Человек с большой буквы!

         


               

               О таких людях слагают легенды, песни,  поют  им осанны.
                Наша встреча, знакомство – промысел Божий!
     Она состоялась в отделении кардиологии, в известной Московской клинике им. С.Боткина. Мой муж, после реанимации, оказался в одной палате с мужчиной, довольно преклонных лет,  молчаливым, спокойным. У него тоже серьёзные проблемы со здоровьем. И он спокойно ожидает своей участи. При появлении врача, в пол голоса выяснял свои проблемы. Он ожидал серьёзную операцию, но «сердце прихватило», как  скажет  он позже.
         В  распоряжении соседа по палате были два мобильных телефона, что вызывало удивление. Такой возраст и такая техника!? Он периодически отвечал на звонки или звонил сам. Шли дни, а его никто не посещал. И мне, как женщине, стало интересно – почему его никто не навещает, он одинок? Возможно ему помощь нужна?    Мужчина оказался коммуникабельным. Сразу пошёл на контакт. Разговорились.
  Наши беседы стали регулярным общением. Чувствовалось, что ему остро не хватает общения. Пожилым людям всегда есть что рассказать. Однажды,  после телефонного разговора, он очень расстроился. Я присела на стул у его кровати и стала  расспрашивать, о здоровье, о жизни.  Нужна ли ему помощь. Надо сказать, что за весь двухнедельный период нашего общения Лев Анжурович ни разу не высказал никакой просьбы. Он оказался очень скромным человеком. Без особых требований к своей персоне. Было такое ощущение, что близкие люди, которые жили с ним рядом или пользовались его поддержкой, даже просто материально от него зависели, не знали ему настоящей цены как человеку, как отцу. Через несколько дней, вероятно поверив в то, что к нему проявляют не праздное любопытство, поведал мне о своей жизни удивительный рассказ.  Удивляла его ясная память.  Лица, даты, города, события - всё, как будто было вчера.
        Вот его рассказ.               
  17 октября 1937 год. В тот день у Лёвы, ученика третьего класса, всё никак не получался очередной пассаж при игре  на виолончели. Скоро предстоял отчётный концерт и свою партию надо знать отлично. Поэтому урок музыки затянулся до глубокого вечера. Он играл и на рояле,  но в концерте ученик музыкальной школы выступал с виолончелью. Старшие братья уже лежали в спальне, отец, как всегда, был занят работой в своём  кабинете. А мама чем-то занималась на кухне. Жили они в большой квартире, на Котельнической набережной. Это всем москвичам знакомая «высотка».   Звонок во входную дверь  был неожиданным.  Он вероломно изменил всю жизнь, судьбу  обитателей   квартиры.  В этот вечер  отца  и мать арестовали.
   Отец - Пюрбеев Анджур Пюрбеевич -  был членом ЦК КПСС.  Лев видел часто в газетах фотографии, на которых папа сидел в Президиуме рядом с самим товарищем Сталиным (Лев Анжурович показал мне вырезку из газеты с такой фотографией). Знал, что его отец уважаемый человек. Честный коммунист, прекрасный организатор и защитник  Советской Родины. Так писали в газетах и говорили по радио.( Видела и такие газетные вырезки). У папы и друзья были очень уважаемые  в стране люди, военоначальники высокого ранга: Уборевич И.П., Гамарник Я.Б., Якир И.Э.,  маршал Тухачевский  М.Н. и другие.
   Отца и маму, дяди в синих фуражках и  с пистолетами, увели вместе. А утром они  явились и за сыновьями.  Отвезли троих братьев в детский приемник.  Через два дня  их разлучили. Льву было только десять лет. Его отправили в детскую трудовую колонию. Много лет спустя он узнал, что старшие братья были сразу отправлены  в тюрьму, а оттуда в разные лагеря.  Они были осуждены на длительные сроки . Уже в детской колонии, в Краснодарском крае, ему сообщили, что он сын «врага народа», поэтому и он наказан. Отца обвиняли в заговоре, в том, что он «троцкист», и с ним были арестованы все его друзья, тоже якобы троцкисты.  В доказательство, выдвинули обвинение в том, что отец – Анджур Пюрбеевич - одному из сыновей дал имя Льва Троцкого. Что  якобы и подтверждало их дружбу.
