Покаянный рассказ

        Давно это было. Лет уж тридцать пять тому. Была я молода,  гостила отпуск в деревне у своих родителей. Стоял август и был он в той замечательной поре, когда достаточно ещё и тепла, и света, трава зелена, деревья  без жёлтых прядей в листве, а ближайшее приближение осени выдают  лишь прохладные  росные  ночи  да  ставшие короче дни.
        В один из таких  дней, ближе к вечеру,  когда солнце было ещё высоко, мы с сестрой сгребали возле дома подсохшую отаву, скошенную накануне  отцом в последний раз за сезон. Мы складывали её в небольшую копну, чтобы завтра разбросать снова и досушить окончательно. Родители наши были ещё в силе, держали  коровку, а отава, как известно, для животных  - настоящее лакомство. Подсохшее сено шуршало под граблями, источая тонкий, непередаваемый аромат. Мы занимались делом, разговаривая и смеясь. Работа доставляла  нам  немалое  удовольствие. Рядом играл белокурый  хорошенький  Миша  – мой первенец, первый племянник  моей юной  сестры, первый внук моих родителей.  Наша мать, Мишина бабушка,  неподалёку, возле тесового  сарайчика, кормила  кур. 
        Мы не заметили, как она появилась - эта чужая незнакомая старуха, одетая в какие-то  немыслимые штаны  и вытянутую заштопанную кофту. Сухая коричневая кожа лица, глубокие морщины, за плечами - старый  вещмешок, так называемый «сидор», на костлявых ногах - резиновые галоши. Подошла и остановилась на перекрёстке, метрах в десяти.                - Девки, а куда это я попала? Какая  это  деревня? - спросила она и надсадно, с хрипом закашлялась. Мама, увидев незнакомку, подошла к нам.                - В грибы пошла да заблудилась…»,- пояснила старуха. Именно так, - «в грибы» или «в ягоды», а не «по грибы» или «по ягоды», говорят в нашей местности.                - А сама - то откуда будешь? - спросила мать, назвав нашу деревню.                - Ширковская я.  Вон куда маханула!  КилОметров девять лишних прошла, - пояснила  та, ставя ударение на втором слоге и не переставая заходиться в кашле. В горле её при этом что-то булькало и переливалось. Старуха пошарила в кармане кофты, достала пачку «Беломора». Вытащив  губами  папиросу, дрожащими руками долго ловила спичку в маленьком коробке.                - И куда ж ты теперь? Скоро вечер, не успеешь уже. Оставайся,  ночуй, а утром пойдёшь, - предложила  мама. Не помню, ответила ли что на это незнакомка,  помню только, что я, придвинувшись ближе к матери, в полголоса  стала  лихорадочно ей доказывать, что старуха непонятно откуда и непонятно кто, кашляет без перерыва. А может быть у неё туберкулёз - а в доме ребёнок.  Зачем, дескать, ты её на ночь оставляешь?  Тут и сестра моя, сама ещё школьница, любившая Мишу безмерно, стала на мою сторону.  Мама ничего не ответила на мой  выпад, а только как-то  по-особенному  посмотрела.                - Подожди, - сказала она старухе,- Сейчас добегу до Мишки Краснухина, если не пьяный, он тебя на тракторе довезёт. Я ему завтра «красненькую» куплю, - и  быстро зашагала вдоль деревни. Через скорое время донёсся характерный  звук заводящегося двигателя. Мама и после этого нам с сестрой ничего не сказала, но весь вечер была  какой-то тихой и разговаривала совсем  мало.
        С тех пор прошло немало лет. Мой белокурый хорошенький Миша давно вырос и успел превратиться в лысеющего мужика, совсем старенькой стала наша мама, у сестры двое взрослых сыновей и она  дважды  бабушка. Думаю, давно уже истлели косточки той старухи, да и я сейчас немногим моложе её, тогдашней.  Но чем больше проходит времени, тем чаще  вспоминаю  я  тот случай. Как бы мне хотелось вернуться в тот далёкий августовский вечер, взять незнакомку за руку, провести в дом, посадить за стол, покрытый свежей клеёнкой, поставить перед ней кружку с молоком.  Но не изобрели ещё аппарата, который смог бы переместить нас по желанию в любое временное пространство и основное свойство времени – двигаться  вперёд. И только где-то в дальних закутках нашей памяти, в самых потаённых её отделах, как на полках архива, хранятся наши воспоминания, чтобы через время напомнить нам о том, где мы были неправы или кого-то обидели. Чтобы долгими  бессонными ночами стучать пульсом в воспалённых висках:                - Пом-ни! Пом-ни! Пом-ни!»

Апрель 2013.