Пан или пропал

Я все же свалилась. Грипп сразил меня наповал. Целый год не вылезаю из болезней. Просто рассыпаюсь. Сегодня совсем расклеилась. Нос забит, словно местная канализация. Ноги заледенели. В голове шумит, и ни одной нормальной мысли. В сотый раз включаю сериала «Пан или пропал». Уже наизусть цитирую. Объяснить такую любовь к нему не могу. Я его даже не смотрю. Я его слушаю. Не умею болеть. И все время думаю о нем. Только работой и спасалась. А болячки, как назло, одна за одной. И вот лежу и думаю. Ем себя поедом. Уже и самой смешно. Какой - то смех сквозь слезы. И так все забито соплями, еще слезы эти. Лезут. Откуда берутся то. Смотрю на телефон. Позвони. Трудно что ли. Позвони.  Не звонит.
     Шмыгнула носом. Прошлепала в туалет. В зеркало глянула. О, господи. Страсти мордасти. Краше ,как говорится, в гроб кладут. Между прочим, такая версия мной рассматривалась. Слава богу, у меня хорошее чувство юмора.  Им и спаслась, старая корова. А ведь думалась, помру, уложат меня в гробик. Ради такого случая сыну накажу меня не крематорить. Как было договорено ранее. И придет… ОН, и будет рыдать надо мной… Вот, блин. В двадцать лет такая чушь в голову не лезла. Точно. Сдурела. Я снова шмыгнула носом. Он не шмыгался. Я рыбой похватала ртом свежего воздуха. Нет, задыхаться в мои планы не входило. От недостатка воздуха рожи у покойников становятся  синими и опухшими. Мне это не на руку. Я в гробу должна быть красавицей. Чтобы он понял… Опять началось.  Явный признак наступающей  депрессухи. У меня поразительная способность хандрить, когда на улице погода зашибись. Почему то в дожди и снегопады мне не болеется. Проходя мимо мобильника, я  снова с мольбой покосилась на него. Ну ,позвони же, сволочь. Сейчас. Вот прямо…
… позвонили в дверь. Несмело как то. Я даже не потрудилась в глазок посмотреть.
- Олег, не сейчас. У меня температура под сорок. Давай потом… , ну, я позвоню.
А про себя добавила – может быть. За дверью откашлялись. Голос был не Олега. Нет, Олега. Только не того. Господи. Да того. Только этого быть не могло. Потому что просто не могло быть. Аксиома жизни. По- моему ,Чехов цитировал еще в «Письме к соседу». Хотя… память моя стала избирательна. Иногда помню такое, чего не было. А что было ,забываю напрочь.
  Я дверь распахнула. Прямо в чем была. А была я в какой- то растянутой майке, драных шортах, тапках- зайцах. Плюс слипшиеся волосенки и распухший нос. Минус  кг двадцать за этот год. Мощи сплошные. Картинка та еще. Ну, во всяком случае, жена его довольна будет. Я нынче страшная.
 .. Это был Олег. И он вошел. В шляпе. В плаще до пят. Прямо Джеймс Бонд. Аккуратно пристроил свой портфель, наверняка из настоящей кожи, ко мне на коридорный диванчик. Он тоже похудел. Нет, скорее осунулся. Нет, расплющился. Словно сверху груз какой на нем лежал, больше собственного веса. Да знала я этот груз. Видела неделю назад. Не знала, в какой угол магазина  забиться. Черт меня дернул вина купить. Приспичило напиться.. Но восьмидесятикилограммовый «груз» прошел мимо меня, не узнавая.   С одной стороны меня это как любую женщину порадовало. Значит, она стала еще толще. А я вот нет. Я вот форму держу. Но надо отдать должное, что эту форму я приобрела только благодаря ее восьмидесяти килограммам, которыми она придавили и меня, пытаясь отстоять право на женское свое счастье. А с другой стороны…Это что же значит. Она и не переживала даже. Или это ее от горя так разнесло. Может быть. Я вот есть ничего не могла. Курила. Пачку за пачкой. Она ела. Каждый находит собственное лекарство от нервного расстройства. Не знаю. Мне кажется, я лучше… ну кажется мне так. Я лучше. Я лучше. И чем я лучше? Ладно, дело прошлое. Главное, сейчас не пасть лицом в грязь. Надо как то себя показать… Я встала в позу. Примерившись, выставила ногу. Уперлась руками в бок. И шмыгнула носом. Весь мой вид говорил. Ага, приперся.
