Памяти моей матушки

                - 1 -

    Нюра проснулась от того, что громко заскрипела дверь. Значит, матушка встала доить корову Зорьку. За ночь печка, где спали ребятишки, остыла и Нюра замерзла. Колька опять перетянул дедов тулуп на свою сторону. На лавке зашевелилась бабка, закряхтела, вставая, заохала. Наскоро перекрестилась на образа в углу и, накинув на плечи телогрейку,   пошла на двор за дровами – пора растоплять печь. На верхних полатях старшего брата Илюшу не было видно, наверное, с отцом уехал.

    Отец с вечера собирался возить сено с покоса. Выпросил коня у зятя за отработку на уборке хлебов. Рожь у зятя удалась хорошая. Не то, что у него. Да и что ожидать было, вспахана земля кое-как, зерно для посева еле выпросил, дал зятек, что самому было не нужно. Когда сватал он  Евгению, старшую дочь, думали, что посчастливилось им всем. Богат мужик, хоть и старый уже, вдовец. Евгения молоденькая, но полная бесприданница. Соседи завидовали. Но Матвей оказался прижимистым, помощи от него не допросишься. На все у него один ответ.
    – Меньше пить надо, Гришка. Работать больше. Ребят полна изба, а ты норовишь в кабак сбегать.
    Все так, но как тут не напиться, когда бедность заедает. Коня нет, избенка требует уже переборки, совсем бревна прогнили. Бог дал ребятишек, а помощников пока нет. А хлеб все едят, только подавай. Земля ему выделена у самого леса. Надо корчевать пни, выбирать камни. А одному не осилить, да и лошаденка прошлый год издохла, видать надорвалась. Вот и не может Григорий из бедности вылезти. Все одно к одному. Пахать не на чем, урожай плохой, хлеба до нового не хватает, огород в низине, как речка весной разливается, так и заливает. Ребят в школу отдали, а обувки нет, и купить не на что. Была бы лошадь, поехал бы зимой в Питер на заработки, как все деревенские мужики. Промысел у них в деревне такой, все извозом занимаются в зимнее время, а летом рожь сеют, картошку сажают, коров и овец держат. Тем и живут.

    Нюрка слезла с печи, босяком вышла на крыльце. Туман тихонько уползал в сторону леса. Солнце всходило и освещало бедное подворье. Покосившаяся изба, черная баня у речки, сараи и сараюшки, куча навоза у сарая, наколотые дрова белым пятном лежат у бани, ждут Нюрку с Колькой. Вчера отец велел их перетаскать и сложить в поленницу у избы. Нюра поежилась. Сыро, холодно, босые ноги сразу замерзли, было страшно ступить на покрытую холодной утренней росой траву. Из сарая вышла матушка с ведром, от ведра поднимался парок.
    - Беги в избу, Нюрушка, молочка налью парного. И Николашу буди. Покушаете и за дрова беритесь. Надо до прихода отца управиться. А то, будет серчать отец, гневаться.
 
    Колька уже не спал, сидел на печи, свесив ноги, зевал, широко раскрывая беззубый рот. Выпадают у пацана первые зубы, оттого и говорит смешно и непонятно. А у Нюрки уже новые зубы выросли, и над ней смеяться в школе перестали. Она уже в третий класс пошла, еще один годик и все. У них школа только начальная, да и та в соседней деревне, в пяти верстах от    Заберезья. Зимой ходить страшно, не раз волков встречали. А в метельные дни едва одолевали занесенную снегом дорогу. А иногда и не пускали родители, дорогу напрочь заметет, и морозы крепкие, а одежонка так себе, старенькая, латанная-перелатанная, да и обувка старая, изношенная. Но Нюрка училась хорошо, со старанием, больше всего ей арифметика нравилась. Учительница ее хвалила, всем в пример ставила. А на прошлое рождество ей подарок дали за хорошую учебу- книгу подарили с цветными картинками «Русские народные сказки». Книга теперь на божнице лежит, по вечерам, если отец лампу зажигает, читает Нюра по слогам сказки и все слушают. Только лампу отец зажигает не часто, керосин бережет.

