Глава 83. Сурков - Навальный

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Голые короли

Глава восемьдесят третья

Анатолии Гончаров

Что такое политическая провокация? Очень просто. Если, допустим, некто Алексей Навальный, искушая электорат, заявит на митинге, что накормит пятью хлебами пять тысяч человек, укорот ему сделают незамедлительно. Устроят либеральную Голгофу, чтобы не гнал порожняк и фильтровал базар.

Другое дело, если он ошеломит публику заявлением, что нехороший Путин категорически не желает накормить пятью хлебами пять тысяч страждущих, даже и думать о том не хочет. Болотные «хомячки» на голом рефлексе станут скандировать: «Путина-на нары!», «Навальный - наш президент!».

Провокатор в политике - это и есть политик. Калиф на полчаса

Святой апостол Матфей примерно так же трактует. Дьявол, искушая Иисуса, вознес его на крышу храма и сказал: прыгай, если ты сын божий, или слабо тебе? Заход грамотный. Дьявол начитанный был. В Писании ведь сказано: «Ангелам Своим заповедовал он о тебе, и на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею...»

Если прыгнет, значит, сомневается в силе и любви Господа. Следовательно, поддался искушению дьявольскому. Но сын божий ведь не сомневался. Тогда зачем, скажите на милость, прыгать? Обижать Всевышнего недоверием - зачем?

Короче, не прыгнул. Но технологию искушения с относительным успехом попытался использовать в Гергесе, когда направил стадо свиней с крутого обрыва в море, существенно сократив поголовье. Пастухи, в одночасье оставшись не у дел, кинулись поднимать народ. Иисус начал объяснять, что, мол, это он бесов удачно вселил в свиней и таким образом решил вопрос исцеления двух бесноватых гергесцев, искушаемых дьяволом. Расширительное толкование акции не показалось жителям убедительным. Исчезновение стада в две тысячи голов убеждало в чем-то другом. Как-то даже и сомнений не возникло, что проще было бы скинуть с обрыва ту парочку бесноватых, а заодно и этого целителя.

В общем, погнали его. Точнее, он сам не стал дожидаться естественного развития событий в свете проделанного чуда. Апостолы же повествуют уклончиво: дескать, жители попросили, чтобы кудесник «удалился от пределов их». Незлобивые оказались фермеры.

Конечно, все следует понимать иносказательно. То есть до такой степени фигурально, что под свиньями можно подразумевать кого угодно. Хотя бы тех же политиков, спекулирующих библейскими хлебами. Им одна дорога - с обрыва. И не подхватят их на лету ангелы с опухшими мордами, и преткнутся они ногой о камень на выходе из пивной, и хлебнут горя в стакане воды, и возрадуются плачущие, ибо утешатся...

До нас не касается. Хотя и как посмотреть.


Народные трибуны


В эпоху нечаянно победившей либеральной демократии поденное ремесло политического провокаторства обрело обширную теоретическую базу с ускоренным развитием ее практических приложений. Незаметно для общества сформировалась корпорация профессиональных провокаторов со своими легендами и неродными артистами России, бескорыстно любящими только бабки.

На киевском Майдане этот процесс протекает весомо, грубо, зримо, тогда как либеральная российская интеллигенция, чем-то напоминающая гергесское стадо, все еще не может решить для себя: кто такой Навальный? Вчера - воинствующий оппозиционер, сегодня - апатичный революционер, а завтра - кем он станет завтра? Вчерашнего дня нет. А завтра не будет сегодняшнего. Есть невнятное сейчас - странный период ленивой раскрутки виртуального политика, вожделенный триумф которого может оказаться губительным для либералов.

Широкую известность Навальный получил еще в 2006 году. На банкете по случаю годовщины российского журнала с нерусским содержанием «Нью Таймс», возглавляемом известной русофобкой Евгенией Альбац, он произнес краткую, но всеобъемлющую фразу, мгновенно ставшую крылатой: «Первый тост - за холокост». Произнес негромко, однако был услышан даже в Израиле, откуда последовал комментарий одной из крупнейших газет «Едиот ахронот»: «Навальный не терпит евреев и чужеземцев в принципе и совсем этого не скрывает - ни в своем блоге, ни в разговорах. Он в самой грубой форме нападает на религиозных евреев и на представителей кавказских национальностей, которые, по его мнению, «темнокожие» и «сродни тараканам».

