Письма о живописи 17

Дорогой Etio!

Тут собственно даже не о живописи как таковой речь, тут вопрос о границах изобразимого. О самой возможности изображения.

Ускользновенная натура. Портрет на выставке. Изображение поколенное, сидящая фигура, руки.
Астрологические соображения.

***
Живопись этого полотна была хороша необычайно. Голубовато-сиреневые рефлексы на лимонной драпировке написаны словно в каком-то прозрении. Размашисто-мощная манера великолепных складок, выполненных будто бы и не живописцем даже, а неким загадочным артистом-штукатуром: холодные валёры лица, обрамленного сиенистым пятном волос, выдержанное гармоничное единство полотна – все это производило впечатление нерукотворности, давало ощущение встречи с чем-то глубоко истинным.

На фоне лимонно-желтой драпировки бледнолицая женщина en face. Каштановые волосы. Очень легко и точно акцентированы впадинки под скулами. Какая-то особенная прозрачность кожи, из-за которой возникала странная иллюзия: казалось, что сквозь лицо видна непосредственно сама костная основа. 
Поразительно, что, несмотря на это, модель производила очень живое впечатление, пожалуй, даже одухотворенное, что вообще-то не столь уж характерно для учебных работ.

После выставки мы делились размышлениями, обсуждали, пытались понять, как создаются подобные полотна. Нас чуть ли не до невроза занимала проблема создания того самого достоверного портрета, который основывается не на механическом срисовывании, но опирается на знание анатомии, внутреннего строения головы и вообще фигуры.
Это внутреннее строение мы пытались понять, изучая анатомические пособия.

***
Анатомическое пособие для изучения головы человека. Костная основа. Каркас. Череп. Веселый Роджер. Мертвая голова. Капут-мортуум.
Впервые в жизни я увидел подобное «пособие» в несколько ином контексте. Он «скалился» мне с жестяной пластинки на просмолённом телеграфном столбе. Кто-то из старших любезно прочел для меня надпись: «Не влезай! Убьет!» и хмуро растолковал ее смысл.

С тех детских лет на протяжении долгого времени подобное изображение оставалось для меня чем-то устрашающим, чем-то связанным с неотвратимым последним путем, который ещё предстоит каждому из нас. На этот образ наслаивался жужжащий и жалящий рой бескомпромиссной информации: пионерский фольклор, пиратские истории, ханская чаша, каннибалы-островитяне, хрустальный череп инков, святой Иероним в келье… и многое другое. И все это до поры до времени ассоциировалось только с трагедией, насилием, извращениями, фашистами, нераскрытыми преступлениями, окончательной смертью. Мудрено ли, что в силу такого первоначального детского страха эта «заноза» моего сознания была охвачена и закружена жуткими видениями, как олень оводами.
Однако настало и время взглянуть на этот объект иначе. При обучении рисованию я узнал, что невозможно создать правдоподобное изображение человека (написать портрет) без достаточного знания человеческой анатомии вообще и внутреннего устройства головы в частности. Пришлось взяться за изучение.
К тому времени чувствительность моей психики несколько притупилась, и на анатомические пособия я стал смотреть примерно так же, как на любой другой учебный материал, будь то иностранный язык или политэкономия социализма.
При взгляде на череп, невозможно было отделаться от мысли, что такая конструкция не могла появиться никак иначе, как только в результате действия какой-то – в высочайшей степени разумной – воли. Мы с изумлением разглядывали все детали этого чудесного объекта, и все они толкали к мысли, что никакая «слепая эволюция» в природном мире никогда не смогла бы создать ничего подобного. Слишком уж очевидной представлялась разумная закономерность, соразмерность, уместность и гармоничность каждой детали в этой удивительной  конструкции.  Она вся была словно бы преодолением хаоса. Вся она вызывала восхищение непостижимой мощью разума Создателя.
Таков был один из первых ощутимых ударов по моему некритично воспринятому «с младых ногтей» материалистическому и атеистическому мировоззрению.

Подобное ощущение вызывало у меня созерцание природного ландшафта во время осенних поездок в Рукаменск. Холмистая равнина с куртинами желтеющих рощ казалась не просто существующей, а именно вылепленной руками Создателя, словно Его гигантские руки именно здесь замешивали глину для лепки земной тверди.

***
Соображение астролога (Библиотека газеты «Русь фермерская»; приложение «Истоки. Небесный пульс»; 2002, выпуск №4):
«Человек 18-х лунных суток постоянно чувствует, что какая-то высшая сила управляет его судьбой, и не просто так, невидимо, а сопровождая ее отчетливыми знаками, которые ему очень важно научиться понимать, но вот никак не получается. В этот день может родиться ребенок с талантом актера; может вырасти человек, все доводящий до абсурда, возомнивший себя венцом творения. Люди, идущие по высокой программе, наработавшие «собственный стержень»,– это учителя, чья задача – служить высшей идее».

