Авторские права

Здравствуйте, дорогие друзья, приветствую вас, уважаемые читатели. Знаете, однажды мне говорили, что самые интересные истории, рассказы, романы пишутся про обычных людей в обычных ситуациях. Я неспроста выбрал именно такое предисловие к своей короткой повести, ведь сегодня я поведаю вам о самом, самом-самом обычном человеке, который жил своей обычной жизнью.
Итак... Начнем.

                День первый

Это был, как мы уже поняли, обыкновенный русский парень. С обыкновенным русским именем - Иван. Иван Николаевич Гречихин. В школе его часто дразнили гречкой, но он никогда не обращал на это внимания. Его это даже веселило...
Но я отвлекся. Ваня был обычным русским человеком, с обычным русским именем, и работал на обычной офисной работе: редактором местного журнала "Юный Литератор". Примечательно было то, что чаще всего этот журнал читали взрослые, а не дети. Как считал сам Ваня, взрослые буквально заставляли своих детей писать какие-то "произведения", часто приходили короткие стишки "про маму и папу", где их всегда выставляли в самом лучшем свете. Редко, очень редко случалось Ване проверять действительно стоящие тексты.
Те подростки, что отважились ступить на тернистый путь творца, писателя, поэта, первые свои шаги слали именно сюда - в этот журнал. И сейчас он, постоянно зевая и вздыхая, читал именно такой вот "первый шаг юного дарования". Если точнее, он перечитывал его уже четвертый раз, не особо вникая в смысл прочитанного.
В очередной раз зевнув, он потер глаза кулаками, пытаясь сосредоточиться на тексте. Не помогало.
Прошлой ночью он спал лишь четыре часа, весь день ходил словно плохо смазанная машина, и сейчас, когда рабочий день подходил к концу, вся эта работа была сущим мучением. Но сроки поджимали, нужно было закончить все сегодня же. Так что, собрав волю в кулак, Ваня отвесил самому себе звонкую пощечину и замотал головой. На этот раз он читал медленно, выразительно, по слогам.

Что дарит нам счастье, не в глаз и не в бровь
Ударясь потоком улыбок?
Что дарит нам счастье? Надежда, любовь,
Забвенье от боли ошибок?

Что дарит нам счастье в столетний наш срок?
Друзей дорогая забота,
Иль, может, возможность уйти за порог,
Без страха обитель кого-то?

Что дарит нам счастье... рассвет и закат,
И жизнь без страхующей нити.
Что дарит нам счастье... лишь то, чему рад,
А дальше - и сами решите.

