Неуходящие заботы

    В двадцатых числах апреля 1983 года по нижнему Дону, миновав порт Азов, поднимался вверх по реке необычного вида грузовой теплоход с развитой 4-х ярусной надстройкой, 4-мя спасательными мотоботами и двумя ходовыми рубками, расположенными одна под другой. Шаровая окраска корпуса, яркая красная полоса на трубе с надраенными латунными символами труда в виде серпа и молота с обоих бортов и развевающийся на кормовом флагштоке новый флаг СССР придавали ему нарядный вид. Оно шло в балласте, легко справляясь со встречным течением. Это возвращался на Север учебно-производственный теплоход Беломорско-Онежского пароходства "Иван Кулибин" после завершения зимнего плавания в Средиземноморском бассейне. "Кулибин" торопился на Север ещё и потому, что до приёма на борт курсантов-практикантов его ожидало обязательное гарантийное докование в доке на верфи-строителе в Финляндии. "Иван Кулибин" был завершающим в серии из 5-ти УПС.  Из новостроя он был принят в начале июня 1982 года и верфь должна будет произвести за её счёт ремонт выявленных за прошедший год неисправностей и произвести контрольное докование. Эти обстоятельства заставляли экипаж поторапливаться, чтобы к началу июня быть в Петрозаводске и принять на борт первый поток курсантов.

    Весенний паводок обеспечивал проходные глубины по Дону, но капитан планировал перемещением балласта ещё приподнять корму. Судно успевало к вечерней разводке мостов Ростова и он по УКВ связи с диспетчером подтвердил также потребность лоцманской проводки до Красноармейска. Граница была открыта ещё в Жданове (ныне Мариуполь), а потому с приходом на нижний городской рейд приняли лоцмана и без задержки пошли в разведённые мосты. Прошли Ростов, краем глаза отметив красоту панорамы города и полным ходом пошли на рейд Аксая. Там нужно встать на якорь, за ночь произвести откачку балласта, а с рассветом продолжить движение.

    Тихое солнечное утро. "Кулибин" снимаемся с якоря и начинает движение. Звучат уверенные команды лоцмана. Матрос на руле чётко дублирует команды. В рубке приятная атмосфера взаимопонимания. Старпом внимательно контролирует движение по карте речного Атласа, передвигая по листу стиральную резинку - условно это "Кулибин". Капитан планирует за 2 ходовых дня пройти Дон и ещё одну ночёвку на якоре. В первой половине мая нужно придти в Ленинград, затем 2 недели в Финляндии и своевременно вернутся в Петрозаводск и тем обеспечить Петрозаводскому училищу чёткое выполнение учебного плана. Такова генеральная задача до начала июня.

    А тем временем теплоход уверенно реагирует на перекладку рулей, выполняя крутые повороты фарватера, и километр за километром остаются за кормой.  Яркая зелень полей окружает судно, совсем рядом видны пустынные улицы просыпающихся станиц, гогочущие сообщества домашних гусей и ясно слышимое пение петухов.
- На руле! Сейчас начнём проходить крутой поворот, быть внимательным!
- Есть быть внимательным! - репетует команду матрос на руле.
И сразу наступает строгость отношений среди находящихся в рубке, которая на  время как бы отошла на второй план, поддавшись очарованию тихого сельского утра просыпающейся станицы .

    "Кулибин" вспарывает своим штевнем речную гладь. Поворот следует за поворотом, а за кормой остаются километры "тихого Дона". Когда он проходит мелководный участок, то начинает тащить за собой вырастающую на глазах волну, которая обрушивается на близкий берег, далеко заливая прибрежную полосу. Ещё одна ночь на переходе Доном проходит на якоре, поскольку капитан не рискует идти ночью.

Раннее утро, рассвет, тишина. "Кулибин" проходит устье Северского Донца и скоро откроется станица Николаевская. И вдруг покой, сопровождающий  продвижение через эти сонные воды, которые "Кулибин" раздвигает своим корпусом и заставляет их с лёгким шипением касаться своих бортов, нарушает чей-то негромкий голос. Он звучит из УКВ станции и с удивительной монотонностью доводит до всеобщего сведения:
- Внимание всех судов, подходящих к Семикаракорам сверху и снизу. Я – паром “СП”, начал движение от правого берега к левому.
Кончив передачу этого "важнейшего" сообщения без наличия каких-либо эмоций, голос исчезает. На короткое время в эфире воцаряется прежняя безмятежная тишина, которую вдруг вновь нарушает тот же постный голос, неторопливо повторяя:
- Внимание всех судов, подходящих к Семикаракорам сверху и снизу. Я – паром “СП”, начал движение от правого берега к левому.
Неожиданно молчащий эфир отзывается бодрым голосом неизвестного слушателя:
- Счастливого плавания! - и вновь тишина.

