Что рушит Федор?

Признаки неблагополучия для Федора

     Приходил Федор домой поздно, но вот в начале весны, стал приходить чуть раньше, чтобы успеть посмотреть новости в свое время, в восемь часов. От остановки автобуса шел Федор не спеша, идти много и не нужно было, так метров триста.
- Зайти хлеб купить что ли? – подумал Федор.

    Но нужно было позвонить жене Ларисе и спросить у нее о хлебе, нужен или нет хлеб. Но звонить совсем не хотелось. Федор поправил на плече ремешок от портфеля и прошел мимо магазина, обойдя мусорный маленький круглый контейнер, переполненный бумагой и окурками, что уже лежали расплывчатым пятном вокруг  контейнера.
- Тепло уже, - думал Федор, - к весне все идет. Ранней.

    В подъезде Федор кивнул дежурной, что была за стеклом комнаты и смотрела телевизор. На Федора она не обратила внимания. На столе дежурной стояла трехлитровая банка с поникшими тюльпанами.
- Скоро новости начнутся, - подумал Федор, - хорошо, что в магазин не зашел.

     Дома все было как всегда, ужин, новости, газета. Федор ужинал обычно один, так как сидел долго, а Лариса не хотела смотреть новости, чтобы не трепать себе нервы почти военными событиями на Украине. Когда ужин закончился, а новости еще продолжались, Федор перешел в комнату, сел на диван и включил телевизор, чтобы досмотреть, что там этот американский Керри говорит своим американцам. Лариса перешла в кухню и взяла с собой журнал, что внимательно читала.
- Да, дела, - сказал Федор, когда новости закончились.

      Конечно, Федору хотелось поговорить о том, что он сейчас увидел и узнал, но жена Лариса политикой не интересовалась, наверное, плохо даже представляла, кто и кем был в стране чужой. Она и в своей не всегда точно понимала, кто и чем занимается из руководителей, там на самом верху. Вернулась в комнату Лариса с журналом, который был открыт на какой-то странице.

- Слушай, тут я такую анкету прочитала, нам подходит. 
- И что так такое может нам подходить? – спросил Федор, которому лучше было бы сейчас поговорить об украинцах.
- Ну, не анкета конечно, а так психологи нашли какие-то признаки, по которым можно определить идет ли дело в семье к разводу или все еще держится семья на тонкой ниточке.
- Сразу и на ниточке.

       Говорить о всякой ерунде Федору не хотелось, он протянул руку, чтобы взять газету «Аргументы и факты», но по виду своей жены Ларисы понял, что разговор на этом не получится закончить, а, значит, придется выслушать то, что там про разводы психологи написали, для таких вот, как Лариса, это читать заставили.
- Всего-то тут несколько признаков, что показывают, все закончено, не надейтесь,  не исправить.
- Ладно, начинай.

     И хоть была Лариса тихой, можно сказать, что и незаметной женщиной, и не приставала особенно к мужу своему Федору, но иногда что-то на нее находила и пыталась она что-то про Федора и про себя понять. И в молодости Лариса была тоже тихой, вот такую и хотел себе Федор жену, блондинку, маленькую и послушную.

- Начинается все с того в семье, что к любым словам относятся муж и жена с сарказмом. Вот, и не может правильно сказать кто-то из них, и все ерунду какую-то говорит. Не могу я говорить о политике, например, так ты это подчеркиваешь, и надо мной усмехаешься. Так-то.
- Не всегда, конечно, но бывает. Так ты меняйся, слушай новости, читай газеты. Развивайся.

- Так я в шоке от этих разговоров о войне, оружие, от бутылок горящих. Не могу.
- Вот видишь, что проблемы в этом твои.
- Согласна.

     Федор ожидал продолжения разговора, а Лариса стала что-то высматривать в своем журнале, словно все страницы того были посвящены одной теме, близкому разводу.

- Теперь о критике нужно поговорить. Ведь все, что я не скажу, ты критикуешь. Это и в доме, и на даче. Раньше как-то могли что-то вместе решить, а теперь я даже ничего и не предлагаю. Вот на даче только и осталась из того, что мне нравится, та сосна в середине участка, так ты каждый приезд говоришь, что нужно ее спилить. Так я нервничаю.
- Так не спилил же. Напоминаю, чтобы ты к этой мысли привыкла.
 
