как наводчика для элементарного грабежа. Экспроприацией в пользу государства здесь и не пахло.

Спустя несколько дней мучительных терзаний, Михай попросил Щелокова о встрече и положил ему на стол рапорт на увольнение по состоянию здоровья, с приложенной к нему справкой, о нарушении ритма сердечной деятельности с диагнозом «Экстрасистолическая аритмия». Эту справку с профессиональным обоснованием ему выдал его хороший знакомый кардиолог Матвеев Иван Ильич, один из ведущих специалистов Института экспериментальной кардиологии, недавно вошедшего в состав Кардиологического научного центра АМН СССР.

Когда во время дружеского застолья Михай осторожно намекнул, что его хотят вербануть спецслужбы МВД, Матвеев, ярый сторонник идей Кропоткина*, считавшего все силовые структуры самым отвратительным инструментом государства, этого института насилия над личностью, принял самое деятельное участие в деле освобождения Михая из-под пресса силовиков. Пришлось, по его настоянию, пару дней имитировать обследование в его институте, но зато при расставании Иван Ильич, вручая ему эпикриз**,

* Князь Пётр Алексеевич Кропоткин (27 ноября 1842, Москва – 8 февраля 1921, Дмитров) – русский революционер, теоретик анархизма, географ, историк, литератор.
** Эпикриз (от греч.(epikrisis) – суждение, решение) – суждение о состоянии больного, о диагнозе, причинах возникновения и развитии болезни, об обосновании и результатах лечения, формулируемое по завершении лечения, или на определённом его этапе.

заговорщицки подмигнув, заявил: – Ну, батенька, теперь с таким заключением от вас любые службы отстанут. Авторитетнее нашей организации в Москве, да и во всем Союзе не найти. А на всякий случай – вот вам таблеточки. Если уж вас начнут перепроверять, перед снятием кардиограммы примите одну из этой упаковки. Для вас ничего страшного, а кардиограммка будет устрашающей…

Министр долго молча сверлил Чубану взглядом, а потом, брезгливо указывая пальцем на рапорт, буркнул: – Ну, и что это за херня?

– Результаты обследования, – сокрушенно, слабым голосом пробормотал Михай, – надорвался я что-то, Николай Анисимович.

– Надорвался? И сразу рапорт? Ты мне здесь Ваньку-то не валяй. В чем дело? Что, может на тебя наехали? Кто? Бандиты или, может быть, КГБ? Так мы кого угодно сомнем, ты только скажи.

– Да, нет, товарищ министр, – уже стараясь воздействовать непосредственно на подсознание босса, как можно убедительней продолжил гнуть свою линию Чубану, – устал я очень, сил нет. Да и мотор вот начал шалить. То бухает, как колокол, то замирает. Я уже несколько раз думал, что все – кранты…

Некоторое время Щелоков, барабаня пальцами по столу и, смотря куда-то в сторону, молчал. Затем, видимо что-то для себя решив, пробурчал: – Ладно, иди… Недельку отдохни, а там видно будет.

Когда Чубану ушел, он снял трубку.

– Хохлов? Слушай меня внимательно. За майором Чубану установить круглосуточное наблюдение. Прямо сейчас к его квартире на Котельнической набережной посылай толковых ребят. Обо всех его контактах немедленно докладывать мне, – коротко отдал он распоряжение руководителю специальной группы особого назначения, созданной им для изъятия ценностей, и, положив трубку, погрузился в размышлении.

Интуиция ему подсказывала, что визит Чубану к Светлане Владимировне, и неожиданный отказ его от сотрудничества, это звенья одной цепи.

Как только он узнал, что жена устроила встречу Галины Брежневой с Чубану в их собственной квартире, он устроил ей разнос по полной программе.

– Ты, что не понимаешь, что это все, – он обвел рукой квартиру, – не для посторонних глаз? Михай, он же все это уже видел. Видел, да только в других домах! Думаешь, у него мозгов нет?

Вопрос стоял только в том, как отреагирует Чубану на увиденное. Ну вот, теперь ясно –  Михай решил соскочить. А вот этого допустить было никак нельзя. Слишком многое он знал…

Люди Хохлова напрасно двое суток караулили Чубану возле его дома. Заранее просчитав реакцию Щелокова и неминуемую слежку за собой, Михай заблаговременно подготовил пути к отступлению, сняв в окрестности Москвы квартиру. Запасные документы у него были заготовлены уже давно. С его опытом и немалыми деньгами он рассчитывал начать новую спокойную жизнь. Одна мысль не давала ему покоя – что будет с Иляной? Рано или поздно люди Щелокова выйдут на нее, и тогда даже страшно представить, что ее ждет. Вот уже второй раз над сестрой по его вине нависает страшная угроза. И хотя он, выполняя обещание, данное им своему нежданному спасителю Эдуарду, больше не привлекал Иляну к своим делам, его прошлые грехи, видимо, тяжелым грузом ложатся и на сестру. Хорошо, хоть, что сейчас ее нет в городе. Их курс бросили на картошку, как сегодня выяснил Михай, в колхоз имени Владимира Ильича, в деревне Горки, недалеко от Домодедово, и в Москве она появится только в конце сентября.

Но все равно, придется завтра же ехать за ней и куда-то увозить. Надежней всего, наверное, отправить ее в Рязань к его близким друзьям Людмиле и Игорю Гиляровым. Они-то помогут ей там с устройством. Да и медицинский институт там есть…

Вспомнив Гиляровых и знакомство с ними, Чубану вздохнул. Золотые были времена! Он встретился с этой молодой парой, проводящей свой медовый месяц в сочинском санатории «Металлург», в августе семидесятого, когда Михая привлекли к весьма перспективной, с точки зрения Щелокова, операции. Тогда в этом же санатории собралась компания крупных торговых воротил из Средней Азии, чтобы вволю порезвиться и отдохнуть, а заодно и обсудить дальнейшие планы. Чубану должен был войти к ним  в доверие и намекнуть на возможность контакта с весьма влиятельными деловыми людьми из Москвы.

Оказавшись, волею случая, в столовой санатория за одним столом с симпатичной парой Гиляровых, Чубану как-то очень быстро сошелся с ними. Знакомство перешло в дружбу, когда общительного Игоря на пляже вовлекла в игру группа опытных карточных шулеров, и только вмешательство Михая помогло Гиляровым избежать неминуемого финансового краха.

Через год, когда родился их первенец Вадик, он побывал у Гиляровых в гостях, а затем не упускал возможности побывать в Рязани вновь и вновь.
 
Так…, стоп, стоп! Хватит воспоминаний. Надо ведь еще Иляне поменять паспорт. Иначе ее возьмут в ближайшее же время. И это значит, придется срочно, пока псы Щелокова не пронюхали что к чему, ехать к ней на квартиру забирать, заготовленные еще во времена активного участия сестры в его аферах документы.
Михай  встал со скамейки и направился к выходу парка.
 
– Дай бог, чтобы люди Хохлова еще не просекли ситуацию с сестрой. Да нет – не должны! Ведь о том, что она перебралась в Москву, он никому не говорил…

О, господи, прав все-таки был Эдуард, рискованные игры на большие деньги до добра не доведут. Кстати,  интересно, где он сейчас?



                Гл. 32. Хлопоты перед дальней дорогой

Эдуард Локаев проводил последние дни в Москве перед отправкой в США, совершенствуя одновременно навыки вождения, обнаружение слежки за собой и последующий уход от наблюдателей. Все эти шпионские приемчики были им давно усвоены и не раз продемонстрированы кураторам, но отвечающий за подготовку Локаева опытнейший разведчик, проработавший в Европе и США не один десяток лет, настоял еще на одной проверке, посчитав, видимо, что сотрудникам управления наружного наблюдения будет полезна тренировка на таком неординарном объекте, как Адепт.

В двух предшествующих аналогичных занятиях Локаев не оставил группе слежения никаких шансов, уходя в отрыв в первые же минуты после выхода на него наблюдателей. Причем в своих отчетах он подробно описывал не только всех участников операции, но и место, и время начала слежки, а также обстоятельства его отрыва.

Вообще-то, вся его подготовка закончилась еще месяц назад, когда опытнейшие преподаватели вдруг уяснили, что этот засекреченный агент под псевдонимом Адепт за полтора месяца уже усвоил все, что они могли ему дать. Особенно их поразила легкость, с которой он усваивал языки. Действительно, за неделю усиленных занятий, в течение которой Локаев успел дополнительно прочитать несколько томов классической, бульварной и детективной литературы, а также пересмотреть массу американских и австралийских фильмов, он не только заговорил на хорошем английском языке, но и мог при желании воспроизвести истинно австралийское произношение. В течение следующей недели он так же легко освоил испанский. Все тонкости разведывательной работы, такие как конспиративные встречи, с передачей и получением информации и «посылок», обнаружение и уход от слежки, и прочие шпионские хитрости, Локаев, с легкой руки Андропова, ставший Адептом, постигал тоже играючи. Среди преподавателей начали вкладываться легенды о необыкновенном слушателе.

Уже в августе, докладывая Андропову о ходе подготовки Адепта в рамках операции под кодовым названием «Пресс» по размещению на территории США атомных фугасов, руководитель проекта с неподдельным изумлением отметил необычайные способности нового агента и полную его готовность к выполнению труднейшей миссии.

Конечно же, он не знал об истинных возможностях подопечного. Не знал он и того, что Андропов ставил перед Локаевым и сверхзадачу – оказать давление на руководство США, вплоть до угрозы физического устранения первых лиц государства, с целью принуждения отказа от планирования ядерной войны против СССР.

В конце августа, согласно плану подготовки, была организована поездка Адепта под видом европейского  туриста в далекий  австралийский  городок Таунсвилл, где уже много лет жил и работал глубоко законспирированный агент КГБ Арен Вуд, мужчина средних лет, не обремененный семьей. Вся его «шпионская» роль заключалась так сказать во «врастание» в местную жизнь, с организацией небольшого бизнеса по производству и продаже изделий из кожи. Именно под маской этого человека Локаеву предстояло действовать в США. Поэтому Эдуард  в роли далекого европейского родственника провел несколько дней в обществе своего будущего двойника, изучая обстановку, ближайшее окружение и манеру поведения Вуда.

Сам Арен, согласно плану, по пути в Штаты должен будет посетить Европу, откуда его нелегально переправят на заслуженный отдых в Союз, в солнечную Армению, откуда бабушка Арена по материнской линии, спасаясь от турок, бежала в далеком 1915 году.

Конечно же, все эти шпионские сложности, по большому счету, Локаеву были не нужны. Используя свои уникальные возможности, он мог действовать в любой стране без всяких легенд и документов, о чем он не раз говорил Андропову. Однако глава КГБ хотел на все сто процентов быть уверенным в успехе операции и считал, что традиционная, многократно проверенная, методика подготовки не помешает. Вот и сейчас Андропов согласился провести генеральную репетицию действий Адепта по отрыву от слежки в экстремальных условиях, с привлечением нескольких бригад асов наружного наблюдения, для которых все будет всерьез.

Объект наблюдения для них был реальным противником. По замыслу разработчиков учения, группе слежения и захвата было сообщено, что получены агентурные данные о том, что один из сотрудников засекреченного института – опытный нелегал, агент ЦРУ, роль которого досталась Локаеву, должен был встретиться со связным в одном из парков Москвы для передачи контейнера с информацией. Ставилась задача скрытно проследить за агентом, и во время его встречи со связным, осуществить захват обоих.

Фото агента (Локаев с внешностью Петрова), его место проживания, марка автомобиля (бежевая «Волга»), ее номер и примерный маршрут – прилагались.
 
Наблюдатели сели на хвост Эдуарду сразу после выезда его на улицу Дзержинского из двора дома, где он, согласно легенде, якобы проживал, и начали преследование по всем правилам искусства слежения. Они повели его по цепочке, используя не только преследование, но и лидирование, когда машина с наблюдателями занимает место впереди объекта слежения. Одновременно было организовано параллельное ведение по боковым улицам с периодичной сменой лидирующих и преследующих автомобилей.
 
Локаев, наблюдая ухищрения преследователей, не форсировал событий. Он уважал нелегкий труд контрразведчиков и понимал – чем позднее произойдет его отрыв от группы наблюдения, тем меньше им достанется на орехи от начальства при разборе операции, неудача которой была заранее предопределена в силу его возможностей.

Пока он, не спеша, проехал по улице Дзержинского и Сретенке на проспект Мира, у него сложился окончательный план действий. В течение своей подготовки он, по настоянию инструкторов, изучал не только подробные схемы Вашингтона и Нью-Йорка, но и Москвы как раз для проведения подобного рода тренировок. Сейчас, как и на прошлых тренировках, пришла пора воспользоваться этими знаниями.

Эдуард еще раз мысленно пробежался по своему плану и невольно улыбнулся, вспомнив как в детстве они мотались по всему городу, играя в казаки-разбойники.
 
– Что же, побудем еще раз разбойником, – вздохнул он. – Значит так: с проспекта Мира – правый поворот на Бориса Галушкина, с отсечкой лидирующих наблюдателей, и далее по Ростокинскому проезду через Лосиный остров, где параллельное ведение невозможно, на Щелковское шоссе, поворот на Никитскую к Измайловскому парку. А там оставить машину, прогуляться по парку – наверняка наблюдатели посчитают, что именно там произойдет встреча со связным, а затем резко в метро и с двумя пересадками на Курской и Комсомольской, где тоже много возможностей отрыва, до Сокольников…

Весь план полетел к чертям, когда он уже, оставив на Измайловском шоссе машину, и, петляя по парку, отрывался от немногих оставшихся на хвосте преследователей, вдруг, на одной из аллей увидел понуро бредущего навстречу Чубану.

Он узнал его сразу, несмотря на отпущенные Михаем усы и надвинутую на лоб кепку. Узнал, благодаря не только полученным за последнее время навыкам замечать мельчайшие детали окружающей обстановки, но, главным образом, из-за эмоционального состояния загнанного в угол Чубану, состояния, уже знакомого Локаеву во время операции по спасению Михая в вагоне поезда Ленинград – Кисловодск.

Вот и сейчас ему сразу стало ясно, что над братом Иляны нависла нешуточная угроза. Мгновенно приняв решение, Эдуард мысленным посылом переключил внимание следящих за ним оперативников на одного из идущих рядом мужчин, перенеся на него свой образ, и, уже не думая о слежке, подошел к Чубану.

Усевшись с искренне обрадованным встречей Михаем на скамеечку возле колеса обозрения на берегу Круглого пруда, Локаев выслушал рассказ Чубану о событиях, произошедших с ним и сестрой, и некоторое время молчал, входя в транс и стараясь оценить степень угроз.

Опасность, реальную опасность, и, в первую очередь, грозившую Иляне, он почувствовал сразу, как только вышел в астрал. Резко встав со скамейки, он потянул Михая к выходу, туда, где была припаркована его «Волга».
 
– Бегом! – вдруг зло скомандовал он, буквально физически ощущая неудержимость потока времени, который вот-вот мог пронести их мимо точки встречи с Иляной, где еще можно было что-то изменить.

Он спешил не зря…

Когда через трое суток после получения приказа взять под контроль Чубану, оперативники доложили, что тот бесследно исчез, полковник Хохлов,  внимательнейшим образом изучив личное дело своего опального подчиненного, дал срочное задание своим службам установить место пребывания его сестры.

Вскоре было установлено, что Иляна из Харькова перебралась в Москву, купила квартиру на Краснохолмской набережной и учится в 1-ом Медицинском институте имени Сеченова. Как только эти сведения были доложены Хохлову, он  вызвал к себе своего ближайшего помощника, главного специалиста по устранению ненужных свидетелей майора Фоменко  и положил перед ним фотокарточку Иляны, с ее домашним адресом.

– Это сестра майора Чубану. Ты его знаешь. Уж не знаю почему, но у шефа на него зуб, и он хочет знать, где он и что делает. А он, пес, где-то прячется. Поэтому, эту девицу, хотя и не комсомолку, но красавицу и студентку первого медицинского – определи немедля под домашний арест. В ее квартире установи круглосуточное дежурство трех оперативников. Чубану там обязательно объявится или, по крайней мере, позвонит. Так что ее телефон сегодня же ставь на прослушку. Если будет звонок, фиксируйте – откуда, а вообще-то трубку пусть берет она. Да что я тебя учу, сам все знаешь. Но, – Хохлов погрозил подчиненному пальцем, – чтобы до разговора с ними шефа, она и сам Чубану были в полном порядке и в состоянии говорить. А то знаю я твоих архаровцев*.

Подчиненные Фоменко, «архаровцы», как их назвал Хохлов, были действительно опасными людьми. Дело в том, что в операциях по изъятию ценностей и устранению людей Фоменко, бывший начальник оперчасти одной из печально известных своим беспределом  ИТК**,

* Архаровцы – прозвище русских полицейских, по имени Н.П.Архарова, московского обер-полицмейстера конца XVIII в. В переносном значении – отчаянные, изворотливые буяны и бродяги.
** ИТК – Исправительно-трудовая колония.

использовал не только оперативников, но и бывших заключенных,  подобранных им с особой тщательностью. Основными критериями отбора были жестокость и хладнокровие, в сочетании с алчностью. В это раз на захват сестры и брата Чубану он вызвал Писенко и Ляхова. Оба бывшие прапорщики, когда-то служившие в Ленинградском следственном изоляторе №1 – «Крестах» надзирателями. Оба имели клички: Писенко – «Пистон», видимо не только из-за фамилии, но, главным образом, из-за того, что, хвастаясь своими успехами на сексуальном фронте, он то и дело употреблял выражение «поставил пистон», а Ляхов, голова которого на самом деле была лысой, как биллиардный шар – «Кудрявый».

За решетку они попали за убийство молодого парня в ресторане «Невский».
Пропивая очередную взятку за передачу одному из  авторитетных заключенных наркотиков, Пистон начал «клеить» симпатичную разбитную девицу, чей кавалер резонно посчитал, что «танцевать» ее должен тот, кто ее «ужинал», и вызвал соперника на разборку в фойе третьего этажа ресторана. Эта разборка для молодого парня оказалась роковой. На подмогу сослуживцу выскочил Кудрявый, и они, отработанным до автоматизма за время совместной службы приемом, захватив с двух сторон руки противника, со всего размаха кинули того в пролет лестницы. Ударившись головой в конце пролета о стенку, парень, не приходя в сознание, скончался через несколько часов.

Несмотря на все традиционные старания судьи добиться условного наказания для  входящих в касту МВД сотрудников, они все же получили реальный срок и попали под опеку Фоменко.

Уже в колонии, выполняя его задания по давлению на строптивых заключенных, они проявили себя как отморозки, готовые на все ради собственной выгоды. К тому же оба получали острое наслаждение от самого процесса насилия над попавшими им в руки людьми.

Добившись для них через два года УДО*,

* УДО – условно-досрочное освобождение.

Фоменко уже не выпускал их из виду. Попав под начало Хохлова и переведясь в Москву, он призвал и своих подопечных в ряды группировки по изъятию ценностей. Используя покровительство Щелокова, он смог не только выправить им документы на новые фамилии Песков и Ляшенко, но и добиться включения их в штат одного из оперативных подразделений МУР, с присвоением им звания лейтенантов милиции.

И вот теперь в милицейской оперативной машине, стремглав летящей по Каширскому шоссе в деревню Горки, за рулем которой сидел лично сам Фоменко, бывшие прапорщики-уголовники, а ныне лейтенанты милиции Песков и Ляшенко, склонившись к друг другу головами, рассматривали фотографию Иляны и предавались эротическим фантазиям.
 
 – А что? Симпатичная деваха! Ух, какой я ей пистон поставлю…, – мечтательно протянул Пистон.
 
– Сделаешь с ней что захочешь, – не отрывая глаз от дороги, мрачно процедил Фоменко, – но только после санкции шефа, когда Михая возьмем. Да ее еще найти надо.
 
– А чего ее искать, считай, что она наша, – возразил Кудрявый.

Он был доволен тем, что, выполняя задание Фоменко по захвату сестры Чубану, не стал, как настаивал Пистон, тупо ожидать ее дома, а догадался съездить в институт, где по данным Хохлова она училась, и выяснил, что их подопечная в настоящее время отбывает святую студенческую повинность, копая картошку в колхозе имени Владимира Ильича в Ленинских Горках.

– Сейчас в правлении узнаем, где их разметили – и все дела. А первым поимею ее я! Если бы я не узнал про колхоз, сидели бы сейчас в ее квартире и щелкали бы клювом…

– Уймитесь, вы, озабоченные, – оборвал далеко идущие сексуальные планы подчиненных Фоменко, – еще раз говорю для непонятливых: – сначала дело надо сделать, а уж все удовольствия потом.

Надежды Кудрявого на быстрое нахождение Иляны не оправдались. Когда они постучались в комнату, где по сведениям секретарши председателя колхоза квартировали студентки, им открыла худенькая в очках девчушка.
 
– А зачем это она вам? – внимательно изучив предъявленные удостоверения, писклявым голосом подозрительно спросила она.

– Видите ли, ее брат, наш сотрудник, при захвате бандита был ранен, – придав лицу скорбное выражение, как можно убедительнее начал излагать заготовленную версию Фоменко, и Пистон, сопровождавший его, в подтверждение закивал головой, – надо ее срочно доставить  в Москву…

– Может еще успеет повидаться, – с печальной миной подлил масла в огонь бывший прапорщик.
 
Девчушка всплеснула руками: – Господи, горе-то какое. А Иляна в клуб пошла, там какой-то гипнотизер известный с психологическими опытами выступает. В семь часов начало. – Она посмотрела на часы. – То есть уже десять минут как...
 
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, было решено встретить Иляну сразу после представления.

Оставив свой «Жигуленок» возле монументального здания колхозного Дома Культуры, подельники, разминаясь и изучая обстановку, обошли гранитный памятник Ильичу, установленному в центре площади перед ДК.

