Когда закончилось детство

 

“Очень надеюсь, что ты получишь это письмо и не будешь сильно на меня злиться.

Я очень расстроилась, когда узнала, что тебя забрали в армию. Надеялась, что это какая-то ошибка, или чья-то шутка, но твой друг, Элик, подтвердил, что это правда, и теперь я не нахожу себе места.

Я набралась храбрости, и попросила адрес твоей воинской части у твоего отца. Через неделю мне, наконец-то, исполнится шестнадцать лет. Я получу паспорт и приеду к тебе.

Пусть тебе это не покажется смешным, но я очень по тебе скучаю. Каждое утро, просыпаясь, я подхожу к окну, и подолгу смотрю на ваш балкон в доме напротив, в ожидании увидеть тебя, хотя прекрасно знаю, что ты сейчас находишься далеко, в другом городе.

Ты всегда считал меня ребёнком, и не относился ко мне серьёзно. Смеялся, когда два года назад я подошла и призналась тебе в любви. Я проплакала в ту ночь до утра. Злилась на тебя целых два дня. Но потом поняла, что не могу больше на тебя сердиться.

А ещё через год, на дне рождения Сабины, сестры Элика, я пригласила тебя на медленный танец, и ты не отказал. Я чуть не умерла от счастья. Обрадовалась. Думала, что ты меня, наконец, заметил.

Было темно, и я попросила тебя поцеловать меня. А ты посмотрел на меня, и по-обещал, что поцелуешь, когда мне исполнится шестнадцать.

Я очень-очень по тебе скучаю. Раньше я, хотя бы, могла видеть тебя. И мне этого было достаточно. А теперь...У меня, даже, нет твоей фотографии...Только, пожалуйста, не смейся. Я уже не ребёнок. 

Лейлуша

P.S. Ты помнишь своё обещание?”



Я получил это письмо 30 декабря 1977 года, находясь на втором месяце службы в рядах Советской Армии в первом учебном полку города Тбилиси.

Кто служил в армии знает, как дороги письма для солдат срочной службы. Особенно в первые месяцы. Я тоже с нетерпением ждал писем. Прежде всего от девушки, которая меня провожала. И, вот, пришло первое письмо. Лейлуша. Лейла. Смешная девочка из окна.

Первый раз я её заметил, когда мне было лет тринадцать. Я решил попробовать свою первую сигарету. Родителей дома не было, а бабушка мирно спала на диване. Взяв заранее припрятанную сигарету, я вышел на балкон и сделал свою первую затяжку. Естественно, меня всего перекосило, а от схватившего приступа кашля я чуть не задохнулся. Короче, не понравилось. Выбросил сигарету. Оглянулся по сторонам. И вижу, в окне дома напротив, какая-то девчонка, лет десяти, смотрит на меня и крутит пальцем у виска. Я ткнул указательный палец себе в грудь, спрашиваю её языком жестов, это я ненормальный? Она кивает головой. Я пригрозил ей пальцем, сделав серьёзное и суровое лицо. Она раскрыла широко рот и показала мне длинный язык. Я, разозлившись, стал грозить ей кулаком. Она опять покрутила пальцем у виска и закрыла окно. Я боялся, что моя тайна будет раскрыта, и как-то дойдёт до моих родителей, но ничего не случилось. Девочка меня не заложила.

Потом я стал замечать её у нас во дворе. И каждый раз она строила мне рожицы и показывала язык. Я подумал, что она чокнутая, и решил не обращать на неё внимания.

Потом, помимо её дежурного поста в окне, я стал замечать её в нашей школе на переменах, по дороге в школу и домой из школы. И каждый раз она, по-прежнему, показывала мне свой красный язык. А я, по-прежнему, не реагировал на её кривлянья. Ну чего? Я что, буду связываться с маленькой девочкой? Я вообще старался не смотреть в её сторону. Но, как-то получалось, что она всегда оказывалась перед моими глазами. Куда бы я не повернулся.

