БРАТ

Артур гнал во весь опор. Лошадь была в мыле. Ночь была темной, дорога почти не просматривалась. Но надо было успеть во что бы то ни стало.
Он завернул в имение Рострон, в темноте перемахнул через изгородь, чтобы сократить путь и, наконец, притормозил перед богатым особняком. На верхнем этаже горел свет. Артур соскочил с коня. Откуда ни возьмись появился слуга.
- Господин…
- Она еще жива? – обернулся к нему Артур.
- Да, но…
Артур не стал его слушать, ворвался в двери. Навстречу ему уже спешил семейный доктор, господин Льюис.
- Наконец-то вы приехали! Последнее время она только и спрашивала о вас.
- Как она? – подскочил к нему Артур.
- Мужайтесь, мой мальчик…
- Я не спрашиваю, что мне делать! Я спрашиваю, как она! – повысил голос Артур.
- Буду откровенным, мальчик мой. Плохо дело. Надо готовиться к худшему.
- Сколько времени у меня есть?
- Если протянет до утра, это будет чудом.
Доктор положил ладонь на плечо Артура, чтобы показать свое участие, но тот сбросил с себя его руку.
- Почему?! Почему это произошло? Ведь она так молода! Что, черт побери, не так?!
- Видите ли, мой мальчик, у нее была сложная психологическая ситуация. После смерти мужа она стала потихоньку чахнуть. И вот сейчас эта лихорадка.
- Есть хоть какая-то надежда?
Доктор покачал головой:
- Нет. Поспешите к ней. Она говорила…(когда она еще могла говорить) …Так вот, она говорила, что последнее, что она хочет, так это увидеть брата. Вы облегчите ей душу, когда повидаетесь с ней. Она очень вас ждет.
Артур побежал вверх по лестнице, но вдруг остановился и обернулся к доктору:
- Она сейчас в сознании?
- Да… если это можно назвать сознанием. Но она очень слаба. Идите же.
Артур взлетел на второй этаж, распахнул двери. В лицо пахнуло затхлостью, лекарствами и ароматическими свечами: запахами, сопровождающими болезнь.
- Энн, - позвал Артур.
Никто не отозвался. Он кинулся к постели, где лежала умирающая.
- Энн! – повысил он голос.
Она медленно открыла глаза, перевела мутный взгляд на взволнованное лицо брата. Она даже ничего не сказала, только вздохнула. Но так, будто бы говорила: «Наконец-то ты пришел. Теперь могу умереть спокойно». Потом глаза ее закатились.
Артур склонился ниже и сказал в самое ухо:
- Не умирай пока. Ответь: ты написала завещание? Где завещание, Энн?
Ему пришлось даже немного потрясти ее. Взгляд Энн снова сфокусировался на лице брата.
- Ты должна сейчас быть хорошей девочкой и сказать мне, где твое завещание. Ну же, Энн. Давай. Поработай маленько. Где завещание. Ты вообще понимаешь, о чем я?
Артур оглянулся на шум. В дверях стоял доктор Льюис.
- Слушайте, выйдите вон, - сказал ему Артур. – Мне надо попрощаться с сестрой. Вы мешаете.
Доктор кивнул головой и вышел. Артур вернулся к Энн.
- Ну? Вспомнила? Где завещание, говори!
Энн смотрела на него с непониманием.
- Давай же! – прикрикнул на нее Артур. – Где оно?
Он стал рыться в вещах на столе. Какая-то склянка с лекарством упала на пол. Постепенно взгляд Энн все больше прояснялся.
- Что? – наконец, смогла произнести она.
- Завещание, Энн. Ты его неправильно составила. Пока ты не умерла, нам надо его переделать. Ну же, где оно?
- Что? – повторила она еще раз.
- Ну, ты же завещала это имение тете и дяде Гардинерам, верно? – терпеливо объяснял ей Артур. – А им-то оно на кой черт сдалось? Ты что, не могла записать его на мое имя?
Энн смотрела на него так, будто не верила своим глазам.
- Ну давай, не будем терять время. Просто перепиши завещание на меня. Гардинеры не обеднеют. А я парень молодой, мне имение нужнее. Да что ты на меня так уставилась? Где завещание, я спрашиваю?
- Артур? – наконец, спросила Энн. В ее вопросе словно слышалось: «Ты ли это? Я тебя не узнаю».
- Я, я. Кто будет воспитывать твоих осиротевших детей, так ты сразу вспомнила обо мне. А как завещать имение – так Гардинеры! Где же справедливость, Энн? Вставай, будем переписывать завещание. Я уже послал за нотариусом.