– Солидно для колхоза, ничего не скажешь! – оглядывая здание ДК и памятник, восхитился Фоменко и, приказав подчиненным ждать его в машине, поднялся по широким ступеням к гостеприимно распахнутым дверям культурного центра. Перед входом на специальной подставке красовалась афиша:

                ПАРАПСИХОЛОГ
                ТОФИК ДАДАШЕВ
                ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОПЫТЫ

Покосившись на афишу, Фоменко хмыкнул и вошел внутрь. Усевшись в полутемном, почти заполненном, зале на крайнее кресло, за жаждущими приобщиться к тайнам парапсихологии, он попытался найти среди них Чубану, но в полумраке зала сделать это оказалось невозможным.

Тем временем на ярко освещенной сцене жгучий брюнет в черном костюме что-то говорил о малоизученных феноменах психики: – Действую я не биополями, как сейчас модно говорить, не гипнозом, а психической энергией и той необъяснимой словами силой, с помощью которой уже много лет помогаю людям…

Фоменко, не вникая в суть произносимого, закрыл глаза, надеясь на то, что через некоторое время пребывания в темноте, его зрение обострится, и он все же сможет обнаружить Иляну. Вдруг он почувствовал, как его обволакивает приятное тепло, и все его тело наполнила какая-то сладкая истома.
 
– Вы на берегу моря…Солнце и легкий ветерок ласкает вашу кожу. Вы спокойны, вам хорошо, – приятный баритон, казалось, звучал прямо в голове, и перед Фоменко заплескалась, сверкая на солнце, морская синева, закружились белоснежные чайки…, и он с радостью погрузился в этот праздничный беззаботный мир…

Человек, так запросто отправивший в мир грез майора милиции, привыкшего самому распоряжаться чужими жизнями, Тофик Дадашев, несмотря на молодость, уже весьма известный экстрасенс, работающий на эстраде вот уже почти девять лет, был вынужден выступить в этом подмосковном ДК по настоянию руководства Москонцерта. Колхоз имени Владимира Ильича был передовым хозяйством, и горком КПСС Москвы всячески поддерживал председателя, Героя социалистического труда Ивана Ивановича Кухарева в его стремлении обеспечить своим колхозникам хороший культурный досуг.

Первоначальное раздражение Дадашева, привыкшего к гастролям в больших городах и вынужденного выступить по указке сверху в каком-то, как он посчитал вначале, затрапезном сельском клубе, прошло при виде внушительного ДК и теплой встречи, организованной руководством колхоза. Настроение еще более улучшилось, когда он увидел заполненный зал и почувствовал его заинтересованную доброжелательную атмосферу.

Работать было легко, но, когда Дадашев погрузил зрителей в эйфорию курортного отдыха на берегу моря, он вдруг почувствовал отвлекающее мысленное прикосновение чьей-то не погруженной в транс личности.

Внимательно оглядев зал, он увидел в пятом ряду, сидящую в крайнем кресле красивую девушку, с легкой улыбкой смотрящую ему прямо в глаза.
 
– О, коллега! – с легким поклоном обратился он к ней, – я с удовольствием с вами пообщаюсь, но только после сеанса. Вы уж извините…Вы не обидитесь, если я попрошу вас подождать меня в фойе? – Он улыбнулся: – Иначе ваша красота и энергетика не дадут мне успешно довести представление до конца.

– Хорошо, маэстро, – с ответной улыбкой согласилась Иляна, пришедшая на представление с целью перенять что-нибудь из приемов знаменитого Дадашева, и, легко поднявшись, направилась к выходу.

Уже поравнявшись с последними рядами, она почувствовала какую-то скрытую угрозу, словно что-то очень злобное притаилось в сумраке зала. Посмотрев в сторону кресел, она наткнулась взглядом на одиноко сидящего майора милиции, безвольно свесившего голову на грудь, и, несмотря на его мирную позу, холодный комок страха вдруг возник в груди и, стремительно разрастаясь, начал переходить в панику. Усилием воли, подавив непонятно откуда взявшийся ужас, она вышла в просторное фойе и, присев на скамейку, попыталась разобраться в своих чувствах. Почему-то перед глазами возник образ брата, и стало понятно, что он опять попал в какую-то опасную историю. После перевода Михая в столицу, он рассказал ей о своей работе в милиции, и теперь этот факт лишь добавил дров в топку опасений.

– Надо срочно ехать в Москву, – решила она, и тут же пришла мысль, что Дадашев после представления может взять ее с собой. Только надо немного подождать…

Но первым через тридцать минут в фойе вышел весь какой-то взъерошенный Фоменко. Было видно, что сеанс парапсихологии потряс его. Впервые в жизни этот жестокий и циничный человек, привыкший ломать волю даже самых отъявленных преступников, почувствовал себя игрушкой в чужих руках. И это его здорово напугало. Он, даже не дожидаясь окончания представления, просто сбежал из зала. Про себя он решил, что обязательно поговорит с Хохловым на предмет привлечения Дадашева к сотрудничеству, или, по крайней мере, взятия под контроль деятельности этого опасного человека.

И все-таки Фоменко был настоящим ментом, и, когда он увидел в фойе погруженную в какие-то нерадостные думы ту, за которой он охотился, он мгновенно переключился на выполнение задания.

Версия с ранением Михая снова сработала безукоризненно, и Иляна безропотно пошла за ним. Уже стемнело, и только подойдя вплотную к машине, она в свете уличных фонарей увидела поднявшегося ей навстречу Пистона.

– Прошу, – ухмыльнулся он, широким жестом приглашая ее в чрево автомобиля.

Взглянув на него, Иляна вдруг явственно увидела хищный оскал зверя, и осознание непоправимой ошибки холодной лавиной обрушилось на ее сознание. Она попятилась, но Фоменко резким тычком в спину бросил ее вперед прямо на оборотня в образе лейтенанта милиции. Короткий выверенный удар Пистона в солнечное сплетение лишил ее сознания. Жилистая рука высунулась из черноты салона и втащила ее внутрь.

Только спустя несколько минут она пришла в себя и осознала, что сидит в летящей куда-то машине, между двумя бесстыдно лапающими ее, сопящими от возбуждения, подонками…

                ***

Уже сворачивая с Каширского шоссе в Горки, Эдуард неожиданно резко затормозил, пропуская вылетевшую навстречу и ослепившую их не переключенным дальним светом какую-то машину. Чертыхаясь, он развернулся и припустил в вдогонку за теряющимися  в ночи красным габаритным огням наглого автомобиля.
 
– В этой машине Иляна, – сквозь зубы ответил он на вопросительный взгляд Михая и, утопив педаль газа до конца, попытался прощупать сознание тех, кто, как он был уже полностью уверен, похитил ее. То, что ему открылось, не обрадовало. Трое мужчин, едущих в одной машине с Иляной, были очень опасны. В излучаемых ими эмоциях легко читались склонность к насилию и жестокости, вплоть до садизма, а также наглая уверенность в безнаказанности и ничем не прикрытая похоть. Он также почувствовал страдания и безнадежное отчаяние Иляны. Медлить было нельзя, и Локаев, сконцентрировав всю свою волю, обрушил на бандитов гасящий их мыслительную активность удар…

Фоменко, после выезда на трассу, бросив взгляд в зеркало заднего вида, к своей досаде заметил, что водила чуть не протараненной им машины, развернулся и едет за ними.
 
– Ну, козел! – выругался он, – решил права покачать?
 
Он начал было притормаживать, чтобы навсегда отбить охоту к играм в казаки-разбойники у преследующего их идиота, но, решив, что тратить время и затягивать операцию ради удовольствия набить какому-то хмырю морду не стоит, снова нажал на газ. Однако преследователь не отставал, и вскоре свет его фар, отражаясь в зеркалах, начал существенно мешать Фоменко. Одновременно какая-то пелена начала затягивать окружающее пространство. Дворники, бешено заметавшиеся по ветровому стеклу, не помогли, и вскоре даже фары летящих на встречу машин превратились в какое-то жалкое подобие светлячков. Казалось, весь мрак осенней ночи сконцентрировался вокруг, превратившись в реальную физическую субстанцию, мешающую продвижению в пространстве. Время тоже повело себя как-то странно. Оно то  застывало, то рвалось, начиная течь какими-то рывками. В какой-то момент Фоменко осознал себя сворачивающим на обочину и давящим на педаль тормоза, а потом он провалился в черную яму, где не было уже ничего…

Когда Иляна, уже сидела в «Волге» Эдуарда и приходила в себя от шока
похищения, а затем и неожиданного освобождения, Локаев, повернувшись к Михаю, спросил: – Ну, а что теперь? Куда вас везти? И, вообще, как ты себе мыслишь дальнейшую жизнь?

– Если тебя не очень затруднит, то забрось нас в Рязань, – окончательно решился Михай, – отсюда не очень далеко. От Домодедово – на Бронницы, а там, через Коломну до Рязани уже рукой подать. В общем – километров сто шестьдесят.

– В Рязань!? – как-то восторженно удивился Локаев, – А что у вас там?

– Там мои старые друзья, надеюсь с их помощью там скрыться подальше 
от Щелоковских «пашей», «от их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей», – процитировал Лермонтова Михай.

– А я ведь в Рязани школу заканчивал, – вздохнул Эдуард, – Железнодорожную школу номер семнадцать.

– Что? – в свою очередь удивился Чубану, – семнадцатую железнодорожную?

– Так точно, – подтвердил Локаев, – а что?

– Так мне ее мои друзья Гиляровы показывали, когда я к ним в гости приезжал – они в ней тоже учились и живут там недалеко…

– Гиляровы?! Люда и Игорь? – Эдуард был потрясен. – Вот уж воистину – велик мир, да тесен! Это же мои одноклассники, мои лучшие школьные друзья! Мы даже вместе за команду школы на первенстве города по шахматам выступали…

На Локаева пахнуло теплом тех давно минувших лет. Воспоминания нахлынули неудержимым потоком, грозя надолго унести его в далекие счастливые  школьные годы – время первых открытий, смелых надежд, бескорыстной дружбы и первой любви...

Где она сейчас та девочка Вика, жившая в соседнем подъезде их дома на Конюшенной улице, в котором проживал офицерский состав Рязанского артиллерийского училища?
 
Мысленно он перенесся в солнечный июльский день, на лесную тропинку под деревней Сельцы, что расположилась в нескольких километров от есенинского села Константиново на противоположном берегу Оки. Там, в бескрайних сосновых лесах в те времена вольготно располагались летние лагеря сразу нескольких рязанских военных училищ.

Тогда, возвращаясь домой с песчаных пляжей озера «Борное», их компания тринадцати-четырнадцати летних пацанов, детей офицеров, преподававших, также как его отец, в училище, лицом к лицу встретилась с группой девочек из их же дома.

Локаевы, получившие после нескольких лет мытарств по съемным квартирам долгожданную ведомственную площадь, переехали туда только в июне, и Эдуард еще не успел познакомиться с девичьей половиной  «военного» дома. И вот, когда среди заливаемых солнцем сосен, он увидел этих загорелых симпатичных девчонок, входящих отныне, как он понял, в круг его дворовых знакомых, они показались ему все истинными красавицами. Но только одна из них, светловолосая синеглазая Вика, сразу покорила его сердце и надолго стала владычицей его дум и мечтаний…

Верша свой жизненный путь, Эдуард часто с душевным теплом вспоминал школьных и дворовых друзей и подружек. Год назад у него даже родилась песня, навеянная впечатлениями о дне, когда он семнадцатилетним парнем навсегда выпорхнул из домашнего гнезда:

Летела листьев медь за журавлиным клином,
Играл оркестр, на солнышке сверкая…
А я прощался с девушкой любимой,
С друзьями и родимым краем.

Где детство хохочет в сосновых лесах,
И плещется в синих озерах,
Где юность поет в тесных дворах
О звездных просторах…

А впереди была вся жизнь – надежды и печали,
Дороги, встречи и сожженные мосты…
И, иногда, волшебными ночами
Мне снились удивительные сны.

Где детство хохочет в сосновых лесах,
И плещется в синих озерах,
Где юность поет в тесных дворах
О звездных просторах…

Но будет день – туда вернусь я вновь,
Вновь поплывут по небу птичьи стаи,
И во дворе из старых моих снов
Ту самую девчонку повстречаю…

И детство аукнет в сосновых лесах,
Заплещется в синих озерах,
И юность споет в тесных дворах
О звездных просторах…

Усилием воли, вырвавшись из пут сладких воспоминаний, Эдуард вздохнул. Да, хорошо бы сейчас махнуть в Рязань – встретиться с друзьями, вспомнить молодость. Да и Чубану помочь бы устроиться…

Но надо на вещи смотреть трезво – как бы Михай с Иляной не прятались, Щелоков их рано или поздно найдет. Есть только один вариант, при котором им можно гарантировать безопасность.

– Слушай, Миха! Как ты смотришь на то, чтобы поработать на Андропова? Ты не удивляйся – у меня с ним полный контакт. И скажу тебе, он мужик правильный! Да и с твоим бывшим шефом он на ножах – спит и видит, как его бы прищучить.
 
Не дожидаясь ответа, Локаев вывернул руль и, объехав не падающую признаков жизни машину Фоменко, взял курс на Москву.

– Подождите! – вдруг подала голос ожившая Иляна, – а этих подонков вы что, так и отпустите? Это же звери! Для них насиловать и убивать наслаждение. Уж поверьте мне. Их же надо как-то остановить!

– Они свое получат, ты, Илянушка, не сомневайся, – сурово обнадежил Локаев, и брат с сестрой почему-то сразу поверили, что бандитов от милиции ждет незавидная участь.

Действительно, уже на следующий день в кабинет Щелокова вошел хмурый полковник Хохлов.

– У нас непонятки, Николай Анисимович, – мрачно начал он свой доклад. – Вчера днем Фоменко доложил, что установлено нахождение сестры Чубану, и он со своей группой едет за ней в Горки. А сегодня утром нам позвонили из Кащенко* – к ним
* Московская психиатрическая клиническая больница № 1 имени Н. А. Алексеева (также «Кащенка» или «Канатчикова дача») – известная психиатрическая клиника, расположенная в Москве, на Загородном шоссе. До 1994 года носила имя П. П. Кащенко.
доставлены сам Фоменко и двое его сотрудников. Все в невменяемом состоянии. По утверждениям сотрудников ГАИ, вызвавших скорую, сегодня утром, прямо на посту ГАИ на Каширском шоссе, остановились милицейские «Жигули», из которых выскочили два лейтенанта (впоследствии установлено, что это Песков и Лященко) и, вытащив из машины находившегося за рулем майора (Фоменко), начали его зверски избивать. Когда он потерял сознание, они набросились друг на друга.

В результате все трое с тяжелейшими травмами были доставлены в больницу. Диагноз – у всех буйное общее помешательство в сочетании с паранойей. Врачи говоря, что излечение маловероятно.

                ***

Во время подготовки Локаева к миссии в США, Андропов, внимательно контролируя ее ход, часто общался с ним и с каждым днем проникался к своему новому агенту все большим доверием. Незаметно это общение вылилось в ежедневные вечерние беседы, во время которых руководитель КГБ постепенно  вводил своего подшефного в дела страны. В процессе этих бесед Эдуард многое узнал о тайных пружинах и хитросплетениях внешней и внутренней политики.

Со временем и ему в свою очередь удалось обогатить материалистическое мировоззрение своего шефа некоторыми идеалистическими концепциями, на примерах показывая возможности сознания. Одновременно он смог мягко переубедить своего шефа в отношении целесообразности, как масштабного ядерного минирования территории США, так и всей концепции неотвратимого ответного удара в  рамках программы со страшным названием «Мертвая рука».

Пользуясь почти не ограниченным доступом к информационному полю и своим даром внушения, Локаев смог привести несокрушимые доводы о неминуемой гибели всего человечества в случае попытки хотя бы одной из сторон развязать атомную войну. В этом случае никакого ответного удара не потребуется. Просто так называемые победители будут умирать дольше, причем в страшных мучениях, завидуя тем, кого они уничтожили мгновенно. При этом даже не потребуется вмешательство внеземных цивилизаций. Все сделает сама мать природа.
 
После некоторых раздумий, Эдуард решил проинформировать Андропова и о наличии могущественных третьих сил на земле, угрожающих уничтожить  все человечество, как агрессивную расу, опасную для всей вселенной.

Сила его убеждения была такова, что председатель КГБ счел необходимым организовать встречу Локаева со своим другом министром обороны Устиновым, тем человеком, без решения которого не могла взлететь ни одна советская ракета.

Дмитрий Федорович Устинов, сам имеющий опыт работы конструктором и до недавнего назначения на пост министра обороны много лет руководивший оборонной промышленностью, хорошо представлял все ужасы последствий мировой термоядерной войны. Вот почему он довольно легко согласился с предложением Локаева заменить ядерные фугасы в Европе и США на ГЭМИ – генераторы электромагнитных импульсов, позволяющих вывести всю боевую радиоэлектронику противника из строя без человеческих жертв.
 
– Но, – Устинов погрозил кому-то указательным пальцем, – господа из Белого дома не должны догадываться о том, что мы отказываемся от ответного ядерного удара. Наоборот, они должны пребывать в уверенности, что такой удар будет нанесен в любом случае. А вот в том, что мы первыми не начнем это атомное безумие, вы можете их уверить…

Все эти разговоры и уточнения деталей предстоящей миссии в США остались в прошлом. Последний разговор Локаева с Андроповым состоялся как раз накануне последней тренировки по уходу от наружного наблюдения, в процессе которой Чубану так кстати для себя и встретился с Эдуардом.

В этом разговоре  Юрий Владимирович еще раз вернулся к проблемам внутри страны. Как будто предчувствуя события следующего дня, Андропов заговорил о коррупции в верхних эшелонах власти вообще и Щелокове в частности.

– К великому сожалению, мало кто из обличенных властью, наших, казалось бы, испытанных идейных борцов с мировым империализмом смог устоять перед соблазном наживы и «красивой жизни». Достигая определенных высот, большинство из нашей партийной и советской элиты начинает искренне верить в собственную исключительность и в то, что имеют право на привилегии. Забывая о коммунистических принципах, они, по сути дела, уподобляются тем же паразитам,  против которых когда-то боролись. 

Андропов тяжело вздохнул: – С одной стороны не хочется возвращаться к суровым методам Сталина, а с другой – без дисциплины и строжайшего контроля страна может просто рухнуть под напором мелкобуржуазной стихии. Если уж сам министр МВД, бывший фронтовик, много лет честно боровшийся за наши идеи, вдруг пускается во все тяжкие, то это означает, что зараза проникла в самые верхи. И эти метастазы предстоит отсекать самым безжалостным образом…

Именно этот разговор натолкнул Локаева на мысль, что Чубану с его многолетним опытом работы в милиции, как нельзя кстати пригодится председателю КГБ, в его борьбе со Щелоковым. И он не ошибся. После его звонка Андропову с просьбой оказать помощь бывшему, а ныне опальному, агенту Щелокова, Юрий Владимирович сразу же согласился на встречу, и после двухчасовой беседы, во время которой Чубану подробно описал все известные ему операции группы Щелокова по изъятию ценностей, а также посещение квартиры Щелокова и знакомство с Галиной Брежневой, после которого и наступило его прозрение, Андропов, тепло прощаясь с Чубану, обнадежил:  – Вы и ваша сестра теперь под нашей защитой. У вас будут новые документы, и, может быть, мы немного изменим вашу внешность. Я предлагаю вам службу в органах КГБ для начала в вашем же звании. Думаю, наибольшую пользу вы принесете, работая в группе, расследующей коррупцию в высших сферах МВД. А сестра пусть заканчивает институт. Нам грамотные психотерапевты нужны. И не беспокойтесь, люди Щелокова к ней теперь на пушечный выстрел не подойдут. Уж мы найдем способ поставить их на место.

Передав Чубану под опеку Андропова, Локаев уже со спокойной душой на следующий день отправился в Париж, откуда после короткого общения с Ареном Вудом, в процессе которого была окончательно завершена коррекция внешности, он, уже в образе австралийца, вылетел в Вашингтон.


                Гл. 33. Визиты в Белый дом

Вечером 31 октября в огромном Вашингтонском парке Рок Крик, несмотря на великолепную, теплую не по-осеннему погоду, было немноголюдно. Последний день октября это канун Дня всех святых, а начиная с вечера и всю ночь напролет американцы широко отмечают Хэллоуин, довольно странный, на взгляд Локаева, праздник*,

* Праздник Хэллоуин возник в дохристианские времена среди кельтских племен, населявших территории современной Британии, Ирландии и северной Франции. Язычники кельты верили в зарождение жизни из смерти. Поэтому начало нового года они праздновали осенью (в ночь с 31 октября на 1 ноября), когда, согласно их верованиям, наступала пора холода, темноты, разложения и смерти. В эту ночь кельты прославляли языческого бога Сауина, которого они почитали как бога смерти.

и многие  жители Вашингтона остались дома, усиленно готовясь к бессонной ночи, готовя страшные костюмы, тыквенные светильники и сладости для откупа от ряженых.

Любуясь закатом, окрасившим многочисленные облачка-барашки в розовые, с фиолетовыми боками, цвета, Эдуард размышлял о том, как могут, американцы, искренне считающие себя христианами,  заигрывать с темными силами зла и разрушения. Конечно, всем народам свойственно подурачиться, и маскарад – одно из любимых развлечений на всех континентах. Но если карнавалы в Латинской  и Южной Америке это гимн жизни, то мрачные маски Хэллоуина, как ни крути, говорят о поклонении демонам, колдовству и сатанизму, всему тому, против чего ведет многовековую борьбу христианская церковь.

