гл. 11. Передача с дома. Приемное отделение

                -Озерянин! - слышу  голос вечного дневального Лимонова, находясь в аптеке. Выглядываю.
- Чего тебе?
- Выйди на улицу, к тебе пришли.
Закрываю аптеку, выхожу. На улице стоит, улыбаясь, мой земляк, сверхсрочник. Прибыл из отпуска. Обнялись, поздоровались. У него в руках приличных размеров пакет.
- Лева, у тебя есть где-нибудь место, где нам никто не помешает?
- Есть, в аптеке.
- А надежные друзья?
- Тоже есть.
- Позови их.


                Время было послеобеденное, после семнадцати. Капитан Уткин находился в командировке за получением медицинского имущества, прапорщик начальник аптеки, после стационарного лечения в госпитале укатил в Союз, в отпуск. Приглашаю в аптеку Кохтюка и Мартынюка. Земляк распаковал передачу. На столе красовались давно и прочно забытые деликатесы. Копченая колбаса и сало, сыры, печенье, варенья и конфеты. А посередине! По середине стояло нечто вообще солдату вредное и запрещенное строго-настрого! Бутылка водки  «Старокиевская». Очень качественный продукт. Именно этой маркой мы обмывали свои дипломы на выпускном.
            

             - Но! Миша, ты зачем водку- то сюда притащил, ты что?
- Ничего страшного, вы, что до сих пор ничего не пили?
- Нет, - в один голос проблеяли мы.
- Ну и зря. Нормальные солдаты за такой срок службы как у вас (три месяца) уже все попробовали и не один раз. Не ссыте! Здесь на четверых какие-то несчастные капли. Для вас молодых, здоровых это пыль.
  Беру мензурки, Миша разлил водку, Вася нарезал колбасы, Степа хлеба. Чокнулись, выпили. Хорошо! Но страшно...
- Водку, кстати, твоя мама вручила мне, как плату за доставку передачи. Но я решил не мелочиться и употребить ее вместе с тобой и твоими друзьями. Да, вот еще пока не забыл, тебе конвертик с письмом и деньгами.


             Вскрываю конверт. Краткое письмо от матери и 50 рублей по 25 в купюрах.
- Вот это да! Для солдата это целое состояние, особенно в гедеэровских марках в соотношении 1:3. Я тут же отдал их Мише, чтобы обменял. Что он и сделал в ближайшие дни. Степа с Васей исчезли, вслед за ними и дорогой земеля. Я остался в аптеке, чтобы не нарываться.

     Вообще само проникновение в аптеку всех друзей под бдительно-подлым наблюдением Лимонова, готового стукануть в любую секунду было уже сопряжено с большим риском. Благо, рядом с входом в аптеку была перегородка между приемным отделением и ротой, а в перегородке дверь. Сама наружная дверь аптеки в открытом состоянии слегка загораживала вход от дневального. Когда Миша прошмыгивал в аптеку, Степа отвлекал Лимонова, заговаривая ему зубы, а Вася заходил, якобы, за получением медикаментов, с коробкой. Примерно так же, выходили и обратно. Передача была припрятана в тайниках аптеки. Как дома побывал.


              Дежурю в приемном отделении. Время около десяти утра. На улице тепло. Солнце, зеленые газоны, цветы, красота. Сижу за столом, спиной к открытому на улицу окну. Заполняю необходимые журналы. Вдруг слышу за окном непонятные крики, шум. Выглядываю в окно. Вижу движущуюся в метрах тридцати странную процессию, в сторону медроты. Несут двое носилок, лежащие на них орут, сучат ногами и круговыми движениями, насколько позволяет поза на носилках, машут руками. Идущие рядом на своих двоих также орут и машут руками.
"Это что еще такое?"
Вся процессия втягивается медленно в коридор приемного отделения. Выбегаю навстречу. О, ужас! Все, кроме носильщиков, с ожогами. Всего семь человек. Ожоги 1-II и местами III степени тяжести. Которые на носилках, в состоянии шока. Вместе с дежурным врачом и фельдшером физкабинета прапорщиком Дедушкиным бросаемся оказывать помощь. Всех госпитализировали в хирургическое отделение. При опросе пострадавших были выяснены следующие обстоятельства этого происшествия. Практически все пострадавшие были по национальностям - узбеки, туркмены, таджики.


       Все с нижней бригады. Автопарк. Перерыв, курилка - перекур. Группа солдат,   водители (артиллеристы), орудийные номера, стоят - перекуривают.
 Рядом стоит  железная бочка с бензином, никто на нее не обращает внимания. Подходит сержант с бычком в зубах, докуривает, откручивает пробку в бочке и говорит.   
 - Смотрите чурки*! Бензин, когда он в бочке не горит.
И сует окурок в горловину. Бычок с шипением тухнет - бочка полная. Сержант закручивает пробку и уходит. Толпа с вытянутыми от удивления и изумления лицами смотрит ему вслед.

