Чорнii брови, карii очi...

 
Украинский пограничник вышел, снова забрав Лесин паспорт. Рушанчик пошел с ним.   

- Когда же это кончится? - она  сжалась в ожидании.

Минут через десять поезд "Москва - Киев"    тронулся. Мимо окон  снова побежала темнота. Дверь купе отодвинулась, и плотный темноволосый паренек   улыбнулся успокаивающе:
- Всё в порядке.  Не волнуйся. Там, в служебке,  компьютер. Они   данные паспортов проверяют.
- Спасибо. Присядь.
- Конечно. Хотя, нет. Я принесу чаю. 
 
Девушка вздрогнула — вагон  резко тряхнуло на высокой скорости.

                ***

Не будь на Земле поездов, вряд ли произошла бы  их встреча. Леся — москвичка,  Рушан — из  Казани,  а   Кир  родился   в  Ивано- Франковской  области Украины.
Каждое детское и школьное лето они проводили   в  городе с   коротким татарским названием.
Деревянный барак, где живут их дедушки и бабушки, построили давным- давно на пустыре сзади станции. За прошедшие годы железная дорога расползлась   вширь, и главная платформа оказалась метрах в десяти от  окон Лесиной комнаты. Интересно, когда у тебя в соседях всё время шумят поезда. Многочисленные и разные.
Трудолюбивые товарные  чуть притормаживают  и бегут дальше, пыхтя и отдуваясь под тяжестью  грузов. Часто их тянет не один, а пара зеленых тепловозов. На площадке последнего вагона сидит, не шевелясь, человек, закутанный в плащ защитного цвета. Наверное, сторож.
Глядя на прерывистые коричневые цепочки, маленькая  Леся повторяла за  дедом:
- Тук- тук — вагон, тук-тук — второй.
И быстро  научилась считать.
Разноцветные пассажирские поезда на несколько минут останавливаются. С высоких ступенек спрыгивают  дядьки в тапочках и трениках с оттянутыми коленками. Быстро покупают  у галдящих торговок еду, осматриваются,   курят    и  вскакивают  в вагон почти на ходу. Из окон, отдернув занавесочки, выглядывают  красивые и не очень женщины. Некоторые, опустив стекла,  командуют мужчинами.  С верхних полок торчат любопытные мордахи  детей.
Дли-и-и-и-нный  басовитый гудок. Поезд вздрагивает железным телом и трогается,  набирая скорость. Проводницы с желтыми трубочками флажков важно стоят в  черных тамбурных проемах. Ах, как завидно!  И больше всего на свете хочется проехаться  с веселыми симпатичными пассажирами хоть куда-нибудь. Лучше бы, конечно, в самые дальние страны.

Ночью  по стенам комнаты бегают блики   света.  Тревожит  хриплый скрежет      вагонных колес. И  грубый женский  голос прерывает сон,  крича о прибытии скорого из  Москвы, Челябинска,  Нижневартовска, Перми. Или требуя пропустить маневровый.
Может  быть,  это пристанционная жизнь позвала  их родителей в поезда и заставила разъехаться по стране? 
               
... Рушанчик принес чай:
- Говорят, что проверок больше не будет.  Ты поспала бы.
Она послушно кивнула.
- Господи,  что бы я делала без него?

В то  далекое лето  беленькая тихая девочка со светлыми  косичками  никак  не могла купить в хлебном ларьке булку белого - стоящие впереди местные все время  пускали без очереди таких же беспокойных и шумливых знакомых. 
Вдруг к ней подбежал  круглоголовый соседский мальчик:
     - Что ты тут стоишь? Давай деньги.

Леся послушно разжала ладошку. Он нырнул к прилавку и через пару минут протягивал   ей  горячий пышный кирпичик.
С тех пор так  стало всегда. Рушанчик появляется  в самый нужный момент.  Быстрый  и ловкий, несмотря на общую круглость. Впивается  в неё взглядом круглых черных глаз  и торопливо  спрашивает:
- Что ты делаешь? Давай  помогу.

Она в который раз  нажала кнопку на сотовом. Абонент снова   был недоступен.

        Кир.  Кирилл.  Кирусь.
Неторопливый. Улыбчивый.  С забавным  чубчиком. Вышел на бабушкино крыльцо, где она  читала книжку — в то время она почти всегда  читала. Присел на горячую  от солнца ступеньку и спросил:
- А что за книжка?
- "Волшебник изумрудного города"
- Дашь почитать?