        Колония называлась: «Детский Дом № 52» и находилась  в долине Мысхако.  Много позже это место назвали «Малая земля». Совсем недалеко от Новороссийска.  Для подростка, который жил в полной, обеспеченной семье, был отличником в начальной школе, занимался в музыкальной школе и в кружке радиотехники, это было совершенно непонятно, несправедливо! Не зная за собой никакой вины, он был внезапно  погружён в атмосферу  блатного, преступного мира. Где мат и специфический лексикон резали слух. Где сразу пришлось испытать на себе «кто в доме хозяин». Сердце замирало от  всей этой отвратительной обстановки. Здесь курили, играли в карты, пели блатные песни. Отбирали хорошие вещи и обувь. Несовершеннолетние бандиты и воры  периодически устраивали пытки, под названием «велосипед», оставляли без еды, обливали грязной водой, а то и просто избивали... Надзиратели при этом делали вид, что ничего не происходило. Жизнь здесь была - по лагерному уставу, хотя учреждение называлось «Детский Дом».  Вся колония занималась обработкой виноградников. Дети «врагов народа» в стенах этой колонии ежедневно испытывали унижения и оскорбления. Иногда проводились уроки. Но учителя часто менялись. Видно они тоже были из заключённых.
      По всей стране шли репрессии. Лагерники слушали новости, которые приносили  чёрные радио-тарелки, и слышали о новых разоблачениях «врагов народа». Колония постоянно пополнялась подростками, почти каждый день.  Среди них  были дети различных национальностей, но это не мешало им общаться.  Здесь содержались дети от 7 до 17 лет, т.е. школьного возраста. Из разных областей и краёв. «Политические» дети старались держаться отдельно от криминальных лагерников.  Активно общались   в основном на виноградных плантациях. Ведь надо было обязательно выполнить норму-задание. Но не всем ребятам эти физические нагрузки были по плечу. Вот и помогали, старшие младшим. Надзиратели сторожили их с вышек, которые были вкопаны по периметру долины. И не особо обращали внимание, если ребята собирались по 3-4 человека. Из разговоров  дети узнавали друг о друге, о прошлой жизни, об увлечениях, о родителях. И было ясно, что «врагами народа» становились честные, преданные делу  руководители различных объектов,  партийных и правительственных организаций. Здесь были дети и пролетарского происхождения. Но подростки  всё-таки не понимали – почему их, детей, арестовали и изолировали? Все они до ареста были пионерами или октябрятами. Верили, что  скоро за ними приедут родные. Однако!   Очень плохо было в бараках зимой. Они не отапливались, а ветры бывали штормовые. Этот шальной «Норд-Ост» чего стоил! Многие из детей болели и умирали. Их хоронили  за территорией лагеря. Подросток  Лев Пюрбеев  отбыл  почти четыре года в этом "Детском доме".         
    Летом 1941 года, по всё той же черной тарелке, услышали трагическую новость: на нашу страну напали немцы, фашисты. И вот, однажды, когда ещё не прозвучал  сигнал «подъём», все  вдруг услышали рокот самолётов и взрывы.  Над лагерем завыла сирена. И снова стали взрываться бомбы. Потом также неожиданно наступила тишина. В бараке надзирателей не оказалось. Бандиты и воры быстро оценили обстановку и, как только стихла бомбёжка, все, как по команде покинули барак. Лёва и его сотоварищи, долго приходили в себя. Никто не решался покинуть барак. Бомбёжка города,  окрестности  Новороссийска, порта, пригорода возобновлялась в течение дня несколько раз. За весь день никто из оперативников  не посетил барак. Воспитанники "Детского дома" голодные, холодные и  в жутком страхе ожидали своей участи. Ребята постарше, ночью, провели разведку и убедились, что лагерь никто не охраняет.  Утром, на следующий день,  каждый для себя принял решение. Лев решил пробираться в родной край, Калмыкию, родину своих родителей и предков. В посёлке Икубуру  жили его тётя и дядя. Он надеялся, что родственники помогут. Помнил, что дядя тоже военный, в большом чине.
