Аварийная посадка

   



         Если ты решил заняться каким-то делом всерьёз, для начала необходимо пообщаться с профи в данной области как минимум. Вроде бы это знает каждый, но не каждый спешит так поступить. Приходится снова постигать прописные истины, что мелочей в любом деле не существует, а чрезмерная самоуверенность влечёт за собой одни проблемы. Итог же, как правило, всегда один: потерянное время и общение, которого не удалось избежать, со знатоком.
         До недавнего времени и я относился подобным образом к делу, которым занимался уже несколько лет. Занимался исключительно как любитель. Я писал рассказы.
         Но вот как-то раз случай свёл меня с литературным критиком, которому я задал вопрос, касающийся моего творчества: могу ли я называться писателем или же являюсь простым любителем в данной области без каких-либо перспектив на будущее. Сразу скажу, что личного времени у критика я отнял совсем немного.               
        "Скажите, - задал мне вопрос критик, - что по-вашему отличает писателя-профессионала от любителя?"
        "Способность развивать сюжет так, чтобы читатель не имел возможности прекратить прочтение не добравшись до конца," - ответил я, словно уже давно подготовился к предстоящей беседе. Критик посмотрел на меня несколько благосклоннее и продолжил: "Хорошо, но, скажите, сюжет - он что, с потолка на вас падает?" "Сюжет, - пояснил я, - приходит почти всегда внезапно: вдруг понимаешь, что сложившиеся обстоятельства составляют необычную комбинацию, способную заинтересовать будущего читателя, и только потом за работу принимается фантазия, наделяя случайную идею определённым и законченным действием." “ В таком случае, - произнёс критик, - мне не придётся объяснять вам, кто такой писатель-любитель. Ведь именно его точку зрения вы привели сейчас. То есть, по-вашему, озарения не пришло, и писатель сидит без работы. Так что-ли ? Конечно, нет! Профессионал - это тот, кто может сам придумывать сюжет на заданную тему, без всяких там подброшенных Музой подачек, а лишь только планомерной работой воображения - вот в чём мне видится настоящий талант писателя."               
       "Но мне казалось, что только на основании прочтения вот этого, - я протянул критику папку со своими отпечатанными произведениями, - вы смогли бы сделать соответствующий вывод обо мне, как об авторе." "С этим мы разберёмся позже, - с досадой отмахнулся критик от моей папки, - а сейчас скажите, о чём вы пишите наиболее свободно? Ваше любимое направление в творчестве?"
        Из нескольких направлений, пришедших на ум в эту минуту, я выбрал самолёты. "Тогда, внимание, - воодушевился критик, - набросайте мне прямо сейчас сюжет на тему "Аварийная посадка самолёта в неблагоприятных метеоусловиях". И не забудьте придать вашему сюжету драматизма, привнести достаточную долю гуманизма, наделить пространственно-временной связью и пробудить любовь. "Но ведь это уже не консультация, - возразил я на такое предложение критика, - а настоящий экзамен." "Тем лучше для вас. - Ответил критик. - К тому же, кто вам сказал, что это будет консультация?"
