Димка и прошлое

                Из сборника  «Наш друг – Димка»
                <><><>
            
            – Слушай! А ты помнишь, что было в восемьдесят  шестом, – Димка   хлопнул дверью, разулся, прошел на кухню, бросил пакет в мойку. Пахнуло рыбой и рекой.
            Я вопросительно кивнул на пакет.
            – Щука. Спускаюсь по лестнице, к тебе собрался, сосед: «Дядя Дима, тебе нёс, возьми…» И улыбается паршивец. А я так и слышу, что он думает: «Сам-то не сподобишься съездить. Стар, поди?» Сосок с манной кашей! Забыл, как от палатки отойти пописать боялся, а теперь… «Дядя Дима…» Борзые все, блин!
            – С икрой? – я размышлял: что делать дальше с рыбой.
            – А я знаю? Наверное! А то бы чё он так подло ухмылялся?
            – Так давай я разделаю, – я встал.
            – «Давай…» В постель тебе её?  Бери – разделывай. Да убери куда-нибудь, а то вонота от неё.
            Я встал, вытряхнул из пакета щуку, взял нож и стал искать банку под икру: – Что хотел-то про «восемьдесят шестой»?
            – Да так! Просто подумал: «Что ты помнишь про этот год?»
            Я прикинул – сколько мне было лет: – Вроде, ничего не помню.
            – А про восемьдесят девятый что?
            – Так домой же вернулись. Живые. Его весь помню. С февраля и до… – я вспомнил восемьдесят девятый год.
            – А помнишь Валерку?
            Валерку я помнил. Он был немного старше нас. Димка его знал раньше, а я познакомился уже потом. Он воевал в Афгане и относился к нам, как к равным.  «Братишки!»
            Умер он в том же восемьдесят девятом. Осенью. Много народу было. Очень много.
            – Вот и я тоже не помню. А вчера что-то вспомнилось.
            – И что ты вспомнил?  … Подай соль, а то видишь руки… – я показал ладони.
            – Сразу сам не мог взять? Нашел лакея…  Не знал, что руки будут такими? – Димка вытащил большую солонку из стенки и поставил мне под правую руку.
            – И… – сказал я примирительно.
            – Вот и вспомнил я!.. – Димка подвинул пепельницу и закурил. –  Он мне рассказывал. А было так…
            «Тоже был апрель, и он с друзьями, втроем, собирались на озера. Молодые были – борзые. Машина была одна у них, в четверг, как обычно, собрались, а в пятницу – уехали. Планировали  захватить субботу, воскресенье, там три дня, а там «майские» и пятого на работу».
            Вот как было.  Я хорошо запомнил. В восемьдесят шестом это было…
            – И что? – я стал раскладывать икру, удаляя пленку. – На каких озерах-то были?
            – Не помню. Да, он, вроде, и не говорил.
            – Ну, и…
            – Запряг?
            А когда вернулись – у  всех были повестки в военкомат. А их-то не было… В тайге были… Они  пятого туда. А им – «поздно, идите гуляйте…» Понял?
            – Димка!.. Ты чего вола водишь?
            …Через два часа икра будет готова. Рыбу заберешь домой или в холодильник убрать? – я повернулся к Димке, держа в одной руке банку с икрой в другой нож.
            – Нужна она мне?.. Оставь себе.
            – Ну, и…
            – Ты, блин, чё привязался – «ну и ну…»
            – И…
            – В Чернобыль их  хотели тогда отправить,  а они рыбу ловили, не знали – не пришли.
            ...Но настояли. Отправили их вдогонку всех троих.
            …Двоих-то мы уже не застали. Только Валерку.
            Я хорошо помнил Валерку – лысого, худого, всегда улыбающегося парня.
            – Ты про что? – я сел за стол.
            – Да, так… Не про что. Просто вспомнил Валерку.
            Вот и нас тоже трое. А вот… А вот если бы не они были, а мы?..
            Мы бы ведь тоже военкомат на рога подняли бы? А?..
            Я молчал. Я представил себя, Димку, Вовку… и почему-то решил про себя: «Подняли бы!» Но ничего не сказал.
            – И вот нахрена все это? А?.. – Димка огляделся по сторонам. – А?..
            Вот нахрена все это Валерке? Мне, тебе, Вовке… Если в результате все так, как есть!..
            Димка опять закурил и стал смотреть в окно.
            «А нахрена все это было нужно Валерке, его друзьям, нам?» – подумал я. – «И были ли те, кому это было «надо»?»
            – Вот чё молчишь? – Димка повернулся ко мне.
            – А что ты ждешь от меня? – огрызнулся я. – Жизнь. То было «там» и «тогда». Сегодня мы «здесь» и «сейчас». Как можно сравнивать? Это для дебилов – «вот если бы…»  Сам знаешь – нет такого. Либо что-то есть, либо чего-то уже никогда не будет.
            Ты-то что вдруг завелся?
            – А то! Надо запретить писать книги, снимать фильмы про то, чего сам не видел и не знаешь. Понял! Запретить! Как что написал – чего сам не видел – к стенке.