Закончив чтение короткого стиха, чей автор подписался как "Кричащий никому", Ваня даже немного удивился.
За сегодняшний день это был единственный стих, который, казалось, подходил идеально. Его чтение даже каким-то образом вернуло парню некоторую бодрость, так что он прочитал стихотворение еще раз - уже шестой.
А ведь действительно - неплохая работа. Чего уж там, даже не было нужды его редактировать.
После него уже не хотелось переходить на следующее произведение, ведь скорее всего там его дожидается очередной опус тринадцатилетней девочки, страдающей от неразделенной любви.
Скрипя сердце, Ваня все же нажал кнопку перехода к следующему документу.
Открылось самое первое за сегодня произведение - чье-то эссе на тему мирового правительства.
Это было спасением. Ваня вновь вздохнул, но на этот раз с облегчением. На сегодня его работа заканчивается. До конца рабочего дня еще полчаса, уходить еще как бы рано, можно пойти выпить кофе с коллегами.
Именно так он и поступил. Выключив компьютер, отнеся папку проверенных и распечатанных "произведений" куда надо, Ваня направился в зал для персонала, пошатываясь, щурясь от яркого света ламп.
Надо сказать, что раньше "зал для персонала", или "зал отдыха", как его здесь называли, раньше имел совсем другое предназначение, о котором напоминала лишь неработающая аппаратура у одной из стен комнаты. Ныне же все свободное пространство занимали столы, стулья и автоматы с кофе, батончиками и другой подобной дрянью - столовой тут, к сожалению, не было.
Нашедшая на Ваню сонливость быстро ушла, когда он заметил свою давнюю знакомую у кофейного автомата, там же, где она была и вчера. Алиса, молодая, но опытная сотрудница, чуть полноватая, хотя это ее совершенно не портило, смуглокожая брюнетка, одетая сейчас в длинную юбку и совершенно не идущую ей серую кофту. Не то, чтобы Ваня испытывал к ней какие-то теплые чувства, но он никогда не мог пройти мимо нее просто так. Причина была довольно странной: Алиса терпеть его не могла, а он все пытался выяснить причины. Не любил он, когда его ненавидят просто так.
Вот и сейчас он подошел к ней, стараясь начать разговор как можно более непринужденно.
- Привет, Лиса. Как день? - ему с трудом удалось выдавить улыбку.
- Нормально - ответила она, неприязненно прищурившись, как она делала всегда. По ее дикции и странной манере речи всегда было трудно догадаться, какие эмоции она испытывает. Казалось, она всегда улыбается, и лишь с Ваней она проявляла их так ярко.
- Ух, а у меня кошмар какой-то. На меня столько работы свалили, малолетние дегенераты, похоже, попали под влияние весеннего обострения.
Неожиданно Алиса резко развернулась к нему, вынудив Ивана сделать шаг назад.
-Ну и? Так тебе и надо. Бесишь. Бесишь! БЕСИШЬ! - она повторила это слово еще несколько раз, пока ему наконец не удалось ее прервать.
-Да чем, черт побери?! - он повысил тон, и некоторые отдыхающие сотрудники обернулись на шум, и сейчас с удивлением наблюдали за развитием событий.
- Да всем. Ты меня бесишь абсолютно всем. - сказала она уже чуть тише.
-Не понимаю, откуда у тебя ко мне такая не... - начал было Ваня, но он был вновь прерван.
- Не подходи ко мне. Вообще. Не ближе двух метров!
Развернувшись, она торопливо зашагала к выходу из комнаты, провожаемая удивленными взглядами сотрудников. Ваня же не удивился совершенно.
Послышались короткие смешки. Кто-то тихо сказал "динамо", и все засмеялись еще громче.
Он попал в неловкую ситуацию, и сейчас не знал как себя повести. Не знал, пока не заметил, что Алиса забыла свое кофе в автомате.
Сейчас он уже просто импровизировал.
- Дама угощает кавалера?.. Как романтично! - сказал он, и выпил содержимое пластикового стакана, едва не поперхнувшись. Кофе было необычайно горячим, но все же Ваня даже не подал виду.
На этот раз смех был вызван уже его собственными словами и действиями.
На этот раз выкрутился.
После этого короткого происшествия уже не оставалось никакого желания оставаться в этом здании, с его серо-стальными стенами, слишком яркими лампами и тусклыми мониторами, из-за которых порой хотелось выдрать самому себе глаза. Но, перед тем как уйти, Ваня наткнулся на своего начальника. Сначала была обычная светская беседа из разряда "да, погода хорошая. Дела? Идут себе потихоньку", не несущая смысловой нагрузки, но позволяющая поддерживать с людьми иллюзию дружеских отношений. Так продолжалось до тех пор, пока директор не заявил, что собирается повысить его зарплату и отправить в отпуск. Ваня искренне улыбнулся, ведь это была, пожалуй, первая хорошая новость за сегодняшний невыносимо долгий день. Проведя парня до двери лифта, директор дружески хлопнул его по плечу, и на этом они попрощались.

