Тук-тук

        Холодно…
        Кожа мелкой рябью. Дрожь.
        Холодно…
        Одеяло. Сверху плед. Второй.
        Жарко…
        Одеяло и оба пледа на полу. У кровати. Тело покрыто мелким бисером. Струйки пота стекают на прикрытые веки. Не глазницы – озёра. Ледяные.
        На пышущий жаром вулкана лоб, прохлада. И запах уксуса. Резкий, неприятный.
        Уши словно забиты ватой. Внешние звуки едва слышимы. Зато частое тук-тук, тук-тук, в висках – артиллерийской канонадой. И собственное дыхание… Не дыхание – хрип.
        Чьи-то голоса. На пределе восприятия.
        - Как он?
        - Плохо. Температура за сорок…
        - Так что же делать?
        - Делать? Вытаскивать. Собирайся. Пойдёшь к Ижелу. Попросишь, чтоб пришёл. Скажешь – заплатим…
        - Но, мама!
        - Иди сын. Иди. Кроме него и Марты у нас ведь ничего больше нет. Нельзя нам его терять…
        Шаги. Затем скрип и стук закрывшейся двери. Рядом со мной шорох. Вздох, полный горечи.
        Открываю глаза. Точнее пытаюсь. Веки неподъёмные. И резь, жуткая, как-будто под каждым слой песка.
        Не вижу. Ничего. Хотя… Сплошная тёмно-серая муть чуть светлеет. Немного, но достаточно.
        Небольшая комната. Облезлость стен в полумраке практически незаметна. Да я и не вглядываюсь. Не могу оторвать взгляд от лица, сидящей на табурете, у моей кровати, женщины.
        Тёмно-шоколадная кожа. Глаза… Чёрная бездна. Волосы… Десятки, сотни косичек. Справа, вплетены два шнура. Красный и зелёный…
        Луиза. Моя королева.
        Силюсь встать. Подойти. К ней. К моей богине. Обнять. Как можно крепче. Сильнее. Так чтоб затрещали кости. И впиться в ненавистное лицо. Раздирая кожу, срывая зубами со скул, тонкие полосы мышц. И выпить, высосать этот мрак из её глаз…
        Не подняться… Отворачиваюсь. В другой раз. Когда вернуться силы. А ты… Ты моя королева не будешь ничего подозревать. И тогда я… Я…
        А кто я? Память пуста. Ни следа…
        Лишь Луиза. Моя королева. Богиня…
        Закрываю глаза. Тьма под веками вдруг взрывается вспышками. Красными. И зелёными. В такт частым ударам в висках. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Красный-зелёный, красный-зелёный, красный-зелёный…
        Меня вновь колотит дрожь. Холодно. И Луиза, вздохнув, встаёт с табурета, поднимает сброшенное одеяло. Я снова укутан, а она отходит. И скрип досок пола, почему-то похож на скрип резиновых сапог. Красных. Или зелёных…

                ***
        - Юлька, ну ты скоро? – нетерпеливо переминаюсь в прихожей. А этой и дела нет. – Ну, Ю-улька-а-а…
        - Да сейчас! – маленькое солнышко высовывается из-за угла. Рыжие кудряшки, мазок лазури – глаза. Шмыгает нос и веснушки на нём пляшут, короткий, но забавный танец. Секунда размышлений и девчонка добавляет, - Я же сказала – одну минуту.
        - Ты это десять минут назад сказала. Быстрей давай. Копуха…
        Опять удрала. Из комнаты, отголоском:
        - Сам дурак…
        Ещё десять минут и вот, наконец-то, Юлька в прихожей! Задумчиво рассматривает меня, затем, пристально глядя мне в глаза, выдаёт:
        - Красные или зелёные?
        Ну-у, меня так просто не возьмёшь…
        - Красные! – ответ следует абсолютно без задержки, - Или зелёные…
        - Са-а-ашка-а, я серьёзно!
        - А ты про что? – делаю вид, что не понимаю.
        Она тычет пальцем в угол:
        - Про сапоги.
        Да уж, проблема. Сапог, две пары. Резиновые, чуть ниже колена. Да и вообще, одинаковые. Абсолютно во всём, кроме цвета. Одна пара красная, другая, само-собой, зелёная. Смотрю себе на ноги. Сапоги точно такие же. Но синие. И у меня они одни, так что…
        - Ну? Какие?
        - Красные, конечно, - уже с уверенностью отвечаю я и, ухмыльнувшись, добавляю, - Или зелёные…
        - Ну, Сашка!
        - Ладно, - я придирчиво осматриваю обе пары и, уже авторитетно, заявляю, - Всё-таки – красные. И зелёные…