       День второй. Примерно те же действующие лица, в том же месте.  Один из присутствующих докуривая, открывает бочку.
- Ну, абреки! Вы вчера убедились, что бензин в бочке не горит? - и с этими словами бросает окурок в горловину.
Взрыв. Бензина на этот раз, было пол бочки. Мне на дежурствах в отделении приходилось пару раз помогать дежурному по хирургии менять повязки этим бедолагам.
  Прибыл из отпуска начальник аптеки. Сразу с его прибытием к десяти утра в аптеку завезли новую мебель. Красивые шкафчики с полочками за раздвижными стеклянными ставнями. Старые, добротные, дубовые шкафы было решено вывезти на свалку. Привели еще несколько человек из роты на погрузку. Отодвинули шкафы от стен.
- Посмотрите что изображено на задних стенках! - изумился кто-то громко.
Кинулись рассматривать задние панели. На дубовой фанере в верхних левых углах, выжжены орлы со свастикой в венках, которые были сжаты в когтях. Чуть ниже стояла дата: 1933 год. Вот с тех пор видимо их и не двигали с места. Описал этот эпизод, потому что продолжают попадаться  немые свидетели казалось бы такого далекого прошлого.


         После обеда занимался с Максимчуком и Кушниром погрузочно-разгрузочными работами, но более приятными, чем обычно. Жена начальника аптеки, еще довольно молодая женщина, работала продавцов рядом, в офицерском общежитии, в военторговском продовольственном магазине. По ее просьбе муж решил подсобить солдатской рабсилой. Погрузив накопившуюся тару в кузов грузового  автомобиля, разгрузили другой, с продуктами. Хозяйка магазина отблагодарила нас вкусным тортом, печеньем и конфетами. В конце четвертого месяца службы в Германии я попробовал местные кондитерские изделия. По вкусу, цвету, запаху они очень чем-то неуловимым, специфическим, отличались от наших, домашних, Советских. Кстати - изобилие бананов и ананасов я вообще увидел впервые здесь.

 
    В очередной раз стою дневальным по роте. От имени командира части, дежурный по части ставит задачу мне. Поменять воду в аквариуме, который стоит в нише стенки возле входа в кабинет командира. В стенах всех коридоров, на всех этажах были ниши размером примерно полтора метра в ширину, до двух в высоту и тридцать сантиметров в глубину. В нижней панели имеются какие- то овальные углубления до полутора сантиметров. Я уже давно спросил у старослужащих, что это такое и для чего. Оказалось что в этих нишах, у бывшей немецкой армии стояли винтовки. Это прообраз наших шкафов-пирамид для хранения оружия. У них ружкомнаты отсутствовали. Вот в одной из таких ниш стоял аквариум, а в остальных были оформлены различные стенды и доски документации.

                Аквариум был большой, красивые рыбки, водоросли, гроты, раковины. Аппарат для насыщения воды кислородом. Следил за ним начальник аптеки. Водоизмещение - более сорока литров. Дежурный, прапорщик Руфьев, задачу поставил так. Вот банка, вот сачек. Набери воды в банку из аквариума, вылови сачком рыбок и помести в банку. Старую воду через шланг слей и вынеси в умывальник, вылей в раковину. Холодной водой промой все, что есть в аквариуме. Затем залей горячую, пусть она там отстоится, а рыбок запустишь обратно через сутки. Все выполнил, как приказано. Набрал горячей воды ведро. Пошел еще раз к Руфьеву.

 
              - Товарищ прапорщик, а стекло аквариума от горячей воды не лопнет?
- Не бойся, оно толстое, выдержит.
- А зачем горячую?
- Чтобы продезинфицировать и убить в нем всякую заразу. Выполняйте, товарищ солдат!
Дно аквариума заполнено сантиметров на три-четыре морской галькой. Заливаю воду, чуть-чуть. Вылил около двух-трех литров. Щелк! Что такое? Приглядываюсь, и вижу в правом нижнем углу, появилась трещинка около трех сантиметров. Еще глазам своим не верю, может, она там была? Выждал минут десять. Снова доливаю пару литров воды.

   Щелк! Внизу посредине появилась еще одна дугообразная трещинка длиной 7-8 сантиметров. И тут же через нее просочилась первая капля воды. Заливаю остатки из ведра и убеждаюсь что это очередной крах в моей и без того нерадостной службе. Мне становиться не по себе даже сейчас, спустя сорок семь лет, когда я пишу эти строки. И хоть не совсем по моей вине. Но ведь это обязательно дойдет до командира и попробуй объясни, что я всего лишь четко выполнял инструктаж прапорщика Руфьева. Так оно все и случилось. Прапорщик свое, конечно, получил. Но я выглядел в глазах командира далеко не в лучшем виде, хотя он со мною и не разбирался. Я даже мог бы четко  передать на бумаге слова, сказанные им в мой адрес, хотя их и не слышал.

           Потом мы с Руфьевым долго подбирали подобное стекло, нашли много других, но именно такого не подобрали. Рыбки через неделю погибли, остатки аквариума где-то затерялись. В нише сделали очередной стенд где-то через год. Я чувствую себя виноватым до сих пор. Зато очередное мое попадание впросак было на руку Лисовичу и Сукинцову. Но им я уже становился не по зубам.

       Шершнев и Чекменев больше не желали надрываться на дежурствах в отделении, поэтом всячески отмазывали нас от нарядов по роте и в столовых. А мы подходили к рубежу - полгода. Я, Максимчук и Кушнир не вылазили с отделений меняя друг друга то в приемном, то в терапии. Вася Кохтюк - коптил, меняясь через сутки с Харламовым в хирургии. Степа Мартынюк работал и спал в оперблоке, исполняя в одиночку должности и санитара и операционной медсестры. Будучи все в одном здании, иногда не встречались по несколько суток. Пошла относительно спокойная, рутинная, однообразная служба.         
            
см.ФОТО: Я дежурю в приемном отделении.

*чурка-бревно, колода.(В армейской среде презрительное прозвище всех призывников с азиатских республик).