Жалко

   Катерина  Петровна Каменева вышла не на той остановке.  Из-за своей вечной робости, подробно расспросить кого-нибудь, как добраться до санатория, она не посмела.  Вот и тащилась сейчас. То и дело подворачивая каблуки на плохо асфальтированной  тропе к здоровью.  И как назло ни одной попутной машины.
 -Тоже мне, санаторий. В центре города. Какой город. Такой и центр. - бубнила она, стараясь обходить кочки и  ямы, чтобы не потерять наведенный ею лоск раньше времени.  Ей очень надо было сменить обстановку. Очень. Ей хотелось забиться куда-нибудь подальше…И желательно ,   с минимальным количеством отдыхающих. А особенно мужчин.  Ей с мужчинами не везло. Или им с ней. Она не умела находить к ним подхода. Как не старалась обучить ее этому мастерству подруга.  Ничего хорошего еще ни разу не получилось.
- Что ты на них волком  вечно смотришь, - выговаривала ей  Оксана. Царь –девица. Рождаются же такими. – На мужиков надо смотреть любя.., хотя бы до того, как затащишь их в загс. Поставила штамп в паспорте, и смотри, как хочешь. Или совсем не смотри.
Катя   лишь растерянно моргала. А разве она смотрит на них волком.
- Ну не волком,- поджимала губки   Оксана, ловя на себе беспомощные близорукие взгляды подруги.  – Это я переборщила.  Этот твой взгляд…- Оксана  морщила лобик, пытаясь точно сформулировать мысль, - словно ты все время есть хочешь… голодный. А надо смотреть… сыто… Прямо так  «обожравшися»  смотреть.  Мол, на фик вы все мне сдались…
Катя вздыхала. Чем обожравшись то. Муж у нее недолго, но  был. Очкарик и ботаник. Да еще  законченный эгоист. Воспитанный мамой и бабушкой.  Потом был… Эдик. И этим все сказано. Прихватив ее тринадцатую зарплату, свалил  в неизвестность шесть месяцев  назад. Перед самым Новым годом.  Катя еле дожила до лета, дождалась отпуска и решила уединиться.. И в первую очередь от назойливости Оксаны, которая продолжала таскать ее на свидания с мужиками предпенсионного возраста, самовлюбленными и  обремененными тяжелым жизненным опытом.  Этот санаторий посоветовала ей подружка мамы. Божий одуванчик. Сказала, что этот санаторий для тех, кому далеко за шестьдесят. Что там тихо и покойно. Как на кладбище. Этого то Кате и не хватало. Дожив до сорока, заработав межпозвоночную грыжу и невроз, разочаровавшись в женской дружбе и, перестав ждать большой любви, она жаждала покоя. Среди сосен и… пенсионеров .  Он был ведомственным. Относился к какой-то Тяжпромарматуре… . И отдыхали там тяжелоарматурцы от трудов праведных, ожидая последнего в жизни путешествия…Можно сказать готовились . Пробовали на зуб еще невечный покой.  Муж «божьего одуванчика» был одним   из тех,которые бывшими не бывают, и связи имел прочные и устойчивые. Он то и организовал для дочери Лилички,  матери Катерины Петровны, путевку  в рай земной. И что то там еще прибавил, что « рай земной»давно перепродан. Меценат какой-то сумасшеде богатый выкупил, и полностью взял на собственное попечение. Ненормальный  какой-то. Наверное. И подмигивал Лиличке Ивановне, то есть собственно маме самой Екатерины Петровны.  Лиличка, надо сказать, была когда –то очень небезразлична для «небывшего»  мужа божьего одуванчика. Тогда   в их тесном треугольнике бушевали нешуточные страсти. Сейчас  страсти сменились крепкой дружбой. Чему Катя бесконечно поражалась. Старички  частенько собирались за рюмкой вишневой наливки, которую мама готовила изумительно, и вспоминали их бурную молодость . Вот как бывает в жизни. Все переплетается, перемешивается, стирается… и налаживается.  Катя завидовала им.. их немолодой молодости и такой трогательной и странной дружбе. А себя ей было жалко. Ой. Как ей было жалко саму себя. Прямо до слез. И она тихонько плакала. Уткнувшись в подушку. И мама приходила по вечерам и гладила ее по голове, и все приговаривала. Все у тебя будет, детка. Время не пришло. А Катя всхлипывала и думала, когда же оно придет то. Ее время.  И Оксана вечно жалела ее. Прямо так и говорила. «Жалко тебя, Катька, сил моих нету.»Тут куда угодно сбежишь, от их вселенской  жалости , даже  к  самой чертовой бабушке. Точнее к чертовым пенсионерам. Уж, они то жалеть ее не будут.  Провожала ее вся святая троица а полном составе. Мама. Божий одуванчик и ее небывший муж. Оксану не позвали. « Там такие мужчины попадаются,- закатывала глаза мамина подруга. А небывший дергал ее за рукав вязаного платья. –Нет. Честное слово, Катюша. Ты вполне сможешь найти себе достойную партию.» «О, господи, партию для чего, для игры в домино на лавочке перед  домом престарелых?»– застонала Катюша и рванула вон из дома.