                ***
        - Луиза, чего ты хочешь от меня?
        Хриплый голос, скорее птичий клёкот перемеживаемый змеиным шипением, выдернул меня из забытья.
        Открываю глаза. Вздрагиваю. Ижелу – старая тварь. Но до него мне точно не добраться. Даже будь я здоров и полон сил, а уж сейчас…
        - Прошу… - моя королева едва не падает на колени, - Со дня на день дожди начнутся. Времени нет, надо срочно урожай снимать. Марта одна не успеет. Сделай хоть что-то…
        - Что? Он же считай сорвался. Говорил я тебе – не бери белых. А ты? Дешевле, видите-ли. А сдерживать их? А? Так вот… скажу тебе, всё. С ним всё. Купи другого…
        - Как?! – Луиза едва не кричала, - Нет денег. А не снимем урожай, то и не будет. Прошу, сделай хоть что-нибудь, - она всё-таки опустилась перед стариком на колени, - Ты же бокор. Прошу…
        - И что с того? Говорю же – он почти сорвался. Второй раз не запечатать. Здесь хунган нужен или мамбо. Си пвен. А лучше асогве. Я не потяну…
        - Ну, пожалуйста…
        - Тьфу на тебя! Где его бутылка?
        Луиза, вскочив, бросается к стоящему в углу сундучку. Поднимает крышку, лихорадочно перебирает содержимое. Несколько секунд и она протягивает старику небольшой аптекарский пузырёк зелёного стекла. Вместо крышечки – смола.
        Бокор, приподняв бутылочку, долго всматривается в неё. Затем скривившись, отрицательно качает головой. Говорит:
        - Нет. Поздно. Нзамби не выйдет. Всё, что могу… драугр.
        - Но это же…
        - Да. Месяц, может два. Но хоть с урожаем успеете. А там другого купишь. И не бери белых! Поняла?
        - Да. Ладно, - Луиза склонив голову, всхлипнула. Продолжила, чуть ли не шёпотом, - Что нужно?
        - Пошли мальчишку на рынок. Пусть возьмёт с пяток сигар. Ром. Одну… Нет, две бутылки. И петуха. Белого. Ты слышишь? Бе-ло-го. Вроде бы всё… Ах да! Мука у тебя есть? Есть? Ну тогда и правда всё. Остальное при мне, - он кивнул в сторону брошенного у входа мешка, - Давай муку и отправляй мальчишку. Да поживее. Стемнеет скоро, где будете петуха искать? Давай муку…
        Я повернул голову насколько смог. Даже хрустнуло что-то в шее. От увиденного передёрнуло. Свело скулы от ненависти. Бокор почти закончил высыпать перекрёсток. Что-то бормоча, нарисовал несколько странных то ли букв, то ли узоров. Полез в мешок, достал парочку высушенных голов. Разместил у рисунка. Затем взглянул на меня. Ухмыльнулся. Сказал:
        - Видишь Луиза, как смотрит? Так что… запечатать второй раз не выйдет. Никак. Он через неделю, другую, снова сорвётся. Вспомнит всё, а перед этим, убьёт и тебя, и мальчишку твоего. Поэтому, только драугр. Стоило бы удавить сперва, но боюсь, тогда он сбежать может. Так что лучше чуть сложнее, но наверняка. От Самди не сбежишь. И вот кстати, - он сунул руку в мешок, достал какую-то коробку. Открыл, - Возьми-ка…
        Женщина подошла и поморщившись засунула руку в коробку. Старик хихикнул, сказал:
        - Не кривись. Всего лишь земля с кладбища, да жабья шкура молотая. Больше бери. Вот так. Положи ему на лоб и глаза.
        Грязь шлёпнулась мне в лицо, я едва успел опустить веки. А через мгновение, почувствовал как меня закружило, закачало на волнах. Исчезли, растворились звуки. А следом за ними растворился и я. Остался лишь запах. Лёгкий, почти незаметный запах сырой земли и ломающийся ритм в висках. Быстрый, похожий на шум дождя. Тук-тук, тук-тук, тук-тук…