     Больше всего любит Нюра ходить в гости к старшей сестре Жене. Живет она в большем кирпичном доме со своим мужем дядей Матвеем. Женя  молодая, а он старый, с бородой. Он не любит, когда Нюра приходит, и Женя старается ее поскорее увести во двор. И тайком сует ей за пазуху пирога кусок в тряпице, или денежку. Денежку она отдает матушке, а пирог сама съедает. А вот как уедет дядя Матвей, так они с Женей и чай с вареньем пьют, и пироги едят вдоволь. И домой
 

сестра в корзину ей всего наложит, еле Нюра  дотащит ее. А еще учит ее Женя шить, и когда она плохо шьет, колет ее иголкой, чтоб старалась, не отвлекалась. Она, конечно, старается, но и отвлекается тоже. Это когда котята начинают играть и мешают ей шить хорошо.

    Старшего брата Илюшу Нюра любит за то, что он самый красивый в их деревне и самый добрый. Он такой высокий, глаза у него голубые и волосы кудрявые. Вот бы такие Нюрке! Его все любят, и парни и девчата, особенно Лёлька. Лёлька богачка, у нее отец первый богач в деревне, у него магазин свой, и поэтому у Лёльки всегда в карманах конфеты. Она часто просит Нюру позвать Илюшу за калитку, чтобы никто не видел. А за это дает ей конфеты, иногда даже в обертке. Красивые обертки- фантики Нюрка собирает и тщательно хранит. Вместе с книжкой, подаренной в школе, это ее богатство. Лёлькины родители не разрешают ей встречаться с Илюшей, потому, что он первый бедняк на деревне, хотя и красивый. Но она все равно тайно бегает к ним. И еще пишет ему записки и передает через Нюру. А за это та получает конфеты. Вот как повезло Нюрке!

    Младший брат Колька- Николаша родился у матушки в двойне. Но сестричка  немного пожила и умерла. Нюрка жалеет, что не пришлось ей поняньчить младшую сестренку. А бабушка говорит – Слава Богу, прибрал дитя.- За что же славить Боженьку? Не понятно Нюрке. Колька на другой год тоже в школу пойдет, Нюра его учит буквам и счету. Но он ленивый, не хочет учиться, все бы ему бегать по деревне, да собак гонять.

                - 2 –

    Раньше в деревне жили каждый сам по себе. Кто богатый, кто бедный, кто так себе, середняк. Вот Лёлькина семья – богачи, а Нюркина – бедняки, а сестры Жени – середняки. А тут стали в колхозы объединять. Бедняки с радостью, богачи совсем не хотят, а середняки никак не решат вступать или нет. Скот в одно стадо собрали, общий стал. А у Нюркиной семьи одна коровенка была и ту забрали. Поля все объединили, стали обрабатывать трактором и другими машинами. И всех стали сгонять на работы: картошку сажать, копать, сено косить, вывозить навоз и прочие работы полевые. Нюра с Колькой тоже работали, трудодни зарабатывали. Отец хворать стал, животом маялся. От него помощи мало стало. И матушке пришлось в поле ходить. А старший брат Илюша успел в Питер податься, там стал работать по строительной части. Нюрке говорил, что заберет ее, как постарше будет, нечего ей в деревне сидеть.

    Раскулачивание наступило, Лёлькиного отца и всю семью выслали из деревни. В доме их школу открыли, а в магазине сельсовет поселился. Лёлька спаслась, пряталась у Нюрки в избе, а потом уехала в Питер к Илюше. Теперь они вместе живут, ему обещали комнату дать, как ударнику труда и на курсы бригадиров послать учиться. Вот какой братик у Нюрки. Все девчата завидуют. А Нюрка уже взрослая девица, матушка разрешает по выходным на гулянки ходить. Молодежь собирается в сарае, где рожь молотят, это у них такой клуб. Гармошка играет, танцуют, песни поют, частушки. Весело. Ребята в сапогах приходят, в картузах, девки в новых платках, в цветастых юбках. Правда все больше малолетки, кто постарше всеми правдами и неправдами в Питер подались. Там другая жизнь, там работы полно и денежки платят, а не палочки за трудодни. Там, говорят, в магазинах всего навалом и магазины на каждом углу. Там ходят танцевать в настоящие дворцы, где раньше господа жили. Там даже можно в царский дворец попасть, посмотреть как раньше цари жили. А еще там есть кинема. Это уж совсем не понятно что. Илюша рассказывал, да она не поняла толком. Вот еще подрастет немного и заберет ее Илюша в новую жизнь, как обещал. А пока надо работать в колхозе и дома помогать. Бабка умерла, отец совсем ослабел, работать не может. У сестры Евгении детки народились, их семью тоже потрепали, как раскулачивание было. Теперь они тоже бедные, как все. Дом у них отобрали, и живут в маленькой избе, где раньше родители дяди Матвея жили.