Проходя по улицам хорошо знакомого города, родного района, ты всегда знаешь, что или кто может тебя ждать. Так было и на этот раз. Ваня был уверен, что когда он будет проходить мимо лавочки в своем дворе по дороге к соседу, та обязательно будет занята толпой местной золотой молодежи. В общем, так и случилось. Играла на всю громкость какая-то новомодная музыка, валил табачный дым, смешанный с перегаром.
- Э, товарищ! Закурить не найдется?
Только сейчас до Вани дошло, что эту фразу ему говорили уже несколько раз, а он, задумавшись в очередной раз, даже не обратил на это внимание. Не оборачиваясь, он бросил через плечо "не курю", и пошел дальше, ведь его уже ждал хороший друг.
Друг этот, обычный русский парень, жил в обычной русской квартире, пил обычное русское пиво, и имел обычное русское имя - Саша. Александр Николаевич Морев.
И он совершенно отличался от Вани, казалось, что товарищи были абсолютно противоположны друг другу. Ваня был постоянным созерцателем, не любил шумные компании, потасовки, разборки, драки, и предпочитал молчать, а Саня, человек дела, а не слова, весельчак, шутник, обаяшка, на которого западали все девки с района, несмотря на то, что был он не таким уж и привлекательным, предпочитал долгим разговорам резкий удар кулака в цель. Можно сказать, что Ваня был мозгом, а Саня - мускулами. В любом случае, они были лучшими друзьями.
Зайдя к другу в дом и разувшись, Ваня первым делом направился в ванную, чтобы помыть руки и промыть глаза, в которые словно бросили горстку пыли. Странно, когда время за компьютером мы проводим в развлечениях, глаза не так сильно устают, как за работой. Наверное, это уже что-то психологическое. Впрочем, я опять отвлекся. Продолжим.
Впервые за этот день Ваня увидел свое отражение в зеркале. Причем, увиденное заставило его присвистнуть от удивления. Побледневшая кожа, темные мешки под глазами, рыбий взгляд стеклянных глаз, растрепанные волосы...
"На месте Алисы я бы тоже убежал" - подумал он. "Впрочем, на месте директора тоже!" - эта мысль заставила его улыбнуться.
- Вань, ты там идешь? Я уже налил, пиво сейчас выдохнется.
Бросив последний взгляд на собственное отражение, Ваня дал себе молчаливую клятву, что сегодня его настроение уже ничего не испортит.
Прошло уже около часа. И Саня и Ваня уже выпили примерно по пять литров крепкого пива. И хотя Ваня совершенно не пьянел - было у него такое необычное свойство, - ему уже было весело, и он разоткровенничался.
-Смотри чувак... Вот например, если бы бог был, допустил бы он войну в Одессе? - говорил Саня, прерываясь, чтоб отпить хмельного из кружки, - а то, что творится на Донбассе? У меня там, между прочим, мать живет!
Ваня молча слушал, ожидая завершения тирады своего друга. Перебивать его было глупо. Вернее, невозможно. Если он начинал говорить, заставить его заткнуться могло только что-то из ряда вон выходящее.
Когда же Саня наконец заткнулся, Ваня едва не потерял нить разговора. Кажется, что сейчас они говорили о Донбассе, Одессе, майданутых майдаунах и украинцах. А, стоп... Главной темой их разговора был бог, точно. Тот самый автор, что сотворил их, что руководит их судьбами: подобно опытному кукловоду, умело управляющему своими марионетками.
- Ну... Смотри, Сань. Ты говоришь, что бога нет, и...
- Не-не, чувак, вспомни, как ты сам меня в этом убеждал. - поспешил вставить его друг.
- Да, я помню, спасибо. Ты мне дашь закончить? Я же тебя не перебивал. Так вот. Ты говоришь, что бога нет. Я, как ты уже вспомнил, тоже говорю, что бога нет. Но у меня тут мысль проскочила, может быть из-за алкоголя, не знаю. Смотри, бог вполне себе может быть. Только он - редкостный мудак. Ну, я хочу сказать, что бог - вовсе не тот парень из Библии или Корана, он просто режиссер собственного театра. Возможно, он таким образом развлекает свою публику, если у такого существа она вообще может быть. Но скорее всего, он развлекает самого себя. Знаешь, как в песне: "Бог - одинокий ребенок, брошенный всеми в пустом магазине игрушек." Вот и получается, что мы - игрушки, а он - тупой трехлетний сопляк. Просто он еще не вырос, и не знает, как игрушками пользоваться. По крайней мере, это объясняет тот факт, что у меня до сих пор нет девушки.
Они засмеялись. Последняя фраза сделала их беседу менее серьезной и непринужденной.
Пьянеть-то Ваня не пьянел, но координация все-таки немного нарушалась. И сейчас, когда они в очередной раз чокались кружками, он как-то умудрился пролить пиво на собственные брюки, после чего выругался благим матом, под звуки дикого хохота Сани.
Было уже около одиннадцати часов ночи, и Ваня смотрел на часы уже с беспокойством. Как бы сегодня опять не лечь завтра.
- Слушай, чувак, потопаю я уже домой. А то завтра опять буду весь день на автопилоте.
- Допей свое пиво и топай куда хочешь. Завтра зайдешь после работы? А то мне скучно, - спросил Саня, когда они уже стояли в коридоре, и Ваня пытался засунуть ногу в неудобную туфлю.
-Ага. Если что - созвонимся.
Час ночи. Предсказание о том, что сегодня он вновь ляжет завтра, сбылось. И все бы ничего, только вот занятие, на которое Ваня потратил столько времени, было мягко говоря странным. Он уже в сотый раз набирал в Ворде один и тот же набор слов: 
"Я знаю, ты видишь все это. Почему ты не отвечаешь? Умоляю, ответь".
Писал, ждал около минуты, стирал и писал заново. Иногда он делал перерыв в своем совершенно бессмысленном занятии и набирал в поисковик что-то вроде "Высшие силы", "Что есть Бог" и тому подобное.
Любой нормальный человек наблюдавший эту картину так или иначе сделал бы соответствующий вывод. Молодой парень, тратящий время на такую ерунду... Это наверняка помешательство.
И любой нормальный человек оказался бы прав в этой ситуации. Только это один из тех случаев, когда одна душевная болезнь берет свои истоки из другой.
Ваня слышал голос. И казалось бы, что такого? Многие психически больные люди слышали голоса, которые что-то приказывали им, говорили что-то своим мерзким потусторонним шепотом, только вот этот голос был вполне себе человеческим. Выразительным. Голосом оратора и рассказчика. Причем рассказчика в прямом смысле. Словно кто-то вел повествование о его жизни внутри его головы... Можно было бы сказать, что этот голос сводил его с ума, но бедняга не подозревал, что он и есть самый настоящий сумасшедший. Ему и в голову не приходило, что голос - плод его разыгравшегося воображения, которое уже невозможно взять под контроль. Что же это? Шизофрения? Раздвоение личности? Или что-то другое?
Так или иначе, Ваня уже слишком устал, и сейчас он мог мечтать только о теплой кровати. Не выключая комп, сбросив брюки и пиджак на спинку стула, он лег в свою кровать в рубашке и галстуке. Голос стал медленно отступать, постепенно становясь все тише, тише, тише...
Но сон Вани не так уж и долго был спокойным и безмятежным. Неслышной тенью, тихим шепотом голос вновь проник в его голову, дабы продолжить свое повествование, нагло прервав крепкий сон без сновидений. Парень беспокойно заерзал на кровати, но все же не проснулся. Глубоко внутри он уже был в совершенно других местах, и сейчас он тщетно пытался понять, что же он видит, или думает, что видит. Образы были размытыми, и странный голос не смог описать происходящее в голове Вани, впрочем, как и он сам. В любом случае, сон ему даже нравился, до момента когда странный, но приятный образ сменился знакомым офисом редакции. В нем царили сумерки, единственными источниками света были монитор и старая мерцающая лампа, которую давным-давно нужно было выбросить в мусорку. И вот, Ваня вновь занят привычной работой, бездумно перелистывая однообразные произведения, бездумно ища ошибки и неточности.
Он не сразу заметил, что все произведения состоят из одного и того же слова. "Бесишь"
Повторно пролистав все произведения, парень убедился в этом. Редактировать было просто нечего. Уйти, хотелось уйти... Но куда уходить? Рабочий день еще не кончился, а дома его ждет тот же компьютер. Можно, конечно, опять зайти к Сане, но эти посиделки были слишком однообразными.
Но вот он почувствовал чью-то тяжелую теплую ладонь на своем плече.
Развернувшись, Ваня увидел добродушное лицо своего директора, и уже приготовился с радостным сердцем выслушивать новость о повышении и обещанном скором отпуске.
- Бесишь, - тихо заявил директор, и улыбка на его широком, лоснящемся от пота красном лице, стала еще шире.
До слуха Вани донесся стук каблуков. В офис медленно, как-то даже торжественно вошла Алиса.
Парню и так было не по себе, ситуация казалась мягко говоря жутковатой, а сейчас - вот те на те, сама Алиса решила посетить его скромный офис.
- Бесишь, - тихо сказала она, и, поспешно развернувшись, захлопнула за собой дверь.
Директор продолжал стоять рядом с ним, широко, по-доброму улыбаясь.
Ване было страшно и тоскливо. Он не мог понять, сон ли это, или реальность. Если это сон - он хотел немедленно проснуться, но никакие щипки или удары по щекам не помогали. Если же это реальность - то он неистово желал сбежать. Или умереть.
А голос все продолжал свой бесконечный рассказ, словно издеваясь над потерявшемся парнем...