             Добирался Лёва к дяде долго, до осени. Натерпелся страху. Немцы бомбили уже Дон, передовая была близко. Слышны были  выстрелы артиллерии.  Пока он пробирался полями заросшими пшеницей, да подсолнухами, посетила мысль - податься на передовую. Но он вспомнил, что значится сыном «врага народа». Примут ли его или сразу  расстреляют?  Ему не было ещё четырнадцати лет.              Однако, в посёлке Икубуру подростка никто не ждал.  Мало того, население посёлка встретило его враждебно. Вся родня боялась с ним общаться. Никто не хотел  его обогреть и принять к себе. Не нашлось ему на Родине  пристанища. И пришлось поселиться в землянке. Однако,  находились добрые души и бросали ему по ночам то мясо,  то какую-то еду. Ночью он пытался помогать пасти табуны лошадей или рыбачил.  А фронт всё приближался. Немцы лавиной накатывались на родной край.   
          Дядя, действительно, был офицером, и воевал на одном из  фронтов, в Советской Армии. К тому времени немцы уже вышли к Дону, направляясь на Восток страны и Кавказ,  вскоре оккупировали и Калмыкию. С появлением немцев здесь сменилось местное  руководство. В области  нашлись руководители проявлявшие лояльность к немцам. Все как-то разом забыли о том, что  именно  отец Льва  собрал воедино народ, создал отдельную область и был Первым  Председателем Совнаркома Калмыкской АССР в 20-30г. Это благодаря отцу Льва столицей Калмыкской республики стал город Элиста. И вот теперь, в этих условиях оккупации,  жизнь подростка была, в который раз, опасности.  Лев  оказался никому  ненужным.. Он стал чужим для своих и «партизаном» для немцев. Нашлись «доброжелатели», которые все-таки  его выдали. Лев бежал от преследований немцев. Был ранен в ноги. Но дополз до передовой. И, всё-таки, надеясь на справедливость, командиру взвода пехотинцев рассказал свою историю. Однако, «сын за отца был в ответе», и Лев снова  был отправлен в лагерь, потом и в тюрьму.
      Из тюрьмы, через два года, по его личному заявлению, был   направлен на фронт,  в штрафроту. Воевал.  Раненый попал в госпиталь города Алма-Аты в Казахстане. Раны заживали долго. (Я видела его изуродованные ноги). Здесь  он познакомился с местными жителями, которые его поддерживали.  По принятому Закону, в начале войны, ЦК КПСС ранения штрафбатальонца  освобождали  от дальнейшей службы.  Так казать, его судимость – смыта кровью, то есть судимость снималась. Лёву ещё долго  сопровождали костыли.  Он принял решение остаться в этой доброй республике.
              С детства, проявляя интерес к различной технике,  приобрёл опыт работы с киноаппаратурой. Была такая возможность. Госпиталь часто посещала кинопередвижка. Лев подружился с киномехаником. И после госпиталя, в 1946-48годы, окончил двухгодичные курсы при техникуме киномехаников по ремонту и эксплуатации. Кстати, получил диплом с отличием. По рекомендации техникума был принят  на работу в Высшую Партийную Школу. Работа была разъездной.  Лев начал проявлять свои способности изобретателя. За время работы усовершенствовал свой аппарат. Работая в ВПШ, познакомился со многими руководителями обкомов, крайкомов. И они, высоко оценивая его работу,  давали советы: совершенствоваться дальше, продолжать учёбу. Говорили: «Толковый парень!»  Но в ВПШ его персоной заинтересовались в Первом отделе. И выяснилось, что он сын «врага народа». Добрые люди предупредили Льва и помогли поменять местожительства. Фактически пришлось ему бежать, так как снова грозила репрессия, несмотря на ранение в штрафроте.
      Профессия киномеханика выручила. С кинопередвижкой Лев проехал по всей Сибири. А в городе Новосибирске, по адресу ул. Журина дом № 84, он нашёл приют. Лев Анжурович, продолжая ездить с киноустановкой, встречался с земляками, калмыками, так как многие были высланы из  Астраханской области и Калмыкии в Сибирь, на спецпоселение. И часто -несправедливо. На спецпоселении жили люди и из других мест Кавказа, Крыма. Часто  эти семьи бедствовали, особенно, имевшие много детей. Но тогда это никого не интересовало.  Там, на огромных просторах Сибири он встретился со средним  братом Эренценом. В  детской колонии, в Приуралье, брат с сотоварищем окончил ремесленное училище, и теперь он работал на Электротехническом заводе города Новосибирска.   Лев помнил советы старших товарищей - надо совершенствовать свои знания и умения.  И братья приняли решение: ехать в Ленинград и поступать в институт. В Москве появляться им нельзя.                Брат поступил в институт им. Молотова. А  Лев в институт киноинженеров.
