ОДА ВОДЕ

ОДА ВОДЕ
                Было самое начало июня. Только что начались мои первые школьные летние каникулы.                Асфальт в городе плавился от жары, и все, кому позволяло время, устремились к морю.
                Летом к нам обычно приезжали погостить и оздоровиться родственники с Урала  или с Хибин. Вот и сейчас у нас отдыхали мамина сестра с мужем и бледненьким, как картофельный проросток, трёхлетним сынишкой Славиком - кузенчиком- кузнечиком.

В тот день папа работал, маму поглотили обязательные летние заготовки варений и солений, и меня, в первый раз,  отпустили на пляж в сопровождении родственников. Точнее, это я  вела их по кратчайшему маршруту от дома  до лучшего пляжа с самой чистой водой.
На пути к цели пришлось преодолеть три пересадки: трамвай – троллейбус – автобус. Без меня «уральцы» наверняка запутались-затерялись бы в толчее и неразберихе кричащего и поющего на незнакомом языке южного города.
               
И вот, наконец, мы на пляже, на чистом песочке, у самой воды.                Измученные общественным транспортом взрослые дремлют, блаженно растянувшись в полосе прибоя. Помогаю  Славику  возвести приличный замок из песка и, поручив ему достроить крепостную стену из «куличиков»,  с диким воплем, топая ногами и поднимая тучу брызг, влетаю в воду.

Я визжу, шлёпаю руками по воде, кручусь, верчусь и вовсе не замечаю, что свободного пространства вокруг прибавляется: кому же охота купаться рядом с бешеной обезьяной!

А тут ещё, - какая удача!-  поднимаются волны! Сами знаете, как здорово прыгать в волнах, чтобы голова оказывалась в ореоле кудрявой белой пены.
Забыв обо всём на свете, я прыгаю и прыгаю, а крепчающие волны относят меня всё дальше от берега. И вот уже нет дна под ногами, ничего страшного, следующая волна поднесёт меня к берегу, и я нащупаю ногами песок... Есть дно! Но волна, оттолкнувшись от берега, возвращается и вновь уносит меня на глубину.                Вот когда бы надо орать и визжать, но я только молча барахтаюсь, пытаясь захватить ртом побольше воздуха.
И вот уже вода над головой смыкается, ужас сковывает всё тело, и я в полной тишине опускаюсь на ребристое песчаное дно. Сквозь толщу воды прямо в глаза светит равнодушный солнечный диск. Буду смотреть на него, пока окончательно не захлебнусь..

Неожиданно чья-то тень закрывает солнце, сквозь мутную зелень протягивается огромная, величиной с лопату, чёрная волосатая ручища, и, схватив за заплетённые «в корзиночку» косички, тянет меня вверх. Непостижимым образом я вылетаю из воды и, молотя по поверхности ногами, шлёпаюсь прямо на недостроенную крепость.

- Ты, сто,  умеес  летать?- глаза у Славика больше лица,- я тозэ так хотю!
- Ты ничего не видел, понял?, - я отплёвываюсь от солёной воды и верчу головой во все стороны, пытаясь увидеть спасителя.                Но в радиусе пятидесяти метров никого похожего нет: вон толстые пенсионеры мячиками подпрыгивают в волнах, дяденька в очках учит сына плавать, влюблённая парочка выходит из воды, держась за руки.                Купающиеся и загорающие граждане - все какие-то мелкие, не тёмные и не волосатые.

                Оборачиваюсь на родственников: они беззаботно почивают, и, кажется, даже не заметили моего отсутствия. Интересно, что бы сделали с ними мои родители, если бы я утонула?
Ну, тётке  я точно ничего не расскажу, да, пожалуй, и папе с мамой не стоит ничего говорить, а то прости-прощай-пропадай, лето!

Дома выяснилось, что наша бледнокожая компания жестоко обгорела на солнце, и все,               от кончика носа до пяток, в срочном порядке  были намазаны толстым слоем буйволиного мацони – лучшего, по тем временам, средства от ожогов.