                ***
        Бежим вдоль ручья, вверх по улице. Юлька впереди, я чуть отстав, за ней. Так на бегу и продолжаю хихикать. Обула как я сказал – правый – красный, левый – зелёный. Смехота. Ну да ладно, потом. Ведь добежали уже. Вверху улицы, у пятёрки высоченных тополей – небольшой пруд. Честно сказать, большая лужа, но вообще-то, всамделишный пруд – с камышами, с лягухами. Всё как положено. Но, не он наша цель. Точнее он, но не совсем. Ручей. От прошедшего ливня, довольно бурный поток, вытекая из пруда, устремляется вдоль улицы.
        - Держи, - протягиваю подружке, вырезанную из пенопласта, лодочку. В другой руке такая же. Для меня, - Давай на счёт три. У кого быстрее. Давай?
        Лодки спущены на воду и мы, с воплями, несёмся следом. Финиш. Моя быстрее. Я тут же обвинён в жульничестве и получаю ультиматум – лодками поменяться!
        Ладно. Лодки, на самом деле, одинаковые, просто её, чаще за камни цеплялась. Но не спорить же с ней?
        Опять вдоль улицы вверх. Снова пруд. Начавший накрапывать дождь, всё усиливается. Юлька кивает на тополя, спрашивает:
        - Переждём?
        - Давай, - беру её за руку и бегом к деревьям.
        Дождь всё сильнее. Яркая вспышка и раскаты грома над самой головой. Но мы уже под деревом. Запах мокрой земли приятно раздражает ноздри и уже почти совсем не страшно. Шелест ливня, заглушает все звуки. Лишь удары прорвавшихся сквозь листву капель, напоминают стук сердца. И кажется, что больше никого и ничего нет. Только дождь, старый тополь и мы. Изредка, вспышки молний и, практически без задержки, взрывы грома…

                ***
        -Ибарокоу моллумба эшу ибако моюмба ибако моюмба…
        Гортанный напев вновь выдернул меня из тьмы. Грязь на лице отсутствовала и глаза открылись сами, мимо моего желания. Повернул голову. Луиза с сыном в углу. Сидят на полу. Мальчишка отбивает какой-то рваный ритм на небольшом барабанчике.
        Бокор носится по комнате, умудряясь не задевать белые, мучные линии символов на полу. В правой руке белый петух без головы. Вон она у двери валяется. Старик периодически взмахивает мёртвой птицей и капли крови разлетаются в стороны. При этом, бокор ни на мгновенье не останавливаясь тянет песню-заклинание…
        - Омотэ конику ибакоо омотэ ако моллумба эшу Папа. Молумба Папа Легба…
        Уши словно закладывает ватой. Звуки уходят. Последнее, что слышу:
        - Ибаракоу моллумба омоле ко ибаракоу моллумба омоле ко. Ибаракоу моллумба ако эшу Папа ибаракоу моллумба. Аче эшу Самди ибаракоу моллумба омоле ко ако аче…
        Колдун замирает подняв руки, а я с ужасом вижу, как тень за его спиной сгущается, становится плотнее и вдруг встаёт. Худощавый старик в странной высокой шляпе, чем-то напоминающей цилиндр. В зубах зажата дымящаяся сигара. В правой руке трость.
        Ухмыльнувшись, свободную руку ложит бокору на плечо. Тот продолжает что-то говорить. Что, не знаю. Слух ко мне так и не вернулся. Да и с пониманием происходящего тоже что-то не так. Кроме меня, старика с тростью никто не замечает. Включая бокора. И не только старика. В углу, напротив того в котором сидят Луиза с сыном, также встаёт тень. Формируясь в фигуру в чёрном смокинге. Тоже в цилиндре кстати. Вот только одет он на голый череп.
        Тени с пола скользят на кровать и младшие лоа, больше похожие на влажные, пахнущие плесенью и болотной грязью, серые бинты, чем на змей, оплетают мне тело. Чудовище идёт от угла ко мне, но вдруг останавливается. Стоящий за спиной бокора старик, не прекращая ухмыляться, отрицательно качает головой. И барон Самди, пожав плечами, отворачивается. А затем, прихватив со стола пару сигар и одну из бутылок рома, растворяется в тенях.
        А у меня перед глазами вновь встаёт тьма. Последнее, что вижу – всё так же ухмыляющийся Папа Легба, исчезающий в нестерпимо яркой вспышке.
        Тьма вокруг. Запах озона. И становящийся всё тише, замедляющийся, вместе с рокотом барабана, ритмичный грохот в висках – тук-тук, тук-тук.
        Тук-тук. Тук-тук…
        Тук-тук… Тук…
        Тук…

