Глава 5 Арий-Оседень

Глава 5
«Арий-Оседень»

Стоя на одинокой скале, Стас с ужасом наблюдал за происходящим внизу. Это была уже третья его попытка проникнуть в миры Веера Реальностей. Первый прыжок вывел в мир абсолютного тумана и слизи, которыми была пропитана сама атмосфера, точнее, то, что ее заменяло: это был аморфный мир, здесь не было тверди и воды, не было ничего. Это был страх, первозданный ужас, пронизавший каждый атом, каждый кирпичик, лежащий в основе этой безжизненной реальности. Страх сковал тело, скрутив судорогой каждую мышцу, мозг, зажатый в тиски непреодолимого ужаса, потерял способность мыслить и рассуждать. Видимо, сработал некий защитный механизм – Стаса выбросило из этого слоя реальности в лабораторию в недрах хрустальной горы.
Два дня Стас приходил в себя, пытаясь разобраться в случившемся и восстановить пошатнувшуюся психику. От липкого страха, проникающего в самые глубины сознания и оплетавшего тело, не спасала никакая защита. Даже спустя сутки Стаса от одного воспоминания об этом путешествии начинало трясти. И только погрузившись в глубинные слои информационных полей и открыв двери знаний древней Гипербореи, он понял истину: желающий обрести свободу в масштабах всего Творения, желающий сделать для себя доступными все Миры, которые сотворил Бог, не может рассчитывать на успех, не пройдя ад.
Существа миров Веера Реальностей меньшего радиуса испытывают ядовитую ненависть ко всему новому в их жизненном пространстве, но миновать эти миры, путешествуя в иные измерения, просто невозможно. Искусство перемещения между пластами иных реальностей заключается лишь в возможности до минимума сократить время, когда приходится дышать адским воздухом. Но этому искусству следовало научиться, одних знаний было мало, и Стас, преодолевая себя, спустя пять дней решился на новый прыжок.
Повторный эксперимент вряд ли можно было назвать успешным, хотя Стас продержался в новом мире почти полминуты, прежде чем нестерпимая, немыслимая боль отключила сознание и выбросила тело в лабораторию. Это был мир сплошного огня, боли и страдания. Раскаленные камни и потоки лавы перемешивались с огненными смерчами, яркие километровые языки пламени вырывались из-под ног и уносились в багровые небеса. Среди всей этой вакханалии в хороводе ужаса и страха носились некие энергетические субстанции, единственным ощущением которых была Боль и вечная мука.
Три дня Стас не мог заставить себя вновь открыть портал между мирами, он сутками изучал информацию, хранившуюся в дальних уголках библиотеки древнейших цивилизаций, постигая тонкое искусство управления торсионными полями. Сложность заключалась в ювелирной настройке частоты торсионной иглы, в совмещении ее с потоками тонкой магической субстанции – первопричине материи и энергии, – в синхронизации частот с резонансом собственного тела и энергетических оболочек. Только умелое использование всех первичных сил и энергий могло позволить Стасу пронзать миры Веера, лишь мимолетно касаясь сознанием реальностей нижнего уровня. Но пройти все круги Дантова  ада было просто необходимо.
Этим миром правил голод, ненасытный неутолимый и алчный. У подножия скалы пожирали друг друга бледно-розовые твари, отдаленно напоминавшие гигантских дождевых червей. Вся эта кишащая масса из огромных скользких трехметровых тел, слизи, крови, внутренностей и экскрементов жила своей мерзкой тошнотворной жизнью. Волна отвращения согнула Стаса пополам в неудержимых позывах рвоты, когда у его ног огромный раздутый червь лопнул, выбросив наружу сотни существ поменьше, пожиравших его плоть изнутри. На них, заглатывая целиком и разрывая на части, разбрасывая вокруг ошметки тел и зеленой слизи, накинулись более крупные твари.
Голод витал в липком и густом воздухе, подавляя сознание, эмоции и желания. Все, кроме одного – неудержимого желания есть, насытиться, набить чрево чем угодно и как угодно. Даже окружающая мерзость отходила на второй план, но Стас, собрав в кулак остатки воли, активировал торсионную иглу, пронзая пространство. Выйдя из портала, он с облегчением вздохнул, мучительное чувство голода слегка отпустило, но не исчезло, и Стас жадно вгрызся зубами в копченый олений окорок.
Порой у него возникало непреодолимое желание прекратить свои путешествия – настолько посещаемые им миры были отвратительны и негостеприимны. Но то ли привычка, то ли накапливаемый опыт позволяли ему проходить каждый круг с меньшими эмоциональными нагрузками и затратами жизненных сил. Нужно было признать и то, что расширяющиеся круги Веера Реальностей по мере погружения уже не несли в себе такой отрицательный заряд негативных сил и эмоций. В одном из серых пыльных миров, населенном странными видами кристаллической формы жизни, Стас обнаружил уникальное устройство, своего рода энергетическую ловушку.
Кристаллоиды  питались и существовали за счет поглощения энергии электромагнитных полей, которой на этой планете было в избытке, поскольку здесь непрерывно бушевала пыльная буря, сопровождаемая постоянными разрядами гигантских молний. Проходя мимо каменного цветка, Стас, почувствовав электромагнитное поле неимоверной напряженности, на секунду остановился. Исследования заняли много времени, но были не напрасны. Уникальное устройство было не чем иным, как аккумулятором невероятной емкости, способным без потерь накапливать в себе тысячи гигаватт энергии.
Трудно было даже до конца представить ценность этой находки – симбиоза кремниевых и углеродных соединений, сплетенных гравитационными полями в единый механизм. Несмотря на полное отсутствие в атмосфере планеты кислорода, Стас решил задержаться здесь для более подробных исследований, полностью перестроив структуру своего тела. Учитывая соотношение размеров каменного цветка и его емкости, вполне можно было говорить о создании портативного и невероятно емкого мобильного аккумулятора, а это открывало Стасу огромные перспективы.
Свою находку он использовал для создания в толще пород на дне озера колоссального аккумулятора, способного вобрать в себя электрическую энергию мощностью не менее шестисот тераватт . Это были потрясающие объемы, ведь, например, пиковая мощность среднего удара молнии составляет не более 1 ТВт. А принимая во внимание соотношение преобразования электромагнитной энергии в магическую, емкость его импровизированного накопителя энергии и вовсе переходила в разряд, который сложно даже вообразить. Дело было за малым – зарядить этот аккумулятор.
Генераторы вырабатывали энергию с большим избытком, который раньше просто сбрасывался, а сейчас был перенаправлен на кремниевые и углеродные пластины аккумулирующего устройства. Но даже при полном обесточивании всех потребителей время, необходимое для полной зарядки этой «батарейки», составляло, по самым оптимистическим подсчетам, семьдесят тысяч лет! «Так, пожалуй, можно и состариться, не зарядив ее», – Стас невесело смотрел на листок с простейшими расчетами.