    Серьёзная атмосфера, царящая в ходовой рубке "Ивана Кулибина", взрывается гомерическим хохотом, который оправдан, если учесть, что ширина реки Дон в озвученном месте не более 100-150 метров. С той невозвратной поры прошло 30 лет, но капитан и сейчас с улыбкой вспоминает то пожелание, прозвучавшее в эфире, которое, возможно, и сегодня летит сквозь просторы мироздания.

    Река Дон, Цимлянское водохранилище и Волго-Донской канал благополучно пройдены. Смена лоцманов. Донской лоцман будет ждать заявку на проводку в Ростов, а на борт "Кулибина" поднимается его коллега, который пойдёт до Череповца. Капитан ещё не растерял своих знаний Волги и навыков плавания в речных условиях, а потому для обеспечения круглосуточного движения устанавливает новое расписание несения вахт. На себя он берёт всё тёмное время плюс подстраховку старпома на сложных участках. Дневное время отдаёт лоцману совместно с вахтенными помощниками.

хххх

    "Волжские просторы" - это определение хоть и затаскано, но справедливо по сравнению с оставленным за кормой Доном. Волгоград тянется на многие километры вдоль берегов Волги. Капитан помнил его с именем Сталинград ещё в 1954 году. Тогда, будучи на групповой практике на большом волжском колёсном буксире "Андрей Жданов", он смотрел с борта этого буксира на бесчисленные развалины города. Ещё только были возведены новые дома в самом центре. И эту новую жизнь сторожили разрушенные остатки былых строений и землянки в которых жили люди, поднимавшие из руин многострадальный город. Остаётся за кормой монумент "Родине Матери", простирающей руку в Заволжские дали. Фарватер уходит вправо, к луговому берегу и "Кулибин" послушно следует им, направляясь в подходной канал Волгоградских шлюзов. Впереди почти четыреста километров достаточно спокойных в навигационном отношении вод, когда можно отдохнуть, полностью доверив судно вахтенному штурману и лоцману. Ночь, мигающие огни навигационной обстановки, видимость хорошая и капитан оставляет 3-го штурмана самостоятельно вести "Кулибина". Он спускается в учебную рубку и, удобно расположившись в кресле, наблюдает за действиями штурмана, контролируя движение. Ему нужно, чтобы молодой штурман ощутил свою ответственность за судно, не видя рядом капитана.

    Идёт спокойная, размеренная судовая жизнь и ежесуточно остаются позади крупные волжские города: Саратов, Балаково, Куйбышев. Вот по левому борту встают горы Жигули. Жаль, что в памяти большинства жителей нынешней России слово “Жигули“ соотносится только с известным каждому автомобилем. Уже давно забыт голос Лидии Руслановой, восклицающей "...Ох, вы горы Жигули, до чего ж вы довели!" Поздней ночью открываются шлюзы Куйбышевской ГЭС. В межшлюзовом бьефе капитан видит огни небольшого посёлка, откуда много лет назад он пошёл своей дорогой, резко поменяв реку на море. Сейчас трудно представить, как бы сложилась его жизнь без крутых поворотов, через которые пришлось пройти.

    По мере продвижения на север погода становится более прохладной. Пройден город Горький и Городецкие шлюзы, когда на пути встречаются отдельные ледяные поля. Лёд находится на стадии разрушения и "Кулибин" легко форсирует его. В районе Юрьевца лёд заканчивается и он продолжает своё безостановочное движение. Остались за кормой Рыбинск и Рыбинское водохранилище, тесный рейд Череповца и дымы его металлургических заводов. На борт поднимается местный лоцман, который поведёт "Кулибин" до Вытегры. Близятся северные края, о чём говорят всё более светлые ночи. В разгар белых ночей "Кулибин"  должен вернуться из Финляндии в Петрозаводск и эта перспектива заставляет капитана избегать лишних задержек. Судно в балласте, управляется легко даже в условиях Волго-Балтийского канала.