Какая-то компания наиболее ретивых поклонников Хэллоуина, не дождавшаяся темноты, разодетая в костюмы вампиров и ведьм, показалась в конце аллеи. Что-то напевая и приплясывая, они двигались в направлении скамейки, где сидел Локаев. Он прислушался. На незатейливый мотив молодые поклонники зла выкрикивали рифмованные строчки:

…Упыри здесь кругом,
В каждом парке за углом
Ведьма, призрак или гном!
Хэллоуин! Из гробов! Из трясин!
Вместо морды желтый блин.
Скажешь "раз", скажешь "два" —
Так и с плеч голова.
Покричи, порычи, в королевстве Хэллоуин.
Клоун с тыквенной башкой –
Он весёлый? Нет, он злой.

Заметив сидящего Локаева, компания ускорила шаг и, направляясь к нему, с удвоенным рвением завопила:

Кто здесь? Кто? Это просто я!
Холод в груди — паранойя твоя.
Тенью возникну на фоне луны,
Мышью летучей влечу в твои сны.
Призрак Джек* ставит шоу много лет.

Окружив Эдуарда, шутники, уже обращаясь непосредственно к нему, допели свою страшилку:

Салют, Джек! Повелитель тыкв!
Это Хэллоуин! Это Хэллоуин!
Хэллоуин. Хэллоуин. Хэллоуин. Хэллоуин...**

* По ирландскому преданию Джек – грешный кузнец, обманувший самого дьявола, но все равно не допущенный в рай. Он  вечно скитается по земле, освящая себе путь придуманным им светильником из тыквы.
** Основа текста песни взята из сайта  «Megalyrics.ru».

По традиции от них надо было откупиться сладостями, но их у него не было, и тогда он решил тоже пошутить. Поскольку все эти игры с нечистой силой он не одобрял, шутка получилась жестокой.
 
– Джек, так Джек, – решил Эдуард, и попросту на  несколько мгновений предстал перед наглой компанией в виде карлика с огромной, пылающей зловещей улыбкой головой-тыквой, от которого вдобавок исходила леденящая угроза смерти.

К этому времени закат из нежно-розовой, навевающей лирические чувства пасторальной открытки, превратился в кроваво-красного предвестника страшной ночи, пылающие лучи которого, пробиваясь сквозь черную вязь деревьев, создавали дополнительный мистический эффект. Огненный тыквенный уродец на этом фоне выглядел подлинным кошмаром…

Когда все ряженые вампиры и ведьмы, охваченные первобытным ужасом, бежали без оглядки кто куда, Локаев вернулся мыслями к задаче, ради решения которой он и уединился на одной из самых глухих аллей Рок Крика. Надо было окончательно выбрать вариант посещения президента и стратегии разговора. Время пришло.

За полтора месяца пребывания Локаева в Вашингтоне, он успел довольно хорошо освоиться в городе, который ему понравился  четкой планировкой, напоминающей любимый Питер, монументальной архитектурой исторических зданий и памятников, и, конечно же, большим количеством зелени.

Первым делом он определился с жильем и магазином. Впрочем, с местом для проживания проблем не возникло. Уютная квартирка на Белмонт-роуд в районе Адамс-Морган, которую ему через посредников сняли еще до его приезда, его вполне устраивала. Расположенный на северо-западе города, этот район примыкал к полюбившемуся ему сразу парку Рок Крик, и, в тоже время, от места его нового обитания до Белого Дома можно было неторопливым шагом дойти за тридцать-сорок минут. К тому же среди пестрого состава обитателей этого района, в котором проживали, казалось, представители всего света от Латинской Америки и Африки до Китая и Индонезии, затеряться было достаточно просто. Такое “растворение” в одной из иностранных диаспор в деталях отрабатывалось в процессе его подготовки.
 
С магазином все оказалось сложнее. Сначала  Локаев хотел обосноваться поближе к центру, в районе парка Дюпон-серкл, но приобрести в этом месте помещение для магазина оказалось довольно трудным делом. Из тех, кто уже имел здесь свой бизнес, никто не захотел расставаться с прибыльным местом в самом центре города, где толпы туристов, с утра до вечера осаждавшие многочисленные ресторанчики, бары и кафе, попутно сметали все, что продавалось в довольно дорогих магазинах, книжных лавках и модных бутиках.

Вскоре после конспиративной встречи с советником советского посольства, а по совместительству резидентом КГБ в Вашингтоне, Дмитрием Ивановичем Якушкиным, во время которой были уточнены детали связи, Локаев, по рекомендации опытного разведчика, начал изучать возможность приобретения помещения для магазина непосредственно возле своей квартиры. Благо всяческого рода лавочек и магазинчиков в этом районе было тоже в избытке.

Однажды утром на Восемнадцатой улице, в десяти минутах ходьбы от своего дома, Эдуард, вдруг, уперся взглядом в витрину небольшого магазина, где за стеклом среди рекламной утвари что-то поправлял смуглый средних лет человек. Подняв глаза на вывеску, Локаев прочитал: «Товары из Индии». Как будто почувствовав посторонний взгляд, мужчина обернулся. Увидев Эдуарда, он улыбнулся и сделал широкий жест, приглашая зайти. Перед обаянием этой улыбки, в которой за обычной вежливостью и интересом продавца к потенциальному покупателю, угадывались и радость бытия, и добродушие, совмещенное с лукавством, устоять было невозможно, и Локаев, тоже улыбнувшись в ответ, шагнул внутрь магазина.

Этот шаг оказался определяющим в его дальнейшей коммерческой деятельности. С владельцами лавки четой Адвани – Нарояном* и его очаровательной женой Моханой** 

* Нароян – «Сын человека» (санскрит).
** Мохана – «Околдовывающая» (санскрит).

у него сразу же установился удивительный душевный контакт. Когда Нароян узнал, что его новый австралийский знакомый, Арен ищет помещение для магазина, он сразу же предложил совместный бизнес. Через несколько дней на их уже совместном магазине красовалась надпись «Товары из Индии и Австралии». Причем все торговые хлопоты в магазине Нароян с Моханой взяли на себя, оставив своему новому партнеру заботы по доставке его товаров и, конечно, львиную долю финансирования совместного предприятия.

Такое положение дел Локаева вполне устраивало. В финансах он был не ограничен, а время для него, как говорится, было дороже денег.

Но как бы ни загружен был Эдуард своими секретными делами, он при первой же возможности стремился побыть в компании своих новых партнеров. Они были лет на десять постарше Локаева, но держались с ним на равных, хотя он и чувствовал все время их неброское покровительство и мягкую заботу. Очень быстро Эдуард,к своему изумлению, понял, что эта индийская пара буквально влюбила его в себя. Если Нароян подкупал своей непосредственностью и неизменной доброжелательностью, то его жена с первого взгляда пленяла своей красотой и какой-то внутренней силой. Когда Эдуард впервые, войдя в магазин, увидел Мохану, он был покорен ее внешностью и манерой поведения, в которой удивительным образом скромность сочеталась с достоинством. Супруги на работе всегда были одеты в национальные одежды, и Мохана в своих необычайно ярких, изо дня в день меняющих свой цвет, сари, с маленьким красным пятнышком на лбу* выглядела экзотичным цветком, занесенным неведомыми ветрами из древних  индийских легенд в прозаическую обстановку американской столицы.

После закрытия магазина Адвани переодевались  в обычную европейскую одежду, а Мохана даже стирала со лба так ее красяще бинди, и оба превращались в обыкновенных американских жителей. Когда Эдуард однажды поинтересовался, почему они это делают, Нароян, с его лукавой вечной улыбкой, заявил:  – Одежда и бинди  это только реклама – антураж для создания восточного колорита. Согласись, странно было бы в октябре в Вашингтоне щеголять в индийской одежде, предназначенной для сорокоградусной жары. А бинди вообще-то индуистская традиция,  а мы, как ни странно, не исповедуем эту религию.

– Ну да, вы же, скорее всего, буддисты, как большинство индусов, – закивал головой Локаев, – но ведь эти две религии близки, и я думал, что и традиции у них одни и те же.

– Ха! – в свою очередь замотал головой Нароян, – вот тут ты не прав. Во-первых, сейчас буддистов в Индии всего около одного процента, тогда как индуистов более 900 миллионов, а это – 80 с лишним процентов. Во-вторых, мы с Моханой и не буддисты. Даже в самой Индии это учение потеряло свое влияние уже к тринадцатому веку. Главной религией в Индии вновь, как и до Гаутамы**, является индуизм. Там у нас еще есть мусульмане, христиане, джайнисты***, сикхи****.

* Красная точка на лбу – «Бинди» (точка, капля), признак благополучного брака и гарантирует социальный статус и неприкосновенность женщины.
** Сиддхатха Гаутама (родился около 553 г. до н.э.) – основатель буддизма.
*** Джайнизм – религиозно-философское учение, возникшее в 6 в. до н. э.
**** Сикхизм – религия, основанная в Пенджабе, в северо-западной части Индийского субконтинента (1469—1539).

И надо сказать, что, несмотря на отдельные вспышки религиозной нетерпимости, в общем-то, все как-то уживаются.

– Ну, а вы сами то, какую веру исповедуете? – не выдержал заинтригованный Эдуард.

– Знаешь что? – на этот раз серьезно взглянув на компаньона, протянул Нароян, – это довольно обширная тема, и ее нужно обсуждать не торопясь. Приходи-ка где-нибудь после Дня всех святых к нам в гости, лучше всего,– он немного задумался, – на Рождество. Нам давно пора лучше узнать друг друга – мы же партнеры. Ведь не только у тебя есть к нам вопросы. Ты для нас тоже очень интересен. Вот ты австралиец, а внешность у тебя кавказская, и, в то же время, мы явственно чувствуем в тебе славянские корни. А Мохана – та вообще считает, что ты сплошная загадка и необыкновенный человек. И, при всем при этом, ты несешь добро. А если она так говорит, то так оно и есть. Ведь недаром она носит мистическое имя…

Сейчас, сидя на скамейке в Рок Крик парке Локаев, вспомнил свое секундное замешательство после слов Нарояна, и вспышку тревоги по поводу возможного провала, и еще раз бегло прошелся по основным пунктам своей легенды и возможных предстоящих «откровений» перед столь проницательными Адвани.

Но, как бы то ни было, встреча с Нарояном и Моханой только предстоит, а сегодняшней ночью его ждет разговор с главой самой могущественной державы в мире, и от того, как он проведет этот разговор, зависит, по крайней мере, на ближайшие годы, судьба земной цивилизации.

 Почва для визита к президенту была им подготовлена. С целью создания паники в окружении Форда, он вот уже несколько дней в образе Петрова появлялся на несколько секунд перед видеокамерами Белого дома в разных местах и надеялся, что охрана не скроет этот факт от президента.  Его таинственные перемещения и неуязвимость должны заставить руководство США поверить в неминуемую кару за возможный отказ от предложений Кремля.

                ***

Джеральд Форд, тридцать восьмой президент США, проснулся как от толчка, и некоторое время лежал неподвижно, пытаясь справится с тревогой. Причину тревоги он определил довольно быстро. Ему не давал покоя вчерашний доклад начальника Секретной Службы Белого дома, во время которого были продемонстрированы записи видеокамер наблюдения. На них в охраняемых коридорах и холлах время от времени магическим образом появлялся мужчина, причем, находящиеся буквально в паре шагов от него сотрудники Секретной Службы на него никак не реагировали, хотя камеры регистрировали как появление, так и такое же необъяснимое исчезновение таинственного незнакомца.

Особенно тревожило то, что на последней записи, сделанной вчера, незнакомец появился перед входом в западное крыло Белого дома с увесистым чемоданчиком в руках, а когда через тридцать минут он снова появился на этом же месте и, посмотрев прямо в камеру слежения, поднял руку в победном жесте с пальцами, сложенными в виде буквы «V», чемоданчика у него уже не было. При всем при этом, пленка бесстрастно зафиксировала и вовсе необъяснимое – вошел незнакомец в здание и вышел прямо сквозь стену.
 
Все записи этих мистических явлений были размножены и переданы в службы ФБР и ЦРУ, однако их докладов с анализом происходящего пока не было. Форд, уже привыкший к тому, что в любой момент может оказаться под прицелом убийц* (он считал, что такова участь всех президентов  – быть готовым отдать жизнь за свою страну), отказался переезжать в свою загородную резиденцию, резонно считая, что поспешный переезд лишь усложнит задачу охране. Но его грыз червь сомнений в правильности принятого решения и беспокойство за семью. Он с нежностью посмотрел на тихо спящую рядом с ним жену. Бетти! Он влюбился в нее в далеком 1948-м году сразу же, как только увидел, и вот уже двадцать восемь лет они живут в любви и согласии. За эти годы она родила ему трех сыновей и дочь, и все они собрались в Белом Доме, чтобы завтра отметить День всех святых, а затем и поддержать его на предстоящих через четыре дня президентских выборах. Нельзя допустить, чтобы они каким-то образом пострадали…
 
Форд встал, накинул халат, и, не отдавая себе отчета – почему он это делает, направился в примыкающий к спальне желтый овальный кабинет. Войдя в него, он испытал настоящий шок. В кресле около камина сидела… сама смерть. Из-под черного балдахина на него пустыми глазницами таращился белый череп, над которым сверкало кривое лезвие косы.

– Неужели это дети решили в честь Хэллоуина так жестоко подшутить? – промелькнула мысль. – Да, нет – все они уже достаточно взрослые, чтобы понимать, что это плохая шутка. Даже Сьюзен**, выдумщица и любимица всей семьи, в свои двадцать один никогда не позволила бы себе такой выходки. Первоначальное замешательство быстро прошло. Ему ли, воину Истины  и Света***,

* Президент Форд пережил два покушения на свою жизнь. 5 сентября 1975 года его попыталась убить Линетт Фромм – последовательница секты Чарльза Мэнсона, а 22 сентября того же года – революционерка-одиночка Сара Мур.
** Сьюзен – младшая дочь президента Форда.
*** Воин Истины и Света – рыцарское звание масона высокого уровня. Форд, как и все президенты США, был масоном. Инициирован в ложе «Мальта» № 465 в Гранд-Рапидс, штат Мичиган, 30 сентября 1949 года.

масону 33-го градуса Шотландского Устава ложи «Мальта» пугаться образа смерти, непременному атрибуту обрядов и таинств общества, начиная с обряда инициации.

А может, это кто-то из посвященных братьев решил напомнить ему об основной теме масонской философии – Смерти и Возрождении?

Форд медленно подошел к нежданному гостю и сел в кресло напротив. Он уже почти на сто процентов был уверен, что под маской смерти прячется тот, кто вот уже несколько дней терроризировал Секретную Службу, выступая в качестве приведения Белого Дома.

– Кто вы и что вам нужно от меня? – всматриваясь в черные провалы страшной маски и стараясь увидеть глаза странного визитера, – тихо спросил президент, и в тот же момент наваждение кончилось, и он увидел перед собой довольно симпатичного молодого человека.

– Вы меня извините, конечно, за эту мистификацию, – несколько смущенно начал Локаев. Он уже не был уверен, что его идея с образом смерти, навеянная  Хэллоуином, была верна. Достоинство, с которым держался президент, его впечатлило. Все-таки  даже по прошествии почти тридцати лет армейская выучка и боевой опыт Форда сказывались*.

* Будущий 38-й президент США в 1941 вступил в ряды ВМС и служил 47 месяцев, включая 18 месяцев на борту легкого авианосца "Монтерей", в южной части Тихого океана. Принимал участие в боевых действиях.

– Миссия, с которой я послан к вам из Москвы, действительно связана с вопросами жизни и смерти, и я этой маской просто хотел подчеркнуть, что от вашего решения будут зависеть судьбы всего человечества.

– Что же, я вас слушаю, – внимательно разглядывая визитера, произнес Форд.
 
Он каким-то внутренним чутьем понял, что человек сидящий перед ним и есть тот таинственный агент КГБ, о котором месяц назад ему доложил директор ЦРУ.

По данным глубоко законспирированного «крота», работающего в руководстве внешней разведки КГБ, в сентябре в США с особо важным заданием был направлен агент, проходящий по документам под псевдонимом «Адепт», обладающий необыкновенными способностями.

Сидящий перед ним человек, полностью подходил под характеристику такого супершпиона. Несмотря на молодость, он излучал буквально физически ощущаемую силу и уверенность. Вежливость, с которой он общался, никоим образом не могла приниматься, как слабость. Форду было ясно, что этот посланец Кремля в любой момент готов приступить к самым решительным действиям и что он действительно уполномочен руководством  Советского Союза вести эти переговоры.
 
– Я не знаю, – между тем продолжил Локаев, – докладывали ли вам ваши ученые и секретные службы, что на земле тайно действуют могущественные галактические силы, но это факт. Доказательством служат мои перемещения по вашей резиденции – вам, наверное, показывали эти видеозаписи, ну и другие возможности, которыми я обладаю. Так вот, большинство из этих, прямо скажем, сверхъестественных с точки зрения землян способностей, я получил в результате контактов с этими силами. Во время этих контактов мне сообщили, что высшие цивилизации обеспокоены развитием событий на земле и, в частности, агрессивностью людей. Было решено, что человечество может представлять угрозу для всей вселенной. Подтверждением такой угрозы станет ядерная война, и вот тогда, а такое решение уже принято, человечество будет сметено с лица земли.

Повисла пауза…

Форд, наклонив голову, сосредоточенно о чем-то думал. Затем он посмотрел прямо в глаза Локаеву: – О том, что на земле присутствуют инопланетные силы, нам известно. Мы также хорошо представляем все ужасные последствия атомной войны. Ученые нам такие доклады предоставляли. Поэтому, как вы знаете, за последние годы нам удалось значительно снизить уровень напряженности между нашими странами. Мы ведем переговоры по ограничению стратегических вооружений. В прошлом году в Хельсинки было подписано Соглашение о безопасности и сотрудничеству в Европе…

– Но почему же вы принимаете планы СИОП*, эти ваши откровенно агрессивные Single Integrated Plans? – возмутился Локаев.

Президент покачал головой: – У нас в стране много влиятельных  людей и могущественных кланов, которые до сих пор не смирились с утратой Штатами статуса единоличного обладателя атомной бомбы. Ваши достижения в этой области они воспринимают, и, наверное, все-таки не безосновательно, как прямую угрозу демократии. По их мнению, со временем эта угроза только возрастет. Вот почему они настаивают на достижении решительного военного превосходства**.

– Но вы-то сами понимаете, что это невозможно, – в очередной раз возмутился Эдуард.

– Я, мой госсекретарь***, да и большинство людей в моей администрации это понимают, – вздохнул Форд, – но что делать? Оппоненты сильны, и мы вынуждены считаться с ними.

– Я уполномочен вам  заявить, что два дня назад на секретном заседании политбюро ЦК КПСС было принято постановление «О неприменении первыми ядерного оружия»****,

* В 1975 году в США был принят уже пятый такой план – «Единый комплексный оперативный план» СИОП-5 , предусматривавший нанесение ядерных ударов по военным, административным и экономическим объектам Советского Союза и стран Варшавского договора общим числом до 25 тысяч.
** Например, консерваторы, обвиняли Форда в фактическом закреплении доминирования Советского Союза в Восточной Европе. Противостояли стратегии «разрядки» и некоторые члены руководства страны, в частности министр обороны Доналд Рамсфелд и глава президентской администрации Ричард Чейни.
*** Госсекретарь Генри Киссинджер был главным архитектором политики «разрядки».
**** Это обязательство СССР было опубликовано в 1982 году.

– приступил  Локаев к решающей фазе переговоров, – оно пока не будет опубликовано в средствах массовой информации, но мне поручили эту информацию вам конфиденциально передать. Это было сделано после доклада председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова о присутствии на земле галактических наблюдателей и их намерении уничтожить человечество в случае начала ядерной войны. Теперь такой же информацией обладаете и вы. Если США также возьмет на себя обязательство не применять первыми ядерное оружие, то угроза гибели нашей планеты отступит.
 
– Без веских аргументов сенат не одобрит такое обязательство, – вздохнул Форд, – а обнародовать информацию о действующих на земле инопланетянах, согласитесь, мы не можем. Это может привести к страшной панике и непредсказуемым последствиям.

– Ну, господин президент, не лукавьте, – укоризненно протянул Локаев, – ведь всегда можно сослаться на авторитет ученых, они ведь в один голос твердят о гибельных последствиях ядерной войны.

– К сожалению, не все, – невесело хмыкнул Форд, – Большинство из тех, кто работает на военно-промышленный комплекс, считают, что если перенести военные действия на европейскую территорию и нанести упреждающий удар, то американский континент останется пригодным для дальнейшей жизни. Их поддерживают многие, и, кстати говоря, даже люди из моей команды, занимающие такие влиятельные посты, как министр обороны и глава президентской администрации.

– Достаточно будет, если вы примите такой документ хотя бы на заседании Совета Национальной Безопасности. Пусть даже он будет пока засекречен. Для галактических наблюдателей, на этом этапе, достаточно такого решения, чтобы отсрочить на неопределенный срок уничтожение земной расы. Ну, а с вашими людьми я проведу дополнительную работу. Кроме того, покажите им видеозапись того, как я вхожу в Белый Дом с чемоданчиком, а выхожу без него. Это означает, что теперь в стенах вашей резиденции, так же как в стенах Пентагона и здании штаб квартиры ЦРУ в Лэнгли, а, впрочем, и в других стратегически важных объектах, в том числе на всех командных пунктах вашего комитета начальников штабов*,
 
* Комитет начальников штабов (КНШ) – консультативный и исполнительный орган, обеспечивающий деятельность президента США (верховного главнокомандующего) и министра обороны по управлению вооруженными силами, как в мирное, так и в военное время.