        Красный диплом техникума и  трудовая характеристика позволили ему поступить  вне конкурса в Ленинградский институт киноинженеров. Это был 1950 год. Вскоре его пригласили  на киностудию «Ленфильм», где он занимался ремонтом киноаппаратуры. Совмещал учёбу и работу, днём учился, вечером ремонтировал кинотехнику. В институте  он проявлял активную заинтересованность  к будущей профессии. Его считали перспективным специалистом. Появились новые друзья. В этот период на киностудии «Ленфильм» снимался фильм  «Джамбул». Съемка находилась под присмотром сотрудников НКВД. Они проводили проверку сотрудников.   За свою работу на киностудии Лёва получал довольно большую зарплату. И, поскольку у него не было семьи, появилось много денег, которые «некуда было девать». И он занялся благотворительностью. В институте многие сокурсники пользовались его щедростью. Все знакомые по техникуму, по работе,   земляки и просто знакомые всегда были в поле его внимания. Он с ними переписывался, посылал бандероли, посылки, денежные переводы. Адреса были разные: Север, средняя Азия, Сибирь, Казахстан. Были периоды, когда он высылал в одно поселение много посылок, но адресно, кому-то конкретно. А там, оказывается, появлялись недовольные люди, которые стали обращаться  к местной власти и выяснять – почему эта помощь не для всех? Почему их обижают? Население воспринимало эти посылки как Правительственную помощь. А он просто помогал тем семьям, где была непролазная нищета, нужда.   Со временем, в одном из посёлков, появились жалобы  в спецкомендатуру. Сотрудники комендатуры   проверили: от кого и откуда поступают посылки. По обратному адресу выяснили - посылки поступают из Ленинграда. Отправитель он – Лев Анжурович. Много позже  он узнал что, за ним и за братом,  так же студентом 2-го курса, в тот период  была организована слежка. Эренцен в это время подрабатывал в порту,  разгружая корабли. Но в  НКВД решили, что братья организуют заговор и готовят пути к отступлению, а также они являются членами организации: «Калмыкский национальный центр». И штаб этой организации якобы находится в Западной Германии.    Однако! Ни брат, ни Лев ничего не знали об этой организации. И не думали ни о каком заговоре. И после очередной зачистки в 1951 году их обоих арестовали. А отправили в Николаевскую тюрьму, на Литейный пр. 2/4. Это страшное место для Ленинградцев, той поры. Львом занялся 5-й следственный отдел. Трое суток старший лейтенант КГБ Крышкин  и Салуев  его пытали, добывали признание. Проводили перекрёстный допрос с пристрастием. Очные ставки с какими-то незнакомыми людьми. Потом приняли решение, что сыновья известного троцкиста социально опасные люди. И отправили их в Москву на особое совещание. На этом совещании генерал лейтенантом Константином Ивановым был подписан приговор. В первом варианте - высшая мера наказания (ВМН), но на следующий день Льва ознакомили с приговором, в котором говорилось, что он осуждён на 20 лет каторжных работ ( МТР ).
         Вот так, бездоказательно,  незаконно арестовали и осудили. Без предъявления вины. Просто так: «по политическим мотивам». Пюрбеев Л.А. был отправлен в сторону Воркуты, на остров Колугов, Хамер-ю. Его лагерный номер был 590. И работал в шахтах №18 и №19. Добывал уголь и руду. Много позже Лев узнал, что брат был отправлен в Казахстан. Там в районе Мангышлак добывали урановую руду. Оттуда брат уже не вернулся.   А как было на каторге? Об этом много уже написано. Ничего нового он добавить не может.  Отношение к политзаключённым было особенное, варварское, и наплевательское. Никаких свиданий, никаких передач. Да и откуда им взяться, если вся семья репрессирована, а  «другие родственники дружно от нас отказались».
