Лантух

Лантух
Наум Лев
               
    Лантух* - в еврейской традиции это бес, которым высшие силы снабдили каждого человека. Обычно, хулиганит, сбивает с толку. Попадаются экземпляры со странностями: например, любят поддерживать хозяина, даже делать добрые дела. Автор предупреждает, что ни в какую чертовщину, и тем более, в бесовщину, не верит… Однако, эту историю ему рассказал человек порядочный, в прошлом, коммунист, с двадцатилетним стажем,  а ныне член хабадской общины Залман Броцский. Автор только слегка подверг литературной обработке его рассказ, вымарал не конвенциональную лексику некоторых персонажей, оставив только необходимую…  И еще - изложение идет в третьем лице, как бы, со стороны. Впрочем, судите сами…


       Залман  зашел на кухню, посмотрел на часы, надел зачем-то черные очки, хотя шел уже седьмой час вечера, а заодно, без всякой цели, открыл холодильник. Открыть-то его он мог, но это самостоятельное действие не имело  продолжения.  Тут же следовало: "Закрой немедленно! Скоро ужин…"
       - Циля, я пошел пройтись!
       - Что вдруг?! – задумчиво спросила Циля, разбивая третье яйцо в стакан. Она собиралась сделать запеканку из кабачков. Циля обожала делать запеканки. Это был ее конек -  готовить здоровую пищу… Так что,  прогулка Залмана была очень  кстати. Запеканка готовится быстро и будет готова к его приходу. Когда  он придет, Циля его спросит: "Ну-ка, Зяма, иди сюда, попробуй -  из  чего  я сделала это блюдо?"  Она любила произносить это слово, растягивая звук "Юююю", с ударением на последней букве. Циля косила под интеллигентную женщину, так как образование,  полученное в Одесском культпросвет техникуме, позволяло  ей так думать…
         По устоявшемуся  сценарию, Залман должен закатить глаза от наслаждения и задумчиво произнести:
         - Хрен его знает, но, блин, вкусно! Как в ресторане!
         Залман  спустился вниз, повернул налево и вышел на прогулочную дорожку. Бывший следователь полюбовался на цветущие сиреневым и белым цветом деревья, на красные цветы кустов, в очередной раз, удивившись этой красоте. Вздохнул глубоко  и направился быстрым спортивным шагом в сторону супермаркета. Этот маршрут Залман проделывал каждый день, кроме субботы. Прогулки  он совершал не от хорошей жизни. После операции на сердце они были ему просто необходимы. На операцию шел, не зная, выживет или нет. Хирурга заменили  в последний момент. Им оказался лысый, невысокого роста человек, со сладкой улыбкой… Перед операцией он подошел к Залману, взял его за руку. Пообещал, что все будет в порядке. Пальцы у хирурга были похожи на сардельки. Зяма сердечно попрощался с Цилей и дочкой Машкой. Потом  он часто вспоминал, как  в операционной  анестезиолог, натягивая резиновые перчатки,  не мог унять  дрожь  в руках… Залману показалось, что из-за спины врача  то появлялась, то пропадала какая-то рожа с высунутым  красным, длинным языком , а на конце языка была приспособлена свечка. Пациента, однако, рожа совсем не испугала и внимания не привлекла. Другое удивило его - кричал где-то петух. Зачем петух, почему?
Залман негромко спросил анестезиолога:
         - Братан, ты с утра опохмелялся?
Врач посмотрел по сторонам и так же тихо ответил:
         - Не вышло, брат...
         - В вену-то, попадешь?...
