Нас будет трое..

Сумки оттягивали руки. А сами руки... сложно уже было назвать руками - грабли. Хоть и перчатки на меху, теплюшшие. Опять же, Славиком презентованные. А чему удивляться, морозища.. К минус сорока уже подбирается..
Еще немного, еще чуть-чуть - бился в голове извечный мотив. Уже манит свет родного подъезда. Славик был бы выходной - встретил бы, но не дозвонишься. По области колесит. Трудно благополучие дается.. а сумки - что сумки? Было бы, что нести. Банкет сегодня отгремел - все на жратву не тратиться, на неделю хватит разносолов. В столовой, где Светка работает, о хлебе насущном и не задумываются. Все-таки общепит, не хухры-мухры. Но намедни какая-то особая слабость накатила. Чисто женские проблемы какие-то. Какие ТО - то врач сказать-подтвердить должОн. А так-то - все как всегда. Холодно только больно.

Светка, в миру Светлана Ивановна, заведующая столовой номер 14, уже подходила к родному подъезду, когда в ее уши впечатался странный звук. Писк не писк, стон не стон.. нечто среднее.

Тяжело, страшно.. Звук шел сбоку, от кустов за лавочкой. Плюнуть бы и растереть - ан нет..  бабская жалость, сочувствие не переходящее - куда от этого деться? Сумки поставила аккуратно.. К кустам на цыпочках..

Что-то большое - шевелится, стонет. Жалобно как-то. Вот как будто просит чего, чего с рождения не видал. А с рождения ой-ой-ой сколько прошло. Есть товарищ.

Морозяка опять же. Заметались мысли как мыси под кипятком. Это как же? Живой вроде, теплый. Человече же.

Скорую вызвала. Да разве скорая скора?  Пока приедет - памятник Карбышеву отзнаменивать можно.

Растормошила по щекам - не знаком вроде. Не соседский. Но относительная явь проявилась. На ноги плохо-хорошо подняла, а вопросы.. в морозе ледяными гирьками зависли. Что с тобой делать?

В тепло, в тепло! Не раздумывая - а что раздумывать, если руки-грабли, ноги - трубы и минус 50 просится? А у него и того хлеще.. Приедет ить скорая. Когда-нибудь?

Подхватила сумки, товарища опять же практически на себя - вот он, подъезд, лифт родной - в полушаге. Так с двойным бременем и докатила.

Дома и стены помогают. Вода горячая, опять же - практически кипяток, слава коммунальным!  А чем еще отморозить, когда градусного, несмотря на всю заведываемость, отродясь не водится - в завязке Славик который год, зашитый, то есть, по-нашему. Дабы не смущать и не прельщать.

Скора так и не приехала. Застряла, мабуть, в сугробах где-то, шутка ли? Зато новоприобретенный признаки жизни подал, очнулся. И от вчерашнего рассольника не отказался. Горячего, снова слава коммунальщикам.

Сыто вздохнул, улыбнулся жалко. И захрапел на диванчике угловом. Хотя что там - захрапел, Славик и не такие рулады выводит. Так, засипел носом. Привычное дело.

Утром распогодилось. Солнце сквозь бабушкин тюль - чисто фламандские кружева по лицу найденыша, улыбнулась Светка тепло. И тут же одернулась - кто, что как?? Притащила, сказать, на свою..

Губами почмокал, глаза открыл... Смотрит осовело - где я, что я есть и откуда? Выслушал свою не лав-стори и пригорюнился. Оклемался, то есть, совсем.

Светка уже адреском интересуется, денег на такси отсыпает. А ему ехать некуда. Вот как есть некуда и все. Рассказал историю свою немудрящую. Приехал с последнего рейса, а баба его  того.. загуляла. Давно ли? Да месяцев пять будет. Отвисал перманентно у дружиев. У одного, у другого. Как во дворе ее оказался - не помнит. Видать, терпение лопнуло у кого-то. Да и сам понимает - загостился. А ехать некуда. Рейс конкретно последний был. Списали вчистую. И идтить тоже некуда, совестно, всех уж обошел ни по разу. Подвал бы какой теплый найтить - и поминай, как звали.

Светка тетка взрослая, на мякине не проведешь. Ан вот что-то взыграло, что верой к найденышу обернулось. Стала думать да гадать, кому и где пристроить. Да получается, что вроде и не к кому. Подружайки все разобраны, даже Тамарка рябая - и та летось колечком хвастала. Куда деть? Кому подать?

Ааа, подумала, была не была. Славик мужик не вредный, да и не письковатый на мерки, бо меряться с ним бесполезно - ушатает любого. Пусть поживет найденыш. Человече же.

Ан вот не так обернулось. Как приехал Славик, как услышал-уверился, что дядько пришлый теперь жить у них будет, так как вожжа под хвост!
Светлана! - кричит, - Это ж с каких таких коврижек дядька с нами площадь делить будет? Я, - говорит, - согласия на это не выкладывал, и фиолетово мне, что он мелкую мою работу по дому враз закончил - мне, сама знаш, некогда, а как появляется время, я с дорогой душой. И вообще, на этих метрах троим тесно. Хоть на коврике у двери его положи - я же спотыкаться начну!

А найденыш и впрямь - как неудобство свое осознавая, все, что мог, приложил. И лампочки, и трещины, и протечки, и полочки висящие - все, что за долгие годы скопилось, обновил, глаз не нарадуется. А как Славик разнервничался, то так и сказал Светке - не поминайте лихом, пойду я. Светке-то вроде и жаль, да распогодилось, да и что держать - чужая душа потемки. Иди уж, горемычный. Телефон только запиши. Ах, как Славик снова взвился! -Да пусть убирается, глаза б мои его не видели! Телефончик ему! Обойдется! Ты, Светка, совсем с катушек съехала? Взрослый дядька совсем. Разберется, надо думать, без твоей, бабьей, помощи. Помогла раз и ладно, задумается, небось.

А Светке что? Человек же..

Да и не до него ей, собственно. Врач-то все подтвердил, что подтвердить должОн был, да и Светка сама догадывалась. И хоть морозяка, а душа ее пела. И Славику об энтом враз после ухода найденыша выложила. Мол, как хош. А от троих не убежишь. Ну, а если и тут опять что-то не по нраву... На коврик, мабуть, и пущу когда.. человек же..

Славик, честь ему надо отдать, новость стойко воспринял. Хотя и супротив ранее был всеми лапами. Впечатлился, видать, последними событиями - свое, даже хоть и орущее, уж получше чужого, даже хоть и мастерящего.

И даже ворох разноцветных ромашек Светке назавтра притащил. Которые сухо так и называются - герберы. Много. Чтобы долго-долго стояли. В такой мороз.