размещены портативные термоядерные заряды, способные превратить в пустыню  все вокруг в радиусе 800 метров. Причем обнаружить их ваши специалисты не смогут, так как мои способности позволяют проникать в сплошные твердые среды, а, следовательно, и размещать там  все, что необходимо. Таким образом, Советскому Союзу, в принципе, уже сейчас не нужны стратегические ракеты, чтобы превратить часть территории США в ад. В качестве демонстрации наших возможностей, я завтра ровно в двенадцать дня  взорву подобный заряд на вашем ядерном полигоне в пустыне Невада…

Локаев, конечно блефовал. Кроме одного ядерного ранца, готового к боевому действию и действительно уже установленного им в Неваде, чтобы продемонстрировать американцам свои возможности и решительность, если те заартачатся, никаких других ядерных боезарядов на территории США не было. За время, проведенное здесь, он демонтировал даже те несколько ядерных ранцев, которые были установлены спецгруппами ГРУ. Такую же работу он провел и в Европе, сразу же после разговора с Гордиенко, и искренне надеялся, что смог реально снизить угрозу всемирной катастрофы.

Тот чемоданчик, на который он ссылался в разговоре с президентом, был безобидным макетом. Пока он даже не приступил к размещению ГЭМИ – генераторов электромагнитных импульсов, доставка которых задерживалась из-за того, что организация их серийного производства и полевых испытаний требовали времени.

Джеральд Форд вытер выступивший холодный пот со лба. Из докладов директора ЦРУ он знал, что Советы действительно далеко продвинулись в разработках портативного ядерного оружия. Были сведения, что они, так же как и сами США, приступили к  минированию объектов в Европе, но тот факт, что эти адские заряды уже доставлены в его собственную страну, в том числе и в святая святых, тщательно охраняемый Белый Дом, вызывал ужас и бессильный гнев, переходящий в панику. Неужели именно при нем, тридцать восьмым президенте самой могущественной державы в мире, его страна будет поставлена на колени?

– Не надо так переживать, – заметив смятение, воцарившиеся в душе Форда и окрасившие его ауру в багровые тона, – поспешил успокоить президента Локаев, – мы никогда не пустим в ход эти боеприпасы, если ваша страна откажется от планов ядерного нападения на Советский Союз.

– И что же, – усилием воли подавив бурю эмоций, захлестнувших его, криво усмехнулся Форд, – прикажете мне и моей семье жить в буквальном смысле на водородной бомбе?

– Да, конечно, – саркастически протянул Локаев, – одно дело хладнокровно планировать десятки тысяч атомных ударов по мирным людям далекой страны, и совершенно другое, когда к твоей собственной голове приставляют дуло термоядерного пистолета…

Но вам беспокоиться нечего – как только вы подпишите нужный документ, я уберу свой чемоданчик из Белого Дома.

– Ладно, – устало провел ладонью по лицу Форд, – я сделаю это. Но, прошу вас, не надо ничего взрывать, даже в Неваде. Я и так вам верю…

                ***

Срочное заседание Совета Национальной Безопасности, несмотря на предстоящие выборы президента, было проведено второго ноября, сразу же после встречи Локаева с Фордом. После короткого вступительного слова президента, были показаны видеозаписи появлений инкогнито в помещениях Белого Дома, которые были просмотрены в полном молчании. Затем слово для введения членов Совета в курс дела снова взял Форд.

– То, что вы только сейчас видели – не комбинированная съемка и не спецэффекты. Это документальные кадры. Человек, проходящий сквозь стены с чемоданчиком в руке, в котором с большой степенью вероятности находится термоядерный заряд, по данным ЦРУ является агентом Москвы под кличкой Адепт.

Форд посмотрел на директора ЦРУ: – Джордж, данные подтвердились?

Джордж Буш вздохнул: – Да, подтвердились, и не только. При просмотре этих видеозаписей нашими экстрасенсами из центра «Звездные врата», этого визитера опознала одна из наших лучших специалистов в этой области Николь Дюранс. Она нелегально работала в Союзе и пыталась, по нашему заданию, этого человека захватить, но сама попала под его психический контрудар и только благодаря нашей новейшей аппаратуре, вырвалась из лап КГБ. По ее утверждению этот человек – майор Советской армии, некий Локаев Эдуард Александрович – сильнейший парапсихолог, обладающий феноменальными способностями. В настоящее время он изменил внешность и является личным агентом председателя КГБ Андропова.

– Так вот, – продолжил Форд, – в ночь на первое ноября этот человек предъявил мне доказательства того, что на всех наших стратегических объектах им установлены портативные термоядерные заряды, которые Советы могут в любой момент взорвать. Угрожая этим, Советский Союз требует от нас принятия обязательства не применять первыми ядерное оружие. Они подобное обязательство приняли на секретном заседании своего политбюро ЦК КПСС. Я сразу же после встречи с этим Адептом созвонился с мистером Брежневым, и он эту информацию подтвердил. Русские уверены, впрочем, об этом нам докладывали и наши ученые, в том, что на земле действуют инопланетные силы. Но Советы к тому же утверждают, что эти силы готовы, в случае начала ядерной войны, уничтожить цивилизацию, как опасную для жизни во вселенной.
 
Президент замолчал. Он ожидал каких-то контраргументов со стороны министра обороны и главы администрации, но они молчали. Форд понял, что Адепт время даром не терял и этой же ночью навестил этих сторонников жесткого курса в отношении Советского Союза, найдя веские аргументы, чтобы доказать им всю гибельность их политики.

– Господин президент, разрешите пару слов, – приподнял руку госсекретарь Генри Киссинджер. – Господа, я думаю, что нам надо принять предложение русских. Ведь мы сами понимаем всю гибельность ядерного конфликта. Если вы помните, еще Джон Кеннеди предупреждал, цитирую: – «Мы не можем победить Советский Союз в обычной войне. Это неприступная крепость. Мы можем победить Советский Союз только другими методами: идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой».*

* Джон Кеннеди. Из речи при вступлении на пост президента США в 1961 году.


Ультиматум, предъявленный нам Советами, подтверждает, что в настоящее время нам нельзя надеяться только на нашу военную мощь, поскольку они в некоторых компонентах  нас уже превосходят. Следовательно, нам просто нужно, не снижая интенсивности функционирования военно-промышленного комплекса, добиться решающего превосходства на идеологическом, психологическом и экономическом фронтах. Для этого надо, конечно, выделить достаточные средства для создания институтов, способных разработать необходимые программы, которые обеспечат нам победу над Советами без применения ядерного оружия…

Когда через час напряженной работы над текстом постановления об обязательстве США не применять первыми ядерное оружие его подписали все участники Совета, и президент, поблагодарив всех присутствующих за сотрудничество, позвонил по прямому телефону в Москву и сообщил о принятом решении, прямо посредине ситуационной комнаты*,

* Ситуационная комната, предназначенная для работы в период кризисов, расположена в подвальном этаже Западного крыла Белого Дома, рядом с помещениями Секретной службы.

где в виду чрезвычайной важности вопроса проходило судьбоносное заседание, материализовался, ввергнув элиту США в состояние близкое к шоку, уже знакомый всем по видео просмотрам Адепт.

– Господа, – обратился он к оцепеневшим руководителям мощнейшей державы мира, – я поздравляю вас с правильным решением. Несмотря на  ваши намерения продолжить дальнейшую конфронтацию с моей страной, ваш отказ от планов ядерной войны дает надежду на выживание человечества в ближайшем будущем. Я искренне, от всей души надеюсь на то, что наши страны смогут действовать сообща, чтобы исключить вероятность применения ядерного оружия. В качестве жеста доброй воли, надеясь на взаимопонимание, мы в ближайшее же время демонтируем все ядерные заряды на вашей территории. Я начну прямо отсюда.

Он подошел к стене, за которой располагались сотрудники Секретной службы, наклонился и прямо из основания стены извлек как бы размытый первоначально, из-за бешеных вибраций атомных связей, чемоданчик, который, впрочем, быстро приобрел вполне привычный для неодушевленных предметов вид.
 
– Да здравствует мир во все мире! – вскинул руку в приветственном жесте этот призрак во плоти, и исчез…

Первым пришел в себя министр обороны Дональд Рамсфелд.

– Тысяча чертей! – проревел он, побагровев от ярости, – что же, мы так и утремся? Какой-то сукин сын нас ставит на четвереньки, а мы, как дешевые шлюхи, только спросим – хорошо ли вам было, мистер? Где наше ФБР и ЦРУ? Что, все ваши вместе взятые долбанные агенты не могут вычислить и взять этого Адепта?

Директор ФБР старикан Кларенс Келли промолчал, деловито что-то чиркая в блокноте, а Джордж Буш, криво усмехнувшись, огрызнулся: – ЦРУ, по крайней мере, идентифицировало этого, как вы говорите, сукина сына, а на самом деле мощнейшего экстрасенса и суперагента. А что же военная разведка и контрразведка вашего ведомства, имеет сказать по действиям Адепта в нашей стране?

– Господа, господа, – поспешил погасить разгорающийся конфликт Киссинджер, – давайте обойдемся без взаимных обвинений. Слава богу, что пока ничего страшного не произошло. Советы правы – с ядерной угрозой надо бороться всеми силами. Ведь мы и раньше отдавали себе отчет, что в ядерной войне победителей не будет. Погибнут все. А братская могила всему человечеству никому не нужна. Я считаю, что если мы сможем разработать и реализовать программу, о которой я уже говорил, то есть программу победоносной безъядерной политики в отношении России, мы выполним свой долг перед всем западным демократическим миром.

Напоминаю – впереди выборы президента*, и, по моим данным, борьба предстоит серьезная, и выигрыш нам совсем не гарантирован. Поэтому мы должны успеть до двадцатого января**,


* На выборах президента США четвертого ноября 1976 года с незначительным преимуществом победил Джимми Картер.
** Вновь избранный Президент и Вице-президент вступают в должность в полдень 20 января следующего года после выборов.

хотя бы в черновом варианте, обосновать свои предложения с тем, чтобы даже в случае нашего поражения, работу по достижению решающего превосходства над Советским Союзом в области идеологии, психологии и экономики продолжила новая администрация

                ***

Сразу же после совещания, проведенного президентом в Белом доме, директор ЦРУ Джордж Буш срочно вызвал к себе в Лэнгли специалиста по математическому и компьютерному моделированию, аналитика и консультанта ЦРУ Брюса Буэно де Мескита. Именно Брюс с помощью своих методик смог несколько месяцев назад идентифицировать противника Николь Дюранс в схватке за Гордиенко, как майора Советской армии Эдуарда Александровича Локаева, автора статьи «Конец эпохи радиоэлектронного вооружения». Не обращая внимания на недовольный вид  ученого, которого в конце рабочего дня бесцеремонно выдернули из его лаборатории, Буш, коротко обрисовав ситуацию в связи с появлением в Вашингтоне Адепта и его ультиматумом, с надеждой спросил: – Брюс, вы можете с помощью своих методик подсказать нам, где искать этого Адепта?

Мескита вздохнул: – Джордж, я вообще-то сейчас занимаюсь сложнейшим анализом политической обстановки в Индии и отвлекаться на такую задачу, как обнаружение конкретного человека в многомиллионном городе, нежелательно. А потом – что такого страшного предложил этот русский? Принятие обязательства не применять первыми ядерного оружия? Так я двумя руками за это.

– Ты не понимаешь, – нахмурился Буш. – Нахождение этого человека на нашей территории – прямая угроза национальной безопасности. Не забывай, в его распоряжении портативные термоядерные боеприпасы и что ему взбредет в голову, никто не знает. Да и, в конце концов, это прямой приказ президента.
Брюс Мескита еще раз вздохнул, на этот раз безнадежно: – Хорошо, посмотрю, что можно сделать. Но я бы посоветовал тебе привлечь для этого дела твоих экстрасенсов и, в первую очередь, Дюранс.

То, что без Дюранс и группы из “Звездных врат” не обойтись,  директор ЦРУ понял еще во время совещания в Белом доме, когда прямо в центре ситуационной комнаты материализовался этот проклятый Адепт. Клин надо выбивать клином, а там, где вступают в игру иррациональные силы, надо использовать подобные. Слава Богу,  в резерве ЦРУ наличествуют и такие.

Руководитель проекта “Звездные врата” Эдвин Мэй, воспринял поставленную задачу по установлению места пребывания вражеского агента, как очередную возможность доказать руководству, что деньги, получаемые его экстрасенсами вполне окупаемы. Однако когда он вводил в курс дела своих людей, сильнейший его экстрасенс Джозеф Мак Монигл только покачал головой: – Эдвин, без Николь навряд ли у нас что-нибудь получится. Только она имела с этим Адептом пси-контакт.
 
Мэй чертыхнулся – два дня назад Дюранс улетела куда-то в свои любимыеместа для отдыха на острова Тихого океана, может быть в Индонезию, а может на Гавайи, рассчитывая забыть о служебных делах. Как она сказала: – Эдвин, после России отдых мне просто необходим. Если честно, я вообще думаю отойти от дел...
 
Когда Мэй доложил Джорджу Бушу о ситуации с Дюранс, тот пришел в ярость: – Что значит “отойти от дел”? Из нашей организации просто так не уходят!
 
Через полчаса в Джакарту и Гонолулу полетели шифровки, предписывающие агентуре отдела Тихоокеанского региона Азии, найти Николь Дюранс и срочно переправить ее в Лэнгли.

Однако быстро найти Дюранс не получилось. Только в середине декабря на одном из пляжей северного побережья гавайского острова Кауаи ее случайно заметил один из агентов местного отделения ЦРУ. 


                Гл. 34. Новости хорошие и плохие

Ранним вечером третьего ноября, накануне выборов президента, Локаев, гуляя по любимым аллеям Рок Крика, раздумывал о том, как отреагировали на его действия силы, от которых зависит будущее землян.

– Достаточно ли для них было подписание двумя противоборствующими державами обязательств о неприменении ядерного оружия первыми, чтобы отложить день Армагеддона*?
 
Одновременно, где-то в глубинах сознания подспудно ворочалась смутно тревожащая его мысль о планах США по достижению решающего превосходства над СССР. Отчитываясь перед центром о завершении миссии по принуждению США к отказу от применения ядерного оружия первыми, Локаев не счел нужным включить в свой доклад информацию о предложениях Киссинджера по разработке программ победоносной безъядерной политики в отношении СССР, считая их утопическими. Эдуард искренне не воспринял эту идею как серьезную угрозу, будучи твердо уверенным в превосходстве Советского Союза как на идеологическом, так и на экономическом фронтах.

– Будущее за социализмом! Это же ясно, как день! Более справедливое общество, в котором реализуется принцип  "От каждого по способностям, каждому по труду", неизбежно должно сменить устаревшее, где толстосумы жируют за счет трудового народа. До окончательной победы над империализмом осталось совсем немного. Как там было написано на отцовской медали «За победу над Германией…»?: – «Наше дело правое – мы победили»…

Он и не предполагал, что его, в общем-то, успешные действия, отодвинувшие на неопределенное время угрозу истребления человечества, послужат началом мощного мозгового штурма**

* Армагеддон – в библии, место последней битвы добра со злом в конце времен.
** Мозговой штурм, мозговая атака, – оперативный метод решения проблемы на основе стимулирования творческой активности.

научными центрами западного мира задачи по развалу СССР и всего социалистического лагеря. И вот только сейчас перед его мысленным взором вдруг вспыхнуло пророческое ленинградское видение о крахе России, и его обожгла страшная мысль: – А что, если США и их  союзники все-таки смогут реализовать свою новую доктрину безъядерной победы над социалистической системой? Ведь его видение недвусмысленно указывает на это!

– Но как такое может случиться? – раз за разом задавал он себе вопрос, пытаясь еще и еще раз истолковать все детали той картины, которую он увидел, сидя на лавочке возле Медного всадника, той памятной белой июньской ночью.

Опустившись на скамейку перед большой лужайкой, все еще пребывая в мучительных раздумьях, он рассеянно смотрел на кружащееся в лучах заходящего солнца золото и медь падающих листьев, весело носящихся по изумрудной траве собак, беззаботно играющих детей и мирно беседующих их родителей, и вдруг подумал: – Ну, почему же люди перестают быть такими же счастливыми, как эти дети? Почему над ними висит вечная угроза взаимного истребления? Неужели груз житейских забот убивает радостное детское восприятие мира, когда каждый день сулит новые открытия и дарит радость бытия? А может, просто элементарная зависть к более успешным, по понятиям потребительского общества, людям заставляет человека, уподобляясь скотине, гнаться за материальными благами, отталкивая всех на пути к кормушке и забывая изначально в него заложенных самой природой знаний о духовной гармонии этого удивительного мира. Или склонность к войнам – это инстинкт выживания, свойственный не только отдельным личностям, но и народам в целом? Так сказать, естественный отбор…

В голове начали складываться стихотворные строчки:

Подчас, как звери, мы жестоки и жадны,
Рвем жизнь на части и, не жуя, глотаем,
Ни красоты порой не замечая,
Ни сколько утекло уже воды.

Но путь короток и каждому свой срок…
С годами мы уже не так беспечно
Гадаем, что сулит нам  вечность,
Как в небесах судить нас будет бог?

Мы не спешим закончить жизни пир,
Пусть иногда в страстях  изнемогая,
Мы стонем, но каждой клеткой понимаем,
Как сказочно прекрасен этот мир!

А он, как в детстве, сверкает и манит,
В нем хочется летать подобно птице,
И жизнью в полной мере насладиться, 
Коль бытия свеча еще горит.

И хочется цедить, смакуя, каждый миг,
Страдая, радуясь и познавая,
И с изумленьем и восторгом понимая,
Как необъятен мир и как он многолик…

Да, драгоценен каждый миг этой жизни! А что делает он? Спасает человечество? Допустим. Но почему же при этом надо лишать себя и свою половинку того, на чем держится этот мир – любви?!

Он уже давно понял, что в результате биологической коррекции его личности, проведенной на склонах Эльбруса Шлемом, все установленные дедом Андреем блокировки сознания в отношении Олеси были сняты, и вот уже почти полгода ее образ грел ему сердце и одновременно мучил, заставляя все его существо восставать против вынужденной разлуки.

Эдуард был уверен, что мудрый волхв ошибся, разлучив их. Вдвоем, используя свои способности, они справились бы с любыми кознями спецслужб, пусть даже бы все разведки мира объединились против них. Локаев неоднократно пытался, используя свои новые сверхъестественные способности пробиться к любимой, но не находил путей, ведущих в мир, в котором теперь находилась она. Видимо недаром Андрей Прокопович предупредил, что портал в ее мир откроется лишь  через десять лет…

– Стоп, а как же их встреча на берегу океана и волшебный месяц любви, проведенный в путешествиях по всем уголкам земли? Значит, есть способ обойти барьеры, разделяющие их! Как же это ему раньше не приходило в голову? Видимо он настолько был сконцентрирован на своей миссии, что сознание блокировало все отвлекающие от основной задачи мысли.

Так что же ждет его в будущем? Да и не только его! Как будут развиваться события во всем мире? Способен ли он увидеть это? Действительно ли ему дан дар ясновидения или все его видения это просто игра воображения? Да нет, – к чему сомнения? Конечно же, он способен подключаться к единому информационному полю, в котором заключено как прошлое, так и будущее. А может ему, что-то подскажет дед Андрей?..
 
Поспешив домой, Эдуард немедленно начал медитацию. Через несколько минут он уже привычно перешел в информационное поле, ища в бесконечном океане мыслей и чувств всего сущего астральный образ своего учителя. Наконец, из глубин мироздания вынырнула светящаяся точка, и, стремительно разрастаясь, превратилась сначала в бесформенное туманное облако, а затем и в самого Андрея Прокоповича.

Эмоциональное состояние волхва, как сразу почувствовал Эдуард, оставляло желать лучшего. Дед, что вызвало тревогу Локаева, был подавлен, растерян и, видимо от этого, сердит.
 
– Пора бы и самому свои сердечные дела устраивать, – раздраженно проворчал он, с места в карьер, воспринимая  на ментальном уровне тоску Эдуарда по своей любимой. –  Уже все знаешь, во все посвящен, а все нянька нужна. В прошлый раз я вам встречу устроил, вызвав внучку, используя кровные связи с ней. Так и ты ведь с ней, считай с мая, одной крови. Олеся же теперь твоя половинка. К тому же, она вот уже полгода, по-нашему земному времени твоих детей вынашивает.

Волхв вдруг улыбнулся: – Двойняшки у вас будут. Девочка и мальчик.

– У меня будут ДЕТИ!? – искренняя благодарность за эту радостную весть переполнила Эдуарда и обрушилась на волхва мощной эмоциональной волной.