Так продолжалось года три. Я окончил девятый класс и перешёл в десятый. Отец отправил меня на лето в посёлок Мухтадыр, недалеко от Набрани (1), где мой дядя, лет пять назад, купил большой дом, и где наша родня иногда проводило лето. Вернулся в Баку, где-то, в середине Августа. В тот же день мы всем двором, мальчики и девочки, человек тридцать, пошли смотреть в "наш летний кинотеатр” клуба имени "Фиолетова" фильм "Ромео и Джульетта", в которой Джульетту сыграла очаровательная Оливиа Хасси. Естественно, пошли на единственный вечерний сеанс, который начинался с наступлением темноты. Накупили кучу семечек и оккупировали все задние сидения. Фильм был замечательным. Все ребята видели себя в образе Ромео, а все девчонки, соответственно, в образе Джульетты. В конце фильма все вышли из зала с плохим настроением. У девчонок, даже, были заплаканные глаза.

Всей гурьбой молча направились к нашему дому. У самого входа в наш двор меня окликнул парень с соседнего двора, который также ходил на "Ромео и Джульетту". Предложил организовать футбольный матч. Двор на двор. Мы часто "бились" с ними нашими дворовыми командами. Призом обычно был ящик лимонада, который покупала проигравшая команда.

Пока я с ним обговаривал детали предстоящего матча, все разошлись по домам… Кроме "девочки из окна".

Я только сейчас заметил, как она изменилась за те два месяца, что я отсутствовал. Выросла что ли. Преобразилась из маленькой противной девочки в красивую маленькую принцессу.
Я то привык видеть её или в окне, или в стандартной уродливой школьной форме коричневого цвета, которую носили все ученицы. Да ещё с двумя дурацкими косичками с большими бантами. А сейчас на ней был красивый шёлковый сарафан, который подчёркивал её стройную, красивую фигуру. Золотистые, чуть вьющиеся, волосы спадали ниже плеч. Проходя мимо неё, я невольно, на мгновенье, обратил свой взор и на её личико. Большие зелёные глаза, длинные ресницы, красивые губы и симпатичный носик. Почему-то вспомнился мультфильм из детства "Гадкий утёнок".
 
- Подожди, - окликнула она меня, когда я, пройдя мимо, отдалился от неё шагов на десять.

- Чего? - спросил я, остановившись и обернувшись к ней.

Она медленно, нерешительно подошла ко мне и посмотрела мне в глаза.

- Меня Лейлуша зовут, - произнесла она слегка дрожащим голосом.

- Лейлуша? - переспросил я с издёвкой.

- Лейла, - сказала она, ещё больше смутившись.

- А я Джавид, - уверенно представился я, показывая своё возрастное превосходство.

- Я знаю, - тихо, уже не глядя мне в глаза, сказала Лейла. - Я всё про тебя знаю.

- Да-a? … Ну, и чего Лейлуше надо? - продолжал я ей почему-то грубить, не понимая, чего ей от меня надо.

- Я хотела тебе сказать... Я... Ты мог бы проводить меня до подъезда? Там темно и мне страшно. Мне кажется, там кто-то прячется.

- Если страшно, то не надо так поздно гулять. Идём, - сказал я, сделав шаг в сторону её парадной, давая понять, что провожу её.

Мы молча прошли метров сто. Было действительно темно, но я точно знал, что никакой опасности у нас во дворе быть не могло.

- Всё. Никого нет и никто не прячется. Беги домой, - сказал я ей, когда мы дошли до её подъезда.

- Постой, - сказала Лейлуша, когда увидела, что я собираюсь уходить.

- Ну чего ещё? - недовольно спросил я. - Проводить до дверей?

- Нет, не надо, - тихо и не уверенно сказала она. - Мне надо тебе что-то сказать... Спросить...

- Так, сказать, или спросить? - не понял я.

- Тебе фильм понравился? - неожиданно спросила она.

Никогда не думал, что буду обсуждать фильм про любовь с ребёнком, да ещё с девчонкой.

- Понравился. Я книжку читал.

- И я читала, - почему-то обрадовалась она.

- Тебе сколько лет, ребёнок, что такие книжки читаешь? - спросил я, сделав ударение на слове "ребёнок".

- Я не ребёнок, - возмутилась она, - Мне через пять месяцев будет четырнадцать.

- Ага, а мне через пять лет будет двадцать один.

Она удивлённо, по детски, посмотрела на меня, не поняв моей иронии.

- А ты бы смог так полюбить, как Ромео? - спросила Лейлуша.

- Вот ещё! Буду я с тобой это обсуждать! Подрасти сперва. Всё. Пока, ребёнок.