      - В лагерь поступали газеты, приходила почта. И мы знали о переменах в стране, - с грустью рассказывал Лев Анжурович. - По случаю смерти  товарища Сталина нас выстроили на лютом морозе и ветре ( в марте в Воркуте ещё зима!) – это  ВОХРовцы демонстрировали свою преданность и верность отцу народов страны. Тогда у нас появилась возможность подать документы на пересмотр  наши «Дела». В 1955 году в зале администрации, в торжественной обстановке, несколько осужденных получили документы о том, что они реабилитированы. Лев был тоже в этом списке.  Однако, прошло несколько дней, а его не отпускали на свободу. То паспорт не готов, то не могут его получить. Полковник Хлыстов откровенно издевался, упиваясь своей властью. А когда Пюрбеев возмущался, грозился отправить  опять на зону. И его всё-таки отправили… на спецпоселение! Где он провёл ещё два года.  И опять без предъявления обвинения! Опять совершили незаконное задержание! Пришлось снова писать и добиваться справедливости.
        И так, летом 1957 года Пюрбеев Лев Анжурович со справкой о том, что он освобождён из мест лишения свободы и реабилитирован, вышел на,  так долго ожидаемую,  свободу.   И сразу осуществил свою главную мечту - восстановился в институте. Так же – на 2-й курс. Однако!    Перед началом учебного года студенчество ВУЗа устроило митинг протеста.  Они требовали отчисления студента – каторжника. Он им «не ко двору». Оказывается, такой же митинг был устроен и в дни его ареста шесть лет назад.  Однокурсники тех лет уже разлетелись по стране. Друзья не объявлялись.  Пришлось объяснять старосте  новой группы, что он реабилитирован, так как сам ни в чём не виновен. Не помогло. Очень яростно свою неприязнь проявляли  девушки. Они  демонстративно покидали лекции. Учиться в институте было очень трудно, морально. Но Лев выстоял. Учился успешно. Курсовые работы были выше похвал. И на последнем курсе, после разоблачений в ЦК Никитой Сергеевичем Хрущёвым «заблуждений и вредительства» Сталина, в институте очень круто изменилось отношение к студенту-катаржанину.       В 1960 году, защитив диплом на «отлично»  Лев Анжурович был направлен в ЦКБ Васильевского острова, где занимался радиоэлектроникой. Немного позже, как  успешного, инициативного специалиста переводят в секретный отдел радиоэлектроники. Кстати, документ о переводе был подписан Н.С.Хрущёвым. За время работы в этом отделе Лев Анжурович вносил неоднократно ценные рацпредложения в «Комитет по радиоэлектронике РФ».( Я видела эти документы). И в этом коллективе   он очень высоко ценился как классный специалист,  у него был  высокий авторитет. Лев уже тогда предлагал создавать микросхемы, т.е. создавать компьютеры более высокой технологии.
           В те годы (1962-63гг.) в Москве было начато строительство  мощного, современного  телевизионного центра, в районе Останкино. А в это время  Лев Анжурович, продолжая работать в Ленинграде, изобрёл  прибор: «Следящая система, для телевидения» . На это изобретение есть авторское свидетельство. Надо отметить, что у талантливого инженера было множество полезных изобретений, о чём свидетельствуют документы. О его изобретении для «Останкино» стало известно руководству стройки и Льва официально пригласили оказать помощь  в этом вопросе.  Командировали. В Москве  так высоко оценили его талант изобретателя радиоэлектронщика, что приняли в дирекцию строительства телевизионного центра (ТЦ). Он принимал непосредственное участие в оборудовании и установке телевизионного технического центра. На высоком уровне Московского правительства было принято решение оставить такого специалиста в Москве. Выдали ордер на квартиру на Котельнической набережной.   А позже, когда строительство ТЦ шло к завершению, Лев Анжурович получил предложение от Министерства просвещения: создать комплекс, «Учебно-производственный комбинат по радиоэлектронике», (УКП), во Фрунзенском районе. Телецентру  были необходимы кадры для обслуживания всего комплекса этой техники.   Министр просвещения издал приказ для РК КПСС Фрунзенского района об оказании помощи Пюрбееву Л.А.,  и создания  необходимых условий в организации УПК.   