– Да ладно уж, – отмахнулся тот, – это случится еще не скоро. У нее там время раз в десять медленнее течет, и там прошло всего около двух недель, да это и неважно. Главное – если ты немного напряжешься, да включишь свои мозги, то в любой момент  сможешь наладить с ней контакт. А уж дальше сами решайте, в каком мире вам встречаться. Но давай-ка лучше к делу. Чувствуешь, наверно, что не очень-то хорошо все складывается в мире?  В общем, так. После того как я сообщил Совету волхвов о твоем вещем сне и контактах с эомами, Совет решил как можно больше узнать о деятельности темных, этих, как твой космический друг их назвал, фаронов. Пришлось нам организовывать ведический круг с мысленным вхождением в прошлое и будущее. И вот, что нам открылось. Мы и раньше знали, что люди являются потомками космических колонистов, прибывших на землю миллионы лет назад из далекой звездной системы в центре галактики. В силу каких-то катаклизмов они потеряли связь со своей могущественной цивилизацией и утратили свои неограниченные возможности, превратившись в земных людей, подобным нашим современникам. А вот фароны вместе с эомами и аонами обнаружили землю всего-то около пятнадцати тысяч лет назад. Все они уже тогда существовали в виде бестелесных субстанций и быстро поняли, что для получения эмоций, недоступных им и в избытке получаемых, благодаря своим физическим телам, людьми и животными, можно землян использовать. Эомы и аоны довольствовались только положительными энергиями, но фароны пошли дальше и не стали пренебрегать и отрицательными. К тому же они научились манипулировать сознанием людей. К счастью для нас, далеко не все земляне поддавались зомбированию, но находились даже и такие, в тела которых фароны смогли внедряться непосредственно. И тогда они становились вождями, правителями, верховными жрецами, а некоторые называли себя богами. Таких людей-оборотней были единицы, но они появились на всех континентах. В Египте их начали называть – фараонами. Но значительно больше было таких, кто просто подчинился воле темных. Эти марионетки жили, пользуясь покровительством фаронов, нарушая божьи законы, о которых, кстати, слишком, на мой взгляд, деликатно, пытались напоминать людям эомы. Вот почему на земле так много раздоров и войн. Ведь людские страдания это эмоциональная пища для этих черных сущностей. По каким-то, нам неведомым пока причинам, наиболее активно темные начали действовать в средние века на Западе. Под их влиянием оказались не только отдельные личности, но и целые организации. Это и католическая церковь с ее крестовыми походами и инквизицией, и орден тамплиеров с их идеей установления единого центра мирового правления, и сменившие их и развившие идею мирового господства избранных масоны, и тесно слившийся с ними клан банкиров, возникший в основном  в среде потомков тех, кто когда-то, нарушив заветы Моисея, пошел на поводу его брата, верховного жреца Аарона, отлившего им Золотого тельца.
Кстати, и сам Аарон, по всей видимости, был, по сути дела, оккупирован одним из фаронов…Самое страшное это то, что их планы установления единого, нужного им  порядка на земле, вполне реальны. Ведическому кругу открылось, что в ближайшем будущем начнется череда инициированных темными локальных войн, которые в течение двадцати пяти ближайших лет приведут к потере независимости и распаду ряда стран, в том числе и Советского Союза. Это случится после смерти нынешних руководителей государства, в том числе и Андропова, который станет последним независимым правителем нашей страны. Пришедшие за ним, даже тот, которого он сам будет продвигать в качестве своего приемника, окажутся зомбированы с помощью новейших американских технологий, внедряемых фионами, и будут действовать в интересах Запада. Так что твой ленинградский сон действительно вещий… Народам Советского Союза, да что там Союза – всей земли, действительно угрожает опасность закабаления. Основная масса людей, по расчетам темных, должны превратиться в забитых, страдающих на радость им, рабов, обслуживающих жирующую элиту, которая в свою очередь будет театром марионеток, выполняющих управляющие функции по указаниям фаронов. Элита превратится в сплошное общество потребления, в котором кроме телесных наслаждений не останется других целей. Остальные люди будут задавлены непосильным трудом, исключающим духовные и интеллектуальные поиски.
 
– Так ведь это еще Герберт Уэллс описал! – мелькнула в голове Локаева мысль. – Точно, в «Машине времени». Трудящиеся, загнанные под землю, превратились в страшных морлоков, поедающих изнеженную рафинированную элиту – элоев.

– Вот так, – продолжал волхв, – нарушится божественный замысел о создании на земле расы людей, подобной богам, эдаких Будд, способных вершить дела космического уровня. Ведь скрытые до времени способности людей поистине безграничны. И сейчас некоторые представители человечества на интуитивном уровне способны проявлять и использовать сверхъестественные, на первый взгляд, силы, сохраненные в нас генетически. Кстати, ты тоже обладаешь такими способностями. Некоторые из них, такие, например, как ясновидение или перемещение в параллельные миры, недоступны, по неизвестным нам причинам, даже контролирующим в настоящее время землю энергетическим сущностям, этим фаронам и им подобным. Видимо такова воля и замысел всевышнего разума. Но силы, которые в него изначально заложены, человек способен проявить только при правильном развитии общества. В таком обществе умеренная работа по созданию материальных благ должна сочетаться с напряженной личной духовной и творческой деятельностью. Вот почему капитализм, с его понятием прогресса как интенсивного развития производства, с изощренной эксплуатацией трудящихся и насаждением культа плотских радостей, основанных на потреблении материальных благ, не оставляет человеку возможности духовного совершенства. Ведь духовный рост требует свободного времени на осознание смысла жизни, а также и энергии, не растраченной на интенсивный труд для производства тех же самых благ. По этой же причине фионы и их земные избранники ополчились на идеи социализма, этого учения о справедливом обществе, стоящего на позициях гуманизма. Кстати, по этой же причине ведется непрерывная борьба против ведущих религий: буддизма, даосизма*,

* Даоси;зм (кит) – учение о Дао или «пути вещей», традиционное китайское учение, включающее элементы религии и философии.

христианства и ислама путем намеренного искажения как истории, так и основных положений их теорий. Одновременно насаждаются идеи, которые вскоре получат общее название «Глобализация». Глобализация мира, по сути, является  реализацией масонского движения в целях установления единого, глобального, порядка на всей земле, с управлением избранных. Конечно, если бы такой мировой порядок был бы основан на общечеловеческих ценностях и справедливости, с признанием прав и традиций всех народов и слоев населения, то его можно было бы только приветствовать. Но в планах темных такому обществу места нет. Они хотят создать на земле единое мировое эксплуататорское государство, в котором насилие и страдания уготовлены абсолютному большинству людей.

– И что же, уже все предопределено? Человечество превратится в подобие скотов для производства удовольствий фаронов и их приспешников? – возмутился Эдуард.

– Все зависит от самих людей. В первую очередь человечество должно вернуться к заветам предков и перестать губить природу в этой безумной гонке технического прогресса. Иначе восстанет сама планета. Сбросить же иго темных сил должны помочь те, кто не поддается зомбированию фионов и понимает, что происходит. Такие люди есть в разных частях света. Наша задача в ближайшие десятилетия выявить такие силы и объединить их, в том числе такие разные, на первый взгляд, как коммунизм и религии: буддизм, христианскую церковь и ислам. Ведь они же, по сути, исповедают одни и те же ценности, в основе которых любовь и справедливость. А если наступит взаимопонимание и терпимость между религиями и коммунистическим учением, то и между государствами и народами воцарится мир и согласие. Споры же о сущности бога, из-за которых пролито столько крови, – это от лукавого. Их надо оставить для научных, философских и теологических дискуссий. Ведь сама сущность Бога, на данном развитии земной цивилизации, для людей не постижима. Главное – жить по космическим законам, лежащим в основе всех мировых религий, а иногда и  в  виде  вполне материалистических философских учений , которые по воле мирового разума издревле известны людям.
Беда в том, что нас волхвов, способных противостоять темным на нашей земле, остается все меньше, – Андрей Прокопович вздохнул, – да и стареем мы. К концу века никого из нас не останется. А людей, способных нас заменить пока что-то не видно. Видно, скудеет земля русская из-за греховной жизни, под влиянием этих проклятых фионов. Да, что там говорить, даже нам, волхвам стало тяжело действовать и использовать свою силу. Особенно в столице нашей, Москве. Видно темные нашли способы борьбы и с нашими методами.
 
– А лично я, что-нибудь могу сделать, чтобы остановить их? – Эдуард, встревоженный горечью, просквозившей в словах деда Андрея, был готов немедленно ринуться в бой.

Неожиданно повисла пауза, и он почувствовал какое-то смятение в чувствах волхва, которое тут же было подавлено.

– Пока будешь действовать в США, ты должен, кроме контроля исполнительной власти и создания сети своей системы, как я понимаю, разрушения новейшего американского вооружения, находить и консолидировать на этом материке силы, еще не попавшие под влияние фаронов. Но будь осторожен, они на тебя могут начать охоту.
 
Опять повисла какая-то недосказанность, но образ деда Андрея начал бледнеть.
 
– В астрале много не пообщаешься, слишком много энергии приходится тратить на контакт, – уже с трудом уловил отдаляющуюся мысль волхва, Эдуард и, почувствовав его мысленное дружеское прощальное прикосновение, понял, что остался один посреди океана чувств, мыслей и эмоций, рождаемых  земными цивилизациями на протяжении бесконечной череды веков, как в прошлом, так и в будущем, и сохраняемых чьей-то могучей волей в едином информационном поле. 


                Гл. 35. Грезы во сне и наяву

Вернувшись в реальность, Локаев попытался было проанализировать полученную от деда Андрея информацию, однако неожиданно на него навалилось непреодолимая дремота, и сон вырвал его из привычного потока времени и окружающего мира.

Хотя сном состояние, в котором он оказался, назвать было трудно. Наоборот, его чувства обострились, а все вокруг вдруг приобрело необычайную резкость и понимаемый на самом глубинном уровне сознания смысл событий. От яви происходящее с ним отличалось лишь необъяснимыми временными и пространственными  скачками, переносящими его, словно в новомодном модернизированном театре, из одной сцены в другую…
 
Он медленно поднимался по узкой старинной улочке, ведущей от набережной куда-то вверх к центру этого смутно знакомого ему приморского города. Впереди в призрачном свете луны, на фоне сине-черной кромки гор сверкали купола и минареты каких-то храмов. Свернув в переулок, он вскоре оказался перед трехэтажным домом, выходящим окнами на безбрежный морской простор, простирающийся внизу. Сердце вдруг неистово заколотилось. Это был ее дом! Дом Олеси.

Он потянул за бронзовое кольцо на двери, и она бесшумно распахнулась, открывая освещенный мягким оранжевым светом просторный холл. Войдя в дом, он бросился было к лестнице, ведущей на второй этаж, где, как он был уверен, его должна была ждать Олеся, но вдруг почувствовал, что дом пуст.

Эдуард прикрыл глаза и сосредоточился. Где-то в глубине его подсознания щелкнул неведомый переключатель, и он оказался на террасе дома, сидящим в удобном кресле, с бокалом коньяка в руке. Взглянув на бокал, он машинально сделал глоток. Благородный напиток мягким ароматным комком прокатился в желудок, и хмельное тепло разлилось по телу. Ветерок с океана, сверкающего в свете полной луны, был напоен ароматом трав и цветов роскошных прибрежных садов. Мысли лениво скользили, не задерживаясь в сознании. На душе было хорошо и спокойно. Откуда-то он знал, что там, в спальнях на третьем этаже, откуда он поднялся сюда пять минут назад, мирно спят его дети и любимая, обретенная снова, здесь, на одном из бесчисленных островов, разбросанных по океану этого лучшего из миров…

– Стоп, – снова щелкнуло в голове, и пришло четкое осознание, что все только что пережитое им это только грезы, грезы из будущего. Этот дом – он из параллельного мира, мира медленного  времени, того мира, в котором живет после своего побега из  земной реальности Олеся, но в котором в данный момент никого нет.
 
Разочарование и тоска охватили его, но тут же пришло озарение.

– Конечно же, как он мог не понять! Сейчас они еще не могли встретиться здесь, где время течет так медленно. Ведь его миссия не закончена, и, если они проведут в этом временном потоке хотя бы один день, на их земле пробегут десятки суток. Об этом же и предупреждал Андрей Прокопович. А значит…, это значит, что Олеси здесь нет потому, что она его ждет в мире быстрого времени, в том мире, где почти полгода назад они провели свой медовый месяц и свадебное путешествие.

Эдуард поднялся на террасу, на которой только что побывал в своем видении, и подошел к перилам. Перед ним до самого горизонта простирался океан. Легкий ласковый бриз мягко подхватил его, и он почувствовал себя летящим, словно в детском сне, над сверкающей в колдовском лунном свете морской поверхностью. Постепенно скорость полета начала увеличиваться, и все вокруг слилось в жемчужную пелену. Затем его плавно и стремительно  повлекло вверх. В какой-то момент наступила невесомость, а затем он почувствовал, что снижается. Пелена рассеялась, и перед ним возникла знакомая лагуна с песчаным пляжем и бунгало, на ступенях  которого, как и пять месяцев назад, его ждала Олеся…

                ***

 – Так ты говоришь, что дед Андрей был озабочен и сердит? – в голосе Олеси явно слышалось сомнение.

Она уже несколько раз заставляла Эдуарда пересказывать его встречу с волхвом в астрале. Было видно, что ее что-то тревожит. Эта тревога единственное, что нарушало безмятежное пребывание счастливой парочки в их волшебном мире, где ничто не мешало им наслаждаться жизнью.

– Я бы сказал, что он был встревожен тем, что открылось совету волхвов, – раздумчиво протянул Эдуард, – ведь, получается, что Советский Союз в недалеком будущем потерпит поражение и рухнет, как государство.
 
– И даже ты со своими способностями ничего не сможешь сделать?

– В том-то и вопрос. Я бы уже сейчас мог бы диктовать условия президенту США и его команде, а Андрей Прокопович твердит о консолидации сил и об опасности, грозящей со стороны фаронов.

– Значит, – вывод Олеси был неожидан и категоричен, – тебе нельзя возвращаться в тот мир. Дед Андрей не стал тебе об этом говорить, видимо решил еще раз все проверить, но я чувствую, что в том будущем, которое увидел Совет волхвов, тебя не было. Видимо существует опасность, что эти фароны тебя нейтрализуют.

Перед Эдуардом вдруг возник образ Иляны, показывающей на восьмерку и девятку пик среди разложенной колоды карт на вагонном столике.
 
– Трудно тебе будет. Ждет тебя удар и закончится все большими проблемами…, – прозвучал в мозгу ее голос, и пришло  окончательное понимание, что, несмотря на его удачную миссию по отвращению мировой ядерной войны, будущее для человечества и его самого не сулит ничего хорошего.
 
Как будто в подтверждение этим невеселым мыслям, он осознал себя парящим подобно птице над каким-то разрушенным городом. По пустынным улицам, на которых то тут, то там догорали танки и бронетранспортеры, мела снежная поземка. Дома, с черными подпалинами на стенах, слепо и равнодушно смотрели провалами окон на останки военной техники. Развернувшись, он увидел железнодорожные пути и полуразрушенное здание вокзала с закопченной надписью на фасаде: – «ГРОЗНЫЙ», – прочитал он и ужаснулся, поняв, что он находится в России, в чеченской столице.
 
Неведомая сила повлекла его к одному из зданий, на полуразрушенной стене которого зловеще краснела надпись: « Добро пожаловать! В ад!. 1.01.1995».

– Что же это?  – пронеслась отчаянная мысль, – не пройдет и двадцати лет как в России начнется война? Кто же посмеет такое сотворить?!

Начало быстро темнеть, и вдруг в сгущающейся мгле, за пределами города Локаев увидел призрачную гигантскую фигуру – женщину в каком-то саване, в терновом венке, с угрожающе поднятой над головой дубиной...

Посмотрев вниз, он увидел, что под ним уже другой город, над которым  в ночном южном небе кружатся темные самолеты странной конфигурации*.
Под градом бомб мирный город был охвачен пламенем. Это Белград – пришла откуда-то уверенность. Над городом возвышалась та же зловещая женская фигура, с поднятой, как будто для удара, дубиной.
 
– Да это же американская статуя свободы! – наконец-то узнал символ американской демократии, являвшийся ему еще в ленинградском видении, Эдуард.

Картинки видений сменялись подобно кадрам фильма, и Локаев, находящийся в потоке единого информационного поля, к своему ужасу и негодованию, увидел ту же зловещую фигуру, маячившую над пылающими под ракетно-бомбовыми ударами Багдадом и Триполи**.

– Что же америкосы делают? Кто им позволил убивать мирных жителей? Куда смотрит Совет Безопасности ООН***?

* Автор имеет в виду самолеты США Локхид F-117 «Найт Хок» – одноместные тактические малозаметные ударные, самолеты, предназначенные для скрытного проникновения через систему ПВО противника, бомбившие Сербию в марте 1999 года.
** США и их союзники нанесли удары по столицам Ирака и Ливии в 2003 и 2011 годах соответственно.
*** Совет Безопасности ООН – постоянно действующий орган Организации Объединённых Наций, на который, в соответствии со статьей 24 Устава ООН, возложена главная ответственность за поддержание международного мира и безопасности.

Вопросы остались без ответа, но Эдуард неожиданно осознал себя стоящим в вестибюле огромного здания перед скоростным лифтом. Двери его распахнулись, и толпа хорошо одетых галдящих на разных языках людей внесла Локаева внутрь. Ускорение стремительного вознесения мягко, но ощутимо придавило его к полу. На табло лифта замелькали цифры этажей: 10-й, 30-й, 44-й… После пересадок на 44-ом и 78-ом этажах, Эдуард вышел на сотом этаже и оказался, почему-то уже  в одиночестве, на высоте около четырехсот метров в просторном холле, сквозь окна которого был виден огромный город. Там, где заканчивались освещенные утренним солнцем серые здания, блестела водная гладь залива.

– Нью-Йорк! – пришла догадка, и, как бы в подтверждение, сквозь одно из окон он увидел знакомую гигантскую фигуру – статую Свободы. Над ней, медленно разворачиваясь, вычерчивал в голубом небе плавную дугу грузный пассажирский самолет. По мере разворота дуга становилась все положе, и вдруг Локаев понял, что разворот закончен, и что нос самолета направлен прямо в него. Авиалайнер неумолимо приближался, стремительно увеличиваясь в размерах, пока не заполнил все, казавшееся всего лишь несколько мгновений назад необъятным, небесное пространство. Эдуард еще успел увидеть Искаженное, с каплями пота на лбу, лицо что-то кричащего пилота*.

– Аллах Акбар!** – шестым чувством понял Локаев суть его крика, а затем

* 11 сентября 2001 г. арабские террористы захватили рейс 11 авиакомпании American Airlines и устроили преднамеренное столкновение его с Северной башней Всемирного Торгового Центра в 08:46 (со стороны северного фасада, между 93 и 99 этажами). Спустя семнадцать минут,  вторая группа террористов врезалась на таком же похищенном самолёте рейса 175 (United Airlines Flight 175) авиакомпании United Airlines в Южную башню (этажи 77-85).
**Аллаху Акбар – арабское выражение, означающее: «Бог – величайший». Фраза «Аллаху акбар» называется такбир «возвеличивание». Употребления такбира многообразны; он часто используется как знак радости, подобно русскому «Ура!». В частности, такбир используется как боевой клич исламскими воинами.

последовал страшный удар, и все поглотил всепожирающий огонь…

Через некоторое время, окончательно придя в себя от пережитого шока, Эдуард понял, что находится  в каком-то другом нью-йоркском небоскребе, откуда, с высоты птичьего полета, наблюдает через стеклянную стену-окно, как горят две огромные башни, в одной из которых он только что находился.

На этот раз воображение перенесло его в какой-то ультрасовременный зал для  заседаний, посреди которого стоял круглый стол, с отодвинутыми стульями. Возле огромной стеклянной стены зала, негромко переговариваясь, стояли все, видимо только что  сидевшие на этих стульях,  мужчины. Сквозь это гигантское окно была прекрасно видна агония  Всемирного торгового центра.

Через некоторое время, когда башни одна за другой, сложившись как карточные домики, рухнули, все присутствующие вернулись на свои места за столом. Только сейчас Локаев заметил, что над головами сидящих за столом мельтешат едва заметные темные вихри, спиралью уходящие вверх. Проследив за вихрями, Эдуард вздрогнул: – над столом, под самым потолком клубилось черно-фиолетовыми сполохами Нечто, протянувшее свои спирали-щупальца к каждому из заседавших.

– Это же фарон собственной персоной, – осенило Локаева, – а мужчины за столом, скорее всего, высший совет апологетов темных. Совет, который и управляет всеми процессами в Западном мире.
 
Заговорил один из членов Совета, в котором Эдуард узнал Збигнева Бжезинского.
 
Еще в Москве, во время подготовки Локаева к его миссии, этого человека характеризовали как идейного противника СССР, ярого антисоветчика, тесно связанного не только с «еврейским капиталом», но и с Дэвидом Рокфеллером, чья семья, по сути, управляла банковской системой США.

Аналитики КГБ,  с большой долей вероятности, предполагали также, что в 1977 году президентом станет демократ Джимми Картер, и именно Бжезинский, имеющий огромное влияние на него*,

* В 1976 году началась предвыборная кампания Джимми Картера. На одной из пресс-конференций он представил себя как верного студента профессора Збигнева Бжезинского ("eager student").

будет долгие годы определять политику США и всего Запада.

Локаев, погруженный в свое странное состояние пророческих видений, какой-то частью своего сознания понимал, что все события увиденные им, выхвачены из будущего в произвольном порядке и не связаны единой хронологической цепочкой.
Те события, которые разворачивались перед ним сейчас, каким-то образом были связаны как с войной в Чечне и Сербии, так и с ударами по Багдаду и Триполи.
Но если Грозный и Белград были разрушены до этого совещания, то Ираку и Ливии еще предстояло пережить ужас авиационных и ракетных ударов НАТО.

Подтверждением этих его сакральных знаний стала короткая речь Бжезинского.
– Господа! Поздравляю всех с блестяще завершившейся операцией*. Теперь для

* По мнению многих международных аналитиков теракт 11 сентября 20О1 года был подготовлен с участием спецслужб США. Еще в 80-е годы 20-го века для борьбы с Советским Союзом в Афганистане США организовали и поддерживали материально и технически военные отряды моджахедов, ставших в последствии основой террористической организации Аль-Каида. Затем деятельность Аль-Каиды стало направляться и использоваться ЦРУ для обоснования вторжения в Ближневосточные государства под предлогом борьбы с терроризмом.