***
Я сказал уже, что невозможно изобразить человека без достаточного знания анатомии. Но тут есть еще один аспект, касающийся проблемы изобразительности как таковой или, скажем иначе,– изобразимости. Как раз в портрете встает во весь рост проблема изображения (выявления) внутреннего мира человека. Но изобразим ли он, доступен ли он для изображения в принципе? Чего мы собственно ждём от портрета? Внешности? Призрака? Плоскую маску Фантомаса?

За счет мимики в основном можно показать эмоциональное состояние человека, но такое состояние – ещё не весь внутренний мир.
Но единственный ли это путь? Например, иконопись идет иным путем. Иконописцам заповедано изображение «преображенной материи». Лики «образОв» бесстрастны. Говорит ли нам такое изображение что либо о внутреннем мире человека?

***
Однажды мне пришлось делать обложку для сборника стихов.
Что может послужить образом (символом? знаком?), объединяющим в некую целостность несколько десятков разнородных стихотворных текстов, сгруппированных внутри книги в четыре раздела?
Подходящей мне показалась абстрактная композиция, которую я когда-то выполнил на компьютере, взяв за основу аппликацию из цветной бумаги. Получилось нагромождение цветных пятен и полос, своим взаиморасположением напоминающее взрыв.
Но именно таких «разношерстных» в цветовом отношении взрывов не бывает. Стало быть, взрыв-то он взрыв, но не настоящий, т.е. – не материальный, взрыв какого-то иного рода.
Пожалуй, такой – неосуществимый в материальном мире – взрыв очень похож на взрыв эмоций, точнее – на изображение эмоционального взрыва; образ взрыва эмоций.
П.П. Чистяков писал в свое время: «Рисуем то, что знаем; пишем то, что видим».
С тех пор мы, кажется, узнали немало нового. Может быть, и в самом деле изображение «преображенной материи» дело вполне возможное? И не стоит ли – по мере своих духовных сил – пытаться смотреть на мир духовными очами?

***
Любопытная догадка о дополнительных возможностях.

Может ли здесь помочь астрология? Сулит ли она какие-то свои новые возможности?

Поскольку существует астрологическая классификация психологических типов в зависимости от натальной карты, то можно предложить, например, изобразительный эквивалент различных типов личности, зависящих от преобладающего влияния той или иной планеты в индивидуальном гороскопе.

Конкретное предложение следующее.
Рассмотрим голову человека в профиль (сбоку).
При сравнении черепов сразу бросаются в глаза градации линейных размеров – пропорции «высота – глубина». Таково деление на «брахицефалов» и «долихоцефалов».
К этой пропорции мы добавим еще одну, но сначала присмотримся к первой.
Мозговой отдел черепа выглядит в проекции на плоскость как яйцевидная фигура – овал (овоид?), образованный сопряжением двух окружностей: затылочной и лобной. Окружность затылочной части крупнее, лобная окружность несколько меньше. Заметно, также, что центры этих окружностей у разных людей отставлены друг от друга на различные расстояния. Иногда они расположены очень близко, почти совпадают, и тогда проекция мозгового черепа приближается в своих очертаниях к окружности; в иных же случаях центры этих окружностей отстоят друг от друга на более значительном расстоянии, и тогда проекция становится яйцевидной.
Шар затылочной области я уподобляю центру нашей звездной системы – нашему Светилу, Солнцу. Этот шар общий для всех, на индивидуальность он не влияет. Шар лобной области соответствует одной из планет, а именно той планеты, влияние которой в карте донного человека наиболее сильно. Чем дальше орбита влиятельной планеты удалена от Солнца, тем больше расстояние между «шарами» овоида черепной коробки.
Таким образом, «меркурианец» круглоголов, «сатурнианец» – ярковыраженный долихоцефал, «марсианец» – нечто среднее, промежуточное. Разумеется, все сказанное достаточно условно и гипотетично, все это нуждается в проверке. А пока для завершенности мысли присвоим название нашим «шарам». Шар затылочной области, соответствующий Солнцу, я назвал «Солнце разума». Шар лобной области – «Устремленность мысли»; ясно видна направленность вперёд и вверх.
У человеческой головы (как и у животных) имеется, кроме мозгового, еще и лицевой отдел, т.е. та часть головы, которая находится спереди ниже мозгового отдела. Эту часть в рамках нашей системы я также очерчиваю сферой и называю ее «земной шар». Как мне представляется, выбор такого названия не требует развернутой аргументации: в лицевом отделе собрано то, что нужно человеку для жизни на нашей планете, непосредственно для дыхания, питания, ориентирования.
Выше мы сравнили размеры и взаимное расположение «Солнца разума» и «Устремленности мысли». Новую информацию может дать и сравнение с ними размеров и положения «Земного шара».