- Боже мой, - сказала Энн.
- Давай, поднимайся. Надо будет немного поработать. Сможешь держать перо в руке? Где у тебя чернильница?
Артур опять стал копаться в вещах, открывал и закрывал ящики комода, дверцы шкафа. Наконец, он нашел чернильницу, чистый лист бумаги и даже подписанное Энн завещание.
- Ну так и есть! – сказал он, пробежав по нему глазами. – Имение значит Гардинерам, а твоих детей воспитывать буду я. Почему не они?
- Они уже престарелые.
- А зачем престарелым имение? Где твои дети, в конце концов, будут жить? Об этом ты подумала?
- Но у тебя есть наше фамильное имение, - сказала Энн. – А Гардинеры – родственники покойного мужа. Это имение досталось мне с его стороны. Зачем же?..
Она тяжело надрывно закашлялась. Артур затряс перед ее лицом завещанием.
- Ты мне не юли. Переписывай завещание, пока не поздно!
- Но Артур… Я ничего не понимаю… Разве ты такой?
На глаза ее навернулись слезы. Некоторое время Артур растерянно смотрел, как она плачет. Потом разозлился:
- Хватит тянуть резину! Доктор сказал, ты не доживешь до утра. Так перепиши завещание поскорей!
- Я не узнаю тебя. Мне кажется, я совсем не знала тебя.
- Это не относится к делу. Пиши давай. Ну!
Он попытался вложить в ее руку перо, но оно выпало.
- Ах, чтоб тебя! – выругался Артур. – Ну, хватит этих истерик. Села на постели и написала новое завещание. Быстро!
Энн все еще продолжала плакать.
- Знаешь что, - тихо сказал ей Артур. – Я же с твоими детьми – моими племянниками – нянчиться не буду. Больно нужно чужих детей тащить. Сдам их в сиротских дом.
- Что?!
Эни не могла в это поверить, смотрела на брата широко открытыми глазами. Так смотрят на привидения или приближающегося палача. Она отказывалась принимать эту реальность.
- Ну что ты на меня так смотришь? – Артур затряс ее за руку. – Я говорю тебе правду. Я не в восторге от этой идеи: ставить на ноги кроме своих детей еще чьих-то чужих. Два лишних ребенка на мою голову! Или ты сейчас же переписываешь завещание на меня. Или твои дорогие детки отправятся в сиротский дом.
- Этого не может быть, - прошептала Энн.
- Очень даже может. Ты что думала: я в восторге от всего этого?
- Но ты же мой любимый брат! – напомнила ему Энн. – Ты вспомни: мы никогда не ссорились. Мы дружили с самого детства, мы всегда были вместе, мы столько раз выручали друг друга.
- Я много раз выручал тебя, Энн. А теперь не хочу выручать еще и твоих детей.
- Но они твои племянники! Ты же говорил, что любишь их.
Артур подвел глаза к потолку.
- Энн, хватит сентиментальностей. Я не такой. Переписывай на меня свое завещание, и тогда я позабочусь о твоих детях.
- Я не ожидала от тебя такого.
- А я от тебя ожидал, что ты все завещаешь Гардинерам, а не мне?! – взорвался Артур. – Ты же называла себя любящей сестрой, ты же столько раз помогала мне. И не подумала, что надо помочь и с этим?! Где была твоя голова, когда ты писала эту чушь?
Он потряс перед ней завещанием. Энн отвернулась, чтобы ей не досталось по лицу.
Кто-то постучал в дверь.
- У вас все нормально? – услышали они голос доктора Льюиса.
- Нет, - сказала Энн.
- Да, - одновременно с ней ответил Артур. А потом обернулся на доктора и сказал: - Убирайтесь! Мне нужно попрощаться с сестрой!
Однако доктор не убрался. Наоборот, он зашел в комнату. Он выглядел весьма встревоженным и недовольным этой ситуацией.
- Мистер Артур, что вы себе позволяете! Энн так слаба, ее же может убить каждое неосторожное слово.
Артур разозлился не на шутку.
- Вы же сказали, что она и так умрет. Какая разница, от какого слова. Дайте мне побыть с сестрой ее последние мгновения.
- Но как вы можете так говорить? Посмотрите на Энн, ей же становится хуже!
Словно в ответ на это, Энн закашлялась и повалилась на подушку, закатив глаза.
- Пошел вон отсюда! – взревел Артур.
Он подскочил к доктору, схватил его за грудки и вытолкал за дверь.
- Да что вы себе позволяете! – успел сказать доктор до того, как дверь за ним захлопнулась.