Газета приводит цитату из первоисточника: «В борьбе с тараканами отлично помогает тапка, а с этими людьми я советую использовать пистолет». Сам Навальный считает, что у него получился отличный каламбур на тему холокоста. Крикливая московская диаспора, которая по каждому поводу или без повода протестует против нарушения прав и свобод человека в России, молчит как рыба об лед. Не смолчала все та же Евгения Альбац, являющаяся членом Российского еврейского конгресса, и выступила... в защиту заслуженного блогера оппозиции: «Сейчас идет такая парашная, такая отвратительная кампания на всяких сайтах, в том числе на еврейских сайтах, что я хочу обратиться к людям, с которыми нас во многом объединяет то, что мы читаем Тору. Мы с Алексеем Навальным -близкие, давние друзья, я очень хорошо его знаю. Он против ксенофобии и деспотии путинизма. Политические интересы сегодня важнее сакрального для любого еврея понятия «холокост».

Отойдя от шока, откликнулся в «Еврейской газете» Леонид Радзиховский: «Каламбурить по поводу шести миллионов убитых евреев - это оскорбление. Тот факт, что группа активных российских евреев в этой ситуации из кожи вон лезет, чтобы отмазать Навального, это их национальный, личный и человеческий позор. В Америке и в Европе подобная шутка была бы последней для всякого политика».

Между тем Навальный не прочь подискутировать на тему торгашеского разнобоя в миллионных цифрах жертв холокоста, который неизбежно приведет к ревизии: откуда, ребята, вы столько насчитали, если в Америке со скрипом согласились признать лишь четыре миллиона?.. Ни единым словом не обмолвился он о том, что его «крамольные» высказывания, дескать, неправильно поняли или вырвали из контекста, и за пять лет даже не подумал убрать со своего сайта «тост за холокост». Нехай висит. Пацан сказал: «И вам приятного зигхайля!» А рука уже тянется к пистолету, поскольку выстрел -наиболее эффективный способ передачи мысли на расстояние.

Если это политика, то что такое тогда провокаторство? Вопрос из этого же ряда: чем руководствуются либеральные политтехнологи, пытаясь мобилизовать сторонников борьбы со злом, воплощенным в личности Путина, и предъявляя им Алексея Навального в качестве народного трибуна и признанного лидера оппозиции? Ведь если он и впрямь когда-нибудь придет к власти, то установит такой режим, что либералам жить невмоготу станет. Сами попрыгают с обрыва. Может, все дело в пистолете нахального блогера, коего у него как раз и нет?

Это уже теплее. Полистаем историю русских революций. На примере мятежного попа Георгия Гапона можно в общих чертах увидеть и понять, при каких условиях рядовой политический смутьян, вознесенный случаем до статуса вождя народных масс, становится духовным отцом толпы, а затем - провокатором. Что происходит практически одновременно. Он уверял 140-тысячную депутацию рабочих, что государь примет их петицию и явит народу монаршью милость. Никто, кроме самого Гапона, и не думал иначе. А он знал, что произойдет на самом деле, ибо с 1902 года являлся агентом охранки и выполнял особо секретные поручения «гения сыска», начальника особого отдела департамента полиции полковника Сергея Зубатова.

Целью полковника была не поимка отдельного «бомбиста» с вывихнутыми мозгами, не разгром очередной подпольной типографии и даже не арест руководителей исполкома РСДРП - это мелко, этим пусть занимается полковник Судейкин как начальник охранного отделения. Цель Зубатова - массовая общенациональная провокация с последующим «обезглавливанием» любого протестного движения как такового.

