Отъезд из Ленинграда в Казахстан

Мамины воспоминания.

После окончания Ленинградского Медицинского Педиатрического института в 1947 году, я была направлена на работу в Казахстан. Туда же была направлена чуть ли не треть нашего выпуска. Мне, конечно, очень не хотелось уезжать из Ленинграда, поэтому я тянула свой отъезд до конца сентября. Проводила всех тех, кто должен был уезжать, имевших в основном направление в Белоруссию. Из нашей группы в десять человек в Ленинграде оставалось только три человека. Надя Лопатина – в аспирантуре на кафедре биохимии, Зина Молодушкина – в ординатуре на кафедре Детской хирургии и Тоня Кирьянова, вышедшая замуж за военного, служившего в Ленинграде.
В конце концов, решилась ехать и я. У меня нашлись попутчицы – ещё две студентки с нашего же курса, тоже долго, как и я тянувшие с отъездом.
Первоначальное направление у меня было в город Усть-Каменогорск, у моих попутчиц – в какие-то другие города Казахстана. У одной из них в столице Казахстана Алма-Ате жила родная тётя. Она была врач и заведовала каким-то детским медицинским учреждением. Мы решили сначала поехать в Алма-Ату с целью – с помощью этой тёти попасть в Министерство здравоохранения Казахстана и попытаться изменить место своего назначения на другой какой-нибудь город, но в один и тот же для всех нас. В душе же мы, конечно, мечтали о возможности остаться в Алма-Ате.
Я уезжала из Ленинграда надолго в первый раз в жизни. Поэтому дорога меня очень пугала и я уходила из дома буквально вся в слезах, оставляя на крыльце тоже плачущую маму, которую мы не взяли на проводы на вокзал, боясь расстроить её ещё больше – у неё было больное сердце.
Меня провожали Женя и Андрей, один из друзей военных лет. Андрей тащил на плече мой багаж: большую старинную бельевую корзину. Обшитую сверху материалом по правилам багажа. Багаж надо было сдать до отхода поезда, поэтому мы выехали из дома заблаговременно.
На перроне вокзала меня провожала целая толпа молодёжи, человек пятнадцать – восемнадцать, в основном студенты Горного института, в котором с 1945 года училась моя сестра Женя. Студенты её группы ( в основном мальчики, вернувшиеся с войны) все свои вечера проводили у нас дома, поэтому я успела с ними подружиться. Были среди провожающих ещё мои бывшие сокурсники, остающиеся в Ленинграде, некоторые из них пришли с мужьями, была ещё моя кока Маня и Боря Пейбо, мой друг – одноклассник, приехавший проводить меня с Севера, где он ещё служил.
Всех, кто уезжал из моих сокурсников по разным направлениям, главным образом в Белоруссию, я конечно тоже провожала. Все они уезжали в обыкновенных, невзрачных старого образца тёмно-зелёных вагонах. Поэтому, увидев на перроне Московского вокзала блестящий комфортабельный состав – «Голубой экспресс», я была приятно удивлена и даже сразу же перестала плакать. Прощание с провожающими было очень тёплым, запомнившимся мне на всю жизнь в мельчайших деталях. Боря Пейбо в форме моряка зашёл вместе со мной в купе и сидел там в вагоне до самой последней минуты до отхода поезда. Выскочив из вагона, он ещё долго бежал по перрону за поездом и последнее, что я увидела, уезжая из Ленинграда, была его фигура на краю платформы с поднятыми вверх руками сцепленными в кистях.
Прямого поезда из Ленинграда в Алма-Ату не было. Надо было делать пересадку в Москве. Я и мама очень волновались и боялись дороги, поэтому заранее написали жившей в Москве моей двоюродной сестре Але, сообщив ей дату и часы моего отъезда и номер поезда и вагона.
В Москве Аля встречала нас на перроне Ленинградского вокзала. Тут произошла не очень для нас  приятная ситуация с нашим багажом. Как только поезд подошёл к перрону, прямо подскочили носильщики со своими тележками, предлагая свои услуги. Один из них бойко подхватил наши чемоданы, водрузив их на свою тележку, а потом услужливо взял у каждой из нас и те небольшие сумки, которые были у нас в руках и тоже погрузил их на тележку. Сначала мы приняли это как знак доброго отношения к нам. Но когда стали расплачиваться с ним за каждое «место» на тележке, в том числе и за ручные сумки. И плата получилась довольно солидная, мы поняли, что носильщик нас просто облапошил. Аля, конечно, быстро разобралась в этой ситуации и очень стыдила за этот маневр носильщика «облапошившего бедных неопытных девчонок». Аля проживала в Москве вместе со своей семьёй: мужем Сергеем Ивановичем Бакастовым, морским офицером, двумя своими сыновьями-школьниками Аликом и Валиком и своей матерью Аграфеной Фёдоровной, которую она забрала к себе после окончания блокады Ленинграда, где та проживала одна после смерти своего мужа в блокаду.
Прежде чем отправится дальше, мы пробыли в Москве два дня. Аля поводила нас по Москве, показывая её достопримечательности. Особое впечатление произвели на нас вечерняя праздничная Москва, сияющая огнями и фейерверком по поводу очередного какого-то Дня и музей  подарков народа Сталину. Это было, пожалуй, моё единственное знакомство с Москвой, хотя за время моего пребывания в Казахстане, я ещё не один раз проезжала Москву транзитом, просто переходя с одного вокзала на другой. К тому же Аля вскоре переехала на постоянное жительство в Ленинград, и останавливаться мне было не у кого.