Артур кинулся к кровати сестры. Энн лежала на подушке в беспамятстве.
- Ах, значит так! – разозлился он. – Значит, не будешь переписывать завещание? Ну что ж, гнить твоим детям в сиротском приюте. Обоим. Я не посмотрю, что Томми еще мал. Завтра же отдам его в богадельню.
- Какая ты мерзость, Артур, - тяжело сказал Энн. – Мне тяжело осознавать, что брат, которого я так любила, оказался таким негодяем.
- Оставь эти побасенки для слабонервных. А сейчас поднялась и написала новое завещание.
- Может, моим детям действительно будет лучше в богадельне, а не с тобой?
- Пиши давай. Ну, ставь число…
Он усадил ее на кровати, дал перо в руку. Пальцы Энн не слушались, дрожали мелкой дрожью.
- Ну, давай же, - уговаривал ее Артур. – Ты прямо как маленькая. Пиши: «Завещаю имение Рострон»…
- Ты последняя сволочь, Артур. Мне стыдно, что у меня такой брат.
- А мне стыдно, что у меня сестра, которая мне ничего не завещала перед смертью.
- Ты не любил меня никогда. Ты на это просто не способен. Ты любишь только деньги.
- Ой, хватит приседать мне на уши.
Энн писала очень медленно. Она старалась удержать перо в слабеющих и трясущихся пальцах. Чтобы ей не мешать, Артур подошел к окну и смотрел вдаль, будто что-то разглядывая. Но там была кромешная тьма.
- Ну, написала? – спросил он, не оборачиваясь.
- Пишу.
В это время раздался звук шагов на лестнице. Сюда поднималась не одна пара ног.
- Кого там еще нелегкая несет? – пробурчал Артур.
Дверь открылась. Впереди стоял обиженный доктор Льюис, за ним – несколько слуг.
- Мы требуем, чтобы вы освободили помещение, мистер Артур! – гордо сказал доктор Льюис.
Артур скрестил руки на груди, показывая всем видом, что никуда не уйдет.
- Да что вы! Будете гнать меня из собственного же дома?
- Пока что это дом госпожи Энн.
- Скоро будет моим. Пиши, Энн. Не слушай этих олухов. А вы проваливайте отсюда.
Слуги за спиной доктора Льюиса неодобрительно гудели: они осуждали поведение молодого господина. Доктор был просто взбешен.
- Вы совершенно не думаете о больной! Ей нужен покой.
- Какой покой?! – подскочил к нему Артур. – Вечный? Скоро его будет хоть отбавляй! Идите же, не мешайте.
- Нет, я это так не оставлю!
Доктор полез на него с голыми руками. Но Артур выхватил свой пистолет и направил его в сторону обидчиков.
- А ну марш отсюда! Быстро! Все! Ну же!
Энн вскрикнула, когда он выстрелил в воздух. Слуги поспешили убраться. Доктор схватился руками за голову. В комнату впорхнула служанка Мэри. Видимо, она подумала, что Артур не будет стрелять в беззащитную женщину.
- Да что ж ты за ирод такой?! – заголосила она. А сама бросилась к Энн: - Госпожа, милая, что он с вами сделал?!
- Проваливай, женщина! – закричал на нее Артур.
- А вот никуда я не уйду! Я одна встану за защиту несчастной!
Только тут Энн обратила внимание, что в этой суматохе опрокинула чернильницу. Все было в чернилах: руки, постель, новое завещание. Энн коротко взвыла, закрыла лицо руками, оставляя и на нем чернильные пятна.
- Я ненавижу тебя, Артур! – закричала она, тут же сорвалась на кашель и повалилась на грязные подушки.
Мэри бросилась на него с кулаками, ей удалось даже стукнуть его пару раз. Но тут Артур схватил служанку и приставил пистолет к ее лбу.
- Еще хоть слово, и я тебя убью, - сказал он. – Вон отсюда, старуха, и забирай с собой своего плешивого доктора!
Для пущей убедительности Артур еще раз выстрелил. Доктор выкатился за дверь. А  Мэри присела в испуге.
- Да ты когда-нибудь уберешься отсюда? – закричал на нее Артур.
Он схватил табурет и замахнулся им на служанку. Это подействовало: Мэри выскочила из комнаты. Артур захлопнул за ней дверь и продел ножку табурета в дверную ручку, чтобы невозможно было открыть с той стороны.
Затем он подскочил к сестре. Та лежала на кровати неподвижно. Артур приложил два пальца к ее шее и почувствовал пульсацию.