                День второй

Весь в холодном поту, он проснулся от омерзительного писка будильника, и спросонья начал вращать головой, одуревшим взглядом цепляясь за каждую мелочь. Сейчас ему важно было понять, что он вернулся, важно удостовериться в этом полностью.
 Вид скомканного одеяла, валявшегося на полу возле кровати, и подушка, почему-то лежащая у его ног, окончательно вернули ему трезвость рассудка, и даже немного восстановили подпорченное настроение. Во всяком случае, Ваня хотя бы улыбнулся.
Через несколько минут он уже допивал кофе и готовился выбраться на работу. Голос в очередной раз немного утих, уступая место обычным, скучным мыслям.
"Впрочем, ничего удивительного" - подумал Ваня, и горько усмехнулся. - "Ведь рассказывать-то не о чем"
Лишь сейчас, спустя пять лет, он начал задумываться о том, почему вообще устроился на эту работу. Лишь сейчас, сидя у тускло светящегося монитора, продолжая читать ахинею, написанную какой-то восьмиклассницей. Ваня быстро научился не задумываясь исправлять ошибки, найденные в тексте, даже не вникая в смысл.
Он вспоминал школу, выпускной класс. Отвратительный аттестат, данный ему, можно сказать, лишь из вежливости. Потом - учеба, армия, опять учеба, и вот, наконец - работа редактора. Унылая, скучная, давящая на мозг. Ему и в голову не приходило, что ему досталось уютное, теплое местечко, и с его знаниями он вполне мог стать каким-нибудь слесарем-алкоголиком, работающим за гроши. Или вовсе уйти бомжевать.
Но сам он внушал себе, что достоин большего. Твердил себе, что на самом деле он обладает невероятным, завидным интеллектом, его можно даже назвать гением, если бы не его безразличие к собственной судьбе. Хотя давайте называть вещи своими именами - если бы не его лень.
Даже в таком контексте это хорошее оправдание собственного бессмысленного существования в виде нахлебника и офисного планктона.
Наверное, каждый человек воспринимает себя, как главного героя какого-то романа. Каждый человек был изначально уверен в том, что ему уготована великая судьба. У многих это проходило к двадцати годам, но у Вани - нет.
Он отвлекся от размышлений, проверяя результат собственной кропотливой работы. Да, ошибок, вроде бы, больше нет. Отпив из заранее налитой чашки кофе, парень нажал на стрелочку перехода к следующему опусу.
Окинув взглядом открывшееся произведение, Ваня даже присвистнул от удивления. Это был стих, обычный стих. Правда, он был куда больше обычных подростковых стихотворений, как правило, содержащих не больше четырех строф.
Он был написан достаточно грамотно, только вот отсутствовали некоторые знаки препинания. Но не в этом суть. Его внимание обратил на себя сам стих, отличающийся от остальных, и чем-то неуловимо напоминающий творчество того парня, с псевдонимом "Кричащий никому".
Оу, так это он и был! Ваня не сразу заметил подпись снизу.