                - 3 –

В 1928году на пасху приехал брат Илюша  и увез Нюру в Питер. Матушка плакала, боялась за дочку, всего-то ей 16 годков, а Нюрка была на седьмом небе от счастья. Новый прекрасный мир открывался перед ней!

    Питер их встретил солнечным днем. Золотом блестели купола соборов и церквей, полноводные реки в гранитных берегах пересекали красивые мосты. Широкие улицы вымощены булыжником. Огромные дома блестели стеклами окон, друг перед другом хвастались колоннами, лепными украшениями, разноцветной окраской. Звенели трамваи, гудели автомобили, толпы народа заполняли улицы и площади. Нюрка испуганно крутила головой и прижималась к брату. Автобус высадил их на большей площади, и они пересели в трамвай. И опять мелькали широкие проспекты, огромные дома, яркие вывески, парки, реки и речушки с мостами, пароходы с дымящимися трубами и лодки с гребцами.  И вот, наконец, приехали. Четырехэтажный дом, серый, ободранный, гулкий двор-колодец с аркой-входом, темная лестница, последний этаж, оббитая клеенкой дверь с множеством разнокалиберных звонков.

    - Вот мы и дома. Наш звонок пятый сверху. Запоминай.
На звонок вышла Лёля, обняла Нюрку, поцеловала Илюшу. Лёлю было не узнать. Совсем стала городская, поправилась, волосы обрезала. Повела в комнату длинным полутемным коридором. Множество дверей, на стенах тазы, корыта, детские санки, лыжи. Комната небольшая, но окно огромное, потолки высокие и с лепниной, полы паркетные. Кровать, стол, шкаф, несколько стульев, полка с книгами, цветы на низком подоконнике. Хорошая комната, но места для Нюрки явно не было, маловата комнатка.  Илюша видно понял мысли сестренки, утешил.
    - Мы стол отодвинем и тебе в уголке будем матрац на ночь класть, Пока так, а там поживем, увидим. Завтра пойду договариваться, чтобы тебя на работу пристроить, да прописать в квартире. А вы с Лёлей походите по городу, она тебе все покажет и объяснит что где. А потом и паспорт тебе получим. Живи и радуйся!
    Так стала Нюра городской . Брат не обманул, и на работу устроил, и прописал, а затем  и паспорт ей выдали. А потом отыскалась двоюродная сестра Зина и уговорила ее перейти на патефонный завод. Там стала Нюра за конвейер и быстро выбилась в передовики. И жить они стали вместе с Зиной у ее тетки. Правда и там спали на полу, но тетка была добрая, веселая, девчонок не притесняла и брала за жилье не много. Теперь девчонки уже обжились в городе, приоделись по - городскому, стали на парней заглядываться. А что, дело молодое! К Зининой тетке племянник с другом иногда приходили, оба учились в военном училище. Познакомились, стали вместе ходить в кино, или на танцы, или в парк. Зина с Петей, а Нюра с Ваней. Так сразу сложилось. Нюре Ваня сразу понравился, высокий, кареглазый, спокойный. И тоже деревенский, свой парень. Жаль, что их редко из училища отпускали. На другой год, перед самым окончанием училища он предложил ей стать его женой, ехать с ним, куда будет ему определено. Нюра, не задумываясь, согласилась. Ивана она успела полюбить и не жалела об этом всю жизнь.
   
                - 4 -


    Иван закончил училище и получил направление на Украину в г. Кировоград, там располагалось лётное училище, где предстояло ему преподавать курсантам. Так и стала Нюра офицерской женой. Им дали комнату в коммунальной квартире. Соседи встретили молодую и неопытную девчушку приветливо. Первым делом стали ее учить готовить. Хохлушка Галя, веселая хохотушка и певунья, тоже офицерская жена, первым делом научила ее варить борщ, настоящий украинский борщ, заправленный салом и чесноком. Показала, как лепить вареники с вишнями и прочими начинками: творогом, картошкой, капустой. А пожилая Роза Ароновна, учительница, научила Нюру готовить настоящую еврейскую фаршированную рыбу и печь торт-наполеон. Ваня только удивлялся, когда Нюра подавала на стол эти блюда. Жили дружно, весело.
 