                ***
        Дождь затихает. Всё больше проявляются звуки. Сквозь шёпот дождевых капель, урчание ручья. Он стал больше и много быстрее. Стремительный, бурлящий поток…
        От земли лёгкий пар, поднимается всё выше и проходящая рядом ЛЭП гудит рассержено. Очередная вспышка и белая, раскалённая спица молнии вонзается в ажурную башню опоры. Мы, задрав головы, с расширенными от удивления глазами, наблюдаем, как с громкими хлопками, взрываются кольца изоляторов и один из проводов, оборвавшись, безумным маятником, несётся на нас. Так кажется сперва. На самом деле, пролетает он здорово мимо, да и ударяется в соседний тополь. Но нам уже не до провода. В паре шагов перед нами, пронзительно белый шар. Величиной со здоровенное яблоко, висит прямо в воздухе, как заледеневшее, застывшее пятно света. Но нет, не застывшее. Едва заметно движется к нам. Юлька, возбуждённо-радостно, шепчет:
        - Шаровая молния! Сашка, это шаровая молния…
        Я, молча, оттаскиваю дурёху себе за спину. Она что-то пищит протестующе, но, в конце концов, смирившись, выглядывает у меня из-за левого плеча. Продолжает что-то говорить, но я не слышу. Шарик молнии, совсем рядом. Только руку протяни. Трещат волосы на голове, кожу лица слегка покалывает. И воздух… Удивительный вкус вдыхаемого воздуха. И, чёрт возьми, дикое желание сделать это. Протянуть руку и дотронуться… Юлька сжимает мне плечо и я трезвею. Даже через рубашку чувствую какие холодные у неё пальцы…
        Шар внезапно сдвигается в сторону, а затем, всё ускоряясь, улетает. Девчонка, с шумом выдохнув, говорит:
        - Улетела. Ветром, наверное, сдуло.
        Оборачиваюсь, она передо мной. Улыбка до ушей.
        - Улетела!
        В радостном возбуждении толкает меня в плечо рукой. Из-за толчка, делаю шаг назад, с облегчением, расслабленно улыбаясь. Сапог скользит по грязи и, нелепо взмахнув руками, падаю, ударяясь всей спиной. Дикая боль в затылке и темнота обволакивает меня – нежная, чёрная пелена…

                ***
        - Вставай, падаль!
        Пинок под рёбра выбросил меня из мрака. Вскакиваю. Передо мной старый бокор. Долго всматривается мне в глаза. Хмыкнув, поворачивает голову. Произносит в сторону:
        - Готов. А то я побаивался слегка. Слишком ты затянула. Уже и сердце ожило, и душа из-под печати почти вся ушла. Ещё немного – вернулись бы воспоминания… Хотя бы одно. И уже не справился бы. А так… Самди душу забрал. Всю, целиком, - вновь обернулся ко мне, - На!
        Протягивает мне мачете. Губы раздвигаются в ухмылке. Слова как плевок:
        - Держи!
        Безразлично отворачиваюсь. Смех Ижелу перекрывает возглас Луизы:
        - Возьми!
        Бокор продолжает смеяться, отдавая нож. Говорит сквозь смех:
        - Хороший драугр. Иди, тростник надо рубить. Иди. А ты, - развернувшись всем телом к Луизе, - На ночь его во дворе оставляй. Не пускай в дом…
        - Он опасен? – в голосе Луизы неприкрытая тревога.
        - Нет. Я проверил. Сердцебиение отсутствует. Дыхание тоже. Драугр, как драугр. Просто, скоро разлагаться начнёт. Завоняет здесь всё. Перепачкает.
        - Что? Так сразу…
        - Нет. Через недельку примерно. Так что пару дней можешь здесь держать. А потом во двор. Без вариантов.
        Пихнул меня кулаком в плечо.
        - Не стой. Иди работай. Луиза отправь его. И обсудим оплату…

                ***
        Машу мачете. Раз за разом. Удар за ударом. Поднимаю взгляд. У забора Луиза. Смотрит на меня. Хорошо, что далеко. Не услышит предательского стука в моих висках. И здесь в груди. Чуть левее центра. Сперва редкий, не чаще одного удара в полчаса, сейчас почти совпадающий со взмахами мачете.
Опускаю глаза. Не хочу чтоб заметила затаённый смех в них. Смех, смешанный с ненавистью. Глядя на собственные руки, тихо, почти беззвучно шепчу:
        - Спасибо Папа Легба. Лоа дверей и перекрёстков. Вечный трикстер. Пересмешник. Спасибо. А ты, моя королева – жди. Немного осталось. Сегодня же ночью, я порву тебе горло. Вот этими пальцами. Затем сломаю и выдерну позвоночник. Интересно, каков на вкус спинной мозг? Скоро узнаю. Жди королева. Жди.
        Тук-тук…