Я заперт в клетке собственного тела
Мой разум крепко сжат в его тисках
Отсюда я все вижу в черно-белом
Отсюда целый мир держу в руках

Я на цепи, но нет до нее дела
В насмешке над самим собой, солгав
Я выхожу, и вновь меня ждет сцена
Какой же туз засунул я в рукав?

Выходит царь, замри от восхищенья
И смысл ищи, ведь сам монарх сказал.
Слова пусты, но нету огорченья
Всем наплевать, аплодисменты зал!

Я пленник крепкого капкана жизни
И пусть однажды канем мы в летах
Мир давит на меня подобно тризне
По юношеским, прожитым годам

Прочти слова, что для тебя писались
Пусть отразится смысл в твоих глазах
Пытаясь вспомнить все, чего касались,
Свободу в разложившихся телах

Пока на сцене тело возвещает
О воле, нам которой не видать,
Пока писатель- вечный лист марает
Желая радость жизни описать

Пытайся вырваться из клетки тела
Нет правды в нами пролитых слезах
Ее не зная, ищи - до предела
А ключ... Он в нами сказанных словах

Последнюю строфу он перечитал несколько раз. Ключ. Клетка тела. Современная золотая молодежь отличалась довольно пессимистичными взглядами на мир, особенно это касалось любви. Можно сказать, что скептическое, негативное, восприятие мира сейчас вошло в моду, наряду со всеобщим пофигизмом и атеизмом.
Но этот стих, несмотря на нескладные и совсем не детские метафоры, несмотря на свой общий мрачный настрой, вроде как был не пессимистичным, а скорее даже наоборот - выражал надежду. Но на что? На освобождение разума из клетки тела? Уж слишком это наивно звучало...
На скорую руку Ваня исправил все допущенные ошибки, благо их было немного. Ритмические несостыковки он решил не трогать, этот стих казался ему чем-то, что не требует такого вмешательства. Как и в прошлый раз, самый лучший стих оказался последним.
Парень кинул взгляд на часы, и вновь присвистнул от удивления. Как и вчера, было ровно пол часа до окончания рабочего дня. Как и вчера, ему жутко хотелось выпить чашку кофе, хотя он даже не успел допить свое.
Опрокинув в себя остатки содержимого пластикового стакана, тут же отправленного в мусорное ведро, Ваня встал, накинул висящий на спинке кресла серый пиджак, и направился в комнату отдыха.
И он совершенно не удивился, увидев Алису стоящей возле кофейного автомата. Кажется, она заметила его, но тут же повернулась в сторону автомата, продолжая упорно глядеть на его металлопластиковую гладкую поверхность.
Чуть замешкавшись, Ваня направился к ней. За три года совместной работы такие встречи уже превратились в ритуал. И, как у всякого ритуала, исход таких встреч всегда был одним и тем же.
- Эй, Лиса! Я решил опередить тебя, и дать тебе повод...
- Бесишь.
На этот раз она даже не посмотрела на него, стоящего в замешательстве и оцепенении. По спине парня пробежали мурашки, в голове заевшей пленкой проигрывалась запись сегодняшнего сна, а само слово гулким эхом раздавалось в голове, будто отражаясь от стен черепа.
Бесишь. Бесишь.
Добродушное лицо директора, холодный взгляд Алисы, домашние посиделки у Сани  - все это серым, под цвет стен офиса, вихрем проносилось у него перед глазами, и в вихре этом - сотни лиц и ртов, что говорили ему это слово.
Нет, очевидно, он сходит с ума. Или уже сошел.
Спустя несколько минут был очередной короткий разговор с начальником, но на этот раз он завершился не так быстро. Он предложил Ване подвезти его, мол, ему все равно надо ехать в ту сторону, и Ваня согласился.
Так что уже скоро он вновь проходил мимо знакомой пьяной компании, в сотый раз отвечая им, что не курит, и вот за ним уже захлопывается дверь уютной квартиры лучшего друга. Вновь странная смесь запахов еды, пива и едва различимая вонь кошачьей мочи.
Он сидит на скрипучем стуле, держа в руках кружку пенного, его скомканный пиджак валяется на диване. И сегодняшний разговор шел о девушках. Саша рассказывал о том, как ему не хватает настоящей, любящей девушки, хотя Ваня был уверен, что тусовщику вроде него она не особо-то и нужна. Впрочем, если задуматься, то именно такая могла урезонить его буйный нрав. Он рассказывал, что на днях был на вписке "на хате у друга", и там ему "дала офигенная тридцатилетняя телка"
Почему-то от этой темы Ване стало не по себе. Его последние отношения давным-давно канули в лету, для себя он решил, что ему лучше быть одному, чтобы никто не мог вмешиваться в его жизнь.
Продолжалось это до тех пор, пока Саня не ляпнул что-то вроде: "Иногда я хочу поменяться с тобой местами, чтобы понять как ты вообще живешь".
После этих слов, Ваня вспомнил о недавно прочитанной работе того самого "Кричащего никому", или как там его.
- Кстати, Сань, сегодня мне одну интересную работу дали на проверку. Я ее полностью не запомнил, но кое-какие строфы все-таки впечатались в память. Послушай.