- Мы вызовем их на террор, спровоцируем - и раздавим! -говорил он народному трибуну Георгию Аполлоновичу Талону, обучая тщеславного попа искусству восхождения на высшие ступени революционной иерархии.

Отец Георгий вскидывал темное, почти синее лицо, восторженно вскрикивал, ощущая себя предвестником великой очистительной грозы, потирал потные руки, оглаживал бока и поглядывал в зеркало - точно ли исполняет свою роль в театре одного актера, соответствует ли сверхценной идее?

- Да, Сергей Васильевич, -отвечал он, выслушав очередную лекцию по теории и практике политического сыска, - мы их раздавим, непременно раздавим-с... Господь милостивый отпустит наши прегрешения и уврачует благостью горе малых сих...

- Бросьте ваши поповские заклинания!.. - ворчал Зубатов.

- Горе малых сих - в стакане воды. Точнее - водки. Вы не на амвоне, и я не ваш прихожанин. Скорее, наоборот.

- Истинно так, ваше превосходительство, я - ваш верный и преданный слуга. Благословите на подвиг гражданский...

Хождение за царской милостью к Зимнему дворцу 9 января было встречено ружейными залпами: тысяча убитых, около двух тысяч раненых. Но это действо еще не было вызовом на террор. После Кровавого воскресенья Гапон, строго следуя наставлениям полковника Зубатова, уже не взывал к царской милости, а жестко давил на психику толпы, обуянной ненавистью: «У нас нет больше царя! Берите бомбы, револьверы, динамит - только такой язык понятен Николаю Кровавому и его сатрапам. Призываю вас на великую битву со злом!..»

Уповая на револьвер как на единственно возможное средство общения с охранителями самодержавия, отец Георгий повелел давить их, как тараканов -сапогом. Милостивый Господь доделает остальное. Засим Гапон счел свою задачу на данном этапе выполненной, проворно скинул рясу, снял наперсный крест и отбыл за границу, а там... Там -взахлеб упивался славой борца за свободу и счастье народное. О нем писали все газеты, его дагерротипные портреты продавались на каждом углу, за автобиографию он получил баснословный гонорар. Впрочем, деньги, и немалые, давали и просто так - под имя. Японцы давали.

Поп-расстрига стал завсегдатаем лучших рестораций Парижа, играл в Монте-Карло, щедро тратился на веселых женщин и в угаре нескончаемых кутежей очень скоро утратил былые связи с идейными революционерами, сделавшись абсолютно бесполезным как для них, так и для полковника Зубатова. Когда в ноябре 1905 года он, поистратившись в прах, вернулся в Петербург и предпринял попытку создать свою революционную организацию, за ним не пошел никто. Попробовал примкнуть к эсерам - тоже мимо.

Все это закончилось для него весьма скверно. В начале 1906 года его заманил на пустующую дачу на финском побережье эсер Рутенберг, которого Гапон настойчиво склонял к агентурной службе, полагая сделать своим помощником и не подозревая, что тот уже служит начальнику департамента полиции Рачковскому, и там, в стылом, нежилом доме, бывший народный трибун - без рясы и креста, с грубо остриженными космами, похожий на ощипанного петуха - был повешен на вбитом в стену крюке. Тело его полиция обнаружила только месяц спустя.

Так завершился политический проект «гения сыска», бывшего революционера полковника Зубатова, свято верившего, что вдохновенная работа с агентурой - самое главное в деятельности полиции. До 1917 года он неустанно внушал своим сотрудникам высшую истину, без понимания которой невозможно осуществить общенациональную провокацию, имитирующую борьбу с режимом: «Вы, господа; должны смотреть на секретного агента, как на любимую женщину, с которой находитесь в тайной связи. Берегите ее, дорожите ею. Один неосторожный шаг, и вы ее погубите».

В 1917-м, узнав об отречении царя и последовавшем февральском перевороте, Сергей Зубатов застрелился.


