вспомним мезозойскую культуру- Мень

ИЗ ИНТЕРНЕТА
по- переписке
........................
Песни «мезозойской культуры»

Развернуть

Есть грех. Маленький. Люблю блатные, студенческие, дворовые, туристские песни. Даже собирал их когда-то. Любил телепередачу из России «В нашу гавань заходили корабли». Напоминала она двор, инвалидов-нищих, студенческие посиделки в колхозах, туристские походы... Авторы большинства этих песен неизвестны и никогда уже не станут известны. Но несколько имен сохранились в «анналах», и, признаться, они для меня оказались неожиданными. Вот, например...



«ДЕВУШКА ИЗ НАГАСАКИ»

Девушка родилась не в Нагасаки, а в Одессе, в приличной еврейской семье. Отец, Моисей Филиппович Шпенцер, владел типографией, был одним из руководителей научного издательства «Матезис». Мать, Фанни Соломоновна, преподавала русский язык и заведовала казенным еврейским женским училищем. Их дочь, Вера (1890-1972), еще в гимназии начала писать стихи (первый сборник вышел в Париже в 1914 году), затем жила в Москве, стала поэтом, журналистом. Написала известное стихотворение о двоюродном брате своего отца — Льве Давидовиче Троцком (во время учебы в Одессе он жил в их доме):

Ни колебаний. Ни уклона.
Одна лишь дума на челе,
Четыре грозных телефона
 Пред ним сияли на столе...

В 1920-е годы баловалась и «экзотическими» стихотворениями:

Как объяснить сей парадокс?
Сам черт тут сломит ножку:
Случилось так, что некий фокс,
Что фокстерьер влюбился в кошку.
И нежно приторен стал фокс,
Он пел, рыдал румынской скрипкой,
Он говорил: «У ваших ног'с
Готов я умереть с улыбкой...

Закончился этот роман так:

И ровно, ровно через год
У них родился фоксокот.

Вот еще одно из ранних стихотворений Веры, приводивших в восторг поклонников ее таланта.

Милый, милый Вилли!
Милый Вилли!
Расскажите мне без долгих дум —
вы кого-нибудь любили,
Вилли-Грумм?!
Вилли бросил вожжи...
Кочки...
Кручи...
Кэб перевернулся..... сделал бум!
Ах, какой вы скверный,
скверный кучер,
Вилли-Грумм!

В эти же 1920-е годы Вера написала стихи, ставшие популярной по сей день песней, — «Девушка из Нагасаки». Кстати, посвящена она оставшемуся неизвестным Александру Михайлову. Ее пели и поют известные и не очень исполнители. Ее пел, поет и еще долго будет петь народ. Вот ее оригинальный текст:

Он юнга, его родина — Марсель,
Он обожает пьянку, шум и драки.
Он курит трубку, пьет английский эль
И любит девушку из Нагасаки.

У ней прекрасные зеленые глаза
И шелковая юбка цвета хаки.
И огненную джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.

Янтарь, кораллы, алые как кровь,
И шелковую юбку цвета хаки,
И пылкую горячую любовь
Везет он девушке из Нагасаки.

Приехав, он спешит к ней, чуть дыша,
И узнает, что господин во фраке
Сегодня ночью, накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.

....Это уже потом юнгу превратили в капитана, господина в джентльмена, у девушки из Нагасаки появились «следы проказы на руках», а «на спине татуированные знаки» и т. д.

А девушка из Одессы превратилась в маститого, скучноватого советского поэта, орденоносца, лауреата Сталинской премии второй степени Веру Инбер.

Сегодня тридцать сборников ее стихотворений не переиздаются, забыта ее проза, забыты переводы — осталась «Девушка из Нагасаки».

У немногих из подобных песен есть «мама» — автор слов, а уж «папа» — автор музыки — вообще редчайшее дело. У «Девушки из Нагасаки» полноценная «семья». Биография «мамы» хорошо известна, а вот на биографии «папы» стоит остановиться поподробнее.
У него, как и у юнги из песни, родина — Марсель. Марсель и часть его имени: Поль Марсель Русаков. Родился в 1908 году. Родители его, российские евреи, приехали во Францию из Ростова. Отец был анархо-коммунистом, участвовал в демонстрации протеста против интервенции в Советскую Россию, за что его и выслали — обменяли на французских офицеров, находившихся в плену в Советской России.