    Вытегра. Лоцман покидает судно. Перед выходом в Онежское озеро в канале капитан решает встать на якорь. В озере лёд. Нужно подождать подхода ледокола "Нева", который проведёт судно сквозь лёд до Вознесенья. Там начинает свой путь к Ладожскому озеру река Свирь. Она свободна ото льда. Через льды Ладожского озера "Кулибин" ведёт ледокол "Капитан Плахин". График движения выдержан и 10 мая в середине дня, пройдя Невой, на рейде "Славянка" капитан даёт команду "Отдать левый якорь!" Команда устала от длительного перехода по внутренним водным путям родной державы. "Отбой машинам!". Теперь "Кулибин" и его команда отдохнёт несколько часов, а в полночь надо сниматься с якоря. Их ожидает проход в разводку Ленинградских мостов. Это красочное зрелище для гуляющих по Невским набережным.

хххх               

    Полночь. Звонок телефона и голос вахтенного второго помощника: "Станислав Антонович! Лоцман на борту, машины готовы, боцман у якоря". Поднимаюсь в ходовую рубку. Третий штурман заканчивает работу с картами на переход до Турку, второй помощник по УКВ связи подтверждает диспетчеру нашу готовность к съёмке с якоря. Лоцман знаком по предыдущим проводкам и мы тепло здороваемся: “Рад Вас видеть. Какой наш номер в разводку?". Обычный деловой разговор перед съёмкой с якоря, когда выясняются детали предстоящего прохождения мостов. Когда начнём движение, нельзя отвлекаться на второстепенные вопросы.

    После многодневного перехода по рекам, когда приходилось держать срубленными мачты и радиоантенны, "Кулибин", наконец, приобрёл достойный вид, подняв до штатных мест всё своё мачтовое и антенное оборудование. На пульте включения ходовых огней набраны огни, которые теперь будем нести согласно Правилам МППСС. Наш номер в разводку 3-й и пора начинать съёмку с якоря. Голос старшего механика по внутрисудовой трансляции подтверждает, что сам "дед" находится в ЦПУ (центральный пост управления в машинном отдеоении) и вместе с вахтенным механиком обеспечивает готовность к работе подвластных им механизмов. Матрос на руле, вахтенный штурман у пульта машинного телеграфа держит связь с баком, где боцман готов по команде начать выборку якорь-цепи.

- Пайлот, у нас всё готово. Начинаем съёмку?
- Да, капитан, снимаемся.
- Боцману - вира якорь, смычки докладывать, машине - воду на обмыв цепи.
Второй помощник, как эхо, дублирует команды на бак и в машину. Начинаем выбирать якорь-цепь. Боцман у брашпиля докладывает:
- Три смычки в воде..., две в воде..., якорь встал!
- Стояночные огни долой! Ходовые огни включить!
Штурман переключает огни. Боцман докладывает главное:
- Якорь вышел из воды, якорь чист..., якорь в клюзе!
Начинаем разворот. Боцман своё дело знает:
- Оба якоря готовы к отдаче! Нахожусь у якорей!

    Всю разводку боцман будет готов при возникновении опасности мгновенно выполнить команду с мостика, когда своевременно отданный якорь может помочь избежать худшего. Энергично разворачиваемся вниз по течению и пора передать управление судном лоцману:-
- Пайлот, обе машины средний вперёд, руль прямо. Командуйте, пожалуйста.

    "Кулибин", охотно отвечая на перекладку руля, занимает своё место в ордере, выдерживая дистанцию до впереди идущего судна. Движение в разводку началось. Приятно ощущать исполнительность команд, деловую атмосферу ходового мостика. На циркуляции вправо открывается разведённый пролёт Володарского моста. Течение направлено к левому по ходу устою и надо держаться ближе к правому.  Лоцман даёт команду дать "полный ход" и мы, набирая скорость, проносимся в разводной пролёт. Боковым зрением отмечаешь устои моста, мелькнувшие в бортовых окнах рубки. И так мост за мостом мы пройдём в их разведённые пролёты, но, к сожалению, не сможем ощутить красоту картины прохода всего ордера, поскольку ничто не должно отвлекать наше внимание от движения судна. Зрелищность прохода каравана со стороны единственный раз наблюдала моя Людмила Георгиевна, когда имела статус "молодой жены" на заре нашей семейной жизни. И сейчас я, полагаясь на её художественный вкус, говорю о красоте прохода судов в разводку Ленинградских мостов в незабываемые "белые ночи".

