Полосатый сарафан

Ганновер              июль  2013

Не знаю, почему эта история сохранилась в моей памяти и мне хочется её рассказать.

В 1971 году мне было десять лет, я окончила третий класс и, наконец-то, настало лето.
Мама очень часто говорила, что я не по годам рослая. Поэтому я стеснялась бантиков в косичках, также всего того, что могло представить меня, как маленькую девочку. Очень хотелось поскорее быть взрослой.
 
В это лето произошло нечто особенное: к нам приехала мамина сестра, тётя Юля из Одессы!

Это было действительно необычное явление в нашем доме, а для меня – «луч света в тёмном царстве».
 
Почему?

Потому что, тогда родители со мной были помягче. Моему брату уже было шестнадцать и он редко бывал дома, а я никогда не знала, какое моё слово или поступок может вызвать гнев отца и я всегда боялась оставаться с ним дома наедине.

Тётя Юля была невысокого роста, без единого признака полноты, женщина. Её волосы были необычного цвета красного дерева. Верхняя их часть была начёсана и подобрана в виде шапочки. Чёлка веером спадала на лоб, а нижняя часть волос красивыми локонами свисала ей на плечи. От неё пахло приятными духами и сигаретами.

Когда она приехала, был вечер, и на ней было лёгкое вязанное мохеровое платье цвета морской волны. Такого платья ещё долгие последующие годы я не видела. А её тонкая талия была подчёркнута пояском в виде крупной цепочки цвета золота.
 
Она была совсем другая, чем моя мама. Да и разговаривала со мной как-то серьёзно, по-взрослому. Мне это очень нравилось.

В её распоряжение отдали нашу с братом комнату, одну из двух смежных.

Самый волнующий момент был на следующее утро, когда она позвала меня к себе и открыла чемодан. Сначала, она осторожно достала и поспешно отложила в сторону большой цветной календарь с фотографиями красивых японских девушек.

Мне очень хотелось рассмотреть его, но она сказала, что я ещё маленькая смотреть такое. Тогда я догадалась, что девушки на этих фотографиях были обнажёнными.

Затем она достала пачку сигарет „Marlboro», вытащила одну сигаретку и протянула мне. Я испуганно оттолкнула «странный» подарок! Тогда она засмеялась и развернула обёрточную бумажку сигаретки! Хоп, и появилась розовая палочка очень приятного запаха! Тётя Юля рассказала мне, что это жвачка и объяснила, как её нужно жевать и ни в коем случае не глотать. Вот так я в первый раз в моей жизни попробовала жвачку!
 
Я не помню, какие подарки были для родителей и брата, но для меня тётя Юля достала из своего чемодана яркий полосатый, красивейший болгарский сарафан!

Крупные полоски красного, синего и белого цвета располагались по диагонали.

А когда я примерила  его, то показалась себе в зеркале такой красивой!

Как мне хотелось сразу же в нём выйти во двор гулять! И как же было обидно, когда  мама не разрешила.

Следующее воспоминание о полосатом сарафане всплывает тем же летом.
 
У моего папы открылась язва двенадцатиперстной кишки и ему срочно нужна была  операция. Помню, как мама мобилизовала свою подругу, продавщицу  ликероводочного отдела, и та через свои связи устроила так, что папу оперировал  известный у нас в городе хирург, профессионал высокой квалификации.  Помнится, как мама искала, где одолжить деньги на взятку, не считая подарка.

В один из этих летних дней, она отправила меня одну к папе в больницу. Конечно, вместе с ней я там уже была.
 
Это утро было особенным, потому что мама разрешила мне в первый раз надеть полосатый сарафан и мои волосы она связала в «конский хвост» на затылке.
 
Я была очень довольна своим внешним видом и чувствовала себя взрослой от такого ответственного поручения.

Мама дала мне сумочку с бульоном для папы и белым халатом. Стоя на балконе, она  провела  меня взглядом, пока я не вошла в троллейбус.

Это было тёплое летнее утро. Выйдя из троллейбуса напротив драматического театра, я осторожно перешла дорогу. Очевидно, был рабочий день и улицы казались пустыми, а  птицы шумно щебетали, перелетая с дерева на дерево.

Такое приятное чувство и хорошее настроение было у меня! Какой яркий и красивый, мой полосатый сарафан! Такого не было ни у кого!

Первая городская больница по улице Первомайской. Я поднялась на второй этаж и накинула на свои плечи белый халат. Он был на меня велик, но я чувствовала себя довольно самостоятельной и мне это не мешало.

Войдя в двенадцатую палату, я поздоровалась со всеми. В этой комнате было четыре кровати и четыре больных. Только папа мой лежал под капельницей и выглядел тяжело больным. Моей задачей  было взять у него «утку» и вынести её в туалет, чтобы  вылить, прополоскать и принести обратно.

Мужчины в палате хвалили меня и говорили отцу, какая у него хорошая дочь.

Вдохновлённая похвалой, я решила поправить папе подушку, как вдруг его рабочий кулак больно ударил меня в грудь и он выругался.  Ничего не поняв, я отлетела в сторону и слёзы ручьём потекли из глаз. А потом он своими грубыми словами унижал меня перед всеми за слёзы.

От стыда я убежала в туалет - мне так хотелось, чтобы меня никто не видел. Как же хотелось вылететь «пулей» оттуда и никогда не приходить! Но нужно было вернуться и кормить отца бульоном.

Всё  то, хорошее, приятное вдруг исчезло! И мой красивый полосатый сарафан перестал казаться чудом, потому что я чувствовала себя отвратительной!

Он уже не делал меня красивой, но я была слишком отвратительной для него!

Потому что, поправляя подушку, задела рукой капельницу…

Я записала эту историю, потому что помню, как тётя Юля достала из чемодана пёстрый полосатый сарафан!
 
Я помню, как надев его, казалась себе красивой!


М.Менесес