И только на следующий день мама, всмотревшись в мои глаза, всплеснула руками и подтащила меня к дивану, где после дежурства отдыхал отец:
- Мне кажется, или я сошла с ума, но у неё глаза поменяли цвет! – шептала она,- были ярко-синие, как васильки, а стали бледно бирюзовые и совсем прозрачные, как морская вода..
- Ничего страшного, глазки стали, как у кошечки, - успокаивал её безумно любивший меня  папа, - так тоже очень красиво и необычно. Наверное, сильно перегрелась на солнышке, вот глазки и полиняли!

Так я и осталась один на один со своим секретом.                Не у кого было спросить, кому  и зачем  надо было спасать такого мелкого лягушонка, и что случилось с глазами?

Я рылась в книжках, дорылась до многотомника  про тысячу и одну ночь со всеми восточными чудесами, и уже, казалось, начала приближаться к ответу, но родители сказали, что мне рано про «это» читать и конфисковали книги.

А тут ещё одна неприятность, да ещё какая! Я стала панически бояться воды. Даже за руку с отцом я могла зайти только по щиколотку, и ни сантиметра глубже.                Я не кричала, не орала, а просто мертвенно бледнела, и глаза становились совсем бесцветные.
- Ничего, дочурка, не дрейфь, скоро откроется новый бассейн, отдадим тебя лучшему тренеру – будешь плавать, как акула!
Ничего, кроме смертельного ужаса, эта перспектива у меня не вызывала.

Была у нас во дворе живая достопримечательность – бабушка Фируза.                Внук её, отставной полковник, говорил, что она и сама не помнит, сколько ей лет.  Старушка, казалось, знает всё на свете. Соседи обращались к ней с самыми разными вопросами: как варить варенье из помидоров и баклажанов, стоит ли выдавать дочку замуж за начинающего музыканта, будет ли год урожайным на арбузы? А уж прогноз погоды она выдавала, не в пример синоптикам, самый, что ни на есть, точный.                Вот кто мог знать ответ на мучившие меня вопросы!
               
Бабуля всегда была занята работой, вот и в тот день она, сидя в тени, взбивала овечью шерсть длинной гибкой палкой. Постепенно шерсть превращалась из свалявшейся массы в лёгкое, пушистое облако. Она – миниатюрная- сидела на этом облаке и казалась сказочной волшебницей.
- Салам алейкум, Фируза-хала!,- я очень старалась все слова выговаривать правильно, - сабахыниз хейир (доброе утро)!
- Здравствуй, моя милая, здравствуй, синеглазка! Вай-Алла! Что случилось с глазами, что произошло?  Бери палку, помогай мне работать, и рассказывай, только всю правду, ничего не скрывай..
Путаясь и сбиваясь, я рассказала ей свою историю. Она слушала очень внимательно, не перебивая, и, когда я умолкла, раскурила свою трубочку и надолго ушла в себя.

- Это был джин, джин спас тебя, - заговорила она очень тихо, - расторопный  и исполнительный джин – посланник  Аллаха Всевышнего, да будет благословенно имя его.
Ты, видимо, чем-то обидела духов воды, они хотели тебя забрать, но время умереть тебе ещё не пришло..
- Фируза- хала, а как насчёт глаз? Я, что, так и буду теперь ходить со «стеклянными» глазами?
- Радуйся, что легко отделалась. У тех, кто соприкасается со смертью, глаза могут стать жёлтыми, как у козы, белыми, как у рыбы или вообще перестать видеть..                Возможно, скоро у тебя проявится какой-нибудь особый дар: видеть насквозь или предсказывать будущее.
Никому про это не говори: эти знания  не принесут счастья ни тебе, ни людям.
- Бабулечка, а я и не знала, что Вы так хорошо говорите по-русски, Вы же всегда со всеми говорили только на родном языке, и правнучка переводила вопросы и ответы.
- Когда-то давно, я закончила  Смольный институт благородных девиц в Санкт-Петербурге и, между прочим, с похвальным листом, - и на её улыбающемся, сморщенном личике лукаво засияли молодые, золотисто-карие глазки, - но этот факт, впоследствии, приносил мне одни проблемы.. -  А теперь иди, и ни одной живой душе не рассказывай о нашей беседе. И будь осторожна с водой: утонуть можно и в луже, и в тазике!

