О любви. Листопад

    Она была на вернисаже. И присмотрела работу. Художник написал весну нежную, солнечную. Еще без буйства зелени. С набухшими почками, с упругими ветвями. «Прелесть», – улыбнулась она, вышла на улицу ... И шагнула в осенний листопад. Осенняя фантазия ей тоже нравилась – жаркое багряное, золотое, оранжевое, палевое. Как в женщине, которая еще любит или ищет любви. И надеется...

   Зашла выпить кофе в небольшой уютный ресторан. Заказала большую чашку капучино и фруктовый десерт. Она любила этот ресторан и садилась всегда у окна. Когда - то напротив окна была озорная детская горка, а ресторана не существовало. Любимый приходил на свидания в полушубке, теплых варежках. Они не катались, просто ходили вокруг горки, и дети кричали: «Мешаете!» И тогда они уходили в парк. Целоваться...

   Однажды она сказала:
 
    – Люблю зиму, потому что зимой появился ты. А ты – это навсегда. Да?
 
    Они были очень молодыми и не задумывались о том, что за зимой не всегда приходит весна. Нет, почки, конечно, распустятся и ручьи прозвенят, и подснежники расцветут, но что - то в морозы замерзнет, отомрет, как отмерла их любовь. Погибла... Не дожила до весны. И она разлюбила метели, январский белоснежный снег. И к горке никогда не приходила. Потом ее убрали. На душе стало легче. Почему - то легче! Позднее появился вот этот ресторан с идеальными белыми скатертями и нарядными стульями. С тишиной днем. Иногда так хочется подумать и расслабиться. Одной! Без друзей и знакомых.

    Он подошел к ее столу осторожно.

    – Можно даме составить компанию?

    – Зачем? – не поняла она, – мне хорошо одной.

    – А мне одному плохо, – серьезно сказал он.

    Седые виски и брови. Высокий. Когда - то красивый. Глаза с хитроватым прищуром. Она обожает такой прищур с юности – обманчивый, дурманящий, дерзкий.

    Улыбнулась и посмотрела в окно. Багряное, золотое, оранжевое. Нет, она не ищет любви. Все уже было. Было! Нежно и упруго, как ранней весной. Жарко и влажно, как летом после грозы. Шально и празднично, как в игривый листопад. С поцелуями на морозе – зимой. И болью, саднящей, не проходящей – тоже зимой! Было... Разве только чуточку тепла, чужого. С привкусом новизны! Чуточку свежих слов...

    – Я вас помню, – признался мужчина, – и даже был влюблен. Вы носили длинное серое пальто с большим капюшоном и мехом из чернобурки. Сумку из крокодила. Тогда это было редкостью.

    – Вы перепутали, – ответила она, – я всегда одевалась просто.

    Но было, было. Любимый привез из деловой поездки в Германию. Только зачем ему это знать?

    Они выпили по бокалу вина. А разговор все не получался. Он не смущался, что - то  правильное и умное говорил. И, наверное, было бы интересно, если бы она любила правильность.

    – Идемте в парк, – предложила она, – листопад сумасшедший. Красиво.

    – Это определенно вы, – оживился он, – помните, театр, спектакль по Мольеру... Наше знакомство. Я пригласил в гости, а вы хотели в парк.

    – Странно, – удивилась она, – не помню. И что же? От парка вы, наверное, отказались... Ветер, листья в лицо. Что там делать в этом парке, да? Вот если бы в постель.

    – Просто хотел угостить кофе, – обиделся он, – тогда ведь не было ничего, а мне привезли.

    – Скучно - то как, – подумала она, – уж если я его не помню, значит, был занудлив, сер. И прищур? Ну что прищур? Возрастное – веки опустились. И тепло... Какое от него тепло? Сейчас расскажет о жене, внуках. А за окном такой листопад! Идти, прятать лицо в капюшон, ловить листья. Оранжевый, значит, к счастью. Золотой – к деньгам... Дома встретит муж и немного пошумит. Скажет, что привез грибов и уже нажарил, а они остыли, потому что не надо так долго болтаться. Привычное домашнее тепло...

    – Не поняли, – волновался мужчина и назвал ее по имени, – кажется, что я скучный. Зануда... Это не так, но откуда вам знать! У вас тогда был громкий роман. Никого не замечали. Ну давайте пойдем в парк и помолчим, если не о чем будет говорить.

    Благородные седые виски и брови. Никакого второго подбородка. И веки не висят. Наверное, все – таки не скучный. Чего она напридумывала? И вообще, если хочется тепла, чужого, при чем тут веки?

    – В следующий раз, – пообещала она, – в следующий! Уже поздно, я позвоню. Какой у вас номер?

    – Лучше я вам, – замялся он.

    – Осторожный, – поняла она, – будут длинные паузы, редкие встречи. Ради чего? Ах, тепло! Новизна ощущений. Ну, вот купит она эту прекрасную работу с нежной,  упругой весной. Улыбнется! Тронет кончиком пальца набухшую почку. Вспомнит свою весну и, может быть, забудется холод зимы. Этот мороз, который она помнит всю жизнь. Всю жизнь. А чужое тепло обманчиво! У родного очага надежней. Сколько лет спасает от мороза.

   На улице поймала оранжевый лист. И подарила мужу. К счастью! А он сказал:

   - Болтаешься неизвестно где, а грибы остыли.

   Листик, не глядя, положил в книгу...