С ошибками и запинками пересказав содержимое стиха, парень выжидающе смотрел на реакцию Сани, который, похоже, не знал, что ответить.
- Ну... Стих конечно классный, хотя оратор из тебя, прямо скажем, так себе. И всякую фигню о разложившихся телах и писателях я вообще не понял, к чему тут они были. Но смысл понятен, - он выставил вверх большие пальцы рук и скорчил довольную рожу. - Только знаешь, мне кажется, что слова совсем не ключ. Или ключ, но не весь. Как объяснить... Слова, конечно, великая сила и все такое, но в наше время их не всегда достаточно. В наше время все решает сила...
Ваня, поморщившись, поспешил прервать этот монолог. Тем более время уже было позднее, а когда он придет домой, его опять будет мучить бессонница.
Но при этом, неуклюжие попытки товарища передать свои мысли возымели некоторое действие. Уже идя домой, Ваня вновь задумался, стараясь не прислушиваться к навязчивому голосу неведомого диктора. В его голову уже прокрадывалась странная паранойя, он боялся что прямо сейчас, в этот момент его мысли кто-то читает. А потусторонний голос был удобрением этого семени безумия.
Он еще не осознавал, что будет делать завтра. Но помешательство уже владело его сознанием, и он был уверен, что что-то нужно предпринять.
На этот раз Ваня не стал тратить время на бесплотные попытки связаться с несуществующим призраком, а просто поставил какой-то дурацкий зарубежный фильм и под него же и уснул. Голос же исчез в тот же момент, когда его веки сомкнулись.

                День третий

Визг будильника был немедленно прерван Ваниной рукой, отбросившей его в другой конец комнаты. Раздался треск и грохот, оставалось лишь надеяться, что он не задел что-то ценное и важное. Впрочем, сейчас это волновало его меньше всего.
Он вновь не выспался, но сегодня он уже не так сильно напоминал ходячий труп. Потянувшись, в кои-то веки застелив кровать, Ваня отправился собираться на работу. Нет, он отправился делать себе завтрак. Сегодня он решил немного опоздать, ведь, в конце-концов, он тоже имел право на отдых.
Когда парень закончил поедать свой завтрак, состоящий из пюре с подливкой, пары отбивных, и чашки кофе, он уже опаздывал на полтора часа. Казалось, что он никуда не торопился, хотя и должен был. Что же это, влияние безумия?..

И вот, наконец-то он уже сидит в своем кресле, по старой привычке швырнув мятый пиджак на спинку. Никто не заметил, что он опоздал на свою работу. Но сегодня он не тратил время на просмотр каждой работы, а немедля пролистал все опусы до последней. 

