Письмо длиною в жизнь часть 8

      Красота,  а  в  моём  случае  это  скорее  была  молодость,   она  и  сделала  своё  дело, 
в  меня,  влюбился  очень  скромный  и  добрый  юноша  Юра.  Он,  как  и  мы  с  Надей,  отрабатывал  диплом, 
правда,  долг  Юра  отдавал  вроде  бы  одной  с  нами  Родине,  но,  всё  же,  родом  он  был  с  Украины 
из  города  Кировограда.  Работали  мы  на  одном  заводе:  я  бегала  распредом,  была  такая 
смешная  должность,  а  он  был  мастером  цеха.  Он  любил  меня  тихой,  до самозабвения  любовью, 
он  меня  обожал,  жаль,  что  молодость  легкомысленна  и  беспечна.  Кроме  этого  недостатка, 
правда  быстро  проходящего,  о  чём  мы  узнаём,  но  тоже  не  сразу,  я  вдобавок  страдала  ещё 
одним  ненужным  качеством  –  это  не  проходящим  долгое  время  максимализмом.
Юра  сделал  мне  предложение  и  сказал,  что  поедем,  Наденька  жить  ко  мне: 
у  меня  замечательная  мама,  свой  дом  и  большой  абрикосовый  сад,  но  я  ему  отказала. 
Он  приезжал  к  моим  родителям  познакомиться,  ещё  и  ещё  раз  уговаривал  меня,  но  я  была  непреклонна. 
Странность  натур  состоит  в  том,  что  два  человека  смотря  на  одно  и  то  же,  а  видят,  и  очень  часто,  полностью  противоположное. 
Это  сейчас  спустя  много   лет,  и  пройдя  жизненные  университеты,  я  могу  по  достоинству  оценить, 
что  сердце,  предложенное  мне  Юрой,  было  золотое  сердце,  излучавшее  нескончаемую  доброту  и  тепло. 
Дай  Бог,  ему  счастливой  судьбы!

     А  я,  в  силу  своей  натуры  жаждала  любви,  которая  заполняет  все  чувства  и  чаяния, 
и  два  человека  видят  вокруг  себя  одно  и  то  же  потому,  что  любовь  –  это  мир  счастливых  глаз, 
а  счастье  объединяет.  Чувство  любви  это  состояние,  совершенно  отличное  от  всего  того,  что  с  нами 
происходит  в  её  отсутствие.  Вот  так  я  понимала  любовь,  если  вдуматься,  наверно,  это  глупость 
несусветная,  но  зато  чистая  правда  моего  сердца.

        Самостоятельная  жизнь  в  Павлодаре  закончилась  через  полтора  года,  и  я  успела  провести 
свой  первый  отпуск  у  родителей.  Вот  в  этом  у  меня  всё  случилось,  так,  как  я  хотела. 
Билеты  на  самолёт  себе  купила,  чемодан  красивый,  кожаный,  а  как  следствие  того  и  другого 
очень  дорогой,  в  котором  подарки  всем  привезла.  Праздник  души  у  меня  получился.
А  позолоченные  часики,  которые  я  маме  привезла,  выглядят  и  сегодня  прекрасно  и  ходят, 
как  говорится,  как  часы.

     Вернувшись  после  отпуска,  ситуация  на  работе  не  разрешилась  в  лучшую  сторону,  то  бишь 
работать  по  специальности  мне  опять  не  дали.  Я  записалась  к  директору  на  приём,  и  если  честно, 
то  перед  входом  в  кабинет  я  струхнула.  Но  вот  вхожу  в  огромный  кабинет,  собираю  всё 
своё  самообладание  и  выдаю  серьёзному  директору,  что  ко  мне  на  Вашем  заводе   относятся, 
мягко  говоря,  наплевательски.  Умный  попался  человек,  он  мне  задал  только  один  вопрос: 
«А  тебя  дома  ждут,  тебе  будут  рады,  если  вернёшься?»  И  я,  со  свойственным  мне 
максимализмом,  ответила:  «Конечно,  а  разве  бывает  по-другому».  Он  заулыбался  и,  наверно, 
решил,  что  я  счастливая  девочка.  Меня  директор  отпустил,  правда  в  заявлении  я  написала 
по  семейным  обстоятельствам,  такой  маленький  ход  конём.  Молодых  специалистов  дирекция 
обязана  была  обеспечивать  работой  по  специальности  и,  конечно  же,  на  деле  это  было  далеко 
не  всегда.   И  кто  был  таким  поворотом  дел  не  доволен,  искал  правду,  и  как  в  жизни   бывает, 
кто-то  находил,  а  кто-то  нет,  а  тех,  кого  могли,  или  хотели  принять  родители,  отпускали 
с  милой  формулировкой  –  «По  семейным  обстоятельствам»,  что  в  принципе  являлось  уловкой 
и  первой  моей  неправдой.
         
       Я  вернулась  домой.  Папа  даже  и  не  пытался  куда-либо  пристроить  родное  дитятко,  используя 
свои  связи,  или  подключить  к  моему  трудоустройству  влиятельных  знакомых.  Это  ещё  одно 
доказательство  того,  что  в  нашей  семье  учили  говорить  правду,  а  главное  стараться  жить 
согласно  правде.  Это  очень  трудно  честно  жить,  и  по  жизни  у  меня  честно  не  всегда  получалось. 
Но  продолжаю  про  папу…

     «Если  ты  специалист  –  сказал  папа  – Вот  доска  объявлений  с  вакансиями,  ищи  работу, 
и  устраивайся,  на  ту  какую  выберешь». 
Я  и  пошла,  нашла  себе  должность  экономиста  на  кирпичном  заводе  и  начала  трудоустраиваться. 
Но  пришедший  к  нам  в  гости  папин  друг  Виктор  Васильевич,  он  был  просто  сражён 
папиным  подходом  к  моей  трудовой  судьбе.  «Это  же  невозможно,  чтобы  девочка  пошла, 
работать  на  кирпичный  завод!»  –  сказал  Виктор  Васильевич.  На  что  папа  ответил,  что  меня, 
он  взять  к  себе  не  может,  такие  специалисты,  как  я,  им  не  требуются,  а  значит,  что  сама 
нашла,  там  и  будет  работать,  а  если  вдруг  тебе,  Виктор  Васильевич,  такие  кадры  нужны, 
так  ты  и  бери  её  к  себе  работать. 
Никогда  папа  за  меня  не  хлопотал,  чтобы  пристроить.  В  институт  –  сама,  работать  –  сама, 
а  вот,  что  касается  защитить  –  защитить  папа  мог  от  любого  неприятного  человеческого  случая. 
Словом,  благодаря  Виктору  Васильевичу,  я  пришла  работать  в  военный  институт. 
Это  было  самое  престижное  заведение  нашего  города  и  при  знакомстве,  если  скажешь,  где  работаешь, 
то  это  сразу  вызывало  уважение. 

     Я  попала  в  среду  людей,  где  высшее  образование  это  норма,  а  научная  степень 
или  кандидатская  тоже  из  ряда  часто  встречающегося.  Я  долго  смущалась  от  наличия  своего 
образования,  но  образованные  и  воспитанные  люди,  умеют  относиться  и  к  таким  людям  как  я, 
с  уважением  и  очень  доброжелательно.  А  когда  я  попала  с  ними  в  компанию  на  отдыхе, 
то  была  поражена,  как  красиво  люди  отдыхают:  дружно,  юмор  просто  искрометный,  песни  бардов 
поют,  и  испытываешь  рядом  с  такими  людьми  неподдельное  чувство  уважения  и  желание  самой  быть  лучше. 
Они  задели  во  мне  здоровый  интерес  к  продолжению  учёбы,  да  и  просто  познавания.
 
        У  Марины  Цветаевой  есть  красивое,  на  мой  взгляд,  выражение:  «Великий  час  ученичества». 
Я  поняла,  что  он  для  меня  настал.  Пара  было  получать   высшее  образование,  и  я  сделала 
этот  шаг,  поступив  в  ВЗФЭИ.  Сформулировав  для  себя  ещё  одну  истину  –  жизнь  дана  для  того, 
чтобы  от  одной  победы,  стремиться  к  другой,  нельзя  выучиться  однажды.  «Великий  час  ученичества» 
длится  у  человека  всю  жизнь,  чтобы  чувствовать  себя,  хоть  в  малейшей  мере,  образованным 
человеком,  и  иметь  право  на  своё  личное  мнение.

       Закончила  я  первый  курс  института,  и  поехала  отдыхать  по  путёвке  Министерства 
обороны  в  горы.  На  слуху  были  песни  Юрия  Визбора,  В.Высоцкого,  где  они  талантливо  пели 
о  лучших  людях,  о  романтике,  о  неземной  красоте  гор,  и  вот  это  я  решила  проверить.
Для  меня  горное  мероприятие,  скажем  прямо,  было  совсем  новое,  но  я  догадывалась,  что  кроме 
романтики  оно  достаточно  мужественное.  Не  зря  же  В.Высоцкий  пел:  «Пусть  он  в  связке 
в  одной  с  тобой,  там  поймёшь,  кто  такой».  Маршрут  был:  Терскол  –  Сухуми,  вот  там  я 
и  посмотрела  на  горы  ни  снизу  вверх,  ни  свысока,  а  с  самых,  что  ни  на  есть  гор. 

     А  ещё  очень  мне  хотелось  увидеть  сильную  половину  человечества,  «Значит,  как  на  себя  самого, 
положись  на  него».  В  нашей  группе  с  юношами  и  мужчинами  вышел  сюрприз,  их  просто  не  оказалось, 
группа  полностью  была  укомплектована  по  принципу  «девичий  переполох»  и  над  таким  контингентом 
«туристов-альпинистов»,   утомлённый  нашей  глупостью,  инструктор-альпинист. Поскольку  разбираться  было 
не  в  ком,  «Плох он или хорош»,  я  стала  внимательно  смотреть  вокруг  себя.  «Лучше  гор  могут
быть  только  горы».  И  увидела  я  неоспоримые  красоты.  Смотрела  на  лето  красное  у  подножья  гор: 
поляны  чёрных  тюльпанов;  рододендроны  сказочной  красоты;  вековые  ели  с  ногами  великанами,  одетыми 
в  изумрудный  мох;  огромные  нарзановые  лужи  с  ярко-рыжим  дном  и  вкусной  газированной  водой, 
бери  ладошкой  и  пей;  сумасшедшее  разнотравье;  огромные  валуны  и  нескончаемые  тропы, 
а  в  целом  томящее  упоение  красотой.  На  перевале  Донгузорун,  на  высоте  3000 метров,  в  полном 
морозе,  горы  нам  зиму  уже  показывали,  как  говорится  и снег,  и  ветер,  и  ни  зги  не  видно, 
даже  про  романтику  Деда  Мороза  забыла.

        А  до  этого,  на  туристической  базе,  я  увидела  и  настоящих  альпинистов,  закалённых 
и  обветренных.  Мы  жили  по  соседству,  они  готовились  к  переходам,   и  такие  чудики,  как  мы. 
Потом  мы  встречались  и  на  маршруте  у  нас,  горе  альпинистов,  с  профессионалами  были 
пересечения  на  небольших  участках.  После  этих  встреч  я  поняла,  что  альпинист  –  это  образ  жизни, 
это  люди,  связанные  одной  страстью,  одной  любовью,  название  которой  –  горы.  Я  воочию  увидела, 
что  есть  люди  совсем  непохожие  на  меня,  и  неплохие  или  хорошие,  а  просто  совсем  непохожие. 
Как  говорит  Евгений  Гришковец,  что  крути  ни  крути:  «Я  другой  –  и  они  другие». 
Точнее  и  не  скажешь. 
Глядя  на  их  снаряжение,  у  меня  дух  перехватывало,  и  ладно  бы  мужчины,  а  среди 
них  с  такими  же  баулами,  ледорубами,  страховочными  верёвками  с  карабинами…  и  женщины. 
Бредут  люди  вверх  похожие  на  тружеников  муравьёв,  а  при  встречах  они  счастливые 
из  под  баула  смотрят,  руки  все  в  набухших  венах  и  улыбаются.  И  понимаешь, да  они  –  другие.

     Но,  кроме  того,  что  в  горах  нужно,  откровенное  мужество,  мне  в  горах  не  понравилось. 
Даже  в  красивых  местах,  как  у  подножья  гор  или  в  сказочных  панорамах  наверху, 
где  воздух  чист  так,  что  звенит,  и  сам  наполняет  лёгкие,  и  пахнет  вокруг  садами  Эдема. 
Я  всюду  там  испытывала  чувство  необъяснимой  тревоги  и  ненатуральности  моего  присутствия 
в  этих  местах,  кругом  красота,  а  мне  тревожно.

       После  очередного  большого  перехода  мы  разбили  лагерь,  приготовили неспешный  и  вместе 
с  тем  незатейливый  ужин.  Больше  всего  мне  запомнился  чай,  он  заваривался,  на  ведро 
воды  и  от  долгого  стояния  у  костра  сильно  распаривался,  и  всё  это  происходило  вопреки 
всем  правилам  заварки  чая.  Но,  несмотря  на  отсутствие  правил,  чай  нисколько  не  ухудшался, 
а  наоборот,  приобретал  какой-то  незнакомый,  но  очень  красивый  вкус.  Наслаждаясь  прекрасным 
напитком,  я  поняла,  что  его  вкус  это  заслуга  чистого  воздуха  и  чудесной  воды  гор, 
они  были  теми  волшебниками,  которые  превращали  чай,  без  правил  заваренный,  в  незабываемое 
вкусовое  наслаждение. 

      Теперь  ночь,  что  касаемо  ночи,  она  в  горах  имеет  тоже  свой  особый  колорит. 
Я  бы  сказала,  что  в  горах  от  большого  до  малого,  всё  имеет  свою  специфику  и  колорит, 
и  разительно  отличается  от  нашей  жизни  на  равнине  и  тем  более  в  городах.  Мы  заночевали 
в  общей,  стационарно-огромной  палатке,  правда  в  персональных  спальных  мешках,  сказать  откровенно, 
мне  такая  ночёвка  была  неприятна  и  ничего  романтического  в  этом,  я  не  разглядела.  И  вот 
в  этой,  почти,  убогой  обстановке  мне  снится  не  сон,  а   некое  сказочное  ощущение  блаженства. 
Блаженство-сон  не  имел  никаких  видений,  он  был  похож  на  фантастическую  явь  кромешной тьмы, 
но  совсем  нестрашную.  Это  было  для  меня  исключительно  редкое  чувство,  я  помню  это  даже  сейчас. 
Мне  снилась,  поглотившая  меня  чёрная  дыра  космоса,  я  плавала  в  воздушном,  тёмно-густом 
потоке  и  испытывала  блаженный  покой,  блаженное  тепло,  блаженное  состояние  всех  моих  чувств. 
Проснувшись,  я  привыкала  к  вернувшейся  ко  мне  яви  жизни.  И  я  вдруг  подумала,  что  это 
предвестник  каких-то  очень  больших  перемен  в  моей  судьбе.  Но,  я  не  подумала,  что  меня 
ждёт  головокружительная  карьера,  я  подумала,  что  это  предвестник  моей  счастливой  любви.
Сон  как  всегда  быстро  уступает  место  новому  дню.  Нам  предстоял  подъём  на  ледник,  а  за  тем 
ещё  сложней  спуск  с  него,  хождение  по  узким  тропам  над  глубокими  обрывами  и  ущельями, 
словом  нам  предстояла  суровая  романтика  горных  вершин.  Хождение  по  горам  занятие  сложное 
и  поэтому  романтика  исчезает  очень  быстро  и  остаётся  только  один тяжёлый  труд. 

     В  этом  горном  наборе:  труда,  опасности,  красоты  и  романтики,  я  не  сразу  смогла  понять, 
что  же,  всё таки,  мне  так  портит  настроение.  Моё  состояние  было  похоже  на  тревожно-тоскливое 
чувство,  которое  как  заноза  и  вроде  боль  шуточная,  а  всё  время  о  себе  напоминает. 
Изменить  своё  мнение  о  горах  мне  так  больше  и  не  представилось,  но  точно  могу  сказать, 
что  об  этом  я  совсем  не  жалею. 
Правда  если  удариться  в  несбыточные  мечты,  то  в  горах  Баварии  или  Швейцарии  где  я, 
в  силу  судьбы  не  была,  могу  нескромно  предположить,  что  мне  бы  понравилось.