         Честно говоря, с темой мне повезло. Ещё прошлым летом я заметил у своего соседа по дачному участку, брюзжащего по всякому поводу и без старика Анатолия, ряд фонарей вдоль дорожки из недостроенного домика с единственным окошком к деревянному туалету. Установленные на одинаковом расстоянии друг от друга, излучающие довольно слабый синеватый свет, фонари эти едва освещали в темноте саму дорожку. Подобная предусмотрительность значительно облегчала Анатолию походы по нужде тёмной ночью, а мне, при первом же взгляде на эту затею, пришла в голову ассоциация освещённой дорожки с взлётно-посадочной полосой, посадочные огни которой исправны только с одной стороны. Данное обстоятельство и стало  отправной точкой создаваемого мною наспех сюжета. И начал я, конечно же, с Любви. Но критик, только я начал изложение выбранной мною линии, сразу же остановил меня предупредительным поднятием руки. "Без этого никак нельзя было обойтись или сейчас других тем уже не осталось?" - скривился он. Но я сразу же успокоил его, разъяснив, что здесь имеет случай раздвоения личности: пилот-то один, но повествование ведётся от лица второго пилота, как он сам называет себя. И эта интрига пронизывает весь сюжет от начала и до финальной развязки. Критик воспринял это неожиданное обстоятельство одобрительным кивком головы, а я продолжил. Командованием американских ВВС поставлена задача моему герою: пересечь Атлантику для доставки в Украину секретного груза. Времени для сборов в обрез. И, несмотря на неутешительную метеосводку, дан приказ о вылете. Второй пилот полон плохих предчувствий и предсказывает неизбежное крушение самолёта, но Джо ( первый пилот ) принимает решение выполнить поставленную задачу. И вот, где-то очень высоко над необъятной чёрной бездной океана, настигнутый бурей и получивший серьёзные повреждения, самолёт сбивается с курса и попадает в параллельное измерение. ( Вам  была необходима пространственно-временная связь? Но мы пойдём дальше - изменим реальность ). Самолёт из большого становится совсем крохотным, также, как и находящийся в нём пилот, а Атлантика суживается до размеров реки. Там, где была Украина, теперь простирается российская глухомань. Пилот видит в разрыве туч спасительную сушу и с трудом дотягивает на теряющем высоту самолёте до непонятно откуда взявшейся взлётно-посадочной полосы, у которой, по неизвестной причине, только с одной стороны горит ряд посадочных огней. Едва не задев шасси деревья, растущие у самой полосы, самолёт пытается совершить аварийную посадку. Но полоса, в следствии сильной неровности, не позволяет избежать катастрофы. Джо с трудом покидает кабину горящего самолета ( в этот момент он возвращается в своё измерение ) и отползает на безопасное расстояние. В необычной обстановке появляется персонаж, которого читатель принимает за посланника тёмной стороны.
      "Минуту! - Перебил меня критик, - Как я уже догадался, в последующем заключительном эпизоде и будет проявлен драматизм, а в придачу к нему и гуманизм предложенного сюжета?" "Вы абсолютно правы, - согласился я, поражённый прозорливостью критика, - и прибавить к этому мне теперь уже нечего." Далее папка с моими произведениями оказалась в руках критика. "Ознакомлюсь незамедлительно. - сказал он. - И доброго вам пути на литературном поприще!" По сути, с этого момента я мог по праву называть себя писателем.

      В общем-то, я был немного влюблён в первого пилота. И взглянув на него лишь однажды, вы бы поняли почему. Джо был высокого роста и безупречно сложён. Лётная форма сидела на нём превосходно, а в парадной это был просто парень с обложки, как ни смотри. Но броская внешность Джо сочеталась также с решительным характером, и в общении с ним очень трудно было отстоять свою точку зрения, если она не совпадала с мнением Джо. И дело тут было не только в волевом настрое ( или в упёртости ), а в неоспоримых аргументах, которые выдавал глубокий и нестандартный ум этого человека. Для меня всегда оставалось загадкой, что заставляло Джо, при всём его неоспоримом лидерстве, прислушиваться к моему мнению, мнению второго пилота ( мне всегда казалось, что и вся жизнь моя проходила на вторых ролях ). И всё же я видел, что Джо порой нуждается в моих советах, и это в какой-то степени мирило меня с таким положением.
        Джо был первым всегда. И в юности, когда мы учились в лётной академии и позднее, когда он стал лучшим из лучших в лётном отряде. Именно по этой причине выбор пал на него, когда потребовалось срочно доставить за океан очень важный груз. На карту, как всегда, было поставлено главенствующее положение США на мировой политической арене. Сама по себе поставленная задача не являлась чем-то особенным, - такой маршрут мы проделывали с Джо не раз. Но в этот день метеорологи, захлёбываясь, вопили о готовой разразиться буре прямо по нашему курсу. Увидев, что Первый, несмотря на это, настроен совершить вылет, я обратился к нему с таким предложением: "Джо, дружище, а может мы найдём причину отдать твоё первенство и возможность проявить себя при выполнении этого задания другому решительному парню из нашего отряда ( таких у нас немало ), а сами продолжим жить дальше, ещё много-много лет, до глубокой старости, а это и будет самой большой наградой в этой жизни." Но Джо ответил мне коротко и ясно о вреде, который нам наносит привычка обсуждать приказы. Мы вылетели с военного аэродрома в непроглядную, очень ветреную и дождливую ночь, и вскоре далеко внизу под нами забурлил океан.