- Я люблю тебя... Давай с тобой дружить? - не обращая внимания на мои слова предложила Лейлуша.

Я, в начале, рассмеялся. Но, потом, на секунду представил, как надо мной будут смеяться все дворовые ребята, если узнают про мою дружбу с Лейлушей, и мне стало очень страшно. Я, даже, оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никого вокруг нет, и нас никто не подслушивает. Если пацаны узнают, даже, про этот разговор, мне ничего не останется, как провалиться под землю.

- Ну, ты чокнутая! - закипел я от злости. - Я всегда знал, что ты чокнутая... И дура!

Я шёл домой, с надеждой, что никто, и никогда не узнает про "нашу дружбу" с Лейлушей. На кону стоял мой авторитет среди дворовых ребят, завоёванный кровью в уличных драках и в игре в футбол за дворовую команду, и мне не хотелось потерять его из-за какой-то чокнутой малолетки.


Через две недели начались занятия в школе. Время летело очень быстро. Наступил Новый Год. Потом пришла весна. Последний звонок. Выпускной вечер. Вступительные экзамены в институт. С Лейлушей, к моей радости, за всё это время, мы сталкивались очень редко. Но, дежурства в своём окне она не прекратила. Правда, и язык свой она мне больше не показывала. Только однажды, когда я гулял в парке с Наилей, девушкой с которой встречался, а она прогуливалась там со своими подружками, увидев нас, она сперва замерла на секунду, а потом, превратилась опять в противную девчонку, скривила лицо, показала нам язык, и стала громко смеяться. Наиле было очень интересно узнать, кто это? Я, в начале, хотел сказать, что это чокнутая с нашего двора. Но, затем, почему-то соврал, и сказал, что её не знаю.

Последнее лето “детства” подходило к концу. Я не добрал балы в институт на дневное отделение, но был зачислен на вечернее. А это значит, что скоро в армию, если отец не откосит. Мать с бабушкой атакуют его с двух сторон, чтобы он подключил свои связи. Он пока держится. Я не вмешиваюсь. Пусть всё будет - как будет.


В середине Сентября у Элика средней сестрёнки, Сабинки, был День Рождения. Я, как всегда, был приглашён. Купил большой букет красных роз, торт "Апшерон", бутылку красного шампанского "Жемчужина Азербайджана" и заглянул к девяти вечера.

- Пусть молодёжь побесится, - сказал Элик, провожая меня в кухню.

Проходя мимо столовой, он заглянул во внутрь, чтобы убедиться, что там всё в порядке.

Гости, в основном были Сабинкины одноклассники, которые бесились под музыку, включив магнитофон на всю катушку.

- Чтобы свет не выключали, - крикнул он кому-то в столовой.


Мы с Эликом выпили за Сабинку и перекинулись последними дворовыми новостями.

- В армию забирают? - поинтересовался Элик.

- Пока не знаю. Посмотрим, - нехотя ответил я, давая понять, что мне не хочется говорить на эту тему.

В кухню забежала взмыленная Сабина. Как она выросла! А ещё вчера "под столом бегала". Ну и время летит! Хотя, я и сам "вчера под столом бегал", а сейчас, вот, в армию должен идти.

Я передал Сабинке цветы и поцеловал в щёчку.

- Расти большая и красивая! - пожелал я ей.

- У вас там всё нормально? - поинтересовался Элик. - Мальчики не обижают?

- Элик, ну кто же её обидит? Все знают, что у неё брат чемпион республики по боксу, - пошутил я, с желанием, чтобы Элик, заменивший младшим сёстрам рано ушедшего из жизни отца, немного расслабился и перестал так сильно волноваться и доставать их своей строгостью.
 
- Э-элик, ну можно мы свет выключим? - попросила Сабинка, повиснув на шее у старшего брата. - Мы медленный танец хотим танцевать.

- Я же сказал, нет! - строго ответил Элик. - танцуйте при свете.

- Э-элик, ну кто же танцует медленный танец при свете? - продолжала клянчить Сабина.

- Да, разреши ты! Не будь таким тираном, - заступился я за Сабинку.

- Ладно, - с трудом пересилил себя Элик, - Только чтобы сильно не прижимались. Увижу - ноги повыдёргиваю… Всем!

Счастливая Сабина убежала в столовую, откуда через секунды зазвучал "Souvenirs" в исполнении Демис Руссос.