Так  образовался не совсем классический, с утра до вечера неразлучный треугольник  из двух  мальчиков  и одной девочки.

Леся сжала пальцы в кулак, словно грозя кому-то:
- Ну, да.  Татарин.  Украинец. И Русская. Только мы не обращали  на это абсолютно никакого внимания.

Бабушка Роза, апА, как её звал Рушанчик, стряпала на всю троицу перемячи и медовый  чак-чак. У  Леси их ждали дедовы рассказы  под горячие  пирожки    или блинчики. Кирина  бабуня Галя лепила необыкновенно  вкусные вареники с вишнями.
А как она пела!
Удивительно моложавая, черноглазая и черноволосая,  садилась у стола  и,  улыбнувшись мечтательно, запевала. Сначала негромко. Но уже через минуту   полный сильный  голос высокой волной катился в   раскрытое окно и расплёскивался на улице, перекрывая суетливую жизнь железной дороги:

- Чорнiї брови, карiї очi,
Темнi, як нiчка, яснi, як день!
Ой, очi, очi, очi дiвочi,
Де ж ви навчились зводить людей?

Вас i немає, а ви мов тута,
Свiтите в душу як двi зорi.
Чи в вас улита якась отрута,
Чи, може, справдi ви знахарi?

Чорнiї брови — стрiчки шовковi,
Все б тiльки вами я любувавсь.
Карiї очi, очi дiвочi,
Все б тiльки я дивився на вас.

Чорнiї брови, карiї очi!
Страшно дивитись пiдчас на вас:
Не будеш спати нi вдень, нi вночi,
Все будеш думать, очi, про вас.

Не будеш спати нi вдень, нi вночi,
Все будеш думать, очi, про вас.
 
Мысли прервали голоса за стенкой.
Леся  удивилась про себя:
- Почему-то  слова в украинских песнях звучат   мягко, даже  ласково  в отличие от резковатой   разговорной речи.
Сквозь полусомкнутые ресницы  посмотрела на сидящего напротив друга:
- Рушан — значит "светлый." Наверное, поэтому  он меня столько лет терпит.
 
Избранница  обоих   кавалеров, она    долго  вполне   доброжелательно  принимала  активное  обожание  одного  и спокойную симпатию второго. А когда наступила пора выбирать, предпочла Кира. Славный Рушанчик понял всё без слов. Но дружить они не перестали.
Их     треугольник  не распался даже    после  приезда  Кириного отца  в прошлое, последнее школьное лето. Все  слышали, как он  кричал:
- Ти ж українець. Що ж ти звязався з москалькой і татарином? І Як дозволяєш називати себе собачою кличкою? Поїхали до дому,  Кирило

Домом  был   город Коломыя.  Кир привез ей оттуда причудливо раскрашенное пасхальное яйцо - "писанку" из единственного в мире  музея украинской миниатюрной живописи.

Утром, не попрощавшись с соседями, отец уехал один, и всё, кажется,  осталось  по-прежнему. Кир  называл Лесю коханою дивчиной и целовал её на скамейке в густой тени акации. Верный рыцарь Рушанчик, стараясь ничего не замечать,   служил даме своего сердца.    Только  бабуня Галя    больше не звала их в свою вышитую кухоньку и не пела по вечерам. И взрослые почти перестали общаться. Расставание впервые  было тревожным и грустным - грустным. 

Мучительное и сладкое  наваждение первой любви! Невыносимая бесконечная разлука. Скайповые свидания,  звонки и сообщения  в любое время суток.  Ссоры и примирения, ревность и сомнения.  Непросто. Наверное, в награду   Рушанчик  подарил им осеннюю Казань.
Серебряные паутинки в прозрачном тихом воздухе! Раскинувшийся на холме кремль. Уютное  метро. Пешеходная улица —  причудливое смешение  европейского, татарского и немного русского!
Печальный  рыцарь великодушно оставлял их вдвоем. Конечно,  его  было жаль,  но Любовь  жестока  ко всем, кроме избранника.
И   она       хохочет от избытка  радости  -   Кир купил  ей тюбетейку.  Из-под алой  бархатной  шапочки тяжелым водопадом   струятся  светлые  локоны.  Неповторимое,   весёлое счастье юности!
 