    Галя осенью отвела Нюру в вечернюю школу. 4 класса годились для деревни, а в городе, да еще офицерской жене надо было иметь хотя бы семилетку. Училась Нюра с удовольствием и весьма успешно. А через год у нее родилась девочка, хотели назвать Светланой, но Галя уговорила дать ей имя Людмила.
    В Кировограде задержались недолго, Ивана перевели в другое училище, под Киевом, а потом переехали в Белую Церковь, где и застала их война. В конце июня 1941года собиралась Нюра с дочкой съездить на родину в Заберезье. Там жила у сестры Жени ее мама, нянчила внуков. Отца уже не было в живых, братья жили в Питере ( Ленинграде). Были куплены билеты, Ваня должен был идти в отпуск в августе, домой планировали вернуться вместе. Но 21 июня узнали о начале войны.  Через несколько дней вышел приказ об эвакуации лётного училища в г. Уральск.  Семьи военнослужащих вывозились на грузовиках, поезда не ходили, немцы уже были в Киеве. Военнослужащие уходили пешком. Нюра наскоро собрала чемодан и завернула швейную машинку в настенный ковер. Было страшно подумать, что их ждет впереди, дочке шестой годик всего, и сама ожидает еще ребенка. Как они будут добираться в такую даль, на чем. Было жаль бросать нажитое добро, но главное теперь – спасти детей. Сможет ли она сберечь еще не рожденное дитя? Увидит ли мужа? Вернутся ли они назад в свою квартиру? Как долго продлится война? Одни вопросы, много вопросов. А вот ответов на них нет. Так начались тяжкие годы эвакуации, которые длились 4 года.

                - 5 -

    До Уральска добирались 4 месяца. Ехали машинами, поездами в скотских вагонах, по несколько дней сидели на станциях, ожидая поезда,  временно жили в каких-то деревушках, опять ехали машинами, поездами. Попадали под бомбежку, бежали в лесопосадки, спасаясь от обстрела немецкого самолета. По дороге дошли слухи, что воинская часть училища попала под бомбежку и многие погибли. Кажется, погиб и Иван. Нюра не хотела в это верить. Как он мог погибнуть, как мог оставит ее и дочку на произвол судьбы, без дома, без родни, посреди огромной страны, охваченной огнем войны? Четвертый месяц в пути и конца дороги не видно. Измучалась, пришлось оставить швейную машинку по дороге в каком-то селе. Что их ожидает впереди? Как она будет жить без Ивана на чужбине? Днем она крепилась, а ночами, лежа на дощатых нарах вагона, под стук колес, она горько оплакивала свою судьбу.

   Не доезжая 40 минут до Уральска Нюра родила, на месяц раньше срока, мальчика. На станции ее уже ожидала скорая помощь. Людочка осталась с попутчиками. Их всех разместили в школьном спортзале. Когда Нюру выписали из роддома, надо было искать квартиру. Почти все приехавшие с ней уже ушли из школы. Пошла и Нюра, на руках новорожденный сын, рядом семенит дочка. Но вблизи школы уже все жилье разобрали, надо искать на дальних улицах. А далеко ли уйдешь с дитем на руках? И сил нет, и холода уже настали, зима на пороге. А военнослужащие летного училища еще не добрались до Уральска, да и все ли доберутся. В очередной избе отказала хозяйка измученной женщине.
    - Милая, ты моя! Я бы тебя пустила, да некуда, сама посмотри. Всего одна кровать, а сын на печи спит.
Нюра не выдержала и зарыдала в голос.
    - Тетенька, пожалей моих деток, нет у меня сил ходить. Погибнем на улице. Пусти хоть эту ночь переночевать, не дойду до школы, где вещи наши остались. Надо малыша покормить, перепеленать, да и дочка замерзла и устала. Смилуйся за ради бога!
 Глядя на мать, заплакала и Людочка. И хозяйка не выдержала, тоже прослезилась.
    - Бог с тобой, оставайся. Вот здесь на сундуке тебе постелю, а девочке стулья приставим, переночуете, а там уж, как Бог даст.