            Лев Анжурович создал такой УКП, которым затем руководил 10 лет. Работая руководителем, продолжал изобретательскую деятельность. Например, изобрёл игральные автоматы. Писал в научные журналы свои статьи. Например: «Политехническое обучение радиоэлектронике". А в УКП курсанты получали специальности по 27 профессиям. Вспомнили о нем и на Родине. Его пригласили в Государственный Университет города Элиста читать лекции по радиоэлектронике. Три года Лев Анжурович, как старший преподаватель, читал лекции в университете (1968-70гг).  В этот период о нем был создан учебный фильм, показывали работу УКП, которым руководил талантливый инженер. В местных газетах «Курьер», «Элестинский вестник» появилась статья - «Последний каторжанин Советского Союза». Но сотрудники КГБ  города Элиста снова припомнили  ему отца и не дали  спокойно работать. Он прекратил свои лекции на Родине. Но Калмыкия всё-равно гордилась своим земляком.  А работая в УКП, Лев Анжурович написал диссертацию: «Устройство для сборки учебных полупроводниковых систем» -1977 год, и эта работа имела практическое применение. ( Я видела эту работу, с фото и схемами).
            1981год. Министерство Приборостроения и автоматизации СССР приглашает Пюрбеева Льва Анжуровича на должность ведущего инженера.  По инициативе министра Шкаборня М.С.   были подготовлены документы на государственную награду - орден Трудового Красного знамени, «за выдающиеся успехи Пюрбеева Л.А. в радиоэлектронике, за внесённый вклад в подготовку специалистов».  Однако! Опять «чёрное пятно» в биографии напомнило о себе и лишило его этой награды.  Документы вернулись.
         1991 год.    Период «ПЕРЕСТРОЙКИ» был на пике своих деяний: скороспелые решения,  процесс разрушения страны и политического, и экономического. Тупое безразличие к судьбе Страны, а уж людей – тем более. В результате Министерство Приборостроения и автоматизации было закрыто. Лев Анжурович пополнил ряды пенсионеров.
       1993год.  Однажды, собравшись со своими товарищами, единомышленниками, обсудили проблемы последних событий в стране, и продолжающейся несправедливости,   приняли   решение: объединиться, чтобы общими усилиями восстановить справедливость и не допускать подобного в дальнейшей жизни. Откликнулось очень много пострадавших. Со всех уголков страны. Лев Анжурович создал и зарегистрировал партию «Жертв политических репрессий РФ». И до нынешнего времени является Председателем этой партии. Да вот, здоровье подводит.
          Я познакомилась с доброжелательным, способным, талантливым, целеустремлённым человеком. У которого есть чувство собственного достоинства. Как известно, характер закаляется в бурях жизни. А у него этих бурь, ураганов и вообще – потрясений, было   полной чашей:  его лишили детства, лишили родителей и опустили на дно общества, по сути, ещё ребёнком. Несправедливо, без предъявления вины, арестовали, когда учился на втором курсе: приговор, каторга, предательство друзей, родственников и так далее. Но Лев Анжурович  превратился в озлобленного мстителя. Ничто не сломило его как личность. Мало того - он продолжал активную жизнь и по мере возможностей  делал все, чтобы приносить обществу значимую пользу, используя свои способности изобретателя и таланты инженера. Охотно делился своими способностями, во благо развития страны, в которой он жил.   И вот теперь, в годы перестройки и демократизации, будучи зрелым, пожилым человеком, он остро ощутил очередную несправедливость.  К тому же, «Чёрное пятно» в его биографии, которое ещё в 1955 году  было реабилитировано, всю жизнь преследовало  его самого, как и многих его знакомых и земляков. Этот факт негативно отражался также на его детях. Надо сказать, что у Льва Анжуровича четверо детей. Два из них – усыновлённые. Теперь это дипломированные, успешные специалисты.
          На мой взгляд,  этот человек живой пример  стойкости духа, мужественности, целеустремлённости, поборник справедливости. Есть все основания им гордиться. Имя этого человека обязательно надо увековечить- такой яркий пример преданности Родине!   
    Сейчас  он занимается своим здоровьем, ведь ему скоро будет восемьдесят шесть лет. Пусть у него всё будет хорошо!!! Он заслужил это.

    2013г.  апрель