- Ты мне сестрёнку не порть! У тебя нет сестры и тебе не понять чувств брата, его ответственности, - тяжело вздохнув, сказал Элик.

- Хорош, Элик, не нагнетай. Ты рассуждаешь так, как-будто тебе не двадцать один год, а все сорок.

Не успел Элик мне ответить, как в кухню опять вбежала Сабинка.

- У нас сейчас будет белый танец, а мальчиков не хватает. Ты не потанцуешь? - спросила Сабина, обращаясь ко мне.

Я посмотрел на Элика. Он кивнул головой. Сабина, взяв меня за руку, потащила в столовую, где я, к своему удивлению, среди гостей заметил Лейлушу.

- А эта что тут делает? - спросил я, указывая головой на Лейлу.

- Лейлуша? Так мы же одноклассницы. Подружки, - весело ответила Сабинка и включила музыку.

Демис Руссос запел "It's Five O'Clock" и в центре комнаты стали образовываться пары танцующих.

- Сделай мне ещё один подарок, потанцуй с Лейлушей, - попросила меня Сабина.

- Я думал, ты меня приглашаешь на танец. Или это не так? - удивился я просьбе Сабинки.

- Я тебя только в столовую заманила, а танцевать с тобой хочет Лейлуша, - объяснила она.

- Так, ведь, ты сказала танец - белый.

- Она стесняется. Боится, что ты ей откажешь.

Я вспомнил последнюю сцену, которую нам с Наилей устроила в парке Лейлуша, когда она стала строить нам рожи и истерично смеяться.

- И правильно делает, что боится. Не буду я танцевать с этой чокнутой. Не-ет! Не буду.

- Ну, пожалуйста. По-жа-луй -ста. У меня, ведь, сегодня День Рождения, и мне отказывать нельзя, - не отставала Сабинка, дёргая меня за руки и жалостливо смотря в глаза.

- Ладно, - сдался я.

- Сейчас, - радостно сказала Сабина, и поцеловав меня в щёку, порхнула в сторону Лейлуши, и стала ей что-то шептать на ухо.

Лейлуша посмотрела в мою сторону и стала медленно приближаться ко мне. Я, тяжело вздохнув, пошёл к ней на встречу.

- Можно тебя пригласить на танец? - неуверенно спросила она.

Я, ничего не ответив, обхватил её талию. Она положила руки мне на плечи и мы медленно, в такт музыки, стали кружиться.

Несмотря на то, что за прошедший год Лейлуша ещё больше похорошела и почти что сформировалась в красивую девушку, я по-прежнему видел в ней только "гадкого утёнка" из окна.

Она осторожно опустила голову мне на плечо и я ощутил в области шеи её горячее дыхание. Было как-то неловко, но в тоже время неожиданно приятно.

- Поцелуй меня, - попросила Лейлуша, когда танец стал приближться к концу.

Если бы на её месте была бы какая-то другая девчонка, я наверное бы и поцеловал. Но, это же была та самая чокнутая девочка из окна! Она по-прежнему оставалась для меня ребёнком, и как девушку я её не воспринимал. Тем более, что она оказалась подружкой Сабинки. И если я её поцелую, то завтра весь двор будет знать, что я с малолеткой целуюсь. Не-ет, такого "счастья" мне не надо.

- Когда шестнадцать лет тебе будет, тогда поцелую, - вышел из положения я.

- Обещаешь? - тихо спросила Лейлуша.

- Обещаю, - соврал я.


Через неделю после Сабинкиного Дня Рождения, не дождавшись начала занятий на вечернем отделении института, я уехал искать счастья в Ленинград. Думал зацепиться там. Но, не вышло, и в конечном итоге я вернулся в Баку, откуда меня всё-таки забрали в армию.



Читая в курилке письмо Лейлуши и забывшись в своих воспоминаниях, я не заметил, как ко мне подошёл комвзвода сержант Коваль. А по-простому - Серёга. Мне дико повезло, что Сергей оказался бакинцем, который с первых дней взял меня под свою опеку и не дал мне познать все "прелести" дедовщины.

- Из дома? - спросил он, присаживаясь рядом и закуривая.

- Почти-что, - ответил я, не вдаваясь в детали.

- Скучает? - спросил Серёга, подумав, что письмо от моей девушки.