В сентябре, точно в срок, по соседству с нашим кварталом, открылся первый в городе крытый бассейн с пятидесятиметровой дорожкой и вышками для ныряния.                Всех нас поголовно записали в группы для обучения плаванью.

Папа, как и обещал, привёл меня за руку к лучшему тренеру – очень красивой женщине, похожей на скульптуру в парке, только вместо весла она держала в руке бамбуковый шест.
- Александра Ивановна, вручаю Вам моё сокровище, надеюсь на понимание, рекордов нам не надо, а вот фигура пусть будет, как у Вас!
- Не беспокойтесь, Герман Алексеевич, насчёт фигуры не обещаю, но плавать она будет хорошо: кость лёгкая, ручки и ножки длинные.

Сказать, что для меня началась каторга, - это ничего не сказать.                Один  вид огромного, гулкого зала бассейна с бесконечными сверкающими и бурлящими дорожками вызывал у меня первобытный страх. А уж спрыгнуть в воду, даже со спасательным кругом, - было выше моих сил.                Мне давали в руки доску-поплавок и спихивали в воду. Подружки, резво работая ножками, сразу уносились куда-то вдаль, а я, вцепившись в доску, замирала на месте.

- Что с тобой, что происходит?! - кричала Александра Ивановна, - просто положи руки на доску и работай ногами!

Подходили другие тренеры, что-то ей советовали, и, глядя на меня, недоумённо качали головами. Решили, наконец, попробовать старый дедовский метод – спихнуть  меня с бортика без круга: типа, поплывёт, никуда не денется!

Так я Вам и поплыла, держите карман шире!
Стоило мне оказаться в воде, как я камнем, вернее кочергой,  шла ко дну, пуская пузыри и наблюдая, как тускнеет надо мной свет ярких ламп. Тут у меня перед носом появлялся бамбуковый шест, я вцеплялась в него и оказывалась на бортике. Это повторялось изо дня в день, без всякого намёка на прогресс.
Надо мной не издевался только ленивый: все подружки уже давно плавали, а я всё тонула и тонула. На меня показывали пальцами: вон идёт «девочка из чистого чугуния», пошли смотреть, как она сейчас утонет!

- Это первый случай в моей практике, - сокрушалась тренер, очередной раз выловив меня шестом, -  пойду, позвоню твоему отцу, извинюсь, а ты отдышись и собирайся домой – хватит мучиться!
 
Я валялась на обходной дорожке и думала, что папа очень расстроится: его горячо любимая дочка так и не научилась даже элементарно держаться на воде!

И тут у меня перед носом остановились две очень красивые ступни. Ступни не двигались, и я решила посмотреть, кому они принадлежат. Надо мной склонился очень-очень красивый мальчик, очень взрослый – шестиклассник или даже семиклассник.
                Он дружески мне улыбался и покачивал удивительно красивой головой в ореоле вьющихся серебристо-пепельных волос. Интересно, из какой он школы, - подумала я, и где это разрешают носить такую причёску?  В нашей школе все мальчишки выглядели дебилами  в  своих стандартных стрижках «бокс» и «полубокс».
 
- Послушай  меня, малёк, - начал он, - ты же умная девочка, и, наверняка, знаешь, что все мы, большей частью,  состоим из воды, а всё остальное в нас вообще  не тонет, и не ухмыляйся: то, про что ты подумала, не тонет в первую очередь..                Прямо сейчас, ты очень аккуратно спустишься по лесенке,  нежно погладишь воду, поздороваешься с ней, наберёшь полные лёгкие воздуха,  отцепишь руку от поручня,    тихонько оттолкнёшься от стенки ногами  и медленно-медленно, лицом вниз, ляжешь на воду «звёздочкой». Не вздумай закрывать глаза, смотри на дно и повторяй про себя: «Ты вода и я вода, давай дружить»!
Ну, давай, иди,- это твой последний шанс, сейчас или никогда, - и он улыбнулся одними глазами.