В Петрограде Поль Марсель стал Павлом Александровичем, окончил консерваторию по классу фортепиано и теории композиции. Он сочинил музыку к знаменитому шлягеру «Дружба» («Веселья час и боль разлуки...»), к романсу на стихи С. Есенина «Отговорила роща золотая...», к светловской «Гренаде». Поль Марсель Русаков писал романсы на стихи Блока, Пастернака.

Второго июня 1937 года его арестовали. Получил 10 лет. Отбывал срок в Вятлаге, где работал в образцовом музыкально-драматическом театре Вятлага НКВД. «За высокие производственные показатели» композитору сократили срок на одиннадцать месяцев. В январе 1947 года освободили. Реабилитировали в 1956-м. По ходатайству Д. Шостаковича Полю Марселю Русакову разрешили вернуться в Ленинград. Он служил музыкальным руководителем и дирижером Ленинградского цирка.

Репрессированы были и почти все члены его семьи. Сестра Эстер | (жена писателя Д. Хармса) погибла в лагере на Колыме. Брат Жо-зеф сидел три года, сестра Анита — пять. Поль Марсель (Павел Александрович) скончался в 1973 году в Ленинграде.

«МАРСЕЛЬ»

(«Стою я раз на стреме
Держу в руке наган...»)

....Снова их Марсель. Снова наша Одесса. Ну что ж поделаешь... Так песня, вернее, песни складываются. У этой знаменитой песни «мама» был не блатарь, как многие считали и считают, а очень даже рафинированный интеллигент. Звали его... Ахилл (согласитесь, необычное имя для еврея). Ахилл Григорьевич Левинтон (25.04.1913-26.10.1971). И посвятил он «Марсель», назвав ее, кстати, «Жемчуга стакан», не оставшемуся неизвестным человеку, а вполне конкретной молодой женщине.

Но не будем ставить телегу впереди лошади, расскажем все по порядку.

Он родился в Одессе, в семье директора банка (а я-то вначале, судя по имени, был уверен, что у преподавателя древней истории). После революции Ахилл много где жил. Учился, работал на разных работах. В 1935 году приехал в Ленинград. Поступил на германское отделение филологического факультета ЛГУ. Затем аспирантура, кандидатская диссертация, должность доцента, научная работа (исследование немецкой романтики), переводы...

16 февраля 1949 года литературоведа Левинтона арестовали. Приговорили к 10 годам. Но властям этого показалось мало — добавили еще 15. Ахилл Григорьевич отбывал срок в Свердловской области. И вероятно, там — по одним сведениям, в 1947-м, по другим в 1948-м — написал «Марсель». Написал не просто так, под настроение, а ко дню рождения своей знакомой — писателя, переводчика, одесситки, участницы войны в Испании Руфи Александровны Зерновой (Зевиной). Как и Левинтон, она окончила филфак ЛГУ. Он в 1940 году, Руфь Александровна в 1947-м. Обоих «замели» в один год, по одному сфабрикованному делу. И освободили их по амнистии в один год — в 1954-м.

Историю песни «Марсель» Руфь Александровна описала в своих воспоминаниях. Выйдя на свободу, они с друзьями часто пели ее во всех вариантах. А вариантов было очень много. Приведу более или менее канонический, авторский текст:

Стою я раз на стреме,
Держу в руке наган,
И вдруг ко мне подходит
Неизвестный мне граждан.

Он говорит: «
В Марселе Такие кабаки!
Такие там мамзели,
Такие бардаки!

Там девочки танцуют голые,
Там дамы в соболях,
Лакеи носят вина,
А воры носят фрак!»

Вытаскивает ключик,
Открыл свой чемодан.
Там были деньги-франки
И жемчуга стакан.

«Бери, — говорит, —
деньги-франки,
Бери весь чемодан,
А мне за это советского
Завода нужен план».

Советская малина
Собралась на совет.
Советская малина
Врагу сказала нет: «Нет!»