«Но, с другой стороны, вся эта гигантская емкость – всего лишь мощность нескольких сотен молний, а на улице уже март, не за горами весенние грозы». Создать и установить десяток молниеуловителей на вершинах соседних гор и замаскировать их, было несложно. Пришлось лишь повозиться с расчетом и прокладкой мощных медных токоотводов, способных выдержать разовую нагрузку в несколько тераватт, их подключением и устройством предохранителей, но и с этой задачей Стас успешно справился. Оставалось дождаться первой грозы и на практике проверить работоспособность всей конструкции.
Ответить, зачем ему может понадобиться такой объем энергии, Стас и сам бы не смог, им скорее двигал азарт и энтузиазм изобретателя, поглощенного своей идеей.
Увлекшись, он совершенно не замечал, что происходит вокруг, а посмотреть стоило. Весна уже полностью вступила в свои права, звонкой капелью и веселым щебетом птиц пробуждая от зимней спячки многочисленных лесных обитателей. Потемневший талый лед, проталины снега, пестревшие свежей зеленью травы, россыпь первых подснежников и голодный рев проснувшегося медведя говорили о пробуждении природы.
– Ну, чего мнешься, Колояр? Давно дежуришь у дверей? – Стас выбрался на площадку у озера и сладко потянулся, разминая затекшие мышцы. – Ты смотри-ка! Уже совсем весна, а я и не заметил. Докладывай, воевода.
– Разведчики приносят тревожные вести. Орды кочевников покидают зимние стойбища и начинают двигаться на запад. Разрушены и разграблены городища Исиней и Родники, через пару дней пятнадцать тысяч всадников Курангарда встанут у стен Синташты.
– Что же ты молчал до сих пор?
– Князь велел не беспокоить, – спокойно пророкотал невозмутимый голем.
– Князь велел… Мало ли что князь велеть изволил! Надо было доложить по всей форме. Воевода ты или кто?
– Семь часов тридцать две минуты назад от вас последовало прямое указание «Валить отсюда…», – далее последовала длинная тирада, из которой условно цензурными были только слова «бородатая немытая козлиная рожа». Стас удивленно уставился на невозмутимого воина, сумевшего тонко и со всеми оттенками передать колоритный монолог своего господина.
– Ну, это… – смущенно начал Стас. – Значит, занят был. Настойчивее нужно быть, Колояр, если дело неотложное. Уяснил?
– Так точно, князь! – вытянулся воевода.
– Когда этот недоделанный Тамерлан  со своими нукерами  будет у стен Кайле-града?
– С учетом пересеченного рельефа местности и уровня оказываемого сопротивления не ранее, чем через двадцать дней.
– А что ему может противопоставить князь Оседень?
– Дружина Ария и его сыновей – это не больше трех тысяч всадников. Плюс ополчение горожан и близлежащих селений. То есть князь сможет выставить не более семи-восьми тысяч.
– Твой прогноз, воевода?
– Это будет зависеть от выбранной тактики. В случае глухой обороны город сможет выдержать осаду в течение двух, максимум трех месяцев. Если князь решит выйти в открытое поле, что более вероятно, то поражение неизбежно.
– Ты уверен? Может, он покинет город, не принимая бой?
– Разведчики докладывают, что в Кайле-град собираются войска со всех ближних и дальних городищ. Сейчас ничто не указывает на намерение правителя оставить город. Расчетная вероятность полного поражения Ария и уничтожения города составляет девяносто восемь процентов, – по-прежнему невозмутимо пробасил воевода.
 – Странно. Мои скудные знания древнейшей истории говорят о совершенно ином развитии событий. А как же эпическое переселение ариев на запад, в Европу? – Стас задумчиво почесал затылок. – Известно, кто у него в воеводах?
– Их много, но во главе боевых дружин стоят его сыновья Тур и Сармат, родной брат Порыш и его сын Печенег. С севера подходит дружина его племянника, Руса.
– Известные все имена… Если все эти великие мужи полягут в сече, кто же станет родоначальником славянских и не только племен? Как-то сказочка не складывается. Собирайся-ка, друг Колояр, в дорогу, будешь меня сопровождать в Кайле-град. Видимо, пора пообщаться с наследниками Богумира, хоть пока и не знаю, к чему это приведет.

***
Тронный зал Шамбалы выглядел празднично и богато. Разноцветные солнечные блики, отражаясь от покрытых позолотой сталагматов  и многочисленных зеркал, создавали призрачные голографические картины и фигуры. Зал был заполнен людьми, которые парами и поодиночке прохаживались по огромному помещению, рассматривали затейливые картины и узоры на каменных стенах исполинской пещеры, собирались в группы и что-то живо обсуждали. Картина была мирной и напоминала дипломатический прием в крупном посольстве, если бы не некоторые странности. По обе стороны от огромного каменного трона, застланного шкурами бенгальских тигров, каменными изваяниями, сложив за спину могучие крылья, сидели два грифона.  Два таких же четырехметровых пса с головами львов замерли у входа в тронный зал.
Люди не обращали на странных зверей никакого внимания – вероятно, просто потому, что странностей в зале и так хватало. На витых каменных барельефах спинки трона сидели два Алконоста , державшие в руках свитки и цветы лотоса. Водопады белоснежных волос, украшенные золотыми коронами, окаймляли прелестные женские лица, за спиной сверкающими плащами ниспадали перламутрово-бирюзовые крылья. В каменной анфиладе  позади трона разместился хор, состоящий из пяти птиц Сирин  и четырех Гамаюнов , выводивших ангельскими голосами тихую мелодию.
Сами многочисленные гости были не совсем людьми, хоть внешне никак не отличались от них. Прекрасно сложенные, идеально пропорциональные тела, точеные профили гордых лиц вдохновили бы любого скульптора. От лучших представителей человечества гостей отличал лишь рост – мужчины были 4-5-метровыми, их спутницы – 3-4-метровыми. Одежды не пестрили разнообразием: все гости были в обтягивающих трико стального цвета и плащах. Отличались лишь аксессуары – посохи  всевозможных форм и размеров, мечи, ножи и усыпанные драгоценными камнями пояса.
Мелодия голосов ангельских птиц усилилась, стала торжественной и внезапно оборвалась. Зал притих, все повернулись к трону, на котором медленно проявился высокий седой старец в белых ниспадающих одеждах. Ничто не говорило о его принадлежности к роду владык, кроме властного взгляда из-под нахмуренных седых бровей. В руках старец держал огромный двуручный меч с очень тонким, горящим алым пламенем лезвием и богато отделанной рукоятью, которую венчал исполинский алмаз, мерцающий гранями в отраженных лучах света.
 
– Братья, дети и внуки мои, – зычным голосом, многократно отраженным высокими сводами, начал повелитель. – До меня доходят слухи о сумятице и беззаконии, творящихся на землях Яви, о скверне, поселившейся в душах людей. Для того и собрал я вас в священных чертогах Ирия у подножия трона владык. Говори, брат мой Хорс .
– Великий Сварог, на Земле воцаряется хаос, – молодой высокий мужчина в черном с золотом плаще почтительно склонил голову, увенчанную золотистыми кудрями. – Влияние нашего великого брата Чернобога, повелителя Нави, находит все большее отражение в сердцах и душах людей. Орды продолжателей рода желтых и черных атлантов, сметая все на своем пути, движутся с востока и с дальних южных континентов.
– Не нам с вами обсуждать деяния повелителя Нави, такой порядок установлен Всевышним. Велес, говори ты.
– Мы сами виновны в происходящем на Земле, – чрезвычайно худой старец с длинной седой бородой в черно-белом плаще гордо выпрямился, опираясь на деревянный посох. – Наша непомерная гордыня привела к тому, что правнуков твоих, Сварог, могут поголовно вырезать в Яви.
– Твои мысли, взгляды и идеи мне ведомы, Велес. Но ты прекрасно знаешь, что мы не могли позволить Богумиру и моей взбалмошной внучке занять трон Ирия.
– Ценою тому стала гибель всей империи Богумира, империи твоих прямых потомков, Сварог, способной завоевать все континенты этой планеты и нести белый свет знаний Гипербореи через века, славя своего великого предка… – Велес, вновь сгорбившись, направился к выходу из зала, не замечая расступающихся перед ним богов.
– Перун, подойди ко мне, – Сварог задумчиво и угрюмо смотрел вслед уходящему своенравному богу. – Хочу тебя послушать, сынок. Что думает бог-воин о происходящем в Яви?
– Отец, князь Кайле-града обречен на поражение, если мы не поможем ему, – перед троном, опираясь на огромный топор, сверкавший отполированной сталью, стоял высокий мощный мужчина с седыми волосами и ярко-рыжей бородой.
– Ты прекрасно знаешь, что мы не можем прямо вмешиваться в дела людей. Таков изначальный порядок, и Белбог  с Чернобогом стоят на его страже. Не стоит испытывать мое терпение, Перун, и заставлять выслушивать прописные истины. Скажи-ка лучше, где твоя непокорная дочь? Я приглашал ее сегодня к себе.
– Девана здесь, отец, – опустил глаза Перун.
– Почему же я ее не вижу среди присутствующих? – прогремел Сварог.
– Ты не хуже меня знаешь характер своей внучки, Сварог. Девану пришлось доставить сюда силой. Она под охраной двух Моголов  в нижних покоях, – с горечью произнес грозный воин.
– Ну, коль доставили, ведите сюда. Совсем мир рушится, если своих внуков приходится приглашать с помощью исчадий ада, – процедил сквозь зубы повелитель Ирия.
– Привет, дедуля, – у трона в сопровождении двух величественных черных птиц с горящим адским пламенем взглядом появилась невозмутимая Девана в своем неизменном лесном одеянии. – Зачем понадобилось великому Сварогу блудное дитя?
– Не устала еще по лесам да дубравам носиться, внученька? – нахмурился повелитель, но в его горящих глазах читалась нескрываемая радость, ведь Девана, несмотря на все раздоры, была его любимой внучкой. – Может, настала пора остепениться и вернуться в лоно семьи?
– Ты, дед, говори, зачем меня сюда силой эти два ворона притащили? – Девана кивнула на невозмутимых Моголов. – Мне мои чащобы милее этих расфуфыренных рож во главе с тобой.
– Не ты ли рвалась на мое место? Не ты ли хотела занять трон владык? Не тебе ли власть над этими расфуфыренными рожами с малолетства покоя не дает?
– Послушай, Сварог, будем считать, что любезностями мы уже обменялись. Давай переходить к делу, только сначала убери этих падальщиков, от них могильным холодом веет.
– Знаю я, внучка, что водишь ты дружбу с неким чародеем, недавно неведомо откуда объявившимся в здешних краях. Не поведаешь ли родственникам своим близким, что это за чудо такое? Какого роду-племени? И почему даже всесильная Мара не может взять в руки нить его судьбы? – Сварог качнул пальцем, и оба Могола немедленно растворились в воздухе.
– Ну, я примерно так и думала, – грустно вздохнула Девана. – Станислав всего лишь человек, и я никак не могу понять, отчего среди сонма великих богов учинился такой переполох?
– Простую людскую душу не видит Богиня Смерти? Простого человечка не могут выследить уже, почитай, три месяца десяток грифонов? Не темни, Девана, давай начистоту. Несмотря на твой зловредный характер, здесь все тебя любят, и зла никто не желает.
– Это как раз очень спорно. Насколько мне известно, Велес пытался выпытать у Богумира информацию о его ученике. Что сказал старый волхв?
– Богумир предпочел уйти из этого мира, толком ничего не объяснив. Одни туманные намеки. Но царь Има, несмотря на наше родство, был человеком, в твоих жилах течет кровь Гипербореи, и негоже богине покрывать человеческое племя перед своими братьями.
– Дед, я тебе ничего не смогу рассказать об этом человеке, прежде всего потому, что сама его до конца не понимаю. Одно могу сказать точно: прямой угрозы тебе и окружающим тебя холуям он не представляет. Если бы дела обстояли иначе, не сомневайся, я бы воспользовалась этим обстоятельством.
– Ты по-прежнему дерзка и непокорна. Исчезни с глаз моих. И если я узнаю, что ты опять строишь козни – берегись, Девана, легким испугом ты больше не отделаешься, – взбешенный бог встал с трона и ударил о каменный постамент острием меча. Вспыхнул сноп искр, явственно запахло озоном. Девана растворилась в легком мерцающем мареве.
– Сварог, не стоит полагаться на мнение Деваны. Богиня ветрена и не всегда способна здраво оценить ситуацию, – вперед выступил высокий седой старец с накинутым на плечи голубым плащом, который, по сути, представлял собой сложенные за спиной невесомые крылья . – Неявная и непонятная угроза опаснее, чем страшный, но знакомый враг. Стоит прислушаться к словам твоего родного брата Святогора. Архонты не бросают слов на ветер, даже в гневе.
– Найдите мне его! – тихо, но грозно произнес Сварог, опускаясь на трон. – И тебя, Стрибог , это касается в первую очередь. Где твои вездесущие сыновья? Если уж ветрам не под силу справиться с этой задачей, то, видимо, мне самому придется спуститься в мир Яви.

Стас с Колояром стояли на холме, у подножия которого в долине горы Аркаим раскинулся такой знакомый ему и одновременно совершенно чужой Кайле-град. Пролетевшие века явно не улучшили вид города, частокол был полностью разрушен, значительно расширились в глубь постоянно вырубаемого леса поселения, состоящие из полуземлянок. Ощущение общего вырождения и деградации злым невесомым духом витало над древней столицей Богумира. Каменные стены, некогда окружавшие величественный внутренний город, были полуразрушены и местами залатаны. Покосившиеся деревянные срубы таверн и трактиров пустыми глазницами окон уныло смотрели на грязные узкие улочки.
Даже сама природа изменилась не в лучшую сторону за минувшие пятнадцать веков. Как-то ниже и тоньше стали исполинские некогда кедры и ели, поблекли сочные травы, заилилась стремительная полноводная река. Не было радости и веселья во взглядах уныло бредущих вдоль пыльного тракта горожан, не обращающих никакого внимания на двух богато одетых и хорошо вооруженных всадников. Два хмурых дружинника, стоявшие у вежи  и безразлично наблюдавшие за движущимся людским потоком, равнодушно потребовали с конников полкуны за въезд и, получив мзду, потеряли к ним всякий интерес.
– Прочь с дороги! Разойдись!
Кавалькада из пяти человек во весь опор неслась по узкой улочке внутреннего города, разбрасывая немногочисленных горожан копытами лошадей и кнутами. В центре каре из четырех охранников на статной вороной лошади скакал высокий белокурый воин в доспехах, сверкавших в лучах заходящего солнца золотом и бронзой. Взмах и свист кожаного хлыста, рассекающего воздух, Стас услышал раньше, чем успел понять, что удар предназначен ему. Каменная как в прямом, так и в переносном смысле рука Колояра встала на пути кожаной змеи. Воевода позволил ей обернуться кольцами-удавками вокруг запястья, а затем легким незаметным движением вырвал кнут вместе с его хозяином из седла лошади.
Одетый в тяжелые металлические доспехи воин еще тяжело ворочался в дорожной пыли, пытаясь прийти в себя после удара, а оставшиеся дружинники после секундного оцепенения уже выхватывали короткие булатные мечи.
– Колояр, показательный бой с нагрузкой в треть от номинала. И чтобы ни одной царапины, – успел скороговоркой шепнуть он спрыгнувшему с лошади и вставшему в боевую позицию голему.
В течение последующих трех минут Стас смог по достоинству оценить боевые возможности своих далеких предков, наблюдая за разворачивающимся поединком. Одетые в двадцатикилограммовые доспехи воины двигались легко и свободно, фехтуя тяжелыми мечами, словно легкими учебными рапирами. Такого виртуозного владения холодным оружием Стас от дружинников не ожидал, и у него мелькнула мысль, что, возможно, Колояр ошибается в своих прогнозах. Впрочем, вспомнив уроки истории, он тут же изменил свое мнение. Тактика боя у кочевников принципиально иная. Даже самый профессиональный воин ничего не сможет противопоставить десятку мчащихся нукеров, способных отправить на ходу точно в цель две стрелы в секунду.
Несмотря на невероятное мастерство бодигардов  знатного воина, их кондиции не шли ни в какое сравнение с навыками Колояра, впитавшего в себя все знания, умения и лучшие традиции боевых искусств народов мира за прошедшие пять тысяч лет. Трое оглушенных дружинников, тяжело ворочаясь в пыли, уже составили компанию своему товарищу, но их хозяин, соскочив с лошади, только готовился к бою. С легкостью одной рукой, вращая мельницу тяжелым двуручным мечом, он одновременно раскачивал тело в маятник и начинал вводить себя в состояние берсеркера . Изменение психологического состояния воина Стас ощутил моментально и, уже начав беспокоиться за его жизнь, дал мысленную команду голему: «Немедленно обезоружить и обездвижить!»
– Невежливо, уважаемый, вот так с мирными прохожими обращаться. Что ж вы сразу кнуты в ход пускаете? – спокойно проговорил Стас, соскакивая с лошади и подходя к зажатому в тиски каменных рук голема воину.
– Как смеет чернь на князя руку поднимать? – прохрипел воин, стальные доспехи которого уже начали сминаться, сжимая грудную клетку и мешая дышать.
– Колояр, попусти чуток, а то, не ровен час, ребра князю поломаешь. Негоже Арию такого воина терять, особо нынче, – Стас внимательно посмотрел на высокого – по нынешним меркам, конечно – белобородого воина с ярко-голубыми глазами. – А тебе, княже, не мешало бы хорошим манерам поучиться да спесь свою поубавить – чай, не в своем хлеву глотку дерешь.
– Прикажи своему холопу немедля отпустить меня, – чуть спокойнее, но с тем же гонором проговорил князь.
– Твое счастье, мил человек, что Колояр у нас – личность не особо обидчивая и на всякие непотребства внимания не обращает, – Стас кивнул воеводе, давая знак отпустить воина. – Может, все-таки представишься? Как-никак, а рыцарский турнир ты проиграл вчистую.
– Кто посмел на князя Руса и его воев руку поднять в святом граде? Отвечай немедля, незнакомец, – подняв меч и гордо вскинув голову, глядя прямо в глаза Стасу, произнес князь.
– Вот оно что, – Стас даже закашлялся от неожиданности. – Тогда, конечно, понятно. Ежели Рус, то ничего другого и ожидать не стоило, – Рогозин задумчиво усмехнулся своим мыслям. – Меня Станиславом величают, и есть у меня небольшое дельце к твоему дядюшке Оседню. Так что направляюсь я к нему в детинец, и сдается мне, что нам с тобой по пути, князь. Не соблаговолишь ли проводить меня со спутником к своему родственнику, а заодно и представить? Я так полагаю, что вместе с тобой процедура борьбы с местными бюрократами-дармоедами может существенно упроститься.
– Какого ты роду-племени, Станислав? Пристало ли светлому князю Русу следовать рядом с тобой? И кто этот вой, столь искусный в ратном деле?
– Боже ты мой, – протянул Стас. – Все мы тут одного роду-племени, я бы даже сказал, родственники в некотором смысле. – Стасу вспомнилась лекция Богумира о гаплотипах и гаплогруппах. – Княжеского роду я, а это мой воевода – Колояр.
– Извиняй, князь, за дружинников моих, сгоряча они. Не подумавши да не разглядевши, кнуты в ход пустили, за что уже наказаны твоим витязем, – в голосе Руса прозвучало почтение, впрочем, едва заметное на фоне нескрываемой злости и обиды за такое унизительное поражение. – Чай, на клич Ария отозвался. Славным воинам войско Кайле-града завсегда радо. А где дружина твоя, князь? – более подозрительно осведомился собеседник.
– Будет в том надобность – будет и дружина. А насчет твоих телохранителей, так это нам хорошо знакомо. Сперва с кулаками в драку, а уж опосля токмо мысль может посетить: на кого, да и зачем, собственно. Да так уж мы устроены. Дружинникам твоим, сдается, помощь надобна?
– Сами до детинца доковыляют, лоботрясы, – князь зло посмотрел в сторону пытавшихся встать в партер воинов, а затем, сплюнув, церемонно произнес: – Не будет ли возражать светлый князь, если я лично стану сопровождать его к терему правителя Кайле-града?
– Светлый князь не изволит возражать, – через плечо бросил Стас, легко вскакивая в седло.
Прежде чем отправиться с воеводой в Кайле-град, Стас сутки настойчиво и упрямо раскручивал запутанную нить знаний, пытаясь разобраться в непростой истории становления и развития евроазиатских народов. Более глубокое погружение в древнейшую историю, отпечатанную в его генной памяти, существенно меняло все привычные взгляды на исторические штампы, которыми пользовалось человечество его времени. Крылатая фраза вождя мирового пролетариата Ленина о том, что «историю творят самостоятельно миллионы и десятки миллионов людей», вызубренная за партой, теперь вызывала вполне обоснованные сомнения.
Приняв за основу и постулат  тот факт, что знания, записанные в его генной памяти, изначально объективны хотя бы потому, что они имели место быть, Стас пришел к выводу, диаметрально противоположному лозунгу незабвенного Ильича. Историю творили не люди – ее меняли и многократно переписывали политики и вожди, касты и кланы, подгоняя под свои геополитические нужды. Историей, как дешевой проституткой, пользовались в угоду своим амбициям, сиюминутным планам, и она, как та же потасканная девка, мало в чем отражала свой настоящий облик и истину происходивших на этой земле событий.
Официальная история славянских племен берет свое начало с V-VI веков нашей эры, представляя наших предков в виде диких родовых племен, обитавших в лесостепной зоне Центральной и Западной Европы в эпоху раннего средневековья. Но уже за три тысячи лет до того момента, когда на острове в центре нынешнего Парижа друиды поставили свое первое капище, за две с половиной тысячи лет до основания вечного Рима, в предгорьях Южного Урала существовало царство Богумира.
Держава со своим языком и письменностью, с глубочайшими знаниями астрономии и математики, с развитой системой государственного управления, дисциплинированной и хорошо обученной армией. Страна, к рубежу второго тысячелетия до нашей эры покорившая всю западную и ближневосточную часть континента. Народ, ставший прародителем множества европейских и азиатских племен и наций. Религия, легшая в основу всех основных духовных течений мира – все это было предано глубокому забвению.
Стас волею случая или по капризу злодейки-судьбы оказался в узловом периоде древнейшей истории своего народа, в периоде, положившем начало созданию и формированию той геополитической карты Евразии, которая окончательно сформировалась уже в его времени. И имя этому периоду было – великий исход ариев из Семиречья. Вот только «сказочку кто-то пытался здорово переделать». Подготовка Оседня к сражению с кочевниками и его неизбежное поражение могло радикально изменить расстановку геополитических сил на материке на ближайшие тридцать пять веков.
Из арсенала знаний Стаса однозначно следовало, что Оседень должен был двумя потоками повести народ Ариев из Семиречья на запад. Часть отделившихся родов, возглавляемых князем Русом, должна была направиться на запад, обходя Каспийское море с севера. Второй же поток под предводительством Ария и его сыновей Тура и Сармата должен был двигаться в том же направлении, огибая Каспий с юга.
По имеющимся у Стаса сведениям, роды Руса и его брата Севы, обогнув Каспий с севера по степям и предгорьям Северного Кавказа, дошли до Асгарда  на Дону. Часть осела на этих землях, ассимилировавшись  с местным населением, этнически близкими наследниками Богумира. Вторая часть переселенцев, ведомая самим князем, двинулась на север, где в дальнейшем основала племя русов .
Волна переселенцев во главе с Оседнем дошла до берегов моря, названного ими в честь своего предводителя Аральским, то есть морем отца Ария. Арии-массагеты  на протяжении двух тысяч лет жили на этих землях. Далее, двигаясь на юг вдоль побережья Каспия, они вышли к высоким горам, которым дали имя Алатырских, позже переименованных в Аль-бурдж, а ныне – Эльбрус . Вторгшись в Среднюю Азию, переселенцы завоевали один из величайших городов того времени Алтын-град – ныне холм Алтын-депе , полностью разрушив его и положив начало нынешней иранской нации.
В течение последующих пятидесяти лет Оседень с остатками родов своих соплеменников двигался на юг, преодолевая ожесточенное сопротивление многочисленных местных племен, и окончательно осел на землях нынешней Палестины, став родоначальником иудеев. Это открытие просто потрясло Стаса – оно подрывало все основы христианской религии, заложенной в Новом и Ветхом Завете. Традиционный библейский царь Давид  и его сын Соломон  оказались самим Арием и его сыном Сарматом. Отсюда следовало, что в венах прямого потомка Давида – Иисуса Христа – текла кровь его протопредка Богумира! Внуки Оседня и родные братья Арий и Моск, возглавлявшие род ариев-хиберов, в Торе и Библии стали Аароном  и Моисеем .
В целом Стасу были понятны мотивы этой глобальной исторической фальсификации, он даже понимал, каким образом она происходила, поскольку авторы того времени не слишком пытались скрыть ее следы. Винить античных владык и их историков современному человеку было не в чем – история подгонялась под нужды того времени, плавно и незаметно теряя зерно истины. Так постепенно Арий и Сармат превратились в героев иранского эпоса Феридуна  и Седьма , а позже были отождествлены иудеями с Давидом и Соломоном. Кушанское царство , расположенное в то время на севере Индии, постепенно стало священной библейской землей Куш , впоследствии отождествляемой с Египтом, а гора Эльбрус была заменена Синаем . Арийские легенды были восприняты и успешно искажены иудеями наряду с легендами шумеров, халдеев и прочих народностей в период зарождения и становления Израиля.
Но даже не факт безосновательного и беспочвенного забвения славных деяний своих древних предков сейчас беспокоил Стаса. Сам ход истории, ее изначальное движение находилось под угрозой, как и его собственное существование. Рогозин был неразрывно связан с той историей, которую он знал и помнил, пусть она была несправедливо искажена и исковеркана, но это была его история. Это был мир, который он знал, в котором он жил и который любил. И пусть неизвестный демиург , даже из самых благих побуждений, пытается создать новый, более справедливый мир, меняя ход самого времени, – это будет чужой мир. Трезво все оценив и прекрасно понимая угрозу, которая могла возникнуть в результате его вмешательства, Стас все же принял окончательное решение ехать на встречу с владыкой Кайле-града.
– Кто ты, чужеземец, и чем так поразил моего строптивого племянника Руса, что он соизволил ходатайствовать о предоставлении тебе личной аудиенции? – На Стаса изучающе смотрели карие глаза высокого, хорошо сложенного, но уже совершенно седого мужчины.
– Назваться можно любым именем, но здесь меня зовут князем Станиславом. А пришел я в твои покои для того, чтобы задать один простой вопрос: как ты, великий князь, собираешься победить пятнадцатитысячную орду кочевников? Что ты сможешь противопоставить хорошо обученным всадникам Курангарда?
– Не знаю, откуда тебе известны данные о численности войска кочевников, но ты прав, их действительно значительно больше, чем воинов у стен святого города. И, тем не менее, каждый витязь наших славных дружин стоит троих недорослей-нукеров.
– Я сегодня за стенами детинца видел твоих дружинников в деле, и могу честно и открыто сказать, что равных им в честном и открытом бою нет. Но ответь, Оседень, приходилось ли тебе сталкиваться в бою со степными воинами, знакома ли тебе их манера ведения боя?
– Ранее степняки не смели заходить так далеко на запад и прямой угрозы для нас никогда не представляли, кроме редких одиночных набегов. Но дух Ариев силен, и волею богов мы разобьем орду черной саранчи, посмевшую попрать нашу землю.
– Никто не сомневается в непоколебимом духе и воинском искусстве твоего войска, князь. Но тактика и стратегия ведения боя легкой конницей принципиально отличается от всего того, что вы знаете и к чему привыкли. Не будет никакого честного боя. Быстрые и легкие лучники станут кружить вокруг твоего войска стаей воронья, посылая из коротких луков тучи стрел, которые неизменно найдут свою цель. Уже через два часа после начала боя в твоих отнюдь не сплоченных дружинах возникнет паника, еще через полчаса воины побегут и все поголовно будут вырезаны нукерами Курангарда. В открытом бою у тебя нет ни единого шанса, князь, – Стас с грустью посмотрел на опустившиеся плечи правителя, и без его наставлений понимающего всю безысходность ситуации.
– Откуда тебе все это знать, чужестранец, с какими мыслями ты пробрался в мой град? Даже если ты в чем-то и прав, то войско всегда сможет отступить за неприступные стены Священного города и держать осаду сколь угодно долго. – Глаза князя гневно сверкали, сама мысль бесславного поражения была для него чужда и неприемлема.
– Давно ли ты видел свои неприступные стены, Оседень? Может, они и были такими пятнадцать веков назад, но сейчас их фортификационная  ценность ничтожна. Простой анализ ситуации свидетельствует о том, что при самых благоприятных обстоятельствах Кайле-град сможет выдержать осаду не более трех месяцев.
– Зачем ты прибыл ко мне, князь Станислав? – грозно произнес Арий.
– Видишь ли, есть у меня идея предложить тебе единственно правильный выход из ситуации, который заключается в одном слове – бежать. Бежать без оглядки на запад. Спасать свою жизнь и тысячи жизней своих соплеменников.
– Как смеешь ты предлагать мне предательство? – рука князя схватилась за эфес меча.
– В некоторых случаях вовремя предать – это означает предвидеть, – тихо, почти про себя пробормотал Стас.
– О каком предательстве ты говоришь, Оседень? – уже в полный голос проговорил он. – Разве спасение тысяч жизней твоих соотечественников – это предательство? Разве исследование новых земель и основание новых городов – не достойная цель для предков великого Богумира? Разве сохранение самого рода Ариев не важнее княжеской спеси и гордыни? – Стас повысил голос, присовокупив к нему толику ментального воздействия – понимая, что убедить упрямого князя будет непросто.
– Мудры слова твои, странник, – немного успокоившись и присаживаясь на край лавки, произнес Оседень. – Если уж быть до конца честным, то подобные мысли не раз приходили мне в голову, да только  неосуществимы они. Не можем мы оставить землю предков и святой город на поругание. Да и куда идти? Что ждет нас в новых землях – очередные войны? Сможет ли род Ариев выжить в этих неведомых далях?
– На западе есть высокие горы, за которыми садится солнце, в их долинах стоят величественные храмы богам, воздвигнутые потомками Богумира и Яруны . Там живут такие же Арии, как и вы. Плодородные долины у Алатырь-горы смогут прокормить твой народ и дать ему приют. Но тебе и твоим сынам судьбою предназначен другой путь. Ты пойдешь дальше на юг, неся свет знаний и семя Ариев народам пустыни. Ты станешь основателем наций, племен и народностей, десятки твоих имен будут воспеваться в балладах и сагах на протяжении тысяч лет и навсегда останутся в истории, – Стас дополнял свою проникновенную речь красками гипнотического воздействия, пытаясь заложить в сознание князя легкую незаметную кодировку.
– Перестань колдовать, вещун. Твои слова и так доходят до моего сердца и находят в нем отклик, но не благодаря твоему чародейству. – Стас пораженно уставился на оказавшегося далеко не таким простым князя. – То, что ты не простой путник и неслучайно оказался здесь, я уже давно понял, потому и терплю тебя доселе. Но правильнее будет, ежели ты откроешь свое истинное лицо и мысли передо мной, так мы быстрее сможем прийти к согласию. Так кто же ты?
– Ты мудр, владыка, иначе и быть не могло, – со вздохом произнес Стас. – Я не принадлежу этому миру и этому времени, я буду рожден только через три с половиной тысячи лет. Я твой далекий потомок, представляющий то будущее, которое сейчас целиком и полностью зависит от тебя. – Ему очень не хотелось полностью раскрывать карты перед мудрым правителем, но иного пути убедить упрямого князя он уже не видел.
– Дивные вещи ты изрекаешь, незнакомец, – Оседень вновь встал и медленно обошел Стаса, внимательно рассматривая его со всех сторон. – Трудно в это поверить, ибо даже наши боги не в состоянии справиться со временем и едва могут лишь одним глазком заглянуть в будущее. Ты же утверждаешь, что тебе подвластны нити самого Хроноса . Позволь спросить, как я могу тебе верить? Как не усомниться мне в твоих словах, пусть и идущих от самого сердца?
– Ну, что ж, именно это мне хотелось делать меньше всего, – уныло пробормотал Стас, поднимая рукав куртки на левом запястье. Горящий белым ярким пламенем знак Коловрата отразился в удивленных глазах князя.
– Архонт, – пораженно пробормотал он. – Что ж, это существенно меняет дело, хоть нисколько его и не упрощает. – Нужно было отдать должное выдержке и хладнокровию князя, ничуть не растерявшегося и не утратившего нить разговора. – Но позволь узнать, Белый Князь, и не сочти за дерзость, к чему столь длинная беседа со мной, коли в твоей власти просто приказать мне действовать так, как тебе угодно?
– Видно, не научился еще приказывать. Я, видишь ли, Архонт начинающий. А если серьезно, то хотелось бы, чтобы ты сам принял решение, Оседень, от него зависит слишком многое.
– Непросто будет убедить князей отступиться и покинуть священный город предков, – задумчиво проговорил Арий. – А некоторых – так и вовсе невозможно.
– Если ты имеешь в виду Руса, то его путь лежит в другие земли. Он не будет сопровождать тебя в походе, а пойдет севернее, но в городе он не останется – это равносильно самоубийству. Князь Рус горд и строптив, но явно не глуп.
– Орда кочевников – это легкая мобильная конница. Мне же придется отступать с обозом, отягощенным скарбом, женщинами и детьми. Даже с учетом сопротивления оставшихся городищ и незнакомой для них местности нас догонят и уничтожат максимум через месяц.
– По моим данным, у тебя в резерве – около восемнадцати суток, прежде чем войска Курангарда подойдут к стенам города. Кроме того, для орды это не завоевательный рейд, а, скорее, большое переселение, и она, так же как и вы, отягощена обозом. Но в одном ты прав: время дорого, и решение нужно принимать незамедлительно.
– А что скажут на это боги? Я не видел никаких знаков. Ни за, ни против.
– Боги тебя поддержат, как мне кажется, поскольку это явно в их интересах, но прямо вмешиваться не будут, так что помощи от них не жди.
– А ты, Архонт? Ведь ты не бог – ты человек, наделенный силой богов. Почему бы тебе не вмешаться и не остановить нашествие орды?
– Я и так вмешался. И еще неизвестно, что из всего этого получится. Экспансия кочевников имела место в истории, и это только одна из первых волн переселения азиатов на запад континента. Уничтожив орду, я активно вмешаюсь в причинно-следственные связи, которые могут изменить до неузнаваемости мой мир, если вообще не уничтожат его. Кому-то я уже это объяснял, – пробормотал Стас, вспоминая Девану.
– Значит, и ты будешь просто сторонним наблюдателем? И рассчитывать на помощь нам неоткуда? – Оседень пристально смотрел на Стаса, ожидая ответа.
– Вообще, князь, рассчитывать в этой жизни стоит только на себя. Но уж если я вмешался и стою сейчас перед тобой, то постараюсь довести начатое до конца. Я не буду воевать и уничтожать кочевников, но постараюсь их максимально задержать. Это все, что я могу обещать и сделать для тебя, владыка.
– И это немало, Архонт. Народ Ариев не забудет содеянного тобой. А сейчас тебе лучше покинуть город, мне предстоит очень сложный военный совет. – Арий Оседень, не прощаясь, развернулся и направился к выходу. Он принял непростое для себя решение, но теперь ему предстояло убедить в его правильности своих многочисленных князей и дружинников.
Стас стоял на небольшой поляне у лесного озера, где почти год назад, по его субъективному времени, произошла ночная встреча с очаровательной Берегиней. В памяти еще были свежи воспоминания о могучем, наполненном жизнью лесе, источающем энергию и силу, о нежном, пахнущем полевыми цветами теле Берегини, на губах еще оставался вкус полыни от ее поцелуев. Но в этом мире минуло пятнадцать веков – и мир изменился!
Конечно, лесная чаща не шла ни в какое сравнение с хилыми лесопосадками времени Стаса, но, тем не менее, уже потеряла ощущение первозданной мощи протолеса. Заилилось и превратилось в болото чистое лесное озеро, вместо белого песчаного пляжа теперь стеной стоял осот. Болото ежегодно отвоевывало у леса все новые и новые метры земли, превращая их в чавкающую трясину, заполненную черной, покрытой ряской вонючей водой.
Стас позвал… Нет, он не произносил вслух имена и прозвища нужных ему существ, он не звал и не кричал – он очень тихо, но властно произнес истинные Имена водяного и лешего. Невысокий, какой-то весь квадратный, длиннобородый старикашка, покрытый водорослями и ряской, вышел из болота и опустился перед Стасом на колени. Через несколько секунд появился мохнатый хозяин леса, сверкая желтыми глазами, и также опустился рядом со своим водяным сородичем. А спустя минуту из порталов вышли полтора десятка представителей местной нежити, покорно преклоняя колени у ног Стаса.
– Зачем позвал, владыка? Повелевай – и мы повинуемся! – нестройный хор голосов заполнил окружающий лес.
– Просьба у меня к вам будет, уважаемая нечисть. Непростая просьба, но чрезвычайно важно ее исполнить в точности.
– Попросить нас мог и Архонт, никто бы не посмел отказать Белому Князю, – тихо, но уверенно произнес совсем седой леший, стоявший на коленях в первом ряду. – Ты же произнес наши Имена, теперь приказывай!
– Как вам будет угодно. Унизить или оскорбить никого из вас у меня намерения не было, – уловив некоторую обиду в голосе Хозяина леса, начал Стас. – У восточных отрогов здешних гор сосредоточена орда кочевников, собирающаяся напасть на Кайле-град. До первых морозов вы должны задержать их в этих лесах. До наступления зимы они не должны пересечь хребты Уральских гор.
– Это несложно, Архонт. Погубить столько человеческих душ мы, может, и не сможем, но уничтожить половину войска – реально, – весело произнес еще не старый водяной из второго ряда.
– Вот в этом и заключается сложность стоящей перед вами задачи, – грозно начал Стас. – Я запрещаю вам убивать этих людей. Только путать следы, водить по бесконечным лесным тропам, нагонять страх и тоску. У вас огромный арсенал, можете применять все, кроме физического уничтожения.
– Мы все поняли, Белый Князь. Непростую задачу ты перед нами ставишь, но мы постараемся исполнить твою волю, – произнес леший из первого ряда. – А сейчас позволь нам удалиться.
– Ундина, – тихо позвал Стас, повернувшись лицом к болоту после того, как нестройная толпа леших и водяных растворилась в колеблющихся струях воздуха.
– Не мог найти местечко посимпатичнее для рандеву  с дамой? – До Стаса донесся капризный голос из зарослей камыша. – Ненавижу эти болота. Ряска, опять же. Отвратительно, – струящееся полупрозрачное тело обнаженной водной Стихиалии, пропуская сквозь себя стебли камыша, остановилось у кромки черной воды.