"?"
Кричащий никому

-И все?.. - едва слышно прошептал он.
Руки нерешительно легли на клавиши. Руки должны исправлять. Но исправлять нечего. Лишь вопросительный знак. Один вопросительный знак.
Ваня вздохнул, и щелкнул стрелку вперед, чтобы вернуться к самому первому произведению, начав наконец свою рутинную работу. Нужно было спешить, ведь он опоздал, считай, на целых два часа.
Руки парня застучали по клавишам. Место вопросительного знака заняли буквы, слова, строчки, складывающиеся в строфы. Ваня никогда не имел особого таланта к стихосложению, лишь в детстве пытался строить из себя глубокомысленного поэта. Тщетно. Но сейчас, несомненно под влиянием безумия, все больше строк, все больше строф занимало белый лист текстового редактора.
И он остановился именно тогда, когда до конца рабочего дня оставалось пол часа.
Он не стал сохранять файл. Он не стал выключать компьютер. Он вообще ничего не делал, просто схватил пиджак, и поспешил в коридор. Нужно было найти директора, рассказать ему, что сегодня по какой-то причине ему не удалось вовремя выполнить работу, и попросить отсрочки. Он еще не вполне представлял как именно он будет это делать, но нужно было принимать решение.
Парень забежал в комнату отдыха, и сразу же встретился глазами с Алисой, стоящей возле кофейного автомата.
Она вновь смотрела на него холодным, выжидающим взором.
Ее губы уже раскрылись, чтобы проронить уже осточертевшее Ване слово, но парень опередил ее.
Он начал извиняться, говори...
Он сорвался с места, прижал ее к себе, и впился своими губами в ее губы. Глаза девушки были широко раскрыты от удивления, руки дрожали.
Безумие. Ваня уже приготовился принять на себя удар ее гнева, но вдруг она ответила на его порывистый поцелуй своим. Где-то секунду она обнимала его, после чего со всех ног выбежала из комнаты.
Парень, сам не ожидавший от себя таких действий, был в ужасе. Он почувствовал необходимость извиниться и кинулся вдогонку за девушкой...
...Направился к лифту, где его уже поджидал начальник, со своей обычной доброй улыбкой на багровом лице. По старой привычке, он хлопнул парня по плечу, таким образом здороваясь. Очевидно, он даже не заметил опоздания Вани. Впрочем, это не так уж и важно.
- Знаешь, парень, у меня небольшая запарочка вышла, ну, с кадрами. Я это к чему, я тебе обещал отпуск на следующую неделю, знаю, но ты можешь поработать и эту неделю. За двойную зарплату. А потом - обещанный отпуск. Как ты на это смотришь?
Ваня лишь кивнул, ничего не сказав в ответ. Директор понял его без слов. Он уже собирался начать свой обычный светский разговор, и парень собирался его поддержать. Все таки, надо поддерживать хорошие отношения с начальством, разве нет?..
...-Олег Дмитриевич, я сейчас немного опаздываю, так что...
Не попрощавшись, Ваня выскочил из лифта и помчался к выходу. Безумие проявлялось все отчетливее, а голос становился все громче, затмевая мысли. Он что-то шептал, пока парень шел к своему дому через темные улицы, и сейчас это звучало, как призывы к благоразумию, словно причина, из-за которой это безумие началось, внезапно стала союзником его поврежденного рассудка.
Вот он уже проходит через свой район, по старой традиции направляясь к дому лучшего друга. Проходит мимо лавочки, где как обычно засела местная гопота.
- Закурить не найдется, гражданин? - уже в который раз раздается знакомый голос. Для них это давно уже стало чем-то вроде прикола, и Ваня, как обычно, ответил отрицательно...
... -Да, конечно - сказал он, выуживая из карманов пиджака пачку сигарет, и протягивая три штуки просящему, который сейчас смотрел на него с нескрываемым удивлением. Но сигареты он все таки взял.
Вся компания провожала удаляющуюся фигуру ошеломленными взглядами.
После работы больше всего хотелось просто посидеть в тишине, поговорить вместе с хорошим другом о жизни, о работе, о всякой чепухе. И сейчас Ваня готовился погрузится в этот домашний уют...
...Только Саня открыл дверь, как он заявил:
- Браток, у меня сегодня чертовски боевой настрой. Давай-ка пойдем, гульнем, как следует.
Саня, который даже не успел поздороваться, молча смотрел на друга тем же взглядом, каким несколько минут назад на него смотрели парни с лавочки.
Но он был отнюдь не против, и довольно быстро все организовал. Вскоре они уже устроились у кого-то дома, и Ваня в кои-то веки чувствовал себя совершенно непринужденно в толпе совершенно незнакомых людей... И весьма миловидных девушек.
Первая бутылка. Вторая бутылка.
И вот - туман.

                День четвертый

Отзвуки музыки, чьи-то полупьяные радостные выкрики, сладострастные стоны - это было первым воспоминанием Вани, проснувшегося в совершенно чужой кровати. Причем, явно не на той хате, где он был до этого. Причем, голый. Причем, не один.
Неизвестно каким образом это случилось, сейчас Ваня испытывал одновременно радость и страх. Но радости все же было больше. Это можно назвать чудом, ведь о таком он даже никогда не задумывался, не мечтал, да и не хотел мечтать. Ему это было просто не интересно. Но сейчас рядом с ним в одной кровати лежала обнаженная Алиса.