- Слава богу, ты еще жива, - сказал он.
- Тебе не я нужна, а мое имение, - ответила она.
- Какая разница. Где завещание? Ты испортила его? Придется писать новое.
- Я не могу.
- Придется.
- Смилуйся надо мной, - заплакала Энн. – Я умираю, а ты тут требуешь такое!
- А ты надо мной смилостивилась, когда писала свое первое завещание? С какой бы стати я шел тебе навстречу? Давай поднимайся.
Он поднял ее, помог усесться на кровати.
- Давай вытирай руки.
Он взял ее руки в свои и вытер их о край простыни.
- А теперь давай: встала, сделала несколько шагов, села за стол и написала новое завещание.
- В тебе нет ничего человеческого.
- Ну и ладно. Вставай. Вот так, ногу ставь сюда.
Он помог ей добраться до стола, усадил за него, снова вложил перо в руку. Стал искать чистый лист бумаги.
- Я ненавижу тебя, - призналась Энн.
- Зато завещаешь целое имение.
- Ты этого недостоин.
- Не тебе судить.
- Какое сегодня число? Шестнадцатое?
- Семнадцатое.
Артур бросил взгляд за окно: понемногу там начинало светать.
- Уже давно как семнадцатое. А ты все никак не хочешь переписать завещание на родного брата.
Энн немного приостановилась:
- Я должна быть уверена, что с моими детьми ничего не случится. Что ты не отдашь их в сиротский приют, а воспитаешь как собственных. Только в том случае я напишу это чертово завещание.
- К чему все эти формальные разговоры? Пиши давай.
Почти ласково он потрепал ее по голове.
- Артур, ты должен обещать…
- Ничего я тебе не должен. Просто напиши. Сейчас разговор не об этом.
- Что? Ты действительно можешь взять себе это имение, а моих детей отправить в сиротских приют? Ты это можешь сделать?!
Она требовала от него ответа. Артур пожал плечами.
- К чему сейчас загадывать наперед? Ты пиши давай. Пиши.
- Господи, я в это не верю!
- А и не надо. Просто напиши. Мне нужно это имение.
- А мои дети?
- Вот заладила: дети, дети. Пиши давай! – прикрикнул на нее Артур.
- А вот и не буду! – она бросила перо на стол. – Пока ты не обещаешь мне, что с моими детьми все будет в порядке, я ничего тебе не завещаю! Ты должен дать мне письменное обязательство, что воспитаешь моих детей как своих собственных.
- Письменное, значит? – уточнил Артур.
- Да.
Артур сделал несколько кругов по комнате, раздумывая, как поступить. Он остановился у окна, там уже различались силуэты построек, деревьев.
- Ладно, я тебе дам такое обещание. Я даже напишу его письменно. Я напишу, что воспитаю племянников, как своих детей. Никто же не знает, как я воспитываю. Сошлю в деревню, и пусть себе растут там. На сиротский приют надо отчислять денежные средства, а они у меня в деревне и забесплатно вырастут.
Он услышал глухой стук. Ему показалось, что это Энн упала на пол: не выдержала всего этого. Но оглянувшись, он увидел, что она бросила на пол чернильницу.
- Ты – последняя сволочь, Артур! – сказала она, поднимаясь. – Я никогда от тебя такого не ожидала. Пошел вон из моего дома! Пошел вон из моего имения! И чтобы ноги твоей здесь больше не было! Не получишь ты ничего, слышишь?
- Ну тогда твои дети…
- А своих детей воспитаю я сама! А сейчас убирайся!
Энн схватила со стола лист бумаги, на котором успела поставить лишь дату, смяла его и выкинула в ведро. Затем взяла свое старое завещание, смяла его и кинула туда же.
- Убирайся! Ты мне больше не брат!
Артур почему-то улыбнулся и поднял руки вверх, словно бы его сестра выиграла в этом споре.
- Не хочешь уйти, тогда уйду я! – кричала на него Энн. – А слугам скажу, чтобы выставили тебя и никогда больше не принимали!
Она подошла к забаррикадированной двери, одним махом вытащила табуретку из дверной ручки и вышла из комнаты. Артур услышал ее голос, отдающий приказы:
- Выставите за порог этого наглеца. Он мне больше не брат. И пошлите за моими детьми: Полли и Томми. Я хочу их видеть!
Артур прислонился лбом к стеклу и закрыл глаза. Только сейчас он почувствовал, как сильно он вымотан. Из глаза выкатилась слеза, он спешно подтер ее и посмотрел за окно.
Там всходило солнце.

12.01.2014