наших вооруженных сил открыт путь не только в Афганистан. Первоочередной задачей является взятие под контроль Ирака, с его нефтью, а затем Ливии и Ирана со всеми их ресурсами. В глазах международного сообщества теперь это будет выглядеть лишь как ответные меры в рамках борьбы с  терроризмом. Можно констатировать, что на ближайшие годы политика в Ближневосточном регионе определена, и мы, несомненно, будем там доминировать. Этого нельзя сказать в отношении нашего основного геополитического противника – России. Несмотря на колоссальные успехи, а именно – развал Социалистического лагеря и Советского Союза, а также успешное зомбирование и взятие под контроль их руководителей, население по-прежнему, в массе своей, остается верным идеям христианства, ислама и, как ни странно, социализма. Для  дальнейшей колонизации этой страны, выполняя принятый еще в 1976 году план по идейному и экономическому, развалу  СССР, а теперь и России, для обработки электората мы используем их же средства массовой информации, а также и другие методы. В частности – разрушение экономики и вывоз капитала из этой страны. Тем самым поддерживается низкий уровень жизни людей, не позволяющий большинству получать хорошее образование, приобщаться к культуре и заниматься спортом, что ведет к распространению пьянства и деградации общества. По данным наших экспертов, часть населения с низким интеллектуальным уровнем, а также склонная к наркотикам и алкоголю, хорошо поддается зомбированию. К сожалению, благодаря  инстинкту самосохранения, хотя и подавленному в значительной степени нашей обработкой, в большинстве своем народ этой страны остается в рамках цивилизованного общества и представляет тем самым угрозу нашим целям. Как вы знаете, чтобы окончательно сломить это сопротивление, как на физическом, так и на психологическом уровне, была разработана программа HAARP*.

*HAARP (англ. High Frequency Active Auroral Research Program) – программа высокочастотных активных авроральных исследований.

В настоящее время этой программой совместно руководят Научно-исследовательская лаборатория ВВС США и Управление военно-морских исследований. Шесть лет назад, к нашему прискорбию, скончался один из руководителей проекта Нафтали Бера – раввин, доктор технических наук, в то время возглавлявший Департамент научных исследований Пентагона. Перед смертью он коротко информировал Совет о возможностях этой системы.

Бжезинский нажал на одну из кнопок на столе перед ним, и из скрытых в стенах зала динамиков зазвучал голос давно ушедшего в небытие человека: – HAARP – это установка мощной технологии направления радиоволновых лучей, которые «приподнимают» определенные участки ионосферы, нагревая их. Затем электромагнитные волны отражаются обратно на Землю и проникают в любую – как живую, так и неживую материю. HAARP может в выбранном районе полностью нарушить морскую и воздушную навигацию, блокировать радиосвязь и радиолокацию, вывести из строя бортовую электронную аппаратуру космических аппаратов, ракет, самолетов и наземных систем. В произвольно очерченном районе может быть прекращено использование всех видов вооружения и техники. Другой сферой применения HAARP является усиление акустико-гравитационных волн, что может быть использовано для вызывания мощных землетрясений и извержений вулканов в любых выбранных районах земного шара, а также масштабные аварии в любых электрических сетях и на нефтегазопроводах. Энергия излучения HAARP может быть также использована для манипулирования погодой  в глобальном масштабе.
Особенный интерес вызывает использование HAARP в качестве психотронного оружия. Предполагается, что наша установка, расположенная на Аляске и занимающая площадь в 14 га, со временем будет способна погружать в сон или пассивное состояние целые населенные пункты, а также  приводить жителей в состояние такого эмоционального возбуждения, что они прибегнут к насилию друг против друга. Мы сможем наводить луч радиовещания прямо в мозг людей так, что они подумают, что слышат Бога, или кого-либо, кем представится ведущий этой радиотрансляции…
 
Голос, вещающий о конце света для неугодных Западу народов, умолк, и Бжезинский выключил магнитофон.

Раздались дружные рукоплескания присутствующих.

Заговорил сидящий рядом с Бжезинским пожилой мужчина, в котором Локаев узнал Дэвида Рокфеллера.

– Спасибо, господа, за ваши аплодисменты. Разрешите считать их одобрением проекта HAARP и деятельности безвременно усопшего преподобного Нафтали Берга. Однако, обращаю ваше внимание, что эта установка еще не доведена до полного совершенства*,

* Установка HAARP была запущена на полную мощность в 2004 году.

хотя мы уже потратили более двухсот миллионов долларов. По нашим оценкам, окончательная доводка проекта потребует от трех до пяти лет и около пятидесяти миллионов долларов финансирования. Наша задача – выбить эти деньги у правительства, для чего вам потребуется использовать все свои связи в сенате и конгрессе. Думаю, что к этому проекту присоединятся и люди нашего давнего друга-соперника Дома Ротшильдов. Ведь взятие под контроль такой страны как и Россия является основной целью всего Запада.

Это было последнее, что услышал Локаев на Совете вершителей судеб человечества.

Картина заседания затуманилась и пропала, а он оказался парящим над зеленым океаном тайги, окаймленного белоснежными вершинами гор. Под ним, нарушая природную гармонию, среди вековых елей расположился прямоугольник огромного сооружения, состоящий из множества двадцатиметровых мачт антенн и внушительного здания пункта управления и энергетической установки.
 
Неожиданно все поглотила тьма налетевшей откуда-то ночи, но через мгновение там, где расположились антенны, зажглось призрачно-зеленоватое свечение. Вначале еле заметное, оно быстро разгоралось, и вот уже все небо над таежной долиной заполыхало мощным полярным сиянием.
   
– Это HAARP начала свою работу,- догадался Эдуард.
 
Ионизированное мощными передатчиками пространство, образовав над землей фосфоресцирующее покрывало, пульсируя и то сворачиваясь, то разворачиваясь гигантскими складками, начало быстро перемещаться в небесном пространстве, казалось бы, совершенно хаотично, но Эдуард понимал, что эти пульсации и перемещения подчинены строгим математически выверенным программам, разработанными создателями этой чудовищной машины, несущей беды всему живому на территориях, расположенных в тысячах милях отсюда. В мгновение ока перед ним пронеслись картины тропических ливней и наводнений, огромных волн цунами, сметающих на берегу все на своем пути, свирепых лесных пожаров, в дыму и огне которых гибли люди. Он увидел и площади, забитые сидящими в прострации жителями многомиллионных городов, и безумствующие и все сокрушающие на своем пути толпы. От HAARP, этого монстра, созданного кучкой безумцев, мечтающих о мировом господстве, спасения не было ни в одном уголке земли.

Внезапно Локаев почувствовал, что он стремительно набирает высоту. Линия горизонта начала столь же стремительно отдвигаться, открывая бесконечное земное пространство. Очень быстро плоскость земли стала сворачиваться, превращаясь в сферу, обретая свои пределы и истинную форму. Вскоре перед Эдуардом возникла знакомая по документальным и фантастическим фильмам о космосе картина – в черной, набитой звездными россыпями бесконечности, висел огромный голубой шар, на поверхности которого темнели контуры континентов. Взгляд Локаева вдруг обрел способность проникать сквозь земную твердь, и он увидел раскаленное чрево земли, по поверхности которого плавали гигантские литосферные плиты,*

* Литосфера (от греч. камень и шар, сфера) – твёрдая оболочка Земли. Под ней находится мантия – гигантский слой толщиной около 3000 километров. Она представляет собой крупицы твердой скальной породы, плавающие в море расплавленного камня. В строении литосферы выделяют подвижные области (складчатые пояса) и относительно стабильные платформы. Блоки литосферы – литосферные плиты – двигаются по относительно пластичному слою верхней мантии.
 
отделяющие океаны и материки от огненной мантии. Его сознание зафиксировало мощные энергетические волны, проникающие сквозь земную кору, и, казалось бы, бесследно поглощаемые в глубинах планеты. Эти волны, отражаемые ионосферой, рождались чудовищной машиной под названием HAARP и несли, как чувствовал интуитивно Эдуард, страшную угрозу. И вот, в подтверждение своих опасений, он заметил, что в недрах земли, в этом гигантском энергетическом генераторе планеты, миллионы лет верой и правдой снабжавшим землю теплом, а по совместительству и магнитным полем, защищающему все живое от безжалостных космических излучений, возникли возмущения, нарушившие привычный ход событий.

Дополнительная энергия HAARP, поглощенная ядром планеты, видимо послужила инициатором сложнейших реакций во всех слоях земной мантии, и литосферные плиты, находящиеся до этого в относительном покое, пришли в движение. Две таких гигантские плиты, расположенные под американским континентом начали встречное движение в зонах разломов, сминая тихоокеанское и атлантические побережья США.

Скованный ужасом Локаев понимал, что видит гибель самой могущественной страны в мире. Словно в фильме с ускоренной съемкой он наблюдал, как, круша все построенное людьми, вздыбливается в пароксизме разрушений земная поверхность, как в чудовищные трещины проваливаются целые города, как на месте изумительного по красоте Иллинойского заповедника возникает огненный ад гигантского кратера проснувшегося вулкана.

Завершая картину судного дня, воды Тихого и Атлантического океанов, одновременно вытесненные вновь образовавшимися на месте столкновения литосферных плит горными хребтами, хлынули на материк, затапливая все следы многовековых цивилизаций…

                ***

Утром четвертого ноября, вырвавшись из своих снов-грез, Локаев некоторое время приходил в себя от шока, вызванного картинами гибели людей и целого континента. Конечно, все увиденное им может оказаться только его же фантазиями, но в глубине души крепла уверенность, что вероятность такого развития событий очень велика.
 
– Что же получается? Фароны через группу могущественных, но подвластных им людей, собираются стереть с лица земли целый континент? Причем тот, на котором расположена главная цитадель западного мира США?!

А ведь этим дело может не ограничиться. Такого рода катаклизмы не проходят бесследно для всей планеты. Гигантские волны после затопления американского континента, конечно же, обрушаться и на Евразию. Кроме того, цепная реакция вулканических извержений прокатится по всему земному шару. Облака пепла и пара, который неминуемо образуется при соприкосновении раскаленной лавы и океанских вод, как это было  в его видении при взрыве Иллинойского заповедника, сделают земную атмосферу непроходимой для солнечной энергии, что в свою очередь вызовет новый ледниковый период, ведущий к гибели всего живого на поверхности земли. А если добавить высокую вероятность смены магнитных полюсов (опять же вызванную деятельностью HAARP), что означает отсутствие на какое-то время магнитной защиты от солнечной смертельной радиации, то ясно рисуется гибель всего человечества.

Но зачем темным это нужно? Конечно, они получат огромное количество отрицательной эмоциональной энергии, но это будет, так сказать, однократно. Ведь после исчезновения жизни на планете, в дальнейшем они будут вынуждены довольствоваться лишь тем, что они уже получили. Конечно, вероятно, что часть эмоций и психической энергии фионы смогли оставить про запас и хранят в каких-то своих специальных  энергетических хранилищах, но этого им, привыкшим к изобилию жизненных чувств, надолго не хватит.

После долгих раздумий Локаев выделил для себя три версии будущих событий.

Первая: – темные найдут где-то в космосе еще одну планету с развитой жизнью и решат туда перебраться.  Землю они, подобно древним кочевникам, переходящим  от пастбища к пастбищу по мере использования, бросят, предварительно исчерпав ее эмоциональные ресурсы, рассчитывая, что через несколько миллионов лет жизнь на ней снова возродиться, и она снова будет готова для колонизации.

Вторая: – к уничтожению жизни на земле фароны не будут иметь отношения. Им и так здесь хорошо. А после осуществления их планов по глобализации, с закабалением основной массы людей, количество отрицательной эмоциональной энергии станет таким большим, что вполне удовлетворит запросы темных на долгие века. Значит, вся программа HAARP будет перепрограммирована на уничтожение земной жизни теми, кто является не менее могущественными, чем фароны, но давно считают людей опасными существами и лишними в этом мире. А это не проявляющиеся до поры, до времени голубые – аоны, как их назвал его вышедший с ним на контакт Эом.

И, наконец, третья: – сами фароны просто не способны предвидеть всех последствий своей деятельности. Получается прямо по поговорке: “Не рой другому яму – сам туда попадешь!”.

Как бы то ни было, система HAARP должна быть нейтрализована…

План по устранению этой опасности родился быстро.

Несомненно, надо будет, пока не началась стройка этой системы, разместить на Аляске, где-то поблизости с будущей установкой, несколько хорошо замаскированных  генераторов ЭМИ, которые будут автоматически срабатывать при включении излучения антенного поля HARP. При этом мощные электромагнитные импульсы генераторов будет уничтожать не только управляющую аппаратуру, но и сжигать электрические цепи энергетических установок и самих антенн. Такие аварии будут восприниматься персоналом HAARP, как неспособность самой установки выдерживать задаваемые нагрузки.

Если же, в конце концов, специалисты догадаются об истинных причинах  сбоев и обнаружат ЭМИ, то придется принимать более решительные меры. Для этого пригодится термоядерный заряд, установленный им в пустыне Невада. Придется и его переместить в район будущего базирования HAARP.
 
Определившись с планами Локаев, принялся составлять шифровку в центр. В ней он проинформировал руководство о начале работы научных центров США над проектом HAARP, коротко обрисовав опасные возможности этой системы, и потребовал форсировать доставку генераторов ЭМИ в Вашингтон. Затем, размышляя о предстоящем визите к Адвани, он хотел было добавить в шифровку заявку на какие-нибудь армянские сувениры, чтобы подчеркнуть свои кавказские корни, но вдруг откуда-то пришла уверенность, что маскироваться перед индийскими друзьями и гасить их подозрения по поводу его славянского происхождения не имеет смысла. Уж слишком проницательными были Нароян с Моханой, а выглядеть смешным и терять их дружеское расположение не хотелось. Уже не раз в разговорах с ними Эдуард чувствовал какие-то полунамеки и, казалось бы, несовместимую с их обаянием и расположенностью к нему, настороженность.
 
Немного подумав, он запросил всю возможную информацию о своих индийских компаньонах, сообщив, что приглашен к ним на рождественский обед.

Через неделю, вскрыв очередной контейнер с информацией от центра, он не очень удивился, прочитав, что скромные владельцы лавки сувениров Адвани являются резидентами индийской внешней разведки RAW*

* RAW ( Research and Analysis Wing ) – Отдел исследований и анализа.

и их основной задачей является добывание технологий ядерных вооружений. К этому сообщению прилагалась памятка о поведении в гостях у индийцев.



                Гл. 36. Обед по-индийски

Как только Эдуард, пройдя по дорожке, обсаженной кустарником и деревьями, сохранившими, несмотря на наступающую зиму, зеленовато-бурую листву, подошел к двери просторного двухэтажного особняка, украшенного разноцветными гирляндами и рождественскими венками, она распахнулась, и на пороге возник Нароян во всем своем лукавом и добродушном очаровании.

Спустя несколько мгновений, Локаев оказался в просторной, по празднично украшенной в оранжево-зеленых и алых тонах гостиной, в центре которой сиял хрусталем и серебром уже сервированный стол. Откуда-то появилась Мохана в жемчужно-голубом сари с венком экзотических цветов в руках, который она с улыбкой водрузила на шею Локаева. Сложив ладони перед грудью, она поклонилась Эдуарду, и он автоматически сделал тоже самое. Распрямляясь, он встретился с ней глазами, и…, как будто электрическая дуга возникла между ними, перенося их в мир эмоций и информации, в котором не было никаких тайн.

Спустя секунду, показавшуюся  вечностью Эдуард осознал себя уже сидящим за столом с бокалом вина в руке и услышал мелодичный голос Маханы: – Мы счастливы, что у нас такой могущественный союзник…

Какая-то часть сего сознания отметил, что звучит приглушенная завораживающая музыка, в которой он узнал Болеро Равеля, и что две индийских, удивительной красоты, девушки подают одно вкуснейшее блюдо за другим.

Каждое блюдо сопровождалось торжественно-шутливыми комментариями Нарояна:
– Закуска из курицы, без анчоусов, зато в обрамлении овощей и медовых соусов…
– Стейк из ягненка с индийскими специями, как гастрономические лекции…
– А вот лепешки наан с кари, каждому по паре…
– Мятный йогурт, чтобы не войти в штопор…
– Салат со шпинатом, ростками и морковью, приготовленный с горячей любовью…
– Жареный сыр панир с кунжутом, это блюдо особенно круто…
– Манго с мятой, лаймом и кокосовым йогуртом, для обогащения десертного опыта…

Неожиданно, к своему удивлению, Эдуард заметил, что прямо напротив него сидит черноволосый мужчина средних лет с таким же венком на груди, как и у него самого. Антрацитовые глаза незнакомца задорно сверкали, он что-то весело говорил, успевая при этом жестикулировать и аппетитно уплетать все, что ему подавалось. Тут же в памяти всплыло смутное знание, что их, кажется, представили друг другу, перед тем как сесть за стол.
 
– Это наш близкий друг, профессор Лос-Аламосской лаборатории Альберт Майтнер, – прозвучал в голове с часовым опозданием голос Нарояна, и сразу вспомнилась и процедура знакомства, и род занятий нового знакомого – математик, работающий в области ядерной физики.

– А как вы относитесь к нераспространению ядерного оружия? Согласны ли вы, что ведущие ядерные державы, лишая другие  государства права иметь такую же атомную дубину, какую уже имеют они сами, не этично и не гуманно? – вдруг услышал Локаев вопрос Майтнера, как будто кто-то включил звук, и понял, что вопрос задан ему.

Сразу же стало ясно, что тезка Эйнштейна, являясь союзником и агентом Адвани, а также непримиримым противником ограничения прав кого-либо, приглашает, через Локаева, советских специалистов к сотрудничеству в деле вооружения Индии атомным оружием.
 
Этот вопрос уже давно мучил Эдуарда. С одной стороны, знание того, что развязывание ядерной войны приведет к неминуемой гибели всего человечества, ясно говорит о необходимости глобального запрещения средств массового поражения. В то же время, джин уже выпущен из бутылки – ядерным арсеналом владеют не только США и Советский Союз, но и Великобритания, Франция, Китай. Не мене двадцати ядерных зарядов уже имеет Израиль. На каком же основании эти страны запрещают другим народам иметь права на использование такого мощного средства, сдерживающего развязывание войн, как ядерное оружие? Так почему бы не помочь в этом деле Индии, как когда-то в пятидесятых годах СССР помог Китаю в становлении его ядерной программы. Тем паче, что как раз Индия, на данном этапе, сдерживает экспансию Китая и является союзником СССР…

Тема ядерного оружия, ввиду полного согласия сторон, незаметно исчерпалась, и Локаев обнаружил себя сидящим вместе с хозяевами и Альбертом возле камина, в котором, переливаясь золотом и багрянцем, весело потрескивали поленья дров. Речь уже шла о религиях. Промелькнула и, под натиском интереса к теме, без следа растаяла мысль о том, что он временами как бы выпадает из реальности.
 
– Вы интересовались – какую религию мы исповедуем? – услышал он вопрос Нарояна, обращенный к нему. – Так вот, хотя мы считаем, что религии для миллионов людей, особенно для тех, с которыми жизнь обошлась неблагосклонно, нужны, как обезболивающее для больного, сами мы никаких религий не исповедуем.
Дело в том, что, по нашему мнению, Бог непостижим для человека, хотя его космические законы существования в этом мире до человечества тем иным способом, чаще всего, кстати,  через религии, доведены. В то же время,  разные религиозные учения противоречат сами себе, утверждая, с одной стороны, что Бог непостижим, а с другой – что именно они знают истинную сущность Божественного, а все другие заблуждаются. Кроме того, сплошь и рядом, философии религий, даже имеющих в своей основе одни и те же идеи, разительно отличаются, что ведет, как показывает история, даже к кровавым столкновениям верующих. Осмелюсь напомнить, что даже в такой религии, как христианство, исповедующей любовь и всепрощение,  произошел раскол Церкви вначале на католическую и православную, а затем возникло и протестантское движение. Ислам, хотя он тоже, как и христианство вышел из иудаизма, как ни странно, непримирим к этим учениям, да и сам разделен на множество различных враждующих направлений, основным из которых являются суннизм и шиизм. Для нас, как индийцев, особенно интересны различия в философии индуизма и вышедшего из него буддизма. Буддизм, возникший в 6 веке до рождения Иисуса Христа, потеснил, вплоть до 13-го века нашей эры, индуизм, до этого тысячелетиями господствующего в Индии. Это, видимо, объяснялось более гуманным характером нового учения, к тому же, в отличие от индуизма, утверждающего, что человек способен за только одну свою жизнь (а не за бесчисленное количество таких жизней, согласно индуизму) достичь совершенства дающего возможность погружения в нирвану – в это вечное блаженное состояние единения с Богом. Однако буддизм, призывающий, в сущности, отказаться от своего “Я” и растворится в пустоте, в Индии  все-таки  уступил древнему  учению индуизма, призывающему наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Индуизм утверждает, что все бесчисленные миры, это и есть само Верховное Божество, играющее с  самим собой, а значит и многочисленные боги,  и демоны, и люди это частички самого Бога. А это также значит, что наслаждения и страдания, жизнь и смерть это все иллюзия, и можно брать от жизни все и принимать смерть, как очередное перевоплощение. Поэтому, зачастую, индуисты, в глазах европейцев,  так сладострастны и, в то же время, жестоки. Вы наверняка слышали о Кришне*

* Кришна – одна из форм Бога в индуизме, восьмая аватара Вишну, часто описывается как один из наиболее популярных индуистских богов. В монотеистической традиции кришнаизма почитается как верховная и изначальная форма Бога.

и его любовных забавах с пастушками и военных подвигах. Он, обычно, изображается в виде прекрасного юноши с черной или темно-синей кожей. В древнеиндийском эпосе Махабхарата, повествуется, как Кришна перед великой битвой успокаивает своего земного друга  полководца Арджуна, который печалится о неминуемой гибели тысяч человек, в том числе и его родственников. Кришна утверждает, во-первых, что все уже определено, а во-вторых, что смерть это лишь переход к другой жизни и, что все люди это лишь Божественная игра…

– Опа! – что-то щелкнуло в голове Эдуарда, – Так ведь этот Кришна возможно был одним из фаронов, для которых страдания и смерть людей это только необходимая им эмоциональная энергия.