Комментарий к несущественному


Советская власть давила всякую крамолу, стремясь кардинально выполоть ростки даже самой безобидной фронды в театральных кругах, пока в КГБ не осознали, что для диссидентов нет злейших врагов и более ревностных гонителей, чем сами диссиденты. Пятое управление КГБ СССР стало школой для лидеров поднадзорной, управляемой оппозиции. Наиболее известные из них, доныне почитаемые борцы с режимом являлись, как правило, и наиболее усердными осведомителями. Сдавали всех, кто в силу нежелания заниматься какой бы то ни было работой, считал себя «профессиональным диссидентом». Потом уже сдавали они.

Кремлевское окружение Ельцина тоже не могло не соблазниться затеей создания «оппозиции сверху». Озаботилось, но не преуспело. В том и разница, что у недалеких либералов это была просто затея от нечего делать, а у основоположника управляемой рабочей фронды Зубатова - идея, едва не накрывшая революционную смуту. Идея не умерла вместе с ним, но породила в России профсоюзное движение.

Зубатов хорошо знал, зачем нужна оппозиция, на кого она опирается и против кого должна быть направлена. Кремлевские политтехнологи ничего такого не знали, кроме того, что крышуемая фронда должна быть лояльной Семье. Куда далее продвинулся в этом деле Владислав Сурков. Он сознавал, на кого должны опираться лидеры оппозиции, заявлявшие, что они не против политики Путина, а против личности самого Путина. Почему? Да потому, что он умнее, а это для тщеславных либералов непереносимо. В таком случае опирайтесь на Суркова. Хотя он тоже умнее и мило говорит про власть революционным шепотом.

Его последний проект имел своей целью все ту же «общенациональную провокацию», некогда задуманную Зубатовым. А центральную роль он отвел тому, кого считал антисемитом, называл Анти-Фаустом, что одно и то же, а смотрел, как на любимую женщину механика Гаврилова.

«Не верьте ему, он говорит правду!»

Лукавый царедворец искушал Анти-Фауста: «Ты- одаренный человек, обладающий редким талантом лидера. У тебя есть вкус к власти. Твои короткие, рубленые фразы, обращенные к интернет-населению, сравнимы с хуком Виталия Кличко. Или Владимира? Неважно. Противников по-любому выносят на простынке. Ты чувствуешь, чего народ ждет, и говоришь ему именно это. Да, твой стиль - популизм. Но им трудно насытиться - и тому, кто говорит, и тому, кто слушает. Скажи -«Долой Путина!»

Анти-Фауст послушно говорит: «Ротация власти законным путем невозможна. Для революции достаточно одного процента активного населения, чтобы власть пала. Восстание народных масс не нуждается в оправдании. Мы открыто ковали волю народа. Наше восстание победит, а вы - жалкие банкроты, ваша роль сыграна. Отправляйтесь туда, где вам отныне надлежит быть - в мусорную корзину истории!»

- Стоп! - сказал Сурков. -Эти слова произносил самовлюбленный позер Троцкий в дни октябрьского переворота. Давай снова. Режь свою правду-матку, ты это умеешь.

Анти-Фауст это умеет: «Мы отвергаем коррупционную парламентскую экономику и раздачу постов по партийным спискам, без учета способностей и деловых качеств!..»

- Не пойдет! Это из партийной программы Гитлера в 1920 году. Пункт номер шесть, если не ошибаюсь. Я же сказал - свою правду-матку!

Анти-Фауст: «По всей стране ликует ворог, в Кремле бесчинствует хасид, бутылка водки - аж сто сорок, вот геноцид так геноцид!»

- Люди, не верьте ему, он говорит правду!.. - воскликнул Сурков, смеясь. - Я полностью разделяю гневный пафос народа. Можете считать меня коммунистом!..

Люмпен- либералы на Болотной слушали Алексея Навального и верили ему. Верили, даже когда он заявил о предстоящем «походе на Кремль». Говорил с надрывом и праведным гневом: «Мы не отдадим того, что принадлежит нам. Нас не надо уговаривать подождать до 2013 года. Вы готовы ждать?.. Нет! Отдайте власть прямо сейчас! Мы заберем сами! В следующий раз мы выведем на улицы Москвы миллион человек! Выйдут ли на улицы России миллионы - да или нет?..»