            Это же сколько вреда можно принести людям!.. Не видел сам, написал – к стенке.
            Ведь кто-то же подумает, что так и было. Подумает и что-нибудь допишет. Потом другой, третий… И вот тебе – Оскар. Восторги. Почитатели. Мигалка на крышу, которая у человека уже  съехала и упирается боком в землю. К стенке, блин!
            – Не получится. Дело не в том, кто что пишет – дело в том, кто, что и как читает.
            Вот твой Иван Ефремов!.. Ему, по-твоему, тоже надо было запретить писать? Или его все книги сегодня убрать от читателя.
            – Ты Ефремова не тронь. Ни как писателя, ни как человека. Сегодняшним ему до колена не подпрыгнуть. И не строй из себя дурака – прекрасно все понимаешь.
            Не об этом я…
            – О чем?
            – Ещё «понукни»… Ну, «нукни»!..
            – О чем ты, Димка!
            – А то… Не было бы «сегодня» без них. И без нас бы не было! И не надо из нас дураков делать! Понял! И дебилов не надо!.. Понял!.. Суки!
            …И из родителей наших не надо! Понял! И из дедов наших… Понял!
            И из меня не надо!  И из других не надо… Суки!
            Они все умные, а мы – дураки!
            – Кто? Ты про кого? – я тоже закурил.
            – А те, кто умным себя считает… Кто других учит.
            А самих не было ни в Афгане, ни в Чернобыле… А туда же…
            Пусть влезет в шкуру другого сначала, а потом учит…
            Болтуны, блин…
            – Ты что завелся-то? Вот без звонка приехал, а вдруг меня дома нет? – я старался как-то его успокоить.
            – Тебя нет – магазин открыт. Потом бы к Вовке поехал.
            Сколько прошло-то?
            – Чего?
            – Времени! «Чего»… Сам сказал, что «через два часа будет готова»…
            Блин! И масла-то сейчас путного не купишь! Солидол везде. Разве это масло?
            Раньше в школу мамка два бутерброда даст, так из портфеля дух… А сейчас – вонь.
            Та же корова только запах из другого места… Блин.
            …И ведь…Обрати внимание – все молчат. Все! Только вот эти пупырышки повыскакивали. Как их… И не пупырышки, а шанкры какие-то…
            А нет уже тех, кто там был! Нет! Некому рассказать как было-то… За Валеркой в колонну по одному ушли… Все ушли… И про «Курск» некому, и про…
            …И вот ты про восемьдесят шестой ничего не помнишь потому, что тебя это не касается. И я не помню… Не касается… Понял! А про восемьдесят девятый помнишь – твоё! А восемьдесят шестой – Валеркин… Вот она беда-то… Вот… Вот беда-то в чём…
            …Не моё…
            …Еще Ефремова лапает своими грязными руками.
            …Чё молчишь-то?
            –  А что сказать-то?
            – Я, блин, кого спрашивал про время-то?.. Кукушку?
            – Немного прошло...
            – А ему и надо не меньше часа.
            – Кому?
            – Ты, блин, чё под дурака-то косишь?
            Вовке!.. Пока позвоним, пока доедет, пока в магазине, то да сё… Вот тебе и твои два часа. Блин!..
            Димка достал телефон и стал набирать номер.
            – Привет…
            …Ага!
            …Вчера кино смотрел. Решил застрелиться, перекусил зубами спинку  стула со злости, наорался, кулаком чуть стену не проломил и  передумал. Вот попрощаться зашел на всякий случай.
            …Да! У него. Щуку будем жарить и икра сейчас готова будет.
            …Конечно, дождемся. Как всегда у него все есть кроме хлеба. И масла купи.
            …Ага! «Сам поймал…» Сейчас! С вами съездишь на рыбалку. С вами, скоро, когда ветер, то и на улицу не выйдешь. За вами скоро по гололеду будет хорошо ходить – не скользко! Только склероз у вас крепчает. Набирает силу и поднимается от каждого пустяка.
            Ты вот, – что про восемьдесят шестой год помнишь?
            …О!.. Ещё один! Запиши на бумажке-то – что в магазине взять надо, а то зайдешь и будешь таращиться на полки-то… И за ртом следи… Держи закрытым! Не забудь, будешь из дома выходить, на ноги что-нибудь надеть… а то в тапках уйдешь. Бывает…
            …Ждем!
            Димка выключил телефон и уперся в меня взглядом.
            – Такой же…
            Блин! В Испанию не успели! Здесь – опоздали… Блин! Что за жизнь!
            …Говорит: «Дядя Дима…»
            На рыбалку ездит. Все похрену им! Все для себя только! Всё…
            Одно слово – «Не моё! Моя хата с краю…»
            Вот жизнь пошла:  у всех все – не ихнее… Даже жизнь их не…
            Димка, махнул рукой и уставился в окно. Закурил: – Блин! Вот, разве это табак? А?.. Да, что же это за жизнь такая?.. Даже отрава у них и та наведенная…