Я, как дрессированный механизм, двинулась к лесенке, спустилась в воду, (сердце бешено колотилось), надулась пузырём и, оттолкнувшись от стенки, растопырила руки и ноги.
Открытыми глазами я уставилась в воду.                Чуда не произошло – дно медленно приближалось. «Я забыла заклинание, - пронеслось в голове, - ты вода и я вода, прости, милая, ты вода и я вода, - здравствуй!»
И тут, ура!, - дно стало от меня удаляться. Сначала, по понятным причинам, всплыла попка (помогло то, что не тонет), а затем и весь организм. Воздух в лёгких заканчивался, и я решила аккуратно перевернуться на спинку. Получилось! Я лежала на воде, глубоко дышала и улыбалась во весь рот. Наверное, я была в тот момент похожа на счастливого Буратино.

А надо мной стояла  невесть откуда появившаяся Александра Ивановна, грозила мне кулаком и тоже улыбалась. Из-за её спины  выглядывал мой новый знакомый и показывал большим пальцем вверх: молодец!
- Кто тебе разрешил лезть в воду, ни одного тренера вокруг, могла испортить бассейну всю репутацию! Держись за шест, отбуксирую тебя к трапу! И кто тебя надоумил улечься в «звёздочку»?
- Да вот этот мальчик, позади Вас, он мне всё объяснил и успокоил!
- Какой ещё мальчик, нет  здесь никакого мальчика, и не было: мальчики все сейчас в зале сухого плавания, что ты выдумываешь!

Я слушала её и смотрела, как удаляется от нас вдоль борта его точёная, чуть сутулая фигурка, увенчанная совершенно сухой серебристой шапочкой волос.
Много лет спустя,  я увидела почти такого же красивого мальчика в фильме Лукино  Висконти «Смерть в Венеции», всё вспомнила и поняла.
   
- Теперь ты у нас поплывёшь, как миленькая, радовалась тренер,- а папе передай, что я выполню своё обещание.
И ведь выполнила. За месяц я освоила все виды плавания, включая непонятный и немыслимый «баттерфляй», уж не знаю, зачем он был мне нужен, просто из принципа и на радость папе.

А дар у меня действительно проявился – дар предвидения. Первое время я пыталась предупредить людей, знакомых и незнакомых, о грозящей беде или ободрить предстоящим радостным событием.
В результате  ругали меня и те, и другие: мол, накаркала, или заранее знала, и не сказала, ну, в общем, ведьма и есть ведьма! 
Плюнула я на это неблагодарное дело, хожу с тех пор и помалкиваю.

Считаю, что мне дважды в жизни здорово  повезло: не каждому человеку в трудные минуты встретятся и джин, и ангел.

С тех пор я с трепетом и восторгом отношусь к воде: не плюхаюсь в неё, а вхожу деликатно и всегда повторяю своё старинное заклинание: «Здравствуй, ты вода, и я вода, давай дружить!»

Любительнице путешествий, мне посчастливилось поплавать почти во всех морях и во всех океанах, кроме Северного  Ледовитого, конечно.
Знаю точно, что в любой  воде живут духи, добрые и злые, и только от тебя зависит, будут ли они заботливо поддерживать твою тушку на поверхности, хоть газету читай, или напугают и утянут на дно.
Я очень огорчаюсь, когда мимо по пляжу пролетает, громко матерясь, не совсем трезвая особь, и со всей дури плюхается в воду. Сколько таких  «горе ныряльщиков» оказываются потом  в инвалидных колясках, а то и вовсе прикованными к постели.                Думаю, - это вода мстит им за глупое бахвальство и неуважение к ней.

Любой водоём, независимо от размера и статуса, будь это пруд или океан, требует одинакового уважения. Человек, утром беззаботно  намывавший в чистейшем озере своего железного «мерина», к вечеру может оказаться утопленником. Это страшно, но вполне закономерно. Вода нас учит и воспитывает.
Только не все, к сожалению, это понимают.
 
И в заключение – тост!
Я поднимаю этот бокал с водой в честь самой могучей из стихий:  разрушающей, созидающей, животворящей и крайне уязвимой! Мы все вышли из воды, мы живы, благодаря ей, и умрём, когда она в нас кончится!                Пусть подольше  не кончается!