        Я смотрел на Джо сбоку, на его сосредоточенное лицо, на выбивавшиеся из-под шлема густые волосы, чуть тронутые сединой у виска. Смотрел на его сильные широкие ладони, обхватившие штурвал и думал: "Мой бедный Джо, что ты делаешь здесь, на такой высоте, в этом мраке? Почему ты не остался навсегда на своём любимом, затерянном в бескрайней лазури южного моря, острове, там, где действительно сознавал себя счастливым? Чего не хватало тебе в этой жизни, мой непокорный Джо, и что же ты ищешь теперь?"
        Но Джо молчал, занятый управлением и отбросив все посторонние мысли. Наш полёт проходил на большой высоте, а под нами бесновалась стихия, пространство пронзали зигзаги молний и грохотало как при артиллерийской канонаде. Внезапно мы почувствовали сильный толчок, как-будто самолёт вошёл в более плотную атмосферу. Мы значительно снизили скорость и начали терять высоту. Я видел, что Джо делает всё от него возможное, но в создавшейся ситуации он ничего не мог изменить. И через несколько мгновений самолёт поглотила буря.
       Сколько времени мы провели в яростной схватке с бушующим мраком? Минуты или часы? Оставалась ли у нас надежда на спасение? Наверное, нет. Мы ждали, что океанская пучина вот-вот примет нас в свои объятья и прекратит наше безудержное падение. Но непроглядный мрак за стёклами кабины вдруг ослабил свою хватку. Открывшийся впереди вид поверг нас в ужас. Мы шли над самой водой и впереди был непригодный для посадки поросший лесом берег. "Мы сбились с курса! - прошептал Джо, - что это за остров? Где мы?" До столкновения с землёй оставались считанные секунды. Вдруг мы увидели аэродром, вернее только посадочную полосу, все остальные строения вокруг тонули в темноте. Кто-то позаботился о нас, включив посадочные огни, правда, только с одной стороны. Для нас это было не просто спасение, это было чудо, снизошедшее в минуту безысходного отчаяния. Джо, кивнув мне в первый раз за всё время нашего полёта, потянул штурвал на себя.
           Полоса оказалась неисправной. Мы поняли это, едва коснулись её поверхности. Нас подбросило несколько раз, затем последовал резкий удар, и одно из шасси не выдержало. Заваливаясь на один бок и сойдя с полосы, самолёт столкнулся с рядом вкопанных в землю столбов. Часть из них была повалена крыльями, что значительно снизило нашу скорость. Наконец, искорёженная машина замерла недалеко от группы стоящих почти вплотную деревьев. Из двигательного отсека валил густой дым. "Прыгай! - сказал я первому пилоту, у которого по лицу текла кровь, - выбирайся из кабины, не то будет поздно!" Джо, наверное получивший не один перелом, с трудом добрался до выбитого стекла кабины, подтянулся и вывалился наружу. Преодолев некоторое расстояние ползком, он увидел перед собой странное деревянное сооружение, на котором ветер трепал закреплённое только сверху полотнище. Собрав последние силы и перевернувшись, Джо привалился спиной к деревянной стене и осмотрелся. Перед ним лежал огород с ровными грядками, между которыми проходила узкая дорожка. Вдоль дорожки стояло несколько фонарей, которые таинственно мерцали в сыром предрассветном сумраке. Чуть в стороне, в невысоких кустах,  догорал какой-то продолговатый предмет. В нескольких шагах стоял старик в шапке с ружьём, направленным на Джо. "Ты зачем приземлился на мои грядки?" - спросил старик у раненого пилота и, не дожидаясь ответа, нажал на курок.
           Звук выстрела был отчасти приглушен туманом, начавшим обволакивать безлюдный дачный массив. Первый пилот умирал. Кровь из простреленной груди струйкой стекала по грязному комбинезону на чёрную, хорошо удобренную землю. Не в силах что-либо предпринять, я вынужден был оставить Джо одного и начал медленно удаляться над застывшими в оцепенении и промокшими до самых корней садами в сторону реки.               

                ЯНАО Приуральский р-он 2014г.