      Федор вспомнил, что, действительно, давно наметил эту сосну спилить, а теперь и ветки все у сосны сломаны под тяжестью снега. Все к тому и идет, что придется с сосной Ларисе расстаться, и чего привязалась к этой сосне, можно там яблони посадить, пока низкими будут, и тени не будет, но потом вырастут яблони и тень появится.

- Что там у тебя еще за претензии? - спросил Федор.
- Вот ты всегда все, что делаешь, объясняешь и считаешь правильным, а мои поступки всегда какие-то такие глупые и бессмысленные.
- Так ты сама их так оцениваешь, - заметил Федор.

- Так с твоей подачи. Даже иногда и не знаю, почему ты начинаешь возражать, когда о каком-то пустяке прошу.
- Не пустяк, значит, если появляются возражения.
- Так они всегда появляются. Если выбираю черное, то возникает вопрос, почему черное? Если красное, то выбирай черное, сразу следует предложение.
- И что тут особенного?- заметил Федор, - хочу как лучше.

- А эти пакеты в магазине?
- Еще и пакеты в магазине.
- Почему ты спрашиваешь у меня, сколько их взять? А когда я говорю два, то берешь один, а когда говорю один, так берешь два.
- Так это пустяк.
- Но, постоянный пустяк.

     Наступила тишина, Федор даже подумал, что все там тесты психолога закончены и можно начать читать газету, которая уже лежала у торшера на столике и ждала своего постоянного читателя. Но Лариса все продолжала пристально смотреть в свой журнал, и даже яркая кофточка, что она сегодня надела не выглядела такой уж нарядной. Брови были насуплены, а когда она разговаривала с Федором, то смотрела поверх его головы на светлую, пустую стену.

- Закончились там твои претензии или еще, что есть? – не выдержал Федор.
- Это не мои претензии, а это оценка психологом отношений в семье.
- Так мы этого психолога никогда не видели, и семьи той, с которой он все это взял, тоже не знаем. Может быть, он так же как мы, сам все придумывает и пишет для таких наивных, как ты. Поосторожней с советами неизвестных специалистов, - заметил угрюмо Федор.

     Надеялся Федор, что на сегодня эти беседы закончены, и будет тихо, как было вчера, и позавчера, когда каждый занят своими делами, и не требуется спрашивать о том, что и так понятно, и к чему привыкли. Хотелось предложить Федору отложить до завтра окончание разговора, но опасался, что завтра все начнется с первого пункта и опять не закончится. Так, что оставалось только ждать продолжения.

- Вот еще есть важное, то, что к нам подходит точно. Вот устает человек от неприятного общения и хочет его свести к минимуму, не хочет говорить на некоторые темы. Избегает их, словно прячется. Вот и у меня такое состояние, какую тему не начнем, обязательно перейдем к спорам и упрекам.
- Так не спорь, что в этом страшного. Спокойно слушай.
- Почему спокойно? Что ты мне можешь такого сказать, что я стану спокойной? Вообще ничего не хочу знать и слушать, - ответила Лариса.

- Да, этот пункт точно к нам подходит, над другими можно подумать, а здесь попали в точку. Что там еще?
- Ну, тут еще говориться, что люди не могут остановиться, когда начинают говорить о чем-то неприятном друг для друга.

     Стало ясно, что пункты разногласий пришли к своему окончанию. Федор почувствовал, что газета словно зашуршала своими страничками и предложила ему прочитать интересную статью о неопознанном и таинственном в этом мире. Последнее время Федор любил такие статьи, они куда-то далеко уводили его сознание, и давали ему отдыхать вечером, чтобы быть готовым просидеть день с работой неотрывно.
- Этот пункт не наш. В положительном смысле. Значит еще не все потеряно. Но завтра еще подумаю над этим. Пока остановимся, - сказал Федор.

     Пересел Федор к торшеру поближе, открыл газету, нашел статью, где рассказывали о пользе ныряния в прорубь. Федор отключился от всего. В комнате наступила тишина, что бывает вечером в доме после рабочего дня.