Поездка в деревню

 Память человеческая причудлива и, порой, совершенно непонятно-где, в каких глубинах её сохраняются те или иные эпизоды из жизни. Почему помнится одно и забывается другое. Что такое память вообще, это же не орган, её нельзя потрогать, подержать в руках? Вот и моя голова так же чудно устроена.


  Так как помню я себя очень рано, то и воспоминание это одно из самых-самых ранних, но за много лет оно не изменилось, ничего не утратилось, ничего не добавилось из того, что могло вспомниться вдруг.


 Сорок лет тому назад, будучи двухгодовалой карапузиной была я взята бабушкой в деревню. Деревня в нашей же области, там родился мой покойный дед-мамин отец, там в то время жила его сестра. Дом, построенный скорее всего прадедом Алексеем Прокофьевичем, был по маминым воспоминаниям очень большим, с  добротными воротами, высоким крыльцом. Обзорно я ничего не помню, кроме крыльца. Для меня оно действительно было громадным.


 Наверное, стараясь удивить городскую малютку, мне показывали жёлтых-прежёлтых писклявых цыплят в решете. В руки не дали. Они высоко задирали круглые пушистые головёнки, а мне страшно хотелось взять одного себе. Тяга к зверушкам у меня, похоже, от рождения. Кажется были и чёрненькие, потому что помню своё удивление этим обстоятельством.


  Из людей вижу только мужчину, он как раз на крыльце сидел,когда я была отпущена во двор одна. Никому и в голову не приходило, что ребёнок ростом меньше метра, может куда-то подеваться с огороженного забором двора. Но не зря я была пролазой. Углядела гостеприимно распахнутую дверь. Грех было бы не войти. Внутри странно пахло и было сумрачно, весь свет и был, что попадал в дверь сарая. Я вошла без страха, огляделась, сделала ещё несколько шагов и тут...кто-то в шумом вздохнул, зашевелился, всхрупнул! Эээх, с какой скоростью меня развернуло в обратный путь! Но на пути было новое препятствие, неловкие мои ножки поскользнулись на некоей мягкой субстанции и я тут же повалилась на пол, заорала так громко, как смогла! Тут в памяти провал.


 Правильно. Зачем засорять память тем, как меня обнаружили перемазанную, в слезах ,растирающую по щекам сопли, вперемешку с тем, во что навернулась. Поэтому дальше смутно видится, как стою я голышом в большом белом тазу прямо во дворе, меня отмывают чьи-то заботливые руки.


 Дальше, завёрнутая в полотенце я сижу на крыльце, сохну или жду, когда бабушка принесёт мне чистую одежду. Неожиданно откуда-то появляется свинья, по-хозяйски подходит ко мне и тычется мокрым чумазым пятачком мне в коленку, торчащую из-под полотенца.Выходит бабушка и мне достаётся за то, что я опять грязная! Меня снова ставят в таз и отмывают коленку, руки..


 Из того, что я сохранила в своей голове - это всё. Но чтобы подвести рассказ к правильному концу, придётся привести ещё и мамины памятные узелки.
 

  После уличных своих приключений я умудрилась ещё в буквальном смысле перевернуть вверх дном и внутри дома мирную деревенскую жизнь своих родных. Попросту сказать-опрокинула на себя телевизор. Терпеливая моя бабуля собрала меня быстренько и поехала домой. Гостили мы всего-то два дня. И больше никогда-никогда я в Ивановке не была.


 К слову сказать, братец мой тоже был там только однажды. На похоронах той самой дедовой сестры. Миша был уже классе в седьмом или восьмом и тоже сумел произвести впечатление. Именно в Ивановке он впервые в жизни ел щи, даже попросил добавки, чем поразил маму и бабушку. А ещё тогда он наконец  узнал, что капуста растёт не на дереве.


  Вот такие мы-дети асфальта.