на концерте

Этой осенью умирал  Лев Толстой. В печати появилось сообщение, что он покинул свою усадьбу.В связи с этим Роза пишет Косте:

"Тостой всё же огромен, этот побег из его противной семьи для восьмидесятилетнего великолепен. Как велик он  в этом трагическом конце - затеряться где-то.. (он в монастыре!), я нахоже это потрясающе, и он мне своим побегом стал ещё ближе и дороже, человечнее, чем раньше..."

Пока ещё не ясен окончательный конец, Роза сообщает Косте о положительных переменах в своём состоянии:               

  "21.11.1910
                понедельник

Дудуниа, утром в субботу и сегодня получила твои письма и была им очень рада. Вчера в воскресенье до обеда немного гуляла в поле. Было великолепное утро, солнечно, ясно и сухо. А после обеда всё стало серым и начался противный мокрый снег с дождём. После того как я так долго солидно жила и совершенно нигде не бывала, у меня появилось большое желание на что-то освежающее, и мы с Ханнесом (Дифенбахом) пошли после обеда на концерт. По случаю Воскресенья Мёртвых* была кантата Баха и реквиум Сгамбати. Кантата была очень хороша, не слишком длинна, чиста и свежа по ритму. Особенно один дуэт — сопрано с басом на слова: Прийди, мой исцелитель! - призывает женский голос и бас отвечает: Я прихожу, твоё исцеление! - производит очень страстное впечатление из-за очень тонкого сопровождения  сольной колоратурной скрипки, в то время как позади низко бормотал орган, как мужское сопровождение. При втором дуэте, похоже, он выдохся, было мало интересного, по крайней мере мне так показалось. Конец опять был великолепен, силён  прост и радостен — настоящий Бах. Сгамбати я ожидала с любопытством, главным образом потому что он был учеником Листа и Вагнера. Вещь нельзя сказать, чтобы была плоха, но ничего  единого и местами пуста и театральна. В конце становишься усталой и  приносишь домой ничего кроме опустошённого черепа. Я сказала, что невозможно написать  порядочный реквиум, если в него не веришь, а это сегодня почти исключено. Ханнес нашёл это абсурдным и привёл в доказательство Вольфа, по его мнению, пишущего чисто религиозную музыку, не будучи сам религиозен. Я же не считаю его испанские песни религиозными, в Баховском смысле.
Дома я ещё успела до пол-двенадцатого подготовиться к школе. Я теперь опять чувствую себя полной сил. В пятницу должен состояться концерт Швайкера, но я не нашла рекламы и не знаю, где он состоится. Ханнес взял на себя заботу о билетах.
Посылаю тебе отрывок из Байроновского «Дон Жуана», который ты м.б. можешь использовать для газеты «Равенство».

...Храни нам, Боже, короля! Храни
и королей, а то народ, пожалуй,
хранить их не захочет в наши дни.
Ведь даже кляча, если досаждала
ей сбруя и узда, как ни гони,
брыкаться будет. Да, пора настала,
народ почуял силу, посему
быть Иовом не хочется ему.

Он хмурится, бранится, проклинает
и камешки швыряет, как Давид,
в лицо врага — потом топор хватает
и всё кругом безжалостно крушит, -
тогда то бой великий закипает.
Хоть мне война, как правило, претит,
но только революция, наверно,
избавит мир от всякой скверны."

(перевод Т. Гнедича)

 Костя, действительно, позже использовал этот отрывок для газеты.