Общага

               



              Трудно любому человеку, привыкшему к устоявшемуся быту, адаптироваться в условиях армейского общежития. Любому, но не молодому слушателю, который успел пройти горнило казармы. В этом случае быстрой адаптации способствует облегчение «режима». После  казарменной неволи, в начале второго года учёбы, мы поселились в общежитии.
                Вместо вредного требовательного старшины мы попали под юрисдикцию коменданта общежития Виктора Алексеевича Бурмистрова. Этот вполне мудрый, пусть и без высшего образования, человек научил нас очень многим житейским премудростям. Делалось это в забавной форме с использованием неповторимой лексики, с красочной жестикуляцией и не совсем литературными комментариями. Инструкция, как знакомиться с девушкой, выглядела так.   «Ну, что, скучаешь? Скучаешь, скучаешь.  Пошли в кино.   Где служу? Да, в Реутово.  Зовут Витькой.   Ну что, идёшь?»  Сильно настаивать не надо. Отказала, идёшь к следующей. Обязательно, на третьей – четвёртой попытке  получишь согласие. Никаких подробностей про себя не сообщать, разве что имя, а то, не дай Бог, потом найдёт тебя и будет предъявлять претензии.
            
          Жили мы в общежитии, расположенном  на пересечении улиц Велозаводской и Автозаводской.  Это всего в десяти минутах ходьбы от станции  метро «Автозаводская». Обитали  по   3-4 человека в просторных (около 25кв. метров) комнатах. Имелись на весь коллектив (порядка  20-25 человек) большой холодильник, телевизор в отдельной комнате, кухня с 3-4 газовыми плитами, остальные удобства. Горячей воды не было, ходили мыться в знаменитые «Тюфелевские бани» возле автозавода имени Лихачёва. Неподалёку располагались завод «Динамо» и стадион «Торпедо», естественно, рядом с одноимённым заводом. 
              Район нашей дислокации можно было считать более чем заводским. Если учесть, что рабочему человеку свойственно после смены расслабляться, места для этого «на районе» были предусмотрены в достаточном количестве. Харчевни были разного уровня обслуживания и оплаты, что позволяло нам удовлетворять потребности наших молодых организмов в пополнении калориями. Самые вкусные блины я сначала попробовал, а потом уже подсел на них серьёзно, в «Блинной» у станции метро «Автозаводская». Блины подавались со сметаной, с маслом, с мёдом, со сгущённым молоком и ещё много «с чем».               
       Свежие бутерброды с сыром и «докторской» колбасой можно было отведать недорого в магазине «Диета» практически напротив общежития. Запивалось стаканом какао или кофе с молоком. Такой экспресс-завтрак занимал всего десять минут, но доступен был только в часы работы магазина.

           Приведу примерную временную раскладку нашего обычного в ту пору учебного дня, вернее его начала. Пробуждение планировалось на 7.45, но, проснувшись в 8.15, легко можно было успеть на занятия, даже перекусив по дороге. Это уже экстрим. 
              Мы поднимемся в 8.00 и спокойно успеем к 9.00 на занятия, которые пройдут в здании 4-го факультета в Большом Кисельном переулке, в центре столицы. Выйти из здания, уже одевшись в военную форму, надо в 8.07, или в 8.12. В обоих случаях мы успеваем на троллейбус, который стартует от нашего общежития (конечная остановка), а расписание мы знаем, и оно тогда свято соблюдалось. В 8.15 или 8.20 – мы уже входим (быстро) в метро. В 8.20-25 садимся в 3-й с конца состава вагон, причём, непременно во вторую дверь.
         
           Это очень важно, так как, прибыв на «Площадь Свердлова», нужно в числе первых выскочить из вагона и, воспользовавшись переходом на ст. «Проспект Маркса»,   выйти к Малому театру. Уже 8.35, а времени у нас – вагон. Отсюда очень быстрым ходом до объекта в Большом Кисельном переулке минут 10-12. Но надо ещё позавтракать.
         Это происходило в «Пирожковой» на ул. Жданова, недалеко от «Сандуновских бань», что на Неглинке.  Там  в это время питались, так казалось, только наши слушатели, которые в силу своей молодости ели со скоростью два пирожка в минуту. Бочковой кофе редко бывал горячим, так что на еду и путь уходило 15-18 минут.
            Войдя в 8.53 в здание,  мы успевали спокойно подняться на шестой(!) этаж, привести себя в порядок и пару раз затянуться сигаретой.  Конечно, при таком графике, нужно было бриться вечером, или подниматься чуть раньше, тогда можно было позавтракать плотнее.

          В самом слове «общежитие» заложен смысл этого заведения. У каждого из нас были свои деньги, своя кровать, свои планы, но жили мы общей жизнью. Мне было привыкнуть к такому положению вещей проще, чем другим, так как я много раз путешествовал с ватерпольной командой по соревнованиям, каждое лето более месяца жил в спортлагере, причём, в  более жестких условиях. Постепенно, но довольно быстро,  мы все привыкли  к общаге.