        И вот она  тащилась по  дороге. Сосны тянулись к небу. Птицы болтали между собой, дивясь на приблудную особу со странной  прической. Очками набекрень. И покосившимися каблуками на блестящих совершенно новых туфлях. Катя уже жалела, что поехала сюда. Вечно она жалела о своих поступках, свершившихся и несовершенных без разницы. Она жалела себя на чем стоит  белый свет. С утра до вечера.  Нет, на работе она была кремень. Должность не позволяла расслабляться. Хотя где-то там внутри она подозревала, что весь ее небольшой коллектив, давно объявил ее неисправимым  синим чулком.   И железной леди. Этакая гремучая смесь. Железный синий чулок. Похоже на название средневековой пытки. О  несправедливо трагичной личной жизни своей начальницы они не догадывались. Они, скорее всего думали, что Екатерина Петровна совсем никогда не имела  никакой личной жизни. И в принципе, были правы. Ее и не было. Просвистела как пуля. И ага. Мужа выгнала сама. Эдик сбежал тоже сам. И  все… Ну еще Вечная оптимистка Оксана. Хотя как ярая реалистка, Катя понимала, что для блестящей подруги она была скорее всего хорошей оттеночной шампунью  для ее неземной  красоты. Красивые подружки выбирают некрасивых подруг. И таскают их за собой как любимую сумочку. Некрасивые подруги им не соперницы. Никогда не уведут мужа и всегда будут благодарны за участие в  синей  синей жизни. Катя и была благодарна. Но только потому, что  искренне привязалась  к Оксане. И почему то жалела ее.  Неугомонную  ловчиху птицы счастья, которая тоже по странному стечению обстоятельств считается синей. Как и  синий чулок, название , коим  наградили  умненьких, но безликих дам. Екатерина Петровна точно знала, что выражение, обозначающее презрительное название женщин, всецело поглощенных книжными, учеными интересами, возникло в Англи в 80-х годах XVIII в. и не имело того пренебрежительного значения, которое получило позднее. Первоначально оно обозначало кружок лиц обоего пола, собиравшихся у леди Монтегю для бесед на литературные и научные темы. Душою бесед был ученый  Стеллингфлит , который, пренебрегая модой, при темной одежде носил синие чулки. Когда он почему-либо не появлялся в кружке, там повторяли: "Мы не можем жить без синих чулок, сегодня беседа идет плохо, - нет синих чулок! ". Таким образом, это прозвище впервые получил мужчина, а не женщина. Выражение особенно распространилось, когда Байрон употребил его в своей сатире на кружке леди Монтегю "The Blues" - "Синие".  И как же быстро мужчины собственные ярлыки пришивают к белоснежным женским воротничкам. Всегда и во всем.
           До санатория Катерина Петровна  добралась, когда начало смеркаться. Голодная. Измученная, и хромая. Ей  было  безумно  жаль искалеченные туфли. А еще больше было жаль саму себя. Она с облегчением вздохнула, увидев наконец забор , ограждающий санаторий от влияния окружающей среды, или наоборот. Хотя пенсионеры значительного ущерба нанести уже никому не могли. Если только самим себе. И чем ближе подходила  Катерина, тем тоскливее становилось у нее на душе. Она же собиралась не жалеть себя больше. И не позволять себя жалеть. Почему она. Волевая. Принципиальная. Деловая . Такая тютя в этой своей синей личной жизни? Почему? Ну все. Все. Никаких соплей. Взять себя в руки. Снять синие носки вместе с розовыми очками. И долой жалость всех уровней.
     И вдруг… Она даже потрясла головой, думая, что ей привиделось. Огромными буквами  на металлической ограде, похожую на клабищенкую, было выведено слово  ЖАЛКО.  А из громкоговорителя, а их  Катя хорошо помнила по своему пионерскому детству, неслось  нетленное .
