Каждый миг наступает будущее

Дверной звонок еле пискнул. Гость?! Так рано?
 
     - Витя! С вороной! Заходи.

     - Я гулял, ну где рябины, и кормил ворону, бросал ей хлеб, она брала и улетала на крышу. Там прятала или кому-то отдавала и снова ко мне прилетала. И вот: она летела низко, а этот лексус как налетел быстро-быстро и... сбил. Я побежал - взял - она живая - подержите.

Беру грязную ворону в полотенце, прикладываю ухо к тушке, сердце из-за волнения не слышу, но слабое сопротивление тела, его тепло говорят в пользу жизни.
   
    - Где мама, Витя? Надо ей сказать, что мы поедем к ветеринарному врачу.

    - Мамка пока пьяная, спит у дяди Олега. Пусть спит. Ну, поедем, быстрее! Сейчас!

Он плачет. Одет кое-как. Умываю, застегиваю, укутываю голую шею шарфом. Плачет. Что-то бормочет над черной бездвижной птицей. Прислушиваюсь.
   
    - Ты будешь жить, - шепчет,- мы с тобой будем вместе ... жить,  - плачет..., - одному ...  жить ...очень  плохо ...

Созвонившись с ветеринарным врачом и вызвав такси, наскоро одевшись, я говорю:

   - А что мы потом с ней будем делать, ее же лечить придется дома.

   - А пусть ...она у вас... побудет, - глядя в глаза тихо выговаривает мальчик.

   - Я коробку принесу, сделаем ей гнездо. Те-е-е-тя, я так хочу с ней пожи-и-и-ть, поговорить... научу ее словам ... я знаю - вороны  умные.

Он подошел совсем близко, мы соприкасаемся руками. Витя через слезы, не смахивая их, спотыкаясь от нахлынувшего волнения, тихо и доверительно, переживая все снова, продолжает:

   - У нас ей - нельзя.  Дядя Олег коту Фимке в рот самогонку лил, кот потом плакал и болел, кушать не мог, выл так громко! Потом пропал!

   - К вам нельзя, думаю я, - Инна-мать - наркоманка, пропадает в соседней квартире у алкоголика Олега. О ребенке не заботится...

Врач оказался свободным, быстро взял у нас ворону, скрепил ей клюв и стал осматривать: под крылом - кровь, уже запеклась. Слушает сердце, открывает вороне глаз. Говорит:
 
   - Она в шоке. Вороны живучие.
 
Витёк вцепился в мою руку, а глаза неотрывно сторожат каждое движение доктора.
Вдруг мое сердце стало биться быстро-быстро. Поняла. Как у моего бедного ангела - Вити. Частит. Лицо горит. Сидим на скамье оба красные.

Доктор сделал все необходимые манипуляции.

Витя время от времени коротко вздыхает, уходит в угол, что-то шепчет.

   - Что ты там шепчешь, - спрашиваю.

   - Я ее прошу не умирать и еще кого-то, - тихо-тихо говорит он мне.
 
 - Кого просишь?

   - Ну, кого-то...    Знаешь, она сама ко мне прилетела, чтобы я не был в одинокости.

Лекарь был немногословен, и все наши движения замечал.
 
   - Через час она оживет, но будет слабой, понаблюдаем сутки, послезавтра еще привезете, тогда скажу будет ли работать крыло, - это он подбежавшему Вите проговорил.
 
   - Ты ее вылечил?
   - Нет еще.
   - Ну, почему? Она так сильно-сильно мне нужна! -Он берет доктора за руку,- ну  полечи еще!!!
   - Не могу! Она сама будет лечиться. Ты ей мыслями помогай. Думай, как она полетит. Думай!

Доктор бережно завернул ворону в полотенце ,и, как ребенка, положил Вите на руки.
Весь обратный путь Витя держал ворону на коленях и молчал. Мы сразу зашли в продуктовый магазин и взяли коробку. Дома, прорезав отверстия и уложив на дно старые бамбуковые салфетки, поместили туда и ворону. Витя сел у коробки и пальчиками гладил воронье крыло.

За чаем мы стали говорить о вороне. Решили: пока она "болеет" - поживет у меня, а Витёк будет приходить. Он был очень воодушевлен, бегал от коробки к столу и говорил:

   - Теперь она мой друг, мы будем с ней гулять. Я буду бежать, а она полетит надо мной.
Он улыбался... И вдруг спохватился:
   - А чем мы ее кормить будем? Что они, вороны больные, любят? Я больной люблю сгущенку... Открой свой “бук“ - посмотри, что любят вороны,- трясет он мою руку,- да быстрее же!!!

Пока я ищу, что любят вороны, Витёк бормочет:
 
   - Мне скорей выучиться надо, чтобы работать ... денег надо... тогда мамку возьмем и поедем с Вороной в Сочи ... Он смотрит в экран. Там текст.

Витя мал, ему четыре года, читать не умеет. Он срывается и бежит к коробке. Гладит. Возвращается мне под бок.

   - А правда, там всегда тепло? Мамка пить не будет ...-  зачем? Одинокости не будет: она боится одинокости, мамка, и уходит к дяде Олегу ... Я тоже боюсь! Там море... Мамка, Ворона и я - заживем!  Дядя Сеня из подъезда туда уехал. Я вещи носил в большую машину. Он говорил: "Хорошо будет всем... в Сочи ... всем хорошо будет!"

Я почувствовала, как обмякло его худенькое тельце, и он ткнулся мне в колени. Уснул... на мгновение... дернулся... проснулся и заботливо-покровительственно пообещал:

   - Ты тоже с нами поедешь! И у тебя не будет одинокости ... в Сочи.

Переживания и сон окончательно сморили его...

Такое случилось воскресное впечатление. Случилось. Было.
 
Еще есть. Проснется Витя, поправится Ворона, проспится Инна-наркоманка. Каждый миг наступает будущее.

Смотрю на спящего мальчика и чувствую, что улыбаюсь. Маленький, а какой самостоятельный. Прямо как взрослый ответственный мужчина: "Ты тоже с нами поедешь!"

Сглатывая комок в горле - этот вечный комок невысказанного - думаю, какие бы новые испытания не пришли, Витя их выдержит.
Потому что первое и самое трудное в жизни человека он уже обдумывает и преодолевает!