Миллионы не вышли. Верить Навальному постепенно перестали. Но не потому, что прождали два года, так и не дождавшись обещанного похода за властью. Что-то малопонятное происходило вокруг Навального. Первое уголовное дело по факту хищения в «Кировлесе» 16 миллионов рублей, второе уголовное дело, третье... Затем последовал приговор суда: пять лет лишения свободы в колонии общего режима. Из этих пяти лет он просидел ровно сутки и был допущен к предвыборной борьбе за пост мэра Москвы. Исполнение приговора, как было официально объявлено, отложено до решения суда. Какого еще суда, если вынесение приговора и есть это решение?..

Хуже выглядело другое. Чем больше Навальный набирал политического веса благодаря все тем же либеральным политтехнологам, тем дальше отходил от либеральных идей и не делал ни малейших попыток дистанцироваться от националистов. В ответ на недоуменные вопросы по поводу его участия в «Русском марше» произнес нечто двусмысленное: «Если вам не нравится «Русский марш», единственный способ сделать его лучше - прийти на него самому. Если туда не придут нормальные люди, то в первую очередь там будут мелькать маргиналы - те, кто сходит с ума, борясь с сионистским заговором. И я буду туда ходить, потому что сейчас я чуть ли не единственный, кого принимают и тут, и там».

Сказал - и впервые за несколько лет не пошел на «Русский марш», сославшись на недомогание. Кажется, он и сам перестал понимать, что происходит и к чему призывать пока еще внимающую толпу. Перестал ощущать себя трибуном после того, как из Кремля ушел его закулисный куратор Владислав Сурков - гений игры, которого пересадили на бумажки в снулом правительстве Медведева. В мае 2013-го гений ушел и оттуда. Для Навального оборвались все путеводные нити. Тоска такая, хоть стреляйся из пистолета, предназначенного для неуравновешенных лиц кавказской национальности.

Допустим, он удачно вселил бесов в неких условных свиней и указал им направление героического похода. Но они ведь не прыгнули с крутизны. Акт самопожертвования подменили бюрократическим процессом формирования координационного совета. А под занавес «болотной» кампании, которую Альбац справедливо назвала «парашной», перестали ругать власть и начали мочить друг друга. Временно оказавшийся не при делах царедворец только посмеивался над финалом «сверхценной идеи», утонувшей в стакане воды. А прозаический Анти-Фауст в приступе антисемитизма заговорил вдруг стихами Всеволода Емелина: «Престижные премии и места на Парнасе делят между евреями и пидарасами». Температура протестного кипения достигла по шкале Суркова точки «околоноля».

Анти-Фауст мыслил себя на стремнине вольной, могучей реки, берущей начало на Болотной, хотя видел, как быстро ухудшается качество того, что плавает на поверхности. А главное, он не мог понять, куда впадает эта река. Искуситель отвечал ему из своего дачного далека: «Эти реки впадают в болота, из которых они вытекают. Это ясно, но вот в чем секрет: ты волнуешься, право, напрасно, ведь и рек этих попросту нет...»


Комментарий к несущественному


Политический провокатор возникает как исторически значимая фигура между условными угнетателями и условно угнетаемыми, обещая власть последним, каковые, если сподобятся одолеть первых, станут угнетателями безусловными, ибо, кроме «профессионального диссидентства», ничего не знают и не хотят знать.

В отличие от них провокатор обязан знать многое. Он ведь разыгрывает историческую шахматную партию, манипулируя одновременно и белыми, и черными фигурами. Не всякому смутьяну-искусителю удается довести партию хотя бы до миттельшпиля.

В России провокатор стал культурным героем прессы и ТВ в той неопределенной мере, в какой он нахально исполняет роль глашатая текущей политики. Провокация же, обратившись в политическую технологию, сделалась достоянием масскульта, запавшего на однополую любовь. Их жертвы готовы прыгнуть с обрыва, однако опасаются... провокации. Это извечная беда искушаемых. Горе в стакане воды.