- Хочет приехать, - сказал я, и поймал себя на мысли, что подумал о Лейлуше как о своей девушке.

Интересно, а куда делся гадкий утёнок? Остался в детстве? И почему мне стало совсем наплевать, что мне не пишет Наиля?

- А сам бы не хотел в Баку смотаться на пару дней? - прервал мои мысли Сергей.

Вопрос Серёги был больше похож на предложение, поверить в которое я не мог.

- Издеваешься? - обиделся я на земляка.

- Нет, я серьёзно, - спокойно ответил Серёга.

- Но как? - спросил я, видя что комвзвода не шутит. - Кто меня отпустит?

- Никто тебя официально, конечно, не отпустит. Но, я могу так сделать, что тебя два дня никто искать не будет.

- И что? - не понимал я.

- Блин, какой ты не понятливый! Ты Новый Год дома встретить хочешь? Девушку свою обнять хочешь? - спросил Серёга.

- Хочу, - ответил я, всё ещё не понимая, как это произойдёт.

- Тогда слушай сюда, - с деловым видом начал Сергей излагать свой план.

А план его оказался очень простым. Тридцать первого Декабря и первого Января в учебке, кроме дежурного по части, не будет никого из офицерского состава. В роте он меня прикроет, и никто не заметит отсутствие солдата-новобранца. Сейчас около девяти вечера. У меня есть два часа, чтобы сесть на одиннадцати часовой поезд Тбилиси - Баку, который делает остановку в пятнадцати минутах ходьбы от нашей части, и быть в Баку к восьми утра тридцать первого. Встретить Новый Год, и сесть первого Января на вечерний поезд Баку-Тбилиси, и успеть в часть на утреннее построение второго Января.


- Деньги есть? - спросил Серёга видя, как я в замешательстве обдумываю его предложение.

- Есть, немного, - говорю я, машинально залезая в карман за деньгами.

- Ты что, совсем!!! - обиделся Сергей. - Деньги дашь проводнице. Десятки будет достаточно. Она тебя пристроет на ночь.

- Из вагона до самого Баку не выходи, чтобы на патруль не нарваться. Лучше всего переоденься в гражданку, - продолжал делать наставления Серёга. Ну всё, беги. И помни, я тебя прикрываю до утреннего построения второго января. Если не успеешь - твои проблемы.

- Спасибо, Серый! С меня коньяк, - поблагодарил я земляка за новогодний подарок.

- И "Marlboro"! - добавил Сергей.

- Блок "Marlboro"! - радостно согласился я.

Всю дорогу, до самого утра я не сомкнул глаз. Почему-то сильно волновался, хотя и был очень счастлив, что еду домой. Возвращался домой, в родной город, я не первый раз, но того ощущения, которое я испытал в то утро тридцать первого января 1977 года, я больше никогда не испытывал.

Пару кварталов от железнодорожного вокзала до нашего дома я буквально пролетел на крыльях. А вот и наша улица... Наш двор... Наша парадная... Наша дверь.. Звонок...

Жму дверной звонок...Слышу медленно приближающиеся шаги за дверью.

- Кто там?

Узнаю родной голос бабушки.

- Папа римский? - отвечаю я.

Я всё время так ей отвечал, когда забывал входные ключи и приходил домой поздно.

- Меним балам(2), - говорит бабушка, отворив дверь и слегка покачиваясь от счастья.

- Няняшка(3)! - говорю я и, зайдя в квартиру, загребаю её в свои объятия.


Родителей дома нет. Они поехали на рынок. Оттуда планировали навестить некоторую родню. Будут только к обеду.

Я принимаю душ, а бабушка тем временем заваривает чай и открывает баллон моего любимого инжирового варенья.

Мажу себе огромный бутерброд с маслом и накладываю на него инжир. Ем, запивая горячим чаем. Наконец-то нормальный завтрак за последние два месяца!

Позвонил Элику, но никто не подходил к телефону.

Вышел на балкон и закурил сигарету. Посмотрел на окно Лейлуши. У окна никого не было.

Докурив, вернулся в квартиру и набрал к Аташу. Я знал, что он начал учебу в военном училище в Оржиникдзе, но всё же надеялся, может ему удастся приехать домой на Новый Год. Трубку взяла его бабушка, и сказала, что Аташ не приехал.