Мы сдали того суку
Войскам НКВД.
С тех пор его по тюрьмам
Я не встречал нигде.

Нам власти руку жали,
Жал руку прокурор,
И сразу всех забрали
Под усиленный надзор.

И вместо благодарности
Не дале как вчера
Последнюю малину
Прикрыли мусора.

С тех пор имею, братцы,
Одну лишь в жизни цель:
Ах, как бы мне добраться
В ту самую Марсель,

Где девочки танцуют голые,
Где дамы в соболях,
Лакеи носят вина,
А воры носят фрак!

Автор этих слов Ахилл Григорьевич Левинтон умер в 1971 году. Похоронен в поселке Комарово под Ленинградом.

Руфь Александровна Зернова — многие читатели «Окон» ее знали и помнят — вместе с мужем, литературоведом, историком литературы Ильей Серманом, сыном и дочерью в 1976 году приехала в Израиль. Умерла в Иерусалиме в 2004 году.

«НЕОЛИТИЧЕСКАЯ»
(«Ты помнишь мезозойскую культуру?»)

Эту песню я впервые услышал пятьдесят лет назад. Нас, студентов-первокурсников, отправили в колхоз села Ястребиново Вознесенского района Николаевской области. Меня и еще одного студента, Вадика Махно, разместили на постой в хате бабы Вили. С хозяйкой договорились быстро — мы ей каждый вечер привозим с поля мешок кукурузы, ящик помидоров, ящик баклажан, перца и т. д. (Тогда еще не знали исторической фразы Михаила Жванецкого: «Что охраняешь, то имеешь» и жили по принципу: «Что собираешь, то имеешь».) А она нам каждый вечер в летней кухне во дворе ставила литр самогона и закуску. Пир горой с песнями под гитару шел до глубокой ночи...

Баба Виля была человеком строгих моральных правил и наши посиделки однажды прокомментировала так: «Шо воны пьють, оци дивчата, шо до вас ходют — так уси пьють, шо воны тут сплять — то цэ дило молодое, но воны курять — то цэ воны ****и...»

Привожу текст песни в том виде, в каком слышал и пел пятьдесят лет назад.

Ты помнишь мезозойскую культуру?
Как у костра сидели мы с тобой?
И ты мою изодранную шкуру
Зашивала каменной иглой.

Я сидел, нечесаный, небритый,
Нечленораздельно бормотал.
В эти дни топор из неолита
Я на хобот мамонта сменял.

Припев:
Есть хочешь — приди,
У костра посиди,
Хобот мамонта вместе сжуем.
Наши зубы остры,
Не погаснут костры,
Эту ночь у костра проведем.

Ты иглой орудовала рьяно,
Не сводя с меня мохнатых век.
Ты была уже не обезьяна,
Но, увы, еще не человек.

И с тех пор я часто вспоминаю
Холодок базальтовой скамьи,
Тронутые розовым загаром
Руки волосатые твои.

Припев.

Автор слов этой во всех смыслах слова доисторической песни — Александр Владимирович Мень (1935 год, Москва — 1990 год, Московская область) — протоирей Русской православной церкви, богослов, проповедник, автор книг по богословию, истории христианства и других религий, основам христианского вероучения, православному богослужению. Его работы переведены на английский, французский, литовский, польский, украинский языки.

Слова «Неолитической» песни Александр Владимирович написал в 1953 году, будучи студентом-первокурсником Московского пушно-мехового института в Балашихе. В марте 1958 года он был из института отчислен за религиозные убеждения, через месяц рукоположен в диаконы. С древними и современными мехами и шкурами было покончено навсегда.

....В 1989-1990 годах отец Александр был настоятелем Сретенской церкви в Новой Деревне (микрорайон Пушкино). Утром девятого сентября он торопился в церковь. Предположительно, произошло следующее. К нему подбежал какой-то человек и протянул записку. В это время из-за кустов выскочил другой человек и с силой ударил его сзади топором. Не из неолита. Самым обычным, современным.
Несмотря на личное распоряжение президента России, убийство осталось нераскрытым, мотивы преступления неизвестны.