         - Обижаешь! – обиделся анестезиолог и, накинув Зяме на лицо маску, исчез вместе с операционной…
        Залман часто вспоминал о своих  приключениях в больнице. Вся эта история  заставила измениться, видавшего виды, следователя.  Его гончий инстинкт следака  ушел куда-то в сторону. Раньше, когда он встречал незнакомого человека, его мозг, помимо воли, включал галерею ориентировок и искал соответствие с объектом. Сейчас  же – "не слышны в мозгу даже шорохи".  Он как бы ушел в себя, и мало интересовался окружающими…      
       Прогулочная дорожка вилась, не имея прямых участков, так что Залману по ходу  движения открывались все время новые картины. Под тенью древ стояли скамейки  с пенсионерами. На одной из них он увидел своего соседа по синагоге Семена Погреба. Семен оживленно беседовал с каким-то пожилым мужчиной в пиджаке и хрущевской шляпе. На лацкане пиджака красовался орден Ленина. На Семене была  футболка с надписью – " Привет участникам естественного отбора!" Под надписью  красовалась картинка с изображением шимпанзе во фраке и с сигарой в зубах…
         Уже вечерело, однако, фонари зря освещали окрестности,  солнце  еще справлялось. Подойдя ближе, за спиной у орденоносного пенсионера, Залман ,как и в больнице,  заметил уже знакомую рожу со свечкой на языке. И опять ничто не удивило его, не испугало -  вся ситуация была совершенно нормальной и обычной.
          На этот раз  он не сказал вслух, а только подумал: "Тебя как зовут, симпатичный?"  И услышал: "Бен Тагмалион!  Я твой лантух…"  Удивило, что компания на скамейке рожу не видит. Семен же, приметив  Залмана, закричал: "Вот и  рука закона  прихромала! Привет, полковник!"
         - Здравствуйте, товарищи!
         - Знакомься, Залман, - наш новенький.  Владимир Петрович, ветеран войны и труда, председатель общества ветеранов…
          Ветеран  после "руки закона и полковника" несколько уменьшился в размере, но на лице изобразил учтивую улыбку. Залман заметил это, пожал орденоносцу руку и сказал, что очень рад. В ответ тоже получил заверение, что Владимир Петрович весьма рад знакомству.
         Лантух все это время строил рожи, глотал свечку, гасил ее об ухо и зажигал снова.
        - Как съездил в Карлсбад? – спросил Залман Семёна, не сводя глаз с  нового пенсионера, за шляпой которого прыгал и гримасничал Бен Тагмалион. Нет, ну, натурально, вел себя, как обычный бес… Впрочем, что с лантуха возьмешь…
        - Зае…, - Семен покосился на Владимира Петровича, - то- есть, отлично!  Но смеху было! Клубника у них - ягода, а щека  - ягодица.  Прикинь, о пацане говорят - он поцеловал ее в ягодицу. Но это еще не все… В вечернем  баре, при входе, плакат - " Девки даром!"  В смысле, девки проходят бесплатно. Мы, блин, угорали…
       Залман усмехнулся. Семен болтал без умолку, сыпал чешскими словами, смеялся. Ветеран улыбался достойно, снисходительно поглядывал на Семена, солидно кивал головой; в общем,  вел себя убедительно, словно сообщал собеседникам: мол, все это чушь собачья и не главное в жизни…
        Залман неожиданно прервал болтовню Семена и спросил у пенсионера:
        - Сколько у Вас ветеранов в обществе?
Орденоносец  ответил сразу, как будто вопроса  ждал: "Тридцать четыре, но, к сожалению, многих уже нет с нами", - без видимого сожаления  сообщил Владимир Петрович. Семен во все глаза смотрел на друга.
        - Они платят членские взносы?
Лантух закатил правый глаз и чихнул три раза.
         - Плата чисто символическая,  пятьдесят шекелей в месяц. Эти деньги..,  А почему Вы спрашиваете?
          - Да  так, просто любопытно…
          - Эти деньги идут на экскурсии, концерты, ну и бывает…  на похороны…
          Залман  понимающе склонил голову и мысленно спросил у лантуха: "Врет?"  Лантух мелко закивал башкой и от чувств опять высунул язык, теперь уже с двумя свечками. "Где же  я видел этого  типа?" - думал бывший следователь.  -  Ведь точно видел…   Он шел по дорожке в задумчивости. За кустами с красными цветами иногда мелькала тень Бен Тагмалиона. ..
          Дома  Залману было предложено попробовать уже готовую запеканку. Он откусил хороший кусок, привычно закатил глаза  и… тут-то вспомнил, где он видел орденоносца.  Правда, тогда он был "Героем СССР" и сидел в саратовском СИЗО под следствием за мошенничество…
        - Корнейчук! Точно, это он! - Залман стал вспоминать детали ориентировки.