Появилось желание позвонить Наиле. Набрал её номер, но передумав, дал отбой. Было обидно, что она за два месяца мне ни разу не написала. Поговорить с ней, конечно, надо. Решил позвонить ей вечером.

Как же хорошо быть дома! Спокойно. И всё такое родное.

Прилёг на диван расслабившись, и не заметил, как отрубился в глубоком сне.

Проснулся около трёх, когда вернулись родители. Очень обрадовались увидев меня дома. Но потом стали беспокоиться, что если в моей воинской части обнаружат моё отсутствие?

Успокоив их как мог, решил выйти и пройтись по городу. Кстати и коньяк надо купить для Серёги и за " Marlboro " съездить на "Кубинку".

По дороге зашёл к Элику. Дверь открыла Сабинка. Очень обрадовалась увидев меня. Элика дома не оказалось. Ушёл за недостающими продуктами для новогоднего стола.

- Заходи к нам вечером, - попросила Сабина. - Будут только свои.

- И подруга твоя будет? - спросил я почему-то немного смущаясь.

- Лейлушка? Конечно будет! - радостно ответила Сабинка, при этом сделав такое выражение лица, которое говорило, что ей известна кое-какая её тайна. – Она, вообще-то, уже два часа, как должна была прийти и помочь мне с салатом и "шубой". А её всё нет и нет. Я уже раз десять к ней домой звонила. Никто не отвечает на звонки. Как я одна без неё со всем управлюсь?

Информация Сабинки о неожиданной "пропажи" близкой подружки, напомнило мне о письме Лейлуши, которое я получил накануне, где упоминался её визит ко мне в Тбилиси. Неужели эта чокнутая всё же поехал ко мне в часть?! Чёрт! Она же точно чокнутая! И она на самом деле может поехать!

Я представил себе, как она спрашивает меня на КПП. Меня начинают искать. Обнаруживают мою пропажу. Мой арест... Трибунал... Дисбат...

- А родители её что говорят? - спросил я, испугавшись возможной перспективы.

- У неё нет родителей, - тихо сказала Сабина.

- Что за глупости! У всех есть родители! - разозлившись, почему-то, на Сабинку, нервно сказал я. Но, увидев как она расстроилась, понял, какую глупость я сказал.

Их с Эликом отец умер, когда она была совсем маленькая, а мама скончалась год назад.

Увидев, что Сабинка сейчас заплачет, я стал её успокаивать.

- Прости, - сказал я виноватым голосом. - Все мозги растерял в этой армии. Пожалуйста не плачь.

- А я и не плачу, - сказала Сабина, вытирая рукавом халатика выскочившие из глаз две слезинки. - Родители Лейлуши погибли, когда ей было всего три года. Они были геологами. Вертолёт, в котором они летели домой из экспедиции врезался в гору и упал в ущелье. Все погибли. Она их совсем не помнит.

Известие о трагической гибели родителей Лейлуши меня сильно расстроило. Мне, даже, стало стыдно, что я называл Лейлушу чокнутой. Я впервые задумался о том, как же мы мало знаем о людях, которые живут вокруг нас.

- Так, она что, сирота? И у неё никого нет? 

- Почему никого нет? У неё бабушка есть. Она с бабушкой живёт. Правда, последнее время бабушка больше лежит. Сердце, - слегка вздохнув, сообщила Сабина.

- Так, надо к ней сходить и узнать. Может помощь нужна какая, - предложил я.

- Слушай, а может ты и сходишь. Узнаешь, что там? Почему Лейлуша не идёт? - попросила Сабинка, - Мне столько надо по дому сделать! Голова кругом идёт.

- Ладно, схожу сейчас, - ответил я, задумавшись на секунду, и начал спускаться по лестнице.

- Скажи Лейлуше, чтобы немедленно бежала ко мне, - крикнула вдогонку Сабинка.

- Хорошо... хорошо... Скажу, - поворчал я немного.

- Четвёртый подъезд, третий этаж слева от лестницы, - продолжала кричать мне в след Сабина.

- Да, знаю я... знаю, - ответил я уже только себе. - Как не знать? Столько лет наблюдаю, как она за мной… наблюдает.