    Так и остались, и жили, пока не прибыла воинская часть Ивана, и он сам живой и невредимый. Как-то поздним вечером постучали в дверь, хозяйка открыла, а на пороге офицер с рюкзаком за плечами. Не успела она спросить ничего, как раздался пронзительный крик.
    - Ванечка! Живой!  - Бросилась Нюра, да ноги отказали, упала на колени, обнимает и только повторяет. – Живой, живой. Родной мой, живой!
    - Папочка, родненький! Ты нас нашел! Я знала, что ты нас найдешь, что ты не потеряешься. Смотри, у нас братик родился, мы его Юрочкой назвали. Папочка мой!
Повисла на шее, а сама вся дрожит.  Что тут было, не пересказать. Все плачут, от радости плачут, что отвел беду Бог, все целы остались и опять вместе. Иван смотрит на сына, а он спит и не знает, что папа объявился. Иван прижал к себе своих девочек, жену и дочку, и сквозь слезы шепчет.
    - Спасибо, дороги мои, спасибо, что выдержали все напасти, теперь будет легче. И вам спасибо, тетушка, что приютили мое семейство. Я завтра же найду другую квартиру, мне два дня дали на устройство семьи.

                - 6 -
               
 
    Через день они перебрались на другую квартиру. Теперь у них была отдельная комната и даже Юрочке хозяйка достала с чердака люльку. Иван с ними не мог жить. Все военнослужащие жили за городом, на аэродроме, где и разместилось училище. Приезжал домой редко, когда отпускали.  Нюре приходилось не просто. Сынок был слабенький,болезненный малыш, дочка тоже часто болела. Денег не хватало. Надо было подрабатывать. Очень жалела, что не довезла машинку, ее портняжные способности были бы кстати. Весной попыталась работать на лесосплаве, соседка уговорила. Надо было с берега багром вытаскивать проплывающие мелкие деревья и ветки. Их потом продавали населению на топливо. Но для этого, кроме силы, надо было иметь резиновые сапоги и соответствующую одежду. В первый же день она насквозь промокла и заболела. Пробовала торговать. На рынке покупала у местных жителей махорку, а потом несла ее на вокзал и продавала маленькими стаканчиками солдатам, ехавшим с войны, или на войну. Выручала немного денег, покупала молока, хинина. Хинином лечили малярию, все ею переболели. И еще покупали сахарин для чая, сахара не было совсем, а сахарин в порошках продавался на рынке.

    Потом ей повезло, знакомый офицер ехал в то село, где она оставила машинку, там что-то оставили и военные. И он привез Нюре ее драгоценность. Именно такую цену и имела в те времена швейная машинка. Радости не было предела. Теперь целыми днями Нюра строчила, заказчиков было много. С подрастающим сыном сидела Люда. Ее даже в школу не отдали в 7 лет из-за этого, пошла с 8 лет. Юра ее называл няней еще долгое время. Иван приносил иногда списанные обрывки парашютов и Нюра наловчилась из них шить нижнее мужское белье. Оно очень ценилось среди степных казахов. Все эти уловки помогали прокормиться. Пытались сажать огород в степи, но с маленьким ребенком скараулить урожай не удалось. Нюра еще многие годы спустя, со слезами вспоминала то злосчастное лето. Так и прожили 4года, а когда дождались окончания войны, начались новые приключения.

    Ивана переводили из одного места в другое. Не успевали прижиться в одной части, как надо уезжать в другую. В Белую Церковь вернуться было не суждено. В послевоенное время везде с жильем было плохо, жили и в бараках, и в перенаселенных квартирах, никогда не имели своей мебели, одни чемоданы. Дети меняли школы, незаметно подрастали. Первой ушла из дома дочка, закончив школу, поступила в строительный институт, а после 3 курса вышла замуж. Приезжала только на каникулы.            Ивана комиссовали в звании майора по состоянию здоровья, и семья переехала в Ленинград. Опять помог старший брат Илья, он приютил их на время, пока они ждали квартиру. И, наконец, Ивану выделили 2 комнаты в трехкомнатной квартире. И только теперь они заимели собственную мебель, почувствовали себя хозяевами. Но Иван уже был очень болен и прожил не долго. Умер в 52 года.  Успел только узнать, за 10 дней до смерти, что стал дедом. Нюра осталась одна с сыном. Он к тому времени закончил школу и собирался поступать в военно-морское училище.


    Наша матушка Анна Григорьевна дождалась четырех внуков и пятерых правнуков. Умерла у меня в возрасте 84 лет в Молдове. Похоронена в Тирасполе рядом со своим зятем, моим мужем.

    Светлая ей память.