    Вот пройден Кировский мост, выходим на середину Невы. Ход "Средний" обеим машинам. Слева - здание Зимнего дворца, а справа впереди - стрелка Васильевского острова. На нас надвигается Дворцовый мост, подняв вверх половинки своего разводного пролёта. На набережных полно пришедших полюбоваться таким незабываемым зрелищем. Суда в караване один за другим появляются в пролёте очередного моста и выходят на простор реки, готовясь к заходу в пролёт следующего. Ощущаешь краем глаза красоту набережных, мелькает шпиль Дворцовой площади и Адмиралтейства, а "Кулибин" уже заходит в пролёт моста Шмидта. В районе Горного института прощаемся с речным лоцманом, закончившим на сегодня свой рабочий день.

    Получив от дежурного портнадзора торгового порта "добро" на проход морским каналом, идём на рейд Угольной гавани, где встанем на якорь. Другие заботы готовы закружить нас и не оставить в покое до момента, когда морской лоцман прибудет на борт. Тогда мы, уставшие от бесконечных хлопот поднимем якорь и с готовностью выполним первую команду лоцмана:- Обе машины вперёд малый!
"Иван Кулибин" идёт на выход в море.

    Пройдя тысячи километров реками и каналами от Азовского моря до Ленинграда, после бесконечных мелей и узкостей речного плавания мы, наконец, вышли в море, а точнее, в воды Финского залива. И пусть плавание здесь осложняется наличием достаточно большого числа островов, но для нас, после всех опасностей оставшихся за кормой, это уже не представляет сложности. Агенту в Турку передал информацию для владельцев верфи "Лайватеолиссиус" о нашем подходе к приёмному бую Ханко и просьбу заказать лоцмана на переход Ханко - Турку.

    К назначенному времени подходим к приёмному бую порта Ханко на одноимённом полуострове. Немного истории. В 1940 году в соответствии с мирным договором с Финляндией этот полуостров и ещё около четырёхсот разной величины островов вокруг него были арендованы на 30 лет для создания военно-морской базы СССР. С началом Великой Отечественной войны гарнизон Ханко принимает самое активное участие в боевых действиях. Только в декабре 1941 года полуостров был оставлен нашими войсками. После войны аренда его не возобновилась.

хххх

    Финский лоцман поднимается на борт и принимает нас под проводку. Поднят флаг Финляндии и красно-белый “H“ (“У меня на борту имеется лоцман“). На гафеле грот-мачты полощется новый (по случаю прихода в порт) флаг СССР. Заходим в шхеры, где фарватер проходит среди множества больших и малых островов, уводя нас на север к материковой части. Здесь, в окружении зелени хвойных лесов, расположился чистенький, ухоженный город Турку (Або). Год назад мы, часть экипажа, приехали автобусом в Турку из Хельсинки на местную верфь, где достраивался "Кулибин". Жили в небольшой гостинице в центре города, проводя большую часть времени на верфи, наблюдая за достройкой и знакомясь с судном. По мере готовности принимали от строителей уже законченные работы по отдельным частям. Весь процесс приёмки занял более месяца. В субботу и воскресенье верфь не работала и в эти дни мы ближе знакомились с городом.

    В один из таких дней в холле нашего отеля появилась афиша, извещающая гостей, что вечером в ресторане отеля будет показан стриптиз какой-то заезжей дивы. Помещена фотография молодой женщины с приличной (по размерам) грудью. И хотя мы, четверо советских моряков во главе со мной, были женаты и устройство женщины знали, но желание увидеть что-то ещё нас не оставляло. В назначенный вечер мы сидели в ресторане за столиком с бокалами пива, ожидая начала представления и показа нам неведомого. Небольшая эстрада с оркестром была вплотную окружена столиками, дабы лучше лицезреть представление. Конечно, сейчас стриптизом никого не удивишь - рядовое зрелище, но в то время...! Зал полон и под аплодисменты появляется стриптизёрша. Звучит тихая музыка и мадам, вихляя тазобедренными суставами, начинает избавляться от оков цивилизации в виде необременительной одежды, выказывая сжигающую её страсть. Дело прошлое, но ничего нового не увидели, хотя на заключительном этапе она сняла с себя трусишки и развела ноги, поставив тем самым эффектную точку в своём выступлении. В какой-то момент мне вдруг стало её жалко – в процессе "танца" женщина опустилась на пол и несколько раз потёрлась о него голой грудью. А ведь по этому полу 10 минут назад ходили люди с немытой обувью. Такие вот воспоминания остались у меня от первой встречи с высоким "искусством" стриптиза.