             Возвращаясь после каникул, мы собирались в нашем просмотровом зале (там, где находился телевизор), накрывали столы домашними гостинцами и обсуждали одну тему, как мы провели каникулы. Конечно же, при этом мы выпивали. Потом по кругу рассказывали анекдоты. Кто не имел наготове свежего материала, выбывал из игры. Победитель иногда определялся далеко за полночь.    

             Наш просмотровый зал стерпел множество форумов, на которых отмечались дни рождения, расставания с коллегами, которые собрались покинуть ряды холостяков, как уже упоминалось, встречи после каникулярной разлуки, а также просмотры эпохальных фильмов, решающих матчей на первенство мира по хоккею, особенно, когда судьба первенства решалась в противостоянии СССР – Чехословакия.

             Да, бывало, и очень часто, что кто-то из слушателей стал приходить в наш общий дом всё позже и позже, потом замечалось, что иногда не ночевал в нём вовсе, и мы вдруг узнавали  о намерениях коллеги сменить несерьёзный статус на серьёзное, уже семейное положение. Оставшиеся  «в живых» терпеливо ждали роскошного мальчишника, на котором желали нетерпеливому собрату счастливой жизни в человеческих условиях, и, чтобы никогда ему не было мучительно больно и т.д. и т.п.

             Поскольку речь идёт о доме, пусть, и  несколько неустроенном и перенаселённом, то здесь нам приходилось и спать, и питаться, и готовиться к экзаменам и зачётам, мыться, бриться, отдыхать, расширять свой кругозор, обслуживать себя, решая бытовые проблемы.
             Слушатели Высшей школы – это молодые люди из благополучных, как тогда говорили, семей. В основном это были ребята, закончившие среднюю школу  с медалью. Поэтому, в общаге  никогда не было излишнего шума, громких пьянок и скандалов, тем более, элементарных потасовок.
 
          Никаких проблем  не было в плане подготовки к занятиям, даже наоборот, всегда можно было оперативно проконсультироваться с товарищами по любым учебным вопросам.
               Не было проблем в повышении своего профессионального уровня в картёжных играх, в которых предпочтение отдавалось преферансу, и, особенно, его «ростовской» версии.
           Очень популярной была игра в «домино». Это была фирменная забава коменданта общежития, на которую он подсадил буквально всех. Легче было согласиться поиграть один-два кона, чем пытаться объяснить свой отказ. Виктор Алексеевич был в этой игре профессионалом, он быстро разобрался, кто силён, а кто слаб, и «слабаков» приглашал в последнюю очередь, когда других партнёров не оказывалось.
           А вот преферанс иногда служил источником средств для пропитания, потому что игра всегда шла на деньги, а «ростовская пуля»  иногда заканчивалась серьёзными как выигранными, так и проигранными суммами.
           Я очень быстро заметил, что выигрываю особенно значительно, тогда, когда меня сильно уговаривают принять участие в игре. А когда я уговариваю кого-то расписать «пульку», то больших побед ждать не следует.
           Иногда по общежитию дежурили слушатели – москвичи, для которых сутки, проведённые в общежитии, были некоторым развлечением. Вот они- то охотно садились играть с нами на любых условиях. Дальше безжалостно начинали работать законы азарта, и мы уже не могли вести себя гостеприимно.
           Частенько ребята – москвичи, дежурившие у нас, отрывались не только в азартных играх. Однажды, один из «домашних мальчиков» немного переоценил свои возможности в употреблении  спиртного, капитулировал под его воздействием, и устроился спать на диване в коридоре общежития. Вскоре  начался «отходняк», при котором его стало знобить. Он не нашёл ничего лучше, чем использовать в качестве одеяла пиджак Коли Стебко, несанкционированно взятый из гардероба ближайшей из комнат. Мой земляк, Коля был (и есть) очень аккуратным, у него всё было чистым, выглаженным, аккуратно сложенным или повешенным в шкафу, а тут такое надругательство. На беду похитителя  «колиного  прикида» пропажу обнаружил сам хозяин. К этому времени пиджак был изрядно измят и, пардон, со следами отвергнутой организмом закуски.
          Праведный гнев Коли подействовал на отравленного этанолом юниора лучше любого вытрезвителя.   Думаю, полученный урок на всю жизнь приучил его не брать без спросу ничего чужого, а,  может, и заставил в корне пересмотреть свою индивидуальную меру употребления алкоголя. 

         В близлежащих дворах было много спортивных объектов, зимой заливали хоккейные площадки. Мы с удовольствием тратили прущую из нас энергию в спортивных баталиях. Общались с местной молодёжью.
          Проблемы мытья мы решали в душевых спортзала в Большом Кисельном переулке или в «Тюфелевских банях» близ автозавода имени Лихачёва. Это были довольно таки шикарные бани, где можно было не только попариться, помыться, но и воспользоваться услугами прачечной, где  ожидание окончания стирки  коротали за кружечкой – другой пива.

         Вот так мы жили в нашей родной общаге до тех пор, пока кто-то из нас, не выдержав своего холостого положения, женился, а кто-то, полностью выдержав испытание суровым бытом, пройдя все предусмотренные для слушателя засады и ловушки учебного процесса, успешно завершал учёбу и получал распределение. Как и другие впечатления молодости, общежитие запомнилось в самых светлых тонах.