-Я не  во время, кажется?
Господи, каким ты был, таким ты и остался, Он вечно доставал меня своей вежливостью. Ну вот скажите ,люди добрые, в кого я влюбилась. Не просто влюбилась. Прямо с катушек съехала. До сих пор те катушки не найду. Второй год пошел.
- Гриппа не боишься?- спросила я его. И поставила перед ним тапочки. Его. Завалялись почему то.
Он обул тапочки и тихо проскользнул в комнату. Покосился на наш диван. Вздрогнул, заметив  им же подаренное одеяло. Ну, уж, извини, я не миллионер, чтобы хорошие вещи выбрасывать. Хотя мне советовали, все выбросить. Все. Даже обои содрать. Начисто, так сказать. Чтобы ничего не напоминало. А кто им сказал, что я хотела, чтобы мне не напоминало. Я очень даже хотела, чтобы напоминало. Как там… у этого… Вот это стул. На нем сидел. Вот это стол. За ним он ел. Ну и по логике употребления остальной обстановки. Где то лежал. Где то стоял. Куда то смотрел. И я его любила. До сих пор. Вот такая странная штука.
    Он присел на край дивана. Чудно. Чего это он такой скромный. Тоже болен? И как он решился проделать этот путь. Слежку сняли?  Что его сподвигло. Для него свидание со мной смерти подобно. Неужели прошлые чувства не угасли. Ха-ха. Внутри заболело. Я даже сейчас скоморошила. Лгала. Господи, Олежек. Кто ты, бляха муха. Демон? Ангел? Ошиблась я в тебе? Что  меня так и мучило.   Я всегда считала тебя бесконечно порядочным и честным, этим и утешалась все это время. Какой же ты? 626 015. Я не сошла с ума. Это в сериале «Пан или пропал»  некто Эдек шифровал послание. И означало это- я все возьму на себя. Так прямо и сказал. Шесть два шесть ноль один пять. Я как- то пыталась разгадать код шифра. Ни черта.  Но, если учесть, что снято по польской пьесе Хмелевской. То ,может быть, по-польски… Ой. Куда- то меня понесло. Это, наверное, нервное.
      Олег сидел на краешке дивана. И вроде он, и совсем не он. Жалкий? Нет. Уставший? Да нет же. Выжатый. Вот. Это в яблочко. Выжатый, что кусок лимона, вторые сутки болтающийся в моем напитке под названием чай остывший.
- Она все читает, - тихо,  я  сказала бы,  даже скорбно, произнес он.
- Кто? Что? – переспросила я. Олег понял. Кто эта кто. И что это что.
- Жена. Она читает.
- Она у тебя больная? Все еще читает мои  к тебе письма. Хранит как память., - я попыталась отшутиться. Он что, так и не сменил пароль в своем почтовом ящике. До сих пор не поняла. Эта самая его смиренность, это что? Искупление грехов перед супругой. Или инфантилизм. Дети прямо. А не мужики. Интересно, все мои подарки он тоже ей сдал. Прямо так в коробочку сложил. По одному вынимал и рассказывал. Вот это мне подарили на прошлый  день рождения. А это на новый год. О, а эту штуку я особенно люблю. Мы ее вместе покупали. А ключ от квартиры? А? Хорошо  я отобрала заранее. Все я знала, старая корова. Интуиция у меня. Мне бы в сыщики… Хотя по этим делам не я, супруга его спец.
 Олегу было не до шуток. Он страдал. Это было заметно.
- Нет. Барышня- крестьянка. Твою страницу. Она читает все, что ты пишешь.
- Да?- я почесала зудящий нос. Обычно это случалось перед  пьянкой. Ну, или к мордобитию.- На здоровье. А с чего она  решила, что я пишу о нас?
- Там мое имя, - Олег умоляюще сложил руки.- Там наши имена.
- Где?- я пыталась вспомнить. Да нет. Я всегда изменяла имена героев. – Где?
- Ну, где то она узрела, извела меня. Извела.- Олег согнулся. И .. заплакал.