    Швартуемся к причалу верфи. Среди встречающих вижу несколько знакомых лиц. Приятно раскланиваться с людьми, которые тоже тебя помнят: главный строитель, агент, наши инспекторы Морского Регистра СССР, представитель "Судоимпорта". Все претензии по выявленным за прошедший год поломкам заранее переданы финской стороне через своё пароходство. С окончанием работы комиссии по оформлению прихода на борт поднимаются представители верфи и "Судоимпорта". Тёплая встреча в салоне капитанской каюты за накрытым столом плавно переходит в деловое русло. Финны устранят часть неисправностей здесь на верфи, но докование будет проведено в сухом доке, который находится в двух часах хода на одном из островов. Утверждаем график работ на 2 недели.

    Вспоминается рассказ Главного Строителя по поводу конструктивной особенности серии УПС. По завершении ходовых испытаний головного судна "Павел Яблочков", которые проходили в море, пришло время идти в Турку на судоверфь. Наступала ночь, все устали и хотели быстрее вернуться домой. А надо сказать, что при выходе "новостроя" на ходовые испытания, на борту обычно набирается более сотни человек, которые зачастую малознакомы друг с другом и каждый занимается сдачей "заказчику" своей части работы, мало интересуясь проблемами соседа. Поскольку судно имело 2 ходовых рубки, полностью дублирующих друг друга, то управление всей жизнью судна велось из, естественно, верхней, а нижняя рубка была пуста. Сдаточный капитан вышел на радиосвязь с Ханко и запросил лоцмана на заход. Судно в это время подошло к приёмному бую и легло в дрейф, ожидая лоцманский катер и включив в дополнение к ходовым огням всё палубное освещение.

    И хотя народу на борту много, но, кроме суеты, нужного порядка ожидать не приходится. Наблюдение за окружающей обстановкой велось плохо и никто не увидел подошедший лоцманский катер, с которого, никем не встреченный, на борт поднялся лоцман. В ходовой рубке был включён свет и плюс яркие люстры на палубе не давали увидеть, что происходит за пределами судна. В свою очередь лоцман, выйдя из освещённого помещения катера, не стал задирать голову, а смотрел перед собой на приближающийся борт судна, изготовясь к переходу на штормтрап. Поднявшись на палубу "Яблочкова", лоцман спокойно прошёл в надстройку, обнаружил вход в тамбур и увидел трап, который повёл его на верхние палубы. Не покидая тамбура и пройдя два пролёта, лоцман посчитал, что он находится на палубе ходовой рубки и направился к двери, перекрывающей коридор. Потянув на себя тугую противопожарную дверь, он попал в красивый класс со штурманскими столами, примыкающей к ходовой рубке. На пультах светились лампочки, всё помещение залито приглушённым красным светом исходящим с подволока, ковровое покрытие глушило шаги и стояло пустое кресло. Лоцман удобно устроился в нём и стал терпеливо ждать появления кого-нибудь из членов команды. Прошло минут пять, но никто не появлялся. А в это время в верхней рубке лопнуло терпение у Главного Строителя и он дал команду своему капитану подойти ближе к входу в порт. Тот запустил главные двигатели, развернул судно и лёг на входной створ, оставив за кормой приёмный буй. Малым ходом начали движение по створу. В нижней рубке лоцман услышал звук запускаемых двигателей, увидел, что судно пошло на поворот и легло на створы, а люстры осветили побежавшую вдоль бортов воду. Но в ходовой рубке по-прежнему никого не было! Лоцман вскочил с кресла, бросился к двери и выглянул в коридор. Здесь он попал в руки кого-то из членов сдаточной команды, который и проводил его в верхнюю рубку. Эта весёлая история действительно имела место.