Поднявшись на третий этаж четвертого подъезда я стал нажимать на дверной звонок, изредка прислушиваясь, если какие голоса или движения в квартире. За дверью было очень тихо, что говорило, что дома, по видимому, никого нет. Тогда я решил, сперва купить обещанный Серёге коньяк, пока магазины ещё открыты, съездить на Кубинку(4) за "Marlboro", а уже потом, на обратном пути, опять "достучаться" до Лейлуши.

Когда я вернулся через час, в квартире, по-прежнему, никого не было. Но зато открылась дверь квартиры напротив. Женщина возраста моей мамы поинтересовалась, кого мне надо?

- Мне Лейла нужна. Вы не знаете, где она может быть? - вежливо спросил я её. - Я уже второй раз прихожу, а дверь никто не открывает.

- Ничего плохого думать не хочу. Думаю они сейчас в больнице. Под утро у Фатимы, бабушки Лейлуши, был сердечный приступ. Приезжала "скорая" и её забрали. Лейлуша поехала с ней. Дай Бог, чтобы всё обошлось, - сообщила соседка, сделав печальное лицо.

Лейлушу стало очень жалко. Бедная. Что станет с ней, если с бабушкой что-то не хорошее случится. Я молча спустился по лестнице, раздумывая, что мне делать?

На часах было уже около шести вечера. Времечко летит!

Во-первых, надо сообщить Сабинке, чтобы подругу не ждала, и справлялась с приготовлениями сама. Во-вторых, наверное, надо попробовать узнать куда повезли на машине скорой помощи бабушку Лейлы. Поддержать её как-то.

Занёс коньяк и сигареты домой. Поужинал слегка и "пообщался" с родителями. Взял ключи от отцовской машины, с намерением поехать в "Семашко" (5), куда обычно отвозят по вызову скорой жителей нашего района.

Пока меня не было звонил Элик.

Забежал к Элику. Сабинка сказала, что он приходил, и опять убежал поздравить своего тренера с Новым Годом. Будет к девяти часам.

Рассказал Сабине, что мне удалось узнать про Лейлушу. Она опять расстроилась.

- Поеду в "Семашко", может узнаю чего, - сказал я, успокаивая её.

- Я с тобой, - решительно сказала Сабинка.

- Нет, ты лучше оставайся дома. Ещё не факт, что они в "Семашко". А так, может она тебе сама позвонит. Я быстро туда съезжу и позвоню если что. И не спорь, - убедил я Сабинку.

Как быстро летит время. Уже половина восьмого. Такое ощущение, что меня затолкнуло в водоворот и крутит по спирали не давая собраться с мыслями.

Приехал в Семашко. В приёмном отделении понимаю, что не знаю фамилии Лейлы. Как искать её бабушку?

Ели уговорил девушку из приёмной воспользоваться телефоном и позвонить Сабине.

- Гаджинская, - сообщила Сабинка. - Гаджинская Лейла. Бабушку зовут Фатима ханум.

Фатимы Гаджинской в "Семашко" не оказалось. Время - половина  девятого вечера. Я не знаю в какой больнице её искать.

Еду домой. Ставлю машину в гараж. Девять вечера. Пора идти к Элику. С пустыми руками не удобно. Бегу в гастроном за шампанским. Сталкиваюсь там с Наилей. Она стоит в очереди в кассу и держит под руку какого-то парня, поедая его своими невинными глазками. Увидев меня, чуть ли не отпрыгивает от своего кавалера, начинает глупо улыбаться, говорит что-то ему, и подходит ко мне.

- Нам, наверное, надо поговорить, - неуверенно говорит Наиля.

Не знаю почему, но я был рад, что увидел всё своими глазами, и избавил себя и её от лишних разговоров. Да, два месяца ждал от неё писем. Очень ждал. В голову лезли всякие мысли и сомнения в верности мне Наили. А теперь, вот, неожиданно рад, что у неё другой парень. Смешно, но правда.

- Наиля, с наступающим тебя Новым Годом! Много счастья тебе в Новом Году! - сказал я и поцеловал её в щёку.

Она от удивления захлопала ресницами, обернулась назад и посмотрела на ожидавшего её парня, потом опять посмотрела на меня, и чуть приоткрыла рот. Но я не дал её сказать ничего.

- Не надо Наиля. Зачем? Не нужно это ни мне, ни тебе. Разве не так?

Она пожала плечами, и повернувшись тихо ушла.