 Господи, я никогда не видела, как плачут мужчины. Слышала, конечно, про эту самую скупую слезу. И видела блестящие глаза блестящих героев на широких экранах кинотеатров. Но чтоб так… Он рыдал. Плечи его сотрясались. Он закрывал лицо руками. Слезы сочились сквозь пальцы. Удачный момент, чтобы позлорадствовать. Но я же не последняя сука. В конце концов. Хотя иногда так хочется быть именно сукой. Почему всем можно, а мне нельзя.
- Э-э-э! Олег, подожди. Не все же так.. трагично, - я засуетилась вокруг него. Потом помчалась на кухню. Взрывая по ходу ящики буфетов и столов, ища аптечку. Чего бы ему такого накапать. Карвалол? Валерьянка? А ну на фик. Я схватила коньяк, и наполнила бокал до краев. И влила в него практически насильно. Потом сунула Олегу  платок. Потому что плохо выпитый коньяк имеет привычку вылезать через нос.   Потом достала новую подушку. Боясь наградить его собственно гриппом. И уложила его на диване. Походило на прием у психолога. А по мне, так это попахивало психушкой.  Успокаивать своего же любовника, который меня же оставил ради восьмидесятикилограммовой супруги, которая теперь его изводит. Любишь ты эту тетку. Люби какая есть. Теперь это твой крест, любимый. Тьфу.  Скажи я это вслух, он наверное  совсем разрыдается.  А Олег что - то давно говорил, бормотал, или шептал. Во, а я мимо ушей пропустила. Не просить же повторить, как то неудобно. Человек душу изливает. А я  тут в свои мысли углубилась.
- Я тебя прошу. Прошу тебя. Не пиши… -
Чего? Чего? Он просил меня не писать. А знаешь ли ты , любимый, что это единственная вещь, которая спасла меня от края. Знаешь ли ты как тяжело взрослой и где-то очень самоуверенной тетке расставаться с иллюзиями. Ждать каждый день, что все закончится. Живи днем сегодняшним. Живи днем сегодняшним. Твои слова? Ох, как я тебя любила. И как же я тебя ненавидела. А потом снова любила. И уже ненавидела себя. Била себя по рукам, чтобы не позвонить. Удалила твои адреса из почты.  Где ты был все это время? Где ты был? Ты даже ни разу не поинтересовался ,жива ли я? И приперся просить, чтобы я не писала. Ради кого? Ради твоей стопудовой половины. Да на ней пахать можно. Самоуверенность как яд капает. Видел бы ты ее. Победительницу.  Она вон и по тебе как трактором проехалась. Смяла, и не оглянулась. Мало она мне крови попила. А я смолчала. Стерпела. Блин. 626015. Ни разу грубого слова не сказала. Все чином чином. Интеллегентно. Один раз сорвалась. Так саму себя и оболгала. Только, чтобы тебе покойно было, любимый. А ты мой характер знаешь. Я ведь могла и личико ей попортить. В пьяном угаре. Да  и в трезвом. Она же трусовата у тебя, любимый. Я ей так только слегка намекнула, что всю эту мелодраму могу в прессе  выложить, или в блоге. Сколько лайков набрала бы, она язык то свой и прикусила. Нет, дорогие мои  «родственнички». Я вам свою барышню- крестьянку не отдам. Ой. А не ждет ли тебя, любимый, твоя крупногабаритная  подруга внизу. В вашем семейном авто, которое ты, любимый, водишь только с величайшего позволения своей супруги. Наверняка ждет. Как я сразу не дотумкнула…Куда ж ты без нее. «Маленькой»
… да не сказала я этого ничего. Сняла с него домашние тапки, напялила ботинки, предварительно смахнув с них мои личные вирусы. Нахлобучила на лысеющую голову шляпу. Сунула подмышку портфель и отправила.. в объятия  супруги, которую я отчего-то считала соперницей, которая по большему счету мне никогда соперницей и не была. Не доросла еще. Ни морально ни аморально Это я так. Зациклилась. И чего меня так замкнуло то на нем. Вон пьяный. Несчастный. Ну, героев нам и не надо. Мужиками бы оставались. При любом раскладе. Да, в  жизни всегда так. Или ты пан, или совсем пропал. Что нам теткам остается? 626015.