Целых три утра, просыпаясь рядом с  Киром, она смотрела в его спокойные надежные глаза. И старалась не плакать, когда, уезжая первым,  он  так же спокойно и твердо глядел на неё из  окна вагона.  Наооборот,  смеялась. Даже тюбетейку надела, чуть сдвинув  набок. Для настроения.

      Заплакала  в конце ноября, увидев родные глаза  на видеоролике в интернете.
Кир шагал в шеренге  киевских      студентов, идущих на Майдан. Весело смеялся и  высоко поднимал плакат с надписью: "Черны брови, кари очи, а в Россию я не хочу". 

Она  тупо   повторяла и повторяла ролик.  Смотрела на  радостного Кира и читала плакат.  Потом села  у окна, чтобы вспоминать и думать.
К утру поняла,  что Кир   предал всё:   песни бабуни Гали, летние годы в городе с татарским названием. И  Любовь. Поняла и заблокировала его номер.
Но через неделю,  когда начались столкновения студентов с милицией, позвонила сама. 
Он  ответил:
- Не волнуйся. Я жив.

Следующий  звонок раздался   в Новый Год:
- Поздравляю тебя, Леська! И очень люблю. Только не сможем мы вместе. Я теперь на Майдане. Ты прости меня за всё.

 Она ждала. Смотрела и читала всё про Майдан и Украину. Представляла самое страшное.  Винила себя. Кир молчал.

В начале марта, как всегда, позвонил Рушанчик:
- Ты что  делаешь?  Плачешь? Не смей. Я буду  завтра. Поедем к нему и все узнаем.
               
                ***

На Майдане было тревожно, хотя люди   встречались всякие. Одни  их гнали, вторые обходили стороной, третьи старались помочь. Первый вечер  закончился ничем.
Рушанчик торопил, оглядываясь по сторонам:
   - Пора уходить, Леся. Уже темнеет. Ночью здесь неспокойно.

Утром она принесла с собой фотографии Кира. Одну  прикрепила  на   доске объявлений у входа. Не  в центре - среди  приказов и  резолюций, а внизу - между цветной рекламкой о вечернем концерте и  пожелтевшей, видимо уже давней, смешной запиской: - Девушка, потерявшая вчера красную заколку, позвоните по этому номеру. Я влюбился.

Со счастливого казанского     снимка на пугающий   войной и мужской неопрятностью    Майдан смотрели глаза Кира. Внизу она написала:
- Мы здесь, Кир. Мы с Рушаном ищем тебя. Отзовись.
 
       Со второй фотографией они снова начали обходить ряды палаток. И им наконец повезло. Хмурый парень в камуфляжной  форме процедил сквозь зубы:
   - Наш корешок. А зачем он вам?
Рушан отвел его в сторону и что-то долго объяснял, показывая на Лесю. Парень кивнул:
- Понятно. Он рассказывал про неё. Ждите.


  ...Через полчаса она, спотыкаясь, словно   слепая, медленно уходила прочь. Всё закончилось. Любовь проиграла в борьбе с Майданом. Кир выбрал не её.
Серая  пелена  безнадежности  обволокла  тяжелое тело. Безмолвная пустота стеной    разделила  улицу и Лесю. Но какая-то  упрямая  неведомая сила  толкала  и толкала  вперед, не позволяя остановиться.
Она не замечала, что ушла довольно далеко от Майдана. Не слышала торопливых шагов Рушана за спиной. Не видела вокруг обычных горожан, гуляющих по теплому весеннему  Крещатику.
Люди   радовались   солнцу и  первой зелени. Молодые мамы  катили  коляски. Юркие подростки мелькали среди прохожих на резвых роликах. Уличные артисты на разные лады развлекали всех.
Кто же  объяснит, почему  именно в этот момент, в мартовский день  две тысячи четырнадцатого года на    главном киевском   бульваре   зазвучала  песня   бабуни Гали. Их песня.
Нежной и легкой  волной она  поплыла среди улыбок.   Теплым   крылышком  памяти и Любви коснулась Леси и Рушанчика.   Покатилась дальше, набираясь сил. Поднялась в рывке,  хлынула вниз и  расплескалась  ручейками надежды  там, где остался Кир.
               
Говорят, что  настоящую  песню никто не сочиняет — она приходит к людям сама - просто спускается с неба на землю. Зачем? Может быть для того, чтобы красотой и печалью очистить наши грешные  души  от нелепой суеты, бессмысленной вражды   и черного зла?