    Через двое суток, выполнив работы на верфи, мы снимаемся для перехода к острову, где находится сухой док. Лоцман приводит нас к месту докования и ставит на якорь. Его работа окончена. На лоцманском катере он покидает судно. День подходит к концу, опускаются лёгкие сумерки. Ставить в док будут завтра к обеду, а пока нас никто не беспокоит. Мы окружены зеленью и тишиной. На островах кое-где видны аккуратные чистенькие домики. Безлюдье. В районе дока наблюдаем неспешное хождение людей - видимо, готовят док к приёму судна. В этой безмятежной тишине и покое приходит "белая ночь".

    Солнечное утро поднимает меня, призывая к делам. В бинокль хорошо видно, что движение в районе дока стало заметнее. Кран в районе входа в док поднимает из воды одну за другой деревянные плахи, которые выполняют роль затворов ворот. Док явно скоро будет готов принять "Кулибина". Готовим машины. Экипажу играем "Подъём". Вскоре к трапу подходит моторная лодка, на которой прибывает финн-работник дока и наш представитель "Судоимпорта" из Турку. Представитель выполняет роль переводчика, поскольку финн не говорит по-английски, а я по-фински. Мы общаемся между собой как глухонемые, но догадываюсь, что надо брать инициативу в свои руки и заходить в док своим ходом. Вираем якорь и "самым малым" направляемся ко входу в док. Погода отличная. Даю "Стоп машинам". Движемся по инерции. Ширина входа 15-17 метров (судно 13), длина дока 120 метров (судно 96). Нос прошёл ворота, надстройка подходит ко входу и в этот момент, во избежание касания стенки, даю команду поддержать нос подруливающим устройством. Винт ПУ вспенил воду и вызвал громкие крики "Stop, stop!" Остановили ПУ. В чём дело? Становится понятно, что работа винта ПУ может повалить подготовленные для судна клетки, на которые оно опустится после откачки воды из дока. Надстройка подходит к воротам и я последний раз работаю машинами "назад", чтобы полностью остановить "Кулибина". Подаём с обоих бортов продольные концы, на которых втягиваемся в док и центруем судно по команде докмейстера.

    Операция по входу благополучно завершена. Береговой кран опускает дубовые плахи в направляющие ворот. Они плотно встают на штатные места и будут обеспечивать водонепроницаемость, выдерживая сильнейший напор воды. Начинается её откачка из дока. "Кулибин" медленно опускается на клетки. Останавливаем работу вспомогательных двигателей - нет воды для их охлаждения. Электромеханик с электриком подают на док судовой кабель для получения энергии с берега. После остановки двигателей на борту устанавливается тишина. Старпом с хоз.помощником проводят контрольный обход всех помещений, закрывая туалеты и душевые на замок. Теперь все удобства будут на берегу.

    Вода из дока откачана полностью. Судно опустилось на клетки и теперь можно спуститься по каменным ступеням на дно бассейна, вырубленного в монолите огромной скалы. Мы впервые видим подводную часть своего “учебника”, знакомясь с ней во время первого контрольного обхода. Плановое время на выполнение работ пошло. "Иван Кулибин" дремлет, стоя на клетках дока, готовый в любое время прервать свой отдых и вновь, повинуясь толкающей силе винтов, раздвигать форштевнем массу воды, неся на своих палубах служащий ему экипаж.


Рецензии
"... готовый в любое время прервать свой отдых и вновь, повинуясь толкающей силе винтов, раздвигать форштевнем массу воды, неся на своих палубах служащий ему экипаж." - Станислав, эти слова и все команды, прозвучавшие в этом рассказе говорят о теплоходе и самом походе, как о живом огромном организме, где всё отработано до мелочей. Как приятно читать и осознавать величие флота и профессионализм экипажа.

Лора Шол   09.12.2018 22:21     Заявить о нарушении
Лора! Спасибо за тёплые слова. А "Ивану Кулибину" судьба приготовила печальный конец. Он сгорел. Если будет интересно: http://www.proza.ru/2017/12/24/1784

Стас Литвинов   09.12.2018 23:07   Заявить о нарушении
Прочитаю завтра.

Лора Шол   09.12.2018 23:21   Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.