        Циля, гордая своим произведением, ждала, что Зяма, как обычно, спросит -  из чего она сварганила эту запеканку…
       - Хрен его знает, но, блин, вкусно! Как в ресторане! - разрешился Залман.
         Циля за долгие годы совместной жизни изучила мельчайшие изменения в поведении мужа. Она знала, какое выражение лица бывает у Зямы, когда он врет. Сейчас он не врал, но и правду не говорил.  Не  о замечательной запеканке он думал.  В его  глазах  она усмотрела давно забытый гончий блеск, свойственный ментам, когда они берут след.  Поэтому,  решила провести разведку боем:
        - Зяма, тебе наплевать на то, что я стараюсь разнообразить твое меню?!
        - Циля, не морочь мне голову своей запеканкой. Эту запеканку  любишь только ты сама, поэтому и готовишь её…
       - Грубьян! – взорвалась Циля и, возмущенно стуча каблуками, ушла в другую комнату…
       Через час она подсела к Залману. Он сидел на диване и смотрел телевизор.
        - Что за фильм? – ласково спросила Циля. Её разбирало любопытство. Таким  Зяму она давно не видела…
        Залман пожал плечами.
        - Зяма, ты во что-то влип, мой дорогой? - проворковала Циля.
       - Не я, Циля, не я...
     - Зяма, говори, что случилось! Ты же  мне все равно расскажешь! -  Циля хищно улыбнулась. 
       И кто бы сомневался… Залман рассказал Циле , как познакомился с мошенником, обирающем ветеранов войны.
      - Этот крендель , лет пятнадцать назад, проходил у нас  по нескольким эпизодам. А  что я в Израиле могу сделать?… Документы он подделывает филигранно - комар носа…
       - Зяма, выход есть! - подумав, сказала Циля. - Сашка, ты говорил, еще работает…
 Черносватов! Должен работать…. Да брось! Где Сашка, а где я….
        -Это хоть что-то, а вдруг поможет! Сначала выясни, где эта сволочь живёт. Твой Погреб должен знать…
        -Ты права!  Семён  говорил, что часто режется с ним в домино.
        - Ну, чего ждёшь, полковник! - Циля  ласково чмокнула , пребывавшего в задумчивости, мужа, в  лысую голову…
         Утром он позвонил в Москву своему приятелю и собутыльнику, подполковнику Черносвитову. Приятель оказался на месте. После криков и воплей, которые всегда присутствуют в разговоре давно не видевшихся друзей,  Залман  перешел к делу:
         - Пробей мне одного пассажира :  Корнейчук Павел Федорович, 1957 года рождения -  он же Сретенский, он же Можаев, он же Коган. Может иметь и другие фамилии.  Кличка -  Корней… Действует по поддельным документам высокого качества, соответствующим истинным. Проходил по статье -  мошенничество и подделка документов…
         - Зачем тебе? - удивился подполковник. Было слышно, как он говорил в местный телефон: " Закревский, зайди ко мне". - Зяма, позвони через часик, лады?
          Повторный звонок все расставил по местам. Оказалось, Корней находится не только в российском розыске, но и международном.
         - Сашка, если звезды падают, то лучше, чтобы   падали  на погоны! Считай, ты скоро перестанешь быть подполковником…
        - Зяма, что ты мелешь?!  Меня скоро выгонят на пенсию, какие звезды…
        - Этот Корней живет недалеко от меня. Я его недавно случайно встретил.
  Записывай вводные…
        - Гонишь!
       - Сашка, зуб даю! Ну, не звезду…  Но премию-то  я тебе точно  обеспечил.  Давай записывай!
       - С меня пузырь!
       - Спасибо, друг! - улыбнулся Залман…
  На прогулке Залман снова увидел орденоносца. Он радостно поздоровался с ним:
       - Как поживаете? Все в порядке? Как здоровье?
Где -то, вдалеке, прокричал петух…
      Из- за  кустов, за скамейкой, Залман   услышал знакомое  хихиканье…