Голова гудела как церковный колокол. Он сегодня был явно не в том состоянии, чтобы выходить на работу, и нужно было предупредить начальника, что сегодня он не придет.
Телефон нашелся в одном из карманов штанов, которые он нашел рядом с кроватью, в одной куче с мятой рубашкой и пиджаком.
Все это время он старался быть как можно тише, чтобы ненароком не разбудить Алису. Убедившись что он уже все взял, он бесшумно покинул дом, жалея только о том, что он мало что запомнил из вчерашнего приключения. Оставалось надеяться лишь на Саню, возможно, он освежит его память.
Солнце светило непривычно ярко, и при этом дул довольно сильный ветер. На небе - ни облачка. Буйная зелень парка, возле которого жила Алиса, радовала глаз.
В парке было множество уютных скамей, укрытых тенью деревьев, и сейчас Ваня устроился на одной из них, набирая номер директора.
Недоступно.
Точно. Номер был рабочим, а из-за непонятной логики начальника, он всегда выключал его именно на работе.
Оставался еще его второй телефон, только вот откуда ему было знать его? Ему просто неоткуда было узнать номер, состоящий из цифр 89136539474...
... Удивительно, но парень просто наугад набрал правильный номер, и сейчас ждал ответа.
- Аа, кто это? - послышался удивленный голос с той стороны.
- Алло, Олег Дмитриевич, это Иван Гречихин.
- Оу. А откуда ты мой номер-то знаешь?
Ваня собирался с духом. Раньше он никогда не просил отгулов, это был первый раз. Хех, навевает на странные мысли. Но вот, решившись, он заговорил:
- Я увольняюсь  - заявил он, и, не дождавшись ответа, бросил трубку.
...Нет. Безумие никуда не отступило, оно поглощало его. Сейчас он уже не мог полностью контролировать свои действия, голос становился все громче и громче, и Ваня...

...Я почувствовал что-то необычное. Это можно сравнить с гайморитом, вначале его как бы и не ощущаешь, но когда его пробивают - дышать становится гораздо легче. Вот и сейчас голос, мой давний спутник, исчез. Он и раньше затихал, словно ожидая чего-то, а теперь я просто не чувствовал его постоянного присутствия. Это.. Можно ли это назвать счастьем?
Я смотрел на свои руки новым взглядом. Взглядом на руки, чьи действия больше не определяются монотонным диктующим голосом вечного рассказчика. Неужели все было так просто?..
Мой телефон зазвонил, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Сначала я думал, что это мой начальник, и уже собирался отклонить вызов, но нет, это был Саня. Отлично, хотя бы не придется звонить ему самому, чтобы выведать подробности вчерашней гулянки.
- Да, здорова Сань. Ты как? - начал я.
- Я-то? Это ты как, дурья твоя башка? Ты куда вчера пропал? Мы тебе не могли дозвониться всю ночь, уже в ментуру хотели звонить.
- Чувак, со мной тут такое случилось, что я это так сразу и не объясню. Давай я лучше подойду к тебе через час, и расскажу все как есть. Только пиво купи.
- Эу, а ты что, на работу сегодня не выходишь?
- Нет. Видишь ли, я... Короче, как приду - расскажу.
Попрощавшись, я бросил трубку.
Честно говоря, именно сейчас мне никуда не хотелось идти. Я просто смотрел на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь густые кроны шумящих от ветра деревьев. Как же давно я не чувствовал ничего подобного...
Надо бы все таки узнать, как я попал в дом Алисы. Сейчас ее будить нет резона, пусть отдохнет. Судя по всему, вчера я заявился довольно поздно, так что сон ей нужен. Надо было все таки оставить записку, или что-то в этом роде. Как бы не обидеть ее ненароком.
Я поймал себя на мысли, что вся ситуация с Алисой совершенно абсурдна. Три долгих года она испытывала ко мне ненависть, и вот - один поцелуй, и сразу после этого - проведенная вместе ночь. Чудо. Совпадение. Бред.

Впрочем, в этой ситуации много чего казалось сущим бредом. Например,когда я позавчера пришел домой, я сам не мог понять своего решения. Зачем-то я втихаря украл пачку сигарет, и это надо бы как-то объяснить... Если Саня заметит, конечно. Впрочем, они же все таки пригодились.
Я вновь выудил из своего кармана пачку сигарет и спички. Спички я всегда носил с собой чисто на всякий случай: в моем старом офисе часто вырубали свет, а так как окон там маловато, приходилось обходиться свечками, чтобы не выбираться на ощупь.
Зажав фильтр в зубах, я закурил... и тут же дико закашлялся. Какая гадость, как они вообще этим дышат?
Я кинул сигарету в стоящую рядом урну и засмеялся. И на кой черт я это сделал?..
Мне вспомнился тот второй стих "Крикуна вникуда". Кажется, он кончался так: "Ключ - он в нами сказанных словах".
Теперь я знал, что этот стих все же нужно было отредактировать, и отредактировать самому автору.
Из капкана жизни и клетки обыденности нет выхода через слова. Саня в чем-то был прав, слова здесь мало что решают. И чтобы выбраться из ненавистного ритма жизни, в которой ты боишься потерь, боишься решений и ответственности за кого-то, кроме себя, отказываешься выходить из своей зоны комфорта - нужно действовать. Только так можно изгнать из себя диктора, под монотонные монологи которого ты живешь. Действительно, жизнь героя очень скучного рассказа мало кому понравится. Сценаристом должен быть сам герой.
Ключ - не в нами сказанных словах.
Он таится в сделанных делах.