«…жалко мне, жалко…»
«Ничего себе» , - подумала Катерина Петровна. Это шутка такая что ли. Это что за ЖАЛКО.  Жалко у пчелки? Создавалось впечатление, что кто-то без спроса подслушал ее собственные мысли. И теперь вот насмешливо выставил их на всеобщее обозрение.   Обиженно шмыгнув носом,  Катя    пошла на ресепшн,  оформляться. Мечтая о горячем душе. Чашке чая. И мягком матрасе. Встретила ее дама лет пятидесяти, с насмерть залакированными волосами. И лицом человека, страдающего от высокого давления. Она  удостоверяла личность  Екатерины Петровны как   самый настоящий  полицейский. Только что  детектора лжи не применила. Мимо, то и дело , шныряли бабушки и дедушки. От  шестидесяти и старше… Дедульки заинтересованно косились в сторону молодой приезжей дамы, а бабульки  возмущенно дергали их за рукава доисторических шерстяных спортивных костюмов василькового цвета. Такой краски сегодня днем с огнем не сыщешь.  Наконец, личность была установлена, ключ вручен, и Катерина на последнем  дыхании,  направилась на свой этаж, чувствуя пристальный взгляд  налаченной тетки своими острыми лопатками.
-  Крокодилица,-  прошептала Катя,  не оборачиваясь.- Для кого она марафет то навела… Для доисторических ящеров.
И сама тут же покраснела. Вспомнив, что утром  тоже  наводила невозможную прическу , и даже обула совершенно новые туфли.. Так. На  всякий случай. Оксана всегда учила ее.  Женщина должна быть в полной готовности во всех случаях жизни. Даже в гробу..., дабы предстать на суд божий во все оружии.  Вдруг  господь окажется весьма привлекательным мужчиной…
       В санатории стояла невозможная тишина. Посетители спали. Согласно режима , отбой в этом заведении наступал рано. Так же как и начало дня. Навстречу Кате шел весьма привлекательный мужчина. Он шел так, как ходят люди, совершенно уверенные в себе,что насвистывая под нос.  Он и мимо Кати прошел , словно она стена. Прошел… и затормозил. И даже дал задний ход. 
- Здрасьте, - сказал весьма привлекательный гражданин непенсионного возраста, поравнявшись с Катериной Петровной.-  Вы мне случайно не снитесь?
- Нет, - буркнула Катя. Наверное,  какой- нибудь местный слесарь или сантехник, подумала она. Только слесари или сантехники шатаются по санаториям после полуночи.
- Жалко, -  улыбнулся привлекательный сантехник. Резанув слух Катерины этим ужасным  «жалко».
И тут Катерина Петровна просто взорвалась.
- Вы что здесь всех жалеете. Вам по уставу положено всех жалеть. Назвали санаторий по-идиотски. И ходят по ночам и всех жалеют. Все. Даже какие-то…- тут Катя запнулась, пытаясь найти самое язвительное слово, характеризующее этого самого полуночного  мужчину. Но не нашла. И остановилась на первоначальном варианте,-… сантехники.
 И Катерина Петровна, мгновенно открыв входную дверь своего номера, демонстративно громко закрыла ее перед самым носом очень удивленного симпатичного гражданина. Тот постоял еще минут пять. Покачиваясь с пятки на носок. Почесал нос. И сказал сам себе.
- Невроз. Запущенный. Разберемся… и все-таки, почему сантехник?
И снова зашагал по коридору с видом человека, уверенным, что мир все таки прекрасен.
   А Катерина Петровна, погружаясь , наконец, в спасительный сон, подумала, теперь то  она точно знает,для кого наводит вавилоны на голове крокодилица.
         Катя спала как убитая. И проснулась  рано. В отличном настроении. Может быть потому, что за окном стояло настоящее лето. И небо было не голубым.  А синим. Вопреки всему.  Было всего семь утра. Но Катерина Петровна почувствовала, что выспалась. Она потянулась… И  решила сделать зарядку. Подобных странных желаний она не испытывала с раннего детства. И то, тогда  зарядку заставляла делать  мама.  За окном бегали трусцой пенсионеры. Дыша друг другу в затылок угасающим дыханием. Руководила этим хороводом та самая крокодилица. С вавилонами. И в синих гольфах.  Дворник в оранжевой тужурке лениво поливал клумбы. Белки сновали туда сюда по соснам.  Дятел несмело постукивал  клювом по дубу, выбивая чечетку. Где-то куковала кукушка, пытаясь найти  подброшенное впопыхах  необустроенной личной жизни  родное дитя.  Сантехника на горизонте не наблюдалось.
- Спит. Водки выпил и спит,- почему то со злорадным удовольствием подумала Катя. Отчего ей казалось, что все сантехники алкоголики. Может потому, что из местного «жеу»  всегда притаