Незримые битвы - часть первая

- Они остаются среди нас. Навеки. И в нашем мире продолжаются их незримые, призрачные битвы.
Я вздрогнула и уставилась на Сашку. Ты ли это, мой давний приятель и соратник по играм в «шесть палочек» и «города»? Вечно со сбитыми локтями и цыпками на руках. Помнится, оторванный рукав его ветровки я пришивала раза три - Сашка постоянно с кем-то дрался.
Он сидел, ссутулившись в кресле и обеими руками сжимал свою трубку так, словно боялся, что я её отберу. Крупный, неуклюжий с упрямой лобастой головой и сумрачным выражением лица. Когда ты успел стать таким?
И все же это был он, Сашка. И дом, в котором мы коротали поздний вечер, был его - огромный старый дом со скрипучими лестницами и сквозняками, скитающимися из комнаты в комнату. За окнами жили черные мокрые деревья, и иногда капли дождя стучали в стекло. Мрачный дом, мрачный лес и непривычно мрачный мой приятель детства Сашка, ныне называемый Александром Сергеевичем Румянцевым.
- Зачем ты меня позвал? - спросила я. Выпитое темное вино гуляло по моим сосудам, грея руки и душу. Мне было приятно смотреть на Сашку.
- Ты совсем не изменилась Лори, - пыхнул дымом приятель. - Принцесса Лори, да.
Я легко и почти весело усмехнулась. Да, я все такая же тощенькая и легкая на подъем. Вот только сетку морщинок у глаз да горькие складки у губ не скроет и приглушенное освещение. Принцесса, которая так и не стала королевой, что может быть нелепей?
Сашка был старше меня на год, значит, ему сорок пять. И не виделись мы лет десять, если не больше. Неужели, он разыскал меня и предложил встретиться только для того, чтобы третий час рассказывать более чем странные легенды о тысячелетней вражде неупокоенных душ.
- Ты думаешь, что я рехнулся, - с заметным удовлетворением констатировал Сашка и засмеялся своим глухим, почти беззвучным смехом.
- Не знаю, - честно призналась я.
- Точно-точно. Ещё пару лет назад, если бы мне кто-то развешивал на уши такие спагетти, я бы послал его к чертям. Но ты, принцесса, удивительно воспитанная девочка.
Вот ведь гад!
- Говори, зачем ты меня позвал! - зарычала я. - Вино выпито, свечи догорают, мне пора вызывать такси.
- Зачем? - удивился Сашка.
- Что зачем? Домой ехать.
- Не морочь голову, заночуешь у меня, все гостевые спальни к твоим услугам. Я ведь ещё не все тебе рассказал. Самое важное - завтра. А сегодня тебе пора спать, Лори. Выглядишь усталой.
- Я не привыкла ночевать вне дома, просто не выношу чужие кровати, запахи и звуки, - покачала я головой. - Ели хочешь продолжить свой рассказ, я приеду завтра.
- Упрямая, все такая же упрямая…
Сашка тяжело вздохнул, выпуская дым, как усталый дракон - из ноздрей. Потом потянулся к телефонной трубке.
- Карен тебя отвезет.
Интересно, кем же стал Сашка? Такой впечатляющий дом, личный водитель на новеньком внедорожнике, доставившем меня сюда… Крестный отец какой-нибудь мафии? Олигарх? Нет, непохоже - дом был хоть и велик, но блистательной роскоши и охраны я не заметила. Жаль, спросить не успела. Ну ничего - завтра спрошу. И пусть попробует не ответить.
- Извини, Лори… Карен никак не может - жена у него рожает. Придется тебе остаться.
- Я вызову такси.
- Зачем? Сюда вряд ли машину пошлют, да и ждать её час с лишним. Или ты боишься остаться в моем доме?
Действительно, чего я боюсь? Сашка надежен, как скала, а его дом - настоящая крепость, построенная из могучих бревен и дикого камня в глубине леса.
Я зевнула.
- Хорошо, уговорил.

Удивительное дело, но уснула я, едва коснувшись головой подушки. И проспала всю ночь безмятежно, как дитя в колыбели. Меня разбудил легкий шум, вернее шелест и тихий звон. Я приоткрыла глаза. Это покачиваемая утренним ветерком ветка старой ольхи задевала остатки стекла в раме, и оно еле слышно звенело от этих прикосновений.
Я подскочила в кровати и вытаращила глаза. Комната, которую я прекрасно запомнила накануне, теперь выглядела иначе. Где шторы из синего шелка и такой же синий ковер на полу? Где комод с зеркалом над ним? Где  бра венецианского стекла?
Передо мной было помещение, явно заброшенное уже несколько лет назад - обои на стенах висели клочьями, из мебели - только валявшаяся в углу табуретка со сломанной ножкой, почти все стекла в двух окнах выбиты, на грязном потолке - обрывки электрических проводов. А лежала я на расстеленном в углу старом спальном мешке. И одетая, хотя прекрасно помнила, как вчера снимала джинсы и ангорский свитер.
И не только одетая, но и обутая, в кроссовках…
Как ни странно, первая мысль была - где Сашка? Что с ним, и что, черт побери, случилось с его домом?! И только потом мне стало не по себе. Как я могла оказаться тут?
Рассохшиеся доски пола противно заскрипели, когда я встала.
По пространственным ощущениям это была та же комната, что и вчера - почти квадратная, окна напротив двери, высокий потолок. Все остальное выглядело совершенно иначе. Хотя…
Ручка двери - бронзовая, позеленевшая от времени, но той же формы, напоминающей крыло птицы. Вчера она сверкала начищенным металлом. Да и сама дверь - дубовый массив с металлическими накладками. Я хорошо помнила, как Сашка открыл её передо мной, пожелал спокойной ночи и тихо затворил.
Но если я и была в этой комнате, то с тех пор прошла не одна зима, невозможно, чтобы помещение стало таким всего за одну ночь. Я огляделась и обнаружила свою сумку - она лежала рядом со спальником. Глянцевая кирпично-коричневая кожа нелепо смотрелась на замусоренном полу.
Ухватив  сумку, я медленно пошла к двери, почему-то опасаясь, что она заперта. Но нет - с пронзительным скрипом створка легко распахнулась, и передо мной оказался просторный коридор. Вчера он был застелен вишневой ковровой дорожкой. Сегодня - засыпан засохшей прелой листвой. На цыпочках я дошла до лестницы. Часть её ступеней была оторвана, поэтому спускалась я очень медленно и осторожно, боясь упасть, сломать ногу  и остаться в этом пугающем доме навсегда.
Иррациональная надежда на то, что внизу все осталось по-прежнему, и из гостиной мне навстречу выйдет Сашка в своем домашнем стеганом пиджаке и фланелевых брюках, улыбнется и спросит, как мне понравился его розыгрыш, окончательно рухнула - запустение, тлен и разруха. Камин чернел затянутой паутиной дырой. И только сквозняки - они были вчерашними, знакомыми. Я ещё, помнится, удивлялась, почему так дует отовсюду. Еле слышный запах старого влажного дерева. И тишина. Тишина, к которой не хотелось поворачиваться спиной.
Я вышла, пятясь. И лишь на крыльце смахнула со лба испарину.
Давно ничто меня так не пугало, как этот дом.
Прохладный ветер пробежал по лицу. Мне нужно домой. Про машину и личного водителя нужно забыть - буду вызывать такси. Пошарив в сумке, я достала мобильник. Странно, он был отключен, хотя я точно этого не делала. Телефоны я никогда не отключаю, ведь в любой момент могут позвонить ребята.
С тревогой  следила за тем, как трубка ловит сеть. Уф, наконец-то! Такси удалось вызвать с третьей попытки и долго объяснять, как меня найти. Хорошо, что я следила за дорогой, когда Карен вез меня сюда.
Я с облегчением сунула мобильник в сумку и решила идти к дороге - оставаться рядом с домом мне не хотелось. Эта темная, зияющая глазницами выбитых окон постройка выглядела слишком жутко. А ведь вчера окна первого этажа янтарно светились, а в гостиной горел камин и меня встречал такой родной, огромный и пахнущий табаком Сашка. Вот найду этого мерзавца, я ему устрою! Интересно, как он смог такое организовать? Небось, ещё и наблюдает откуда-то… Ощущение чьего-то внимательного взгляда меня не покидало.
Я дошла до поваленных ворот и тут трубка в моей сумке ожила. Если это Сашка…
Это был не Сашка, звонил Глеб, мой старший сын.
- Алё, - радостно ответила я.
- Мать!!! Ты где, что с тобой?! - завопил мне прямо в ухо ребенок так, что я вздрогнула. - Ты жива?!
- Жива, конечно. Что со мной…
- Ты не ранена, нет?!
- Ну что ты так орешь? - рассердилась я. - Почему я должна быть ранена?
- Ты ещё не знаешь?.. - голос Глеба звучал растерянно. - Ты вообще где?
- Я иду через лес к дороге, - стараясь говорить сдержанно, объяснила я. - Но что?...
Тут мобильник пронзительно пискнул, и в трубке воцарилась тишина. Черт, батарейка все же разрядилась. А я так и не узнала, что же такое случилось, из-за чего мой обычно достаточно сдержанный сын так раскричался.
Я бы сказала, что разнервничалась, если бы нервы и без того не были на пределе. И шагала я с такой скоростью, что скоро дошла до поворота к дороге. Придется ждать, иначе такси может проскочить мимо.

Водитель мне, слава богам, достался молчаливый. Только искоса глянул, когда я назвала адрес. Потом включил радио, от бормотания которого я быстренько избавилась с помощью плеера. Уж лучше сэр Пол Маккартни, чем внешняя и внутренняя политика. Машина - престарелая девятка мчалась к городу довольно шустро, уже минут через сорок тормозила около арки, ведущей в мой двор.
- А к дому подвезти? - недовольно спросила я, снимая наушники.
- К дому? - отчего-то рассердился водитель. - Ну нет, там сейчас не развернуться.
Я удивилась, но продолжать спор не стала. Тут идти всего метров сто пятьдесят.
И только выбравшись из машины я заметила нечто странное. Наша улица и без того оживленная, а тут просто светопреставление какое-то - я едва успела отпрыгнуть в сторону, пропуская вырвавшуюся из-под арки карету «скорой помощи». Подвывая, та устремилась в направлении центра, а под арку уже вкатывалась здоровенная махина грузового КамАза. Придется идти по стеночке, иначе раздавят.
Так я и сделала. Вышла во двор и остолбенела. Вот он мой дом, обычная пятиэтажка, вот старый тополь, под которым любят сидеть по ночам пьяные подростки и горланить песни. Вот дорожка к моему подъезду.
А самого подъезда нет.
Вместо подъезда виднелась груда обломков высотой до второго этажа, окруженная техникой и людьми. Толпа стояла плотно, и над ней витало облако пыли - какого-то невероятно противного серо-мышиного цвета. И почему-то орали вороны на деревьях…
Я как стояла, так и опустилась на край щербатой бетонной цветочницы.
Где мой дом, моя квартира?..
Собственно, дом  вот он - ещё раз начала я. Дом точно мой, другого тут быть не может. Но из четырех подъездов осталось три. Правая секция, на втором этаже которой я жила, отсутствовала. Вместо неё - груда обломков.
Может быть, я все ещё сплю? И все это, начиная с пробуждения в комнате с выбитыми стелами - звонок Глеба, поездка в такси и жуткий вид дома - мне ещё снится? Вот сейчас я проснусь и расскажу Сашке, что не зря ненавижу ночевать в чужих домах…
 Хорошо бы это так и было.
Трясущейся рукой я попыталась ущипнуть себя через рукав свитера и почти ничего не почувствовала. Вот и понимай, как хочешь.
Тогда, сжав кулак, я шарахнула им по бетонному краю цветочницы и охнула. Получается, я не сплю, и моей квартиры действительно нет… Вернее, квартиры так и не ставшей моей. Ещё пару дней назад меня это здорово злило, и я даже звонила Никите и вредным тоном интересовалась: когда же, наконец? Живу, понимаешь, как беженка, а бывшенький все никак не оформит документы. Вернее новая жена бывшенького. Впрочем, теперь это неважно...
Господи, о чем это я думаю, о чем?!
Я открыла глаза и увидела перед собой объектив телекамеры. Какая-то рыжая девица что-то говорила или спрашивала, но смысл её слов до моего сознания не доходил.
- Что? - слабо пискнула я. И внезапно севшим голосом басом добавила: - Что вы хотите?
- У вас в этом доме кто-то жил? - бойко повторила девица.
- Да, - я быстро и часто закивала. - Я  там живу, жила… Не понимаю, что случилось?
- Вы сами там жили? - обрадовалась рыжая и сунула мне микрофон под нос. - И вас ночью не было дома?
Я снова, как заведенная, покивала.
- А кто был? Ну, когда произошел взрыв, у вас был кто-то дома?
С трудом изменив траекторию движения головы, я помотала ею отрицательно. У меня даже рыбок в аквариуме не было…
- И вы ничего не слышали о взрыве?
О взрыве?
- Когда это случилось? - шепотом спросила я.
- В три сорок пять ночи, - охотно сообщила девица. - А вы ночевали где-то в другом месте? Где?
Тут я, наконец, стала приходить в себя. Что за идиотские вопросы? Если я не ночевала дома, значит, ночевала в другом месте. И рассказывать о том, где именно - не собираюсь. Три сорок… без четверти четыре. Если бы Сашка не уговорил меня вчера остаться, если бы жена Карена не рожала, я бы вернулась домой и в это время спала на своем раскладном диване, обитом мягким коричневым плюшем.
Слабо махнув рукой, я встала и поковыляла к развалинам. Девица рванула было за мной, лопоча в микрофон, что вот одна из чудом уцелевших жительниц дома вернулась и жива-здорова, но потом отстала.
Вблизи место катастрофы выглядело совершенно жутко. Раздавленная обломкам стен мебель, расстеленные на земле тряпки, покрытые пятнами подсохшей крови, плачущие люди. Две цепочки мужиков, вперемешку - спасателей в синей форме и штатских, кто в чем - вручную разгребали завалы и передавали в грузовики куски перегородок, железяки, доски. Два парня с собаками пытались пробиться к самой большой куче, поверх которой косо торчала погнутая телевизионная антенна. Собаки скулили, у одной из них была забинтована передняя лапа.
Но самым страшным была стена уцелевшей секции - на ней в пять ярусов оставались стены обрушившихся квартир с разноцветными обоями, какими-то перекошенными картинами, а на самом верхнем, пятом этаже на стене остались висеть часы в деревянном корпусе, с маятником. Часы продолжали идти, это было хорошо видно снизу.
А вот и моя стена. Правда, рассмотреть можно только верхнюю часть - обои виниловые, наклеенные собственноручно мной.
- Лорка!!! - внезапно заорал кто-то у меня над ухом. В меня вцепились, трясли, ощупывали. Разве что на зуб не попробовали. - Лорка!!!
Я обернулась. Никита. За ним маячило бледное лицо Любы.
- А мы… мы думали… вы погибли, - выдавила вторая жена моего второго мужа. - Ники не мог дозвониться, и мы…
- Люб, помолчи, - одернул её бывшенький. - Господи, какое счастье! Какое счастье!
Он мог повторять это до бесконечности, поэтому я бесцеремонно прервала его:
- У меня мобильник разрядился. И зарядка… там осталась. - Я красноречиво повела взглядом в сторону руин дома. - Мне надо позвонить Тимке, успокоить его.
- Конечно! - Никита протянул мне свою трубку, и пока я по памяти набирала номер младшего сына, все бубнил: - Какое счастье…
Телефон Тимофея не отвечал. Все понятно - залез на свою гору, где никакого роуминга нет и никогда не было. Хорошо, если и радио там нет, а то ведь с ума сойдет от переживаний.
- Вы поедете к нам? - вклинился в сознание вопрос Любы. Сообразив, что сказала что-то не то, она немедленно начала краснеть. Ну и ладно, все лучше, чем бледно-зеленая.
- Придется, - пожала я плечами. - Больше некуда.
Это действительно было так. Некуда.
- Ларочка, вы живы! Какое счастье!
Это подошла старушка из третьего подъезда, Мирра Афанасьевна, вечная сиделица на лавочке, знающая всех и вся в нашем доме и трех соседних.
- Ах, какое несчастье! А Семеновых уже двоих достали, оба, слава богу, живы. В больницу увезли. Из погибших пока только Лифанов из восемьдесят девятой. Тот, что над вами жил. И Кузьменко из сотой.  Ох, беда. Нас пока домой не пускают, говорят, опасно, отселять надо, а куда?
Лифанова я помнила - жуткий тип с кривым носом, три раза в неделю напивавшийся и гонявшей по квартире тихую жену Соню. И все это у меня над головой - с восьми до девяти тридцати, словно по расписанию. В полдесятого глава семьи валился на пол и мирно засыпал.
- А Соня как? - вырвалось у меня.
- А Соня в санатории, - обрадовалась Мирра Афанасьевна. - Она третьего дня уехала. Отдохну, говорит, от ирода своего. Вот и отдохнет теперь, хоть и грех так говорить.
- И все же, что взорвалось? - снова спросила я, поглядывая через плечо. Подъехала ещё одна «скорая» и выжидательно замерла. Под развалинами нашли ещё кого-то. Хоть бы живого…
- Дык газ, говорят. С нашим контингентом-то всего можно ожидать.
Да, в этом старушка права - контингент в нашем доме проживал не слишком положительный - пьяниц и дебоширов хватало. Это не говоря уж о тихих наркоманах, которые тоже вполне способны забыть о включенном газе.
- Шибануло-то как! - Мирра Афанасьевна всплеснула сухонькими ручками. - Я чуть с кровати не свалилась. А за стеной все грохочет, дом трясется. Кричу: «Женя, это что, война началась?» А сынок мне: «Мама, быстро во двор!». Вот и кукуем теперь.
- Посторонись! - послышался крик. Мы поспешно отбежали, пропуская автокран. В нашем тесном дворе ему было не развернуться - все заставлено гаражами-ракушками. И вот из двух ракушек мужики без возражений выкатили свои машины, а сами гаражи подцепили тягачом и оттащили в сторону. Кран проехал.
Я прижалась спиной к стволу тополя, и глаза сами собой зажмурились. А вдруг, когда я их открою, кошмара уже не будет? Как в детстве - представишь страшное, потом потрешь глаза кулаками, потрясешь головой - и мир становится прежним.
Но мир прежним не стал. Судя по переполоху около обрушившегося подъезда, там нашли ещё кого-то. Похоже, живого, потому что засуетились врачи.
- Лорка, поехали отсюда, - тянул меня Никита за рукав. - Хватит, на тебе просто лица нет.
Люба тихонько морщилась, но молчала. Вообще-то, переживать надо бы ей, но роль потерпевшей досталась мне. А ведь квартира - её.
Тут надо сделать некоторое отступление. Дело в том, что последние полгода я жила в квартире второй жены моего второго мужа. Мы договорились, что разменяемся - мою половину нашей с Никитой трешки - на Любину полуторку. Это был самый удобный и безболезненный вариант, который устраивал всех. Но вот - затянули с оформлением документов, откладывали поход в БТИ и к нотариусу. А теперь…
- Лорка, да хватит же! Все образуется, взамен дадут жилье, страховку выплатят, компенсации.
Никита намеренно не стал уточнять, кому дадут и кому выплатят. Да и вообще - при чем тут страховки, если погибли и покалечились люди. Меня неожиданно затрясло.
Мысль о том, что я должна была этой ночью погибнуть, навалилась черными ощущениями. Рушащиеся бетонные панели, боль, ледяной металл морга…
Если бы не Сашка…
Кажется, я произнесла последнюю фразу вслух, потому что Никита перестал меня тянуть и удивился:
- Какой Сашка?
Мне показалось или в голосе его прозвучала ревность? Нет, вот и Люба напряглась. Неужели она так и не рассталась с мыслью, что Никита все ещё питает ко мне нежные чувства. Глупая…
- Сашка Румянцев. Ты же его знаешь.
- Румянцев?
- Да, вчера он позвонил, хотел показать свой дом. Мы заболтались, и я осталась у него ночевать. Так что если бы не он…
- У него… ночевать?
И с чего бы моему бывшему мужу так меняться в лице? И даже если я ночевала у Сашки не просто так, что такого?
- У Сашки Румянцева?
- Не изображай дятла! - разозлилась я. - Или тебя настолько волнует моя нравственность? Почему бы мне не заночевать у старого приятеля?
- Да просто потому, что Сашка Румянцев два года назад погиб. Разве ты об этом не знала?