– И я рад тебя видеть, Ундина. Поверь, никакая ряска не в состоянии испортить истинную и непревзойденную красоту очаровательной женщины, – Стас низко поклонился явно польщенной комплиментом Стихиалии.
– Извинения приняты, – кокетливо улыбнулась полупрозрачная красавица. – А теперь излагай, зачем позвал?
– Просить о помощи позвал, госпожа. Нужно задержать орду кочевников в этих горах хотя бы до наступления зимы, но при этом по возможности обойтись без человеческих жертв.
– Так не бывает, милый. И рыбку съесть, и сапожки не замочить. Я – дух водной стихии. Ты ощущаешь, как это слово звучит, что оно означает? Стихия – это неконтролируемая сила природы.
– Если бы она была неконтролируемая – тебя бы здесь не было. Я прошу, Ундина, – Стас стал на одно колено. – Выполни мою просьбу именно в том виде, в котором она изложена.
– Так уж и быть, исключительно ради тебя и твоей галантности, да еще в память о незабвенных минутах, проведенных в Шамбале, постараюсь максимально усилить свое присутствие здесь. Но учти: это потребует от меня серьезных усилий и затрат времени, так что будешь должен, Архонт.
– Отдавать долги такому прекрасному созданию – одно удовольствие, – Стас протянул Ундине цветок лотоса. Девушка, звонко рассмеявшись, рассыпалась мириадами водных брызг.
– Сильф, – тихо произнес Стас, поворачиваясь лицом к заходящему солнцу.
– Спасибо, князь, что не позвал нас вместе. Терпеть не могу свою озабоченную и взбалмошную сестрицу, – трепещущие струи воздуха соткались в эфемерную воздушную фигуру юноши с развевающимися прозрачными волосами.
– Сильф, твоя помощь нужна. Не только мне, но всему роду людскому, – устало начал Стас, присаживаясь на старый трухлявый пень.
– Не утруждай себя, Архонт, я все уже знаю, – хитро улыбнулся юноша. – Не мог же я пропустить такое событие – романтическое свидание сестрицы Ундины с Белым Князем. Ну, подслушал, чего тут такого, – колеблющаяся фигура юноши слегка отпрянула под возмущенным взглядом Стаса.
– И что скажешь?
– Да помогу, конечно, куда же мне деваться! В горах, правда, особо не разгуляешься, но неприятности твоим кочевникам я гарантирую.
– Спасибо. Насчет жертв ты тоже слышал?
– Тут Ундина отчасти права: тонко контролировать силу стихии непросто, но я постараюсь. Хотя, конечно, – юноша на секунду задумался, – стопроцентной гарантии дать не смогу. Уж не обессудь.
– И то неплохо.
– Да, князь, чуть не забыл. Сюда во весь опор несутся сыновья Стрибога – Посвист и Полуденик . Моя материализация в этом мире никак не может пройти для них незаметно, ибо они сами – суть воздушной стихии. Не знаю, интересно тебе это или нет, но Сварог повелел им разыскать тебя и доставить к нему, – Сильф лукаво улыбнулся, вопросительно глядя на Стаса.
– Я в гости хожу только по личным и вежливым приглашениям, – угрюмо произнес Стас. – Благодарю, Сильф, и попутного тебе ветра.
– До встречи Архонт, – фигура юноши растаяла. – Но я, пожалуй, тут чуток покручусь, вдруг чего интересного произойдет, – почти неразличимо прошелестел легкий ветерок.
– Колояр, давай, дружище, домой собираться. На сегодня мы план по общению перевыполнили, и вступать в дебаты с двумя молодыми ветреными богами у меня нет ни сил, ни желания, – произнес Стас, открывая портал.


Рецензии
Думаю, что правда об истории нашего государства лежит в глубинах народной памяти, которую, к сожалению, "умные" немецкие историки переписали на свой лад...Что стоит одно слово: Могол(монгол) - и вот уже татаро-монгольское иго, а не ТархТаро-Моголское иго(а иго - в значении власть, а не рабство) и т.д. Я читал Арийские Веды, много у нас общего с индийской культурой(я жил в Сибири у нас была река ТАРА, ТАРА - индийская богиня, в мифологии славян - полярная звезда, дочь Перуна, сестра Даждь Бога и д.) и, наверно, если рассуждать от ариев, то все становится на свои места. Одно плохо: нет ни одного старого оригинала Арийских Вед, текст написан уже в наши дни или около того(сам язык уже наш), по крайней мере, я никогда не слышал, чтобы где-то писали, что что-нибудь нашли, в то время, как Библию и Новый Завет постоянно находят именно в старых, даже металлических вариантах и на древних языках. Может, я что-то упустил и Вам известно о таких находках? Удачи

Владимир Орлов3   23.01.2016 22:00     Заявить о нарушении
К сожалению, Вы абсолютно правы. Даже из народной памяти, из легенд и сказаний - эту самую правду усиленно стирали и планомерно подменяли на протяжении веков. Сказать что-либо достоверное об арийской культуре, сегодня крайне сложно. Но я и не ставил подобной цели. Роман не относится к историческому жанру и даже в категорию «альтернативной истории» я бы его не ставил. Меня часто обвиняют в искажении исторических фактов, особенно в отношении Аркаима, но когда я прошу поделиться первоисточниками знаний об этом древнем уральском городе, уважаемые критики немедленно исчезают. Одна из идей книги заключалась в том, чтобы донести до читателя мысль (или хотя бы заставить его задуматься) о том, что не существует абсолютной правды, как и не существует истинной истории. История как наука, по определению субъективна, ибо пишется историками (а они просто люди) и зачастую по заказу или в угоду «сильным мира сего». Не существует в природе черного и белого, есть семь цветов радуги и тысячи оттенков, из которых складываются эти два цвета. Но одна правда все-таки есть – это то, что мы наблюдаем своими собственными глазами. Планомерное уничтожение Планеты, бесконечные войны, озлобленность и нравственная развращенность, духовная нищета, бесконечные эпидемии и голод – от этой правды никуда не уйти, она лежит у наших ног. А вот, как и почему мы пришли к этой «неутешительной правде» - это был второй вопрос, который мне хотелось заложить в сознание читателя. Потому как ответ на него должен созреть в голове каждого из нас. Может тогда, мы попытаемся сделать хоть полшага навстречу той абсолютной Истине, которая известна одному Творцу.
Приношу извинения за столь длинный текст.
С ув. И. Пиляев.

Игорь Пиляев   24.01.2016 14:16   Заявить о нарушении