- Ну, наконец-то! - сказал Элик, открыв мне дверь и обняв по-дружески. - Дай-ка на тебя посмотрю.

Я искренне был рад снова видеть близкого друга.

- Похудел. Вас там, что не кормят? - шутя сказал Элик, встав в боксёрскую позу и имитируя хук слева, справа и в живот.

Я рефлекторно, как он меня учил, выставил защиту, согнув локти и чуть вытянув руки перед собой, прикрывая лицо и живот от возможных ударов.

- Не забыл, не забыл, - радостно сказал друг. - Давай, проходи. Надо выпить. За встречу. За уходящий год, и за наступающий.

У Сабинки всё уже было готово. Младшая - Севиль первая села за стол и терпеливо ждала, когда все усядутся и положат ей в тарелку её любимое блюдо - селедку под шубой. Мы расселись и наполнили наши бокалы. Лимонадом для девочек и шампанским для нас с Эликом. Наша хозяюшка - Сабинака наполнила наши тарелки всевозможной закуской.

- Жаль Лейлушки нет, - с грустью произнесла Сабина.

- Бедная девочка. Давайте выпьем за здоровье её бабушки, - предложил Элик.

Мы чокнулись нашими бокалами и выпили до дна. Не успели закусить, как зазвонил телефон. Элик поднял трубку. Звонила Лейлуша. Бабушку положили в республиканскую больницу в кардиологическое отделение. Кризис миновал, и сейчас ей уже лучше, но она ещё несколько дней должна находиться под присмотром врачей.


- Скоро будет. Забежит домой, переоденется и придёт, - объвил Элик, положив трубку.

Лейлуша пришла за полчаса до Нового Года. Увидев меня, она сперва замерла на секунду, потом на её уставшем лице появилась небольшая улыбка и нескрываемая радость. Сабинка, сводница, усадила её рядом со мной, и дав мне указание, поухаживать за подругой, убежала на кухню за горячими блюдами, прихватив с собой младшую сестрёнку. Вслед за ними куда-то вышел и Элик.

- Я знала... я знала, что скоро тебя увижу. Я тебе письмо написла, - уставшим, и в то же время счасливым голосом сказала Лейла.   

- Я знаю. Я получил его. Спасибо тебе, - сказал я, не скрывая своей благодарности.

- А у меня бабушка сильно заболела. Я так боялась, что она умрёт, - вдруг сказала Лейлуша.

Её большие красивые глаза наполнились слезами и казалось она вот-вот разревётся.

- Всё будет хорошо, - сказал я, взяв её за руки. - Вот увидишь. Бабушка обязательно поправится.


Я смотрел на Лейлушу, и поймал себя на мысли, что больше не вижу в ней гадкого утёнка.

- Давай выйдем на балкон, мне что-то воздуха не хватает, - попросила Лейла.

У неё было очень бледное лицо. Наверное сказалась бессонная ночь, проведённая в переживаниях за бабушку.

- Мне так спокойно рядом с тобой, - сказала Лейла, когда мы оказались на балконе.

Дул бакинский декабрьский ветер и было прохладно. Я не знаю, какие чувства охватили меня в этот момент, глядя на это хрупкое создание, но у меня возникло огромное желание защитить её, и оберегать от всего, что могло причинить ей боль.

Я сделал пол шага к ней навстречу и обнял за плечи. Она тут же обхватила меня руками и крепко прижалась ко мне.

- Мне так хорошо, - тихо произнесла она

- Мне тоже.

Она чуть отстранилась от меня и посмотрела мне в глаза.

- А мне неделю назад исполнилось шестнадцать, - игриво сказала Лейлуша. - Ты помнишь своё обещание.

Я наклонился к ней, чтобы поцеловать в губы. Она чуть потянулась ко мне и закрыла глаза. Я сразу почувствовал - это были губы принцессы.

- Голубки, вы идёте? Скоро двенадцать! Пора встречать Новый Год! - позвала нас Сабинка из комнаты.

- Идём! - почти одновременно крикнули мы, едва разомкнув наши губы.







1. Набрань - Курортная зона в Азербайджане на берегу Каспия.
2. Меним балам - мой ребёночек.
3. Няняшка - бабушка (ласкательно).
4. Кубинка - район в городе Баку, где в советское время можно было купить буквально всё.
5. Семашко - Городская клиническая больница.