Словно эхом его мыслей Нароян продолжил: – Мы не можем принять такое упрощенное отношение к страданиям и смерти людей. Ведь каждый человек это целый мир, и трудно себе представить Творца, который бы с легкостью разрушал свои же творения, да еще, вдобавок, обрекал их на мучения.
 
Нароян помолчал, а затем после паузы продолжил.

– Буддизм с его отказом от страстей и от активной жизненной позиции, мы тоже принять не можем. Ну, а остальные мировые учения  – иудаизм, христианство, ислам на наш взгляд слишком упрощенно трактуют мировое устройство. Да и Бог в этих учениях слишком очеловечен.

– Понятно, понятно, – покачал головой Эдуард, – мне такая позиция близка. В Бога вы верите, но догматов религий не принимаете.

 Альберт, – а вы что на это скажете? Может быть, вы иудаизм исповедуете? Или вы, как ученый, являетесь атеистом? – обратился он к Майтнеру.

– Нет, нет! – поднял, как бы защищаясь, ладони кверху ученый. – В этом вопросе я полностью солидарен с моими друзьями. В существование высшего разума – Творца я верю, а в религиозные попытки навязать свое понятие Божественного – нет. Хочу отметить по поводу атеизма людей от науки, что многие великие умы довольно определенно говорят о проявлениях сверхъестественного. Вот, например, Нильс Бор. У него на дверях загородного дома была прибита подкова, так сказать, на удачу. Когда его спросили: – неужели вы верите в эту чепуху? Он ответил: – Неважно, верю я в это или нет – главное это работает!

А в спорах о квантовой механике, в частности о “Принципе неопределенности Гейзенберга”, если вы не в курсе, то это принцип, устанавливающий невозможность точного одновременного определения состояния элементарной частицы, например ее координат в пространстве в какой-то определенный момент времени, т.е. по сути дела, квант или, предположим, электрон одновременно может находиться где угодно. Так вот в этих спорах c моим тезкой Эйнштейном, который не был согласен со многими положениями квантовой механики, на его утверждение, что “Бог не играет в кости”, Нильс Бор ответил ему: – “Эйнштейн, перестань указывать Богу, что Он должен делать со своими костями!”. Здесь интересно то, что и Эйнштейн и Бор и кстати,  многие другие ученые, апеллируют к Богу, тем самым признавая его существование. Что касается иудаизма, то Ветхий завет с его трактовкой сотворения мира мне кажется действительно, в прямом смысле этого слова, ветхим. Конечно, многие богословы в наше время, пытаются интерпретировать Бытие – главу Библии, описывающую труды Господа Бога по созданию нашего мира, и изгнание Адама и Евы из рая, якобы иносказательно, с позиций современной  науки, но это уже несерьезно. Достаточно вспомнить, как свирепствовала инквизиция, уничтожая сомневающихся в истинах, изложенных в Торе*.

* Торой называют Пятикнижие Моисеево, или Книги Моисеевы, включенные в Ветхий завет.

Но вот история становления еврейского народа и законы, изложенные  в Ветхом завете, заслуживают самого пристального внимания. Мне кажется, что мой народ несмотря на всю его гениальность, так и не усвоил основных законов Моисея. Я не знаю почему, в силу каких причин, огромное число моих соплеменников так и остались на позициях вульгарного материализма и, к сожалению, во власти золотого тельца. И в этом я вижу причину трагедии евреев, вынужденных тысячелетиями скитаться  по свету. Лично для меня, ставить во главу угла и жизненной целью деньги и власть над другими людьми кажутся просто жалкими и мелкими перед бесконечными просторами сознания и беспредельностью мысли…
 
Откровения ученого бесцеремонно прервала джазовая мелодия “Когда святые маршируют”. Труба и голос Луи Армстронга звучали, казалось, прямо в голове, и образы Моханы, Нарояна и Майтнера, начали затуманиваться и таять. Через мгновение под натиском бравурных звуков прелестная атмосфера рождественского обеда улетучилась без следа, и Локаев проснулся.

Марш святых все еще звучал из магнитофона-будильника, который Эдуард в ночь перед рождеством установил на восемь утра.
 
– Так вот что его ждет сегодня! – Локаев сладко потянулся и бодро вскочил с постели. Он уже привык доверять своим снам-видениям и не сомневался, что все увиденное во сне повторится в яви.
 
Через пятнадцать минут, когда, закончив  короткую интенсивную разминку, он направлялся в душ, комнату заполнило оранжевое свечение, и Эдуард понял, что удостоился еще одного визита своего знакомого Эома.

Сведения, полученные от нежданного гостя, который после мгновенного телепатического контакта исчез, подтвердили опасения Андрея Прокоповича и Олеси по поводу намерений фаронов в отношении Локаева.

Его деятельность в США не осталась ими незамеченной. Коллективным решением Всеобщего Контакта земной диаспоры фаронов, Адепт, этот фактор, мешающий их планам, должен быть устранен.

Чтобы лишний раз не вступать в конфликт c эомами по поводу вмешательства в дела землян, было решено для обнаружения и ликвидации агента Москвы, использовать группу экстрасенсов ЦРУ, которая давно попала в их сферу внимания и, в первую очередь Николь Дюранс, как уже имевшую психический контакт с объектом. На решающем этапе операции Дюранс будет подключена к информационно-энергетическим потокам фионов.
 
В общем-то, ничего нового для Эдуарда в этом сообщении не было, но быть объектом предстоящей охоты таких могущественных противников ничего хорошего не сулило.

Как бы то ни было, визит к Адвани он отменять не будет. Пора собираться…


Гл. 37. Шпионские рождественские хлопоты

Направляясь на рождественский обед к Адвани, Локаев, решил пройти пешком несколько километров от своего дома до тридцать шестой улицы, где в каких-то семистах метрах от строящегося нового советского посольства жили его компаньоны. Во время прогулки он рассчитывал еще раз обдумать возможные варианты предстоящего визита.

Скорее всего, как и предсказывал его сон, Адвани попытаются, используя гипнотические способности Моханы, его завербовать. Что ж, на их месте он бы так и поступил.
 
Сложность ситуации заключалась в том, что в инструкциях, заваливших его в последнюю неделю, ему предписывалось оказывать Адвани, как союзникам и представителям дружеского государства, всяческое содействие, не раскрывая при этом собственного статуса и задания.

Чувствуя некий душевный дискомфорт, вызванный, видимо, визитом Эома и трудностями предстоящих переговоров, он прошел по Калверт-стрит в парк Вудленд-Норманстон Террас и вышел к Военно-морской обсерватории США, а затем, свернув на север, по тропинкам парка и Массачусетс-авеню подошел к Свято-Никольскому собору.

Любуясь православным храмом, построенным в стиле ранней русской церковной архитектуры, Эдуард почувствовал умиротворение, сошедшее в его душу.

–  “Что не делается, все к лучшему!”, – вспомнился девиз, часто повторяемый мамой – Валентиной Ильиничной, с детства принятый им, как руководство, по отношению к жизненным обстоятельствам. И тут же невидимый оппонент из глубин его памяти возразил словами веселого пессимиста профессора Юрковского, преподававшего им в академии Теорию поля, –  “Все будет только хуже, ребята…”.

Некоторое время, повернув на Запад и идя по направлению к уже почти достроенному комплексу нового Советского посольства на Висконсин-авеню, он пытался разобраться в причинах столь неожиданного грустного заявления собственного подсознания.

– Все дело в предостережениях Андрея Прокоповича и собственных видениях, – осенило его. Его сознание никак не могло смириться  с будущим, в котором все победы дедов и отцов будут перечеркнуты предательством советской и партийной элиты. – Но как же это допустит наш мудрый многонациональный народ?
 
От оставшегося за спиной собора вдруг ощутимо повеяло подобием теплого ветерка, и мгновение спустя, пришел ответ на тревоживший его вопрос: – Просто люди в Советском Союзе потеряли бдительность. Победив в самой страшной и кровопролитной войне человечества, имея гарантированную работу, бесплатное образование, медицину и, жилье, получаемое рано или поздно в обязательном порядке, они расслабились и, поверив в безоблачное будущее, потеряли навыки напряженного труда и беспощадной борьбы за существование. Лозунг, выдвинутый Хрущевым в шестидесятых годах ”Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме” и стабильность развития страны окончательно убаюкали советское общество, которое, привыкнув доверять руководящей и ведущей Коммунистической партии и ее Центральному Комитету, перестали  контролировать власть. Это и приведет к краху не только социалистического общества, но и, возможно, как увидел Эдуард в своем последнем видении, к гибели всей земной цивилизации.
Видимо прав был чех Юлиус  Фучик, предупреждая: – “Люди, я любил вас,  будьте бдительны!”*.


* Юлиус Фучик “Репортаж с петлей на шее”. Писатель-коммунист Фучик был арестован и казнен во время второй мировой войны гитлеровской полицией, после того, как из-за недальновидной политики многих стран Запада, фашизм получил возможность захватить Чехословакию и другие страны.

Да и Иосиф Виссарионович Сталин, значит, был прав, говоря, что классовая борьба только обостряется…

В довольно мрачном настроении Локаев вышел на Висконсин-авеню прямо к достраивающемуся комплексу нового Советского посольства.

Мысленно заглянув под фундамент монументального административного корпуса, он грустно усмехнулся. Под зданием, как и неделю назад, когда он впервые побывал здесь, кипела работа. Американские спецслужбы торопились закончить прокладку тоннеля под зданием и оборудовать его подслушивающей аппаратурой, надеясь после переезда сюда советских дипломатов, получить непосредственный доступ к сверхсекретной информации.

– Шиш с маслом вы получите, а не ценную информацию! – промелькнула озорная мысль. Строящийся тоннель со шпионской аппаратурой под зданием посольства  он  обнаружил  в  первую  же  прогулку  по этим  местам, и, конечно же, сразу сообщил об этом в центр.

Можно было с уверенностью предположить, что дипломатического скандала по этому поводу не будет. Просто наши контрразведчики позаботятся, чтобы хитрецы из ЦРУ исправно получали дезу*.

Настроение немного улучшилось, и Локаев двинулся дальше. Он уже шел по тридцать шестой улице и оставалось пройти метров сто, когда, пройдя мимо двух однотипных темно-синих фургонов, вдруг почувствовал, как по спине пробежал ледяной ветерок какого-то явно недружелюбного интереса. Усилием воли заставив себя не замедлить движение, Эдуард пошел дальше, но, сделав пятьдесят шагов, насторожился еще больше – прямо напротив дома Адвани стояла кавалькада из трех легковушек с тонированными стеклами, от которой ощутимо веяло угрозой. Поравнявшись с двумя мужчинами, явно выходцами из Южной Азии**

* Деза – жаргонное слово, обозначающее дезинформацию.
** К странам Южной Азии относятся: Бангладеш; Бутан; Индия;
Мальдивы; Непал; Пакистан; Шри-Ланка.

беседующими возле припаркованного во главе кавалькады Форда Мустанга, он снова ощутил холодок чужого внимания, и… профессионально-мгновенный оценивающий взгляд незнакомцев словно сорвал пелену с его глаз – в голове зазвенел тревожный колокол: – Адвани под колпаком и находятся на грани провала! Вот почему сегодня  у него тяжело на душе…

                ***

Владелец непримечательного китайского ресторанчика, каких в Чинотауне  Вашингтона сотни, а по совместительству старший группы китайской разведывательной группы Донгфан Чунг еще раз мысленно пробежался по плану предстоящей операции.

Перед  разведкой Китая еще двадцать лет назад Центральным комитетом партии была поставлена архиважная задача: создать в научных центрах США, занимающихся исследованиями в области ядерных вооружений, агентурную сеть, с целью получения сведений о новейших  американских разработках. С этой целью среди семей натурализованных в Америке китайцев, отыскивались способные дети, которым создались все условия для получения блестящего образования. Затем они внедрялись в нужные научные организации. Благодаря такой тактике удалось наладить получение нужной информации даже из таких ведущих ядерных центров, как  Лоуренс-Ливерморская и Лос-Аламоская лаборатории.

Одним из ценнейших агентов Чунга был Вэнь Хо Ли, вот уже шесть лет работающий в Лос-Аламосе. Он не только снабжал центр информацией по собственной тематике, но и ориентировал руководство на ученых, которых следовало бы завербовать. Пару лет назад он обратил внимание своего куратора на Альберта Майтнера, талантливого ученого еврейского происхождения, занимающегося математическим обоснованием  и оптимизацией термоядерных реакций в портативных  боеприпасах.
Однако Майтнер вежливо, но решительно отказался от хорошо оплачиваемой дополнительной работы на неизвестных лиц. Отказ иудея от необлагаемых налогами весьма приличных доходов, вызвал подозрение Донгфана Чунга, предположившего, что Майтнер уже работает на какую-то иностранную разведку. Скорее всего, на израильскую – Моссад. Ведь Израиль прилагает титанические усилия для создания собственного ядерного арсенала, чтобы держать в узде враждебный арабский мир. Однако плотное наблюдение, установленное за Майтнером, дало неожиданный результат. Майтнер действительно сотрудничал с иностранной разведкой, но не только с Моссадом, но и с индийской RAW, чьи резиденты – супружеская пара Адвани регулярно встречались с Майтнером во время отпусков на мексиканском курорте Акапулько.

В свете того, что Индия рассматривалась Китаем как конкурент и противник в южно-восточной Азии, было принято решение о необходимости устранения этой парочки индийских резидентов. И сделать это надо не своими руками.

Донгфан Чунг взглянул на стол, где, как всегда, белела раскрытая книга великого Сунь-Цзы “Искусство войны”. – “Лучше всего выиграть сражение без сражения”, – эту мысль, повторенную за Сунь-Цзы многими китайскими мыслителями, Донгфан Чунг усвоил хорошо и давно нашел людей, которые были готовы взять на себя это рискованное предприятие. Такими людьми были специалисты из ISI – Пакистанской Межведомской разведки, действующей в США с такой же целью – раздобыть информацию для создания собственной атомной бомбы.

Так как Пакистан на данном этапе исторического развития был союзником Китая в борьбе с Индией, Донгфан Чунг легко получил разрешение центра на сотрудничество с руководителем  разведывательного отделения ISI в Вашингтоне Юсуфом Гиллани. Понадобилось совсем немного времени, чтобы нацелить пакистанцев на похищение Майтнера. Как он и предполагал, пакистанцы сразу же клюнули на такую жирную приманку. Ведь ISI не останавливалась ни перед чем, лишь бы получить информацию о технологиях ядерного вооружения. Эту задачу перед своими разведчиками поставил лично премьер-министр Пакистана Зульфикар Али Бхуттто, заявивший еще в 1972 году: – «Мы создадим собственную бомбу, даже, если нам придется есть землю!»*.
 
* Для решения этой задачи Пакистан создал сеть разведки и контрабанды, которая позволила похищать или покупать технологию производства атомного оружия. Поводом для этого стало  поражение Пакистана в войне с Индией в 1971 году за Восточный Пакистан, в результате которой в мире появилось новое государство – Республика Бангладеш. Кроме того, в Пакистане более серьезно к ядерной программе стали относиться после успешно проведенного Индией в 1974 году тайного испытания «мирного» ядерного заряда под кодовым названием «Улыбающийся Будда».
 
Дело не представлялось сложным. По агентурным данным, Майтнер, возвращаясь из Европы, где проходила научная конференция, посвященная  исследованиям управляемой термоядерной реакции, взял билет на самолет рейсом до Вашингтона и позвонил Адвани, сообщив о своем намерении отпраздновать Рождество у них.

Во время его посещения Адвани двадцать пятого декабря, которое он наверняка использует для передачи новой порции ценной информации, пакистанская боевая группа и должна будет осуществить “одним движением  два приобретения” – захватить Майтнера и Адвани. В случае осложнений Нароян и Мохана Адвани должны быть ликвидированы. Вся операция должна выглядеть как обычный бандитский налет с целью ограбления.

Если все пройдет удачно, и Майтнера, а может и супругов Адвани, удастся вывезти из США, то по существующей договоренности с пакистанцами, дубликат добытой информации станет достоянием и компетентных китайских специалистов. В случае провала операции, Китай останется вне подозрений.

                ***

Николь Дюранс прилетела в Вашингтон только двадцатого декабря, и на следующий же день была вызвана на совещание, посвященное обнаружению и нейтрализации Адепта.

В одном из залов здания ЦРУ в Лэнгли за огромным овальным столом разместились сотрудники отдела спецопераций, аналитики и экстрасенсы группы “Звездные врата”. Не было только Дюранс.
 
Директор ЦРУ Джордж Буш, нервно поглядывал на часы, но совещание не начинал. Собравшиеся уже начали было проявлять нетерпение, когда дверь распахнулась и на пороге возникла специальный тайный агент Ник-Дюранс.

Негромкий шумок вполголоса разговаривающих людей мгновенно стих, и все лица обратились к ней. Несмотря на всю свою подготовку, опытные агенты были поражены. Николь сияла какой-то нереальной неземной красотой и буквально излучала мощный поток энергии. Те присутствующие, которые  обладали экстрасенсорными способностями, ясно видели светящийся ореол вокруг ее фигуры. Это великолепие не только восхищало. Оно вселяло на подсознательном уровне страх. Если бы кто-нибудь из находившихся в зале людей вдобавок обладал бы и способностями Адепта, то он бы увидел над  Николь черное клубящееся облако с вихреобразными отростками, тянувшимися к Дюранс наподобие нитей, управляющих марионеткой.

Сама же Николь чувствовала себя великолепно. Еще утром, выспавшись после довольно утомительного перелета из Гонолулу, она вдруг почувствовала необъяснимый прилив энергии. В голове временами появлялись какие-то фантастические картины космических пространств, сменяющихся отрывками ее схваток с Адептом. Появилось бешеное эротическое желание и жажда реванша, замешанные на уверенности, что в ближайшем времени все произойдет так, как она хочет, и русский будет не только повержен, но и станет ее сексуальным рабом.

Как и все, директор ЦРУ был потрясен видом Дюранс, но, взяв себя в руки, начал совещание и первому предоставил слово аналитику и компьютерному гению Брюсу Мескита.

– Обобщая методики КГБ, – тоже с трудом оторвавшись от созерцания Николь, начал Мескита, – можно предположить, что наш объект использует для прикрытия своей деятельности какую-то иностранную диаспору, благожелательно настроенную к русским. Моя группа в последнее время занималась анализом внутренней и внешней политики Индии. В настоящее время эта страна тесно сотрудничает с Советским Союзом, вплоть до сотрудничества их спеслужб. Учитывая дружеские отношения Дели и Москвы, я предполагаю, что диаспорой, взявшей под свое крыло русского агента, может быть индийская. Этот вывод был подтвержден результатами компьютерного моделирования действий индийских и советских спецслужб  в США. Таким образом, предлагаю в первую очередь искать Адепта среди индусов, живущих в Вашингтоне.

Эти слова мастера анализа, словно выстрел стартового пистолета для спринтера, прозвучали для Николь сигналом к действию, и она погрузилась в транс. Какая-то сила переместила ее сознание в космос, откуда она увидела огромный голубой шар.

– Земля, – догадалась она и стремительно начала приближаться к американскому континенту, ясно различимому сквозь редкие облака. Через мгновение она оказалась над городом, в котором, с высоты птичьего полета, узнала Вашингтон. Плавно спланировав, Дюранс осознала себя стоящей перед небольшим магазином со скромной вывеской: “Товары из Индии и Австралии ”...

Через неделю пристального наружного наблюдения, организованного по настоянию Дюранс за магазинчиком с экзотическими товарами, лучшими специалистами SAD*

* SAD – «Отдел специальных мероприятий» – «Special Activities Division» является подразделением ЦРУ США, и его Службы тайных операций, (NCS), ответственной за тайные операции, или «специальные мероприятия».

было установлено, что за совладельцами магазина, индийской четой Адвани и их недавно появившимся компаньоном Аленом Вудом, следит не только ЦРУ. К немалому удивлению Буша, интерес к ним проявили люди из пакистанской ISI. Что не удивило, так это то, что за пакистанцами, в свою очередь, внимательно наблюдали агенты ФБР.

Рассматривая Пакистан как возможную базу для предстоящих масштабных операций против Советского Союза, директораты ФБР и ЦРУ, по совместному решению, установили контакт с руководством ISI. В результате была достигнута не фиксируемая документально договоренность о сотрудничестве с разрешением деятельности пакистанских разведывательных групп на территории США в целях получения сведений о ядерных технологиях, в определенных рамках и под контролем ФБР, в обмен на информацию о террористических группировках исламистов. Такое решение позволяло не только дозировано снабжать Пакистан нужной информацией, а взамен контролировать, в определенной степени, исламские организации в США, но и обнаруживать слабые места в организации секретности в научных центрах.

Звонок Буша директору ФБР Кларенсу Келли сразу же прояснил ситуацию. Оказывается, криминальный следственный отдел ФБР благодаря своему агенту, давно завербованному члену группы Юсуфа Гиллани некому Хамиду, был в курсе того, что пакистанцы, по наводке китайцев, готовят захват резидентов индийской разведки Адвани и их агента профессора Майтнера, не согласовав свои действия с руководством ФБР. Было решено, что после того как люди Гиллани осуществят свою операцию, ФБР, для острастки зарвавшейся ISI, арестует часть пакистанской группы и освободит захваченного ими Майтнера. При этом сразу же будет инсценирован побег Юсуфа Гиллани и Хамида с их добычей – супружеской четой Адвани.

Такой ход позволит ликвидировать руками пакистанцев резидентуру RAW, избежав осложнений с Индией. В перспективе появляется возможность вербовки самого Гиллани и, тем самым,  не только получения дополнительной информации о действиях исламских группировок в США, но и выхода на китайскую разведку.

Чтобы все же не портить отношений с руководством ISI, предполагалось дать возможность Гиллани вывезти супругов Адвани в Пакистан и сразу же освободить его людей якобы за отсутствием улик. Побочной целью операции было прикрытие талантливого ученого Майтнера с взятием под жесткий контроль его научной деятельности и контактов.

– А вы выяснили личность компаньона этих индусов Арена Вуда, – поинтересовался  Джордж.

– Там все чисто, – уверенно ответил директор ФБР, – этот парень действительно австралиец. Мои ребята слетали в эту чертову дыру Австралию, и, в богом забытом городке Таунсвилл, личность Вуда подтвердили его соседи и бывшие коллеги по бизнесу.

– Ну, что же, успехов! Буш положил трубку и задумался. С компаньоном Адвани было не все так гладко, как думал старина Кларенс.

Дюранс настаивала на тщательной проверке этого типа. После своего видения она издалека, с помощью телевизионной аппаратуры, несколько дней следила за австралийцем. Такая осторожность была необходима. Ведь если этот человек окажется разыскиваемым  Адептом-Локаевым, то биополе Николь и слежку за собой он почувствует моментально. Хотя внешность Вуда никак не соответствовала ни образу Локаева в ленинградском ресторане Дома писателей, ни человеку, пленившему ее в Терсколе и побывавшему в Белом доме, все подсознание Дюранс буквально кричало, что Арен Вуд и есть разыскиваемый суперагент Кремля.
 
После еще одного бурного совещания, на котором копья мнений ломались, словно спички, было решено наблюдать за операцией ФБР издалека. Если агентам безопасности удастся взять Вуда вместе с остальными, как обычного человека, значит интуиция Дюранс на этот раз дала сбой, и австралиец не представляет интереса. Если же что-то пойдет не так и Вуд проявит необычайные способности, то его надо незамедлительно брать. Для этого, в пределах прямой видимости дома Адвани, в полной готовности должны быть специалисты по захвату бойцы из группы SAD и микроавтобус с мощным пси-генератором, собрат которого так удачно показал себя в Москве при освобождении Николь. Главной ударной силой должна стать бригада экстрасенсов и гипнологов во главе с Дюранс, которая должна будет дежурить в двух кварталах от места операции и вступить в дело только в случае ухода Вуда из сетей ФБР.


                Гл. 38. Последний бой

Пройдя мимо форда с подозрительными азиатами, Локаев, не снижая темпа, миновал три дома до первого перекрестка и свернул налево на Гарфилд-стрит, решив зайти к Адвани с черного хода через проулок, аппендиксом отходящим от улицы. Однако, едва повернув, он тут же уперся взглядом в еще  два микроавтобуса, почти точные копии припаркованных на тридцать шестой, мимо которых он только что прошел. Только в отличие от тех синих, эти фургоны были незатейливо черными. На крыше одного из них вспучивалась полусфера.

Пристальное враждебное внимание находящихся внутри фургонов людей Эдуард почувствовал сразу же, как только оказался в их поле зрения. Мозг заработал в форсированном режиме. Это ЦРУ, подсказала интуиция, а на крыше фургона под полистирольным колпаком  прячется антенна какого-то пси-генератора. Скорей всего такого же, что был использован в Москве для гипноза сотрудников КГБ при освобождении Дюранс. Перед мысленным взором всплыл образ по-змеиному опасной Николь. Значит люди в черных микроавтобусах ее коллеги и пришли они по его душу! А вот типы из легковых автомобилей и микроавтобусов, дежурившие возле дома его ничего не подозревающих новых друзей, охотились как раз за ними.

Кем бы ни был тот, кто организовал облаву на Адвани, дело он свое знал. В проулке, через который Локаев намеривался пройти, почти загораживая проезд, стоял еще один синий фургон. Казалось, что какой-то транспортный начальник решил в этом районе организовать мини-парк мини-фургонов. Попасть в дом индийцев незамеченным не представлялось возможным. По крайней мере, обычному человеку. Вот только Адепт таким не был. Мгновенно отдав мысленную команду всем наблюдателям не замечать его, он, миновав засаду на Гарфилд-стрит, вышел на Висконсин-авеню и снова, теперь уже в обратную сторону, прошел мимо будущего советского посольства. Выйдя на тридцать шестую и оставаясь невидимым для всех, Локаев подошел к уже знакомым синим фургонам и, перейдя в сверхчувствительное состояние, некоторое время слушал разговоры находящихся внутри людей. Услышав несколько фраз, он все понял. В темно-синих фургонах находились агенты ФБР. Они следили за пакистанской группой, планирующей захват Адвани и его гостей.

Спустя две минуты он уже стоял возле двери дома своих компаньонов и нажимал на кнопку звонка. Когда на пороге, в точности как в его сне, возник Нароян со своей неотразимой улыбкой, Эдуарда пронзила горькая мысль, что вся их безоблачная жизнь с дружескими застольями и философскими беседами канула в прошлое безвозвратно. Что никакого рождественского обеда не будет. Что вот-вот начнется схватка, в которой ставкой будет их свобода, а может быть и жизнь.

– Что-то случилось? – улыбка на лице Нарояна сменилась озабоченностью.

Тут же появилась Мохана, из-за спины которой выглядывал уже знакомый Эдуарду по сну приятель индийцев.

Отбрасывая все условности и уже не думая о сохранении своего образа успешного австралийского дельца, Локаев несколькими фразами обрисовал сложившуюся ситуацию. Его поняли с полуслова. Профессия разведчика предполагает, что рано или поздно подобная ситуация возникнет.

– Что вы предлагаете? – пристально глядя на Локаева, пытаясь, как он понял, на ментальном уровне выйти на контакт, спросила Мохана. Эдуард не задумываясь принял это предложение и, встретившись с ней глазами,  мысленно представил картину складывающейся обстановки и возможный план их действий.

– Да! – сразу же согласилась с ним Мохана, и Локаев окончательно понял, о чем догадывался и раньше, – именно она играет ведущую роль в этом союзе.

На уточнение дальнейших действий потребовалась буквально минута, а затем хозяева и их гость исчезли в глубинах дома.

Чувствуя, как неотвратимо уходит время и приближается начало штурма, Локаев, оглядел праздничный стол и, вздохнув, переместился поближе к входной двери, в которую в любой момент могли вломиться пакистанцы.

Тревожное ожидание длилось недолго. Все-таки Адвани были профессионалами, и через пять минут Эдуард с облегчением услышал спокойный голос Моханы: – Мы готовы…

Они стояли рядом, все трое, уже по-дорожному одетые, с довольно объемными кейсами в руках.
               
– Что ж, прощайте, – чтобы подавить эмоции Локаев старался говорить сухо и деловито, но расставаться, как он знал, навсегда, с этими так быстро ставшими ему близкими людьми было тяжело, и они это почувствовали.

Шагнув к нему, Мохана неожиданно обняла его и поцеловала. За ней ринулся Нароян, и его объятья были столь же крепкими и искренними. Майтнер поклонился издали и помахал рукой.

Дождавшись, когда троица скроется в ведущему в гараж коридоре, откуда они должны выехать через несколько минут, Эдуард открыл дверь и… оказался лицом к лицу с четырьмя пакистанцами. Все были вооружены короткими тупорылыми автоматами, которые мгновенно были направлены на него.

– О! Проходите, пожалуйста, – широким жестом пригласил Эдуард нападавших, одновременно овладевая их сознанием, и они, уже двигаясь словно марионетки, вошли в дом.

– Располагайтесь! – Эдуард, продолжая играть роль радушного хозяина, проводил их в гостиную, и все четверо послушно расселись за тем столом, за которым, по их вине, ему самому не удалось ни посидеть, ни попробовать так смешно рекламируемые Нарояном индийские яства.

Услышав за спиной какой-то шорох, Эдуард обернулся. Сделал он это вовремя. Трое смуглолицых вооруженных людей, видимо проникшие в дом через черный ход, точные копии четверых, прибывших раньше, стояли в дверях и недоуменно глядели на происходящее.

Повторив сеанс гипноза, и, усадив вновь прибывших рядом с их товарищами, Эдуард, бросив контрольный взгляд на пребывающую в прострации семерку боевиков, направился к выходу.

Как только он показался перед пакистанскими автомобилями, их водительские двери начали открываться, но мысленная команда Локаева “всем спать!” успокоила и погрузила в сон не только пакистанцев, но и агентов ФБР в их автобусах, которые уже были готовы начать свою операцию.

Раздался шум автоматически открывающихся ворот гаража Адвани, и на улицу, сделав лихой правый поворот, вылетел шикарный черный Бьюик Ривьера. Негромко рыча мощным двигателем, автомобиль проплыл мимо. Эдуард успел увидеть поднятую в прощальном приветствии руку сидящего за рулем Нарояна и прильнувшее к стеклу прекрасное лицо Моханы. Через несколько секунд Бьюик, помигав левыми подфарниками, повернул на  Фултон-стрит и исчез за углом.

– Все! – облегченно вздохнул Локаев, – через каких-то десяток минут Адвани и Майтнер будут в полной безопасности в индийском посольстве на Массачусетс-авеню. Пора подумать о себе.

Осталось дело за малым, забрать из хранилища-контейнера в Вашингтонском порту прибывшие на прошлой неделе генераторы  ЭМИ вместе с хранящимся там же ядерным фугасом и установить весь этот комплект в лесу за полярным кругом на далекой Аляске, где по планам кукловодов из Бильдербергского клуба, разных там Рокфеллеров и Ротшильдов, вскоре будет воздвигнута смертельно опасная гигантская машина HAARP.

***

Спецы из SAD ЦРУ все-таки недаром ели свой хлеб. Наблюдая за домом Адвани не только из замеченных Локаевым микроавтобусов, но и из домов на тридцать шестой улице, расположенных напротив, они непрерывно докладывали Дюранс о разворачивающихся событиях.

Когда Николь услышала, что операция ФБР провалилась, так и не начавшись, а Ален Вуд, применив гипноз, скрылся на захваченном у пакистанцев автомобиле, ее душа возликовала – Адепт, он же Локаев, он же Ален Вуд, был идентифицирован!

Проследить за машиной с известными номерами сложности не представляла. Для этого была подключена полиция, и вскоре начали поступать сообщения о движении Вуда. Его Форд Мустанг  был замечен в порту, а затем на выезде из Вашингтона на двести семидесятом шоссе.

Аналитическая группа предположила, что Вуд-Адепт, решил выйти из игры, но, по каким- то причинам, не смог использовать вариант отхода через вашингтонский порт и теперь рвется в Канаду, где у него подготовлен запасной  канал ухода.

Срочно к вылету были подготовлены два вертолета, один из которых был отдан в распоряжение боевой группы захвата, а другой, оборудованный пси-генератором, – группе экстрасенсов во главе с Дюранс.

Оставалось определиться с местом захвата. Заместитель директора ЦРУ по операциям Сейр Стивенс был склонен не торопиться и хотел вести Адепта до Канады, где можно было бы выявить агентурную сеть русских, обеспечивающих канал эвакуации раскрытых агентов. Однако, горящей нетерпением Николь, без труда удалось убедить своего босса не затягивать операцию. Ведь от Локаева можно ждать любых сюрпризов. А вот когда он будет схвачен и психологически сломлен, то из него можно будет вытащить любую информацию.

Вскоре полиция доложила, что интересующий ЦРУ Форд Мустанг, миновал городок Фредерик и выехал на шоссе №70 в штате Пенсильвания.

– Очень хорошо! – пробормотала Дюранс, рассматривая карту, – он движется на северо-запад и вряд ли в ближайшем времени  уйдет со скоростного хайвея. Нам надо, где-то после Самерсета*

* Самерсет – город в штате Пенсильвания США.


заставить его повернуть на север и там, среди пустынных холмов Аппалачи, мы его возьмем без лишних свидетелей и шума.

                ***

Еще в порту загружая генераторы и ядерный фугас в багажник угнанного Форда, Локаев почувствовал какое-то психическое давление. Он догадывался, что это результат мощного энергетического воздействия фаронов, решивших накрыть своим полем всю территорию возможного пребывания Адепта, чтобы ограничить его возможности. И хотя его собственная психика пока справлялись с этой темной энергией, все воспринималось как будто во сне. Приходилось напрягать всю волю, чтобы не отдаться желанию бросить все и просто досмотреть этот сон.

Действуя автоматически, согласно неоднократно отработанным в Москве схемам, он выехал на автостраду №270 и, не нарушая скоростного режима, влился в поток машин, направляющихся в Пенсильванию. Проехав около шестидесяти километров, он, не доезжая городка Фредерик, свернул на семидесятое шоссе и помчался на Запад.

Поглядывая на проносящийся мимо пейзаж, Эдуард время от времени ловил обрывки мыслей скользящих по краю сознания. Самой назойливой, которую он гнал от себя, но возвращающейся чертиком из табакерки, была мысль о бесполезности его стараний: – Если он обнаружен, то рано или поздно его противники начнут решительные действия. А против объединенных сил ЦРУ, ФБР и фаронов у него шансов нет.

Когда он задвигал эту подленькую мыслишку на задворки сознания, перед мысленным взором вставала карта США и Канады и возможные варианты маршрута. Через Питтсбург на Кливленд, а там или на запад через Буффало и Ниагару, в Квебек, или на восток через Чикаго на тихоокеанское побережье в Ванкувер. И там, и там на любом советском судне его примут и укроют без лишних вопросов. Ну, а уж потом кураторы найдут способ доставить его на Аляску…

Вновь и вновь он, с горькой улыбкой, вспоминал свой скептицизм по поводу этих запасных вариантов отхода через Канаду, на отработке которых настоял опытный инструктор. Как же он был самонадеян, считая, что с его-то способностями ему сам черт не брат, и все эти шпионские приемчики ухода от слежки ему не понадобятся. А теперь, скорее всего, ему предстоит, даже не надеясь на моряков и руководство, пересечь всю Канаду самостоятельно, но это, опять же, если его не возьмут раньше.

– Тьфу ты, черт, опять я об этом, – в сердцах чертыхнулся Эдуард и перевел внимание на дорогу.

New Stanton 10 miles, мелькнула надпись на указателе, и почти сразу Локаев увидел впереди несколько полицейских машин, образовавший временный досмотровый пункт.

– Это по мою душу! – пришла догадка, и Локаев, подчиняясь инстинкту, свернул на первом же повороте направо, на шоссе 982.

Пару миль дорога петляла в лесу, затем пошли холмы, постепенно перешедшие в припорошенные снегом, но все еще зеленые лесистые  горы. Взлетев на очередной подъем, он взглянул в зеркало заднего вида и увидел два вертолета, летящих за ним вдоль дороги на небольшой высоте. Сразу за ними мелькали огни полицейских машин.

–  Ну, вот и приехали! – прокатилась леденящая мысль, – значит здесь, среди отрогов Аппалачей и придется принять последний бой…

Так что ж, друзья, коль наш черед, –
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука…

Зазвучала  в голове одна из его любимых фронтовых песен, которую он пел с отцом за праздничным столом в день Победы.

– Как там дальше? –

Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.

Эдуард покосился на лежащий на соседнем сидении пульт управления подрывом ядерного ранца. Еще при загрузке в порту своего смертоносного груза, он, не задумываясь, зачем это делает, положил пульт рядом с собой. Значит, его подсознание точно предвидело, чем все закончится…

Где-то там, в каком-то из параллельных миров, будет напрасно ждать его любимая, рассказывая так и не увиденным им детям об их отце. Но ведь жизнь не заканчивается смертью! Может быть, в другой реальности его ждет и встреча с Олесей, и счастливая семейная жизнь. Недаром же своих грезах-видениях он побывал в городе над залитым лунным светом океаном, в доме, где мирно спали его дочка и сын. Но даже, если это не так, и все закончится небытием, – жизнь была прекрасна…

Он утопил до конца педаль газа, одновременно поворачивая руль, вписываясь в поворот и взлетая на очередной подъем, и, и сразу же увидел впереди обогнавший его и уже приземлившийся на шоссе вертолет. Рядом стояли несколько человек, среди которых сверкала зловещей аурой Николь. Но внимание Локаева было приковано к вертолету.

– АН-1G "Хью Кобра", – определил его марку Локаев. На турельной установке под носовой частью фюзеляжа, где должны были бы  размещаться два шестиствольных пулемета "Миниган" калибра 7,62 мм, или два 40-мм гранатомета, была установлена защитного цвета сфера. Как только машина Локаева оказалась в прямой видимости, вокруг сферы возникли, как их увидел своим ментальным зрением Эдуард, концентрические пульсирующие круги энергии, с бешеной скоростью устремившиеся на него.

– Это их пси-генератор, – мелькнула мысль, и тут же пришла уверенность, что силовое защитное поле Эома легко отразит эту атаку. А  вот отбиться от дюжины бойцов, выскочивших из второй “Кобры”, приземлившейся в ста метрах позади, было нереально. К тому же Эдуард почувствовал резко увеличившееся давление сверху, которое стремительно возрастало. Сеть фаронов, наконец-то получив целеуказание от Дюранс, вступила в игру.

– Все, мое время закончилось, – понял он, и тяжелыми жерновами
навалились осознание безнадежности и отчаяние, – неужели все его усилия
по нейтрализации HAARP оказались тщетными?

Эта холодная, царапающая мысль некоторое время ворочалась в голове, но где-то в глубинах его сущности запротестовало подсознание: – за тобой стоит Держава, а у нее найдутся люди, чтобы довести дело до конца. Ведь главное сделано – передана информация!

Он вдруг осознал, что мысли и движения сделались медленными, словно все тело заполнилось тонной какой-то вязкой субстанции.

– Неужели плен? Нет, попадать во власть темных он не собирался, пора делать свой последний ход.

Локаев, отчаянным усилием дотянулся до пульта управления, и, уже не колеблясь, нажал на кнопку подрыва...

Опоздавшие, к своему счастью, к месту событий полицейские с ужасом увидели внезапно возникший среди мирных зелено-снежных  холмов ослепительный огненный шар, поглотивший на их глазах два вертолета и всех людей, находившихся рядом…

В последний миг существования Адепта на него снизошло озарение. Его гибель – не напрасна. Гигантский фароновский организм, часть которого окажется пораженной хаосом электромагнитных импульсов и энергией термоядерного взрыва, так и не оправится от этого удара и будет медленно разрушаться, с окончательным распадом в течение следующего столетия. В двадцать первом веке земная цивилизация наконец-то получит возможность самостоятельно решать свою судьбу. Все будет зависеть от самих людей.

Как, впрочем, всегда…



Эпилог

Восьмого мая 1976 года, после застолья с товарищами по службе, майор Вооруженных сил СССР Эдуард Локаев вышел из  ресторана Витебского вокзала и, помахивая недавно купленным  модным кейсом, двинулся в сторону ТЮЗа, решив пройти к себе домой на Фонтанку коротким путем со стороны Загородного проспекта. В кейсе приятно булькала бутылка настоящего армянского коньяка. Коньяк привез ему Костя Москвин, служивший с Локаевым, до поступления того в академию, в заброшенном на границу с Ираном, запыленном и прокаленным солнцем, азербайджанском городке Нахичевани. Два дня назад перед отъездом Кости обратно в Баку, где он сейчас служил, они славно посидели, вспоминая горячие Нахичеванские деньки, знойные ночи и переделки в которые вместе попадали.

Проходя мимо памятника Грибоедову, Эдуард присел на одну из скамеек, стоящих рядом.

Ветер, летящий с Финского залива, разорвал темные тучи, и теперь они, подсвеченные серебристым светом луны, подобно сказочным драконам, со страшной скоростью пролетали над  огромным черным силуэтом Александра Сергеевича.

Казалось сам Грибоедов,  сорвавшись с постамента, устремился в полет куда-то, в только ему известные дали. Может быть, на место своей гибели в Тегеран, марш на который через Джульфу и Тебриз так часто отрабатывался на учениях 75-ой мотострелковой дивизии, из славных рядов которой семь лет назад прибыл в Ленинград, тогда еще старший лейтенант Эдуард Александрович Локаев? А может в тесный уютный Тбилиси, или в просторный, с восточным колоритом, Баку?

Заодно вспомнился и розовый от строительного туфа Ереван, с вздымающейся вдали снежно-шапочной  громадой Арарата.

Локаев еще раз вздохнул, открыл кейс, и, пробормотав: – Ну, Александр Сергеевич, за Вас, за Костю, за Кавказ, – приложился к бутылке. – Вещь, – заметил он себе, бережно пряча драгоценный сосуд обратно в портфель.

Над головой, по направлению к Фонтанке медленно пролетел вертолет. В этот момент в голове будто вспыхнул ослепительный фонарь, а все клеточки его тела задергались в какой-то бешенной виттовой пляске. Когда он пришел в себя, перед его мысленным взором все еще проплывали картины фантастических событий из жизни какого-то супермена, в котором он с изумлением узнал себя.

– Что это было? – пробормотал Эдуард в полном замешательстве. – Надо же,  привидится же такое! Неужели пьяный бред?

Да нет, никаких симптомов опьянения он не чувствовал. Наоборот он чувствовал себя совершенно трезвым, как будто совершенно не пил. Этот странный факт только усугубил сумятицу, воцарившуюся в его голове…

Эдуард еще немного посидел, бездумно глядя на парившего в облаках Грибоедова, и в расстроенных чувствах направился домой.

В мозгу почему-то метался по кругу призыв из недавно прочитанной книги Юлиуса Фучика “Репортаж с петлей на шее”: – Люди! Будьте бдительны…

Перейдя Загородный проспект и входя под арку, ведущую в проходные дворы, в которых прятались офицерские общежития, он вновь услышал звук вертолета, кружившего, как показалось, прямо над головой… 


24 февраля 2013 г.

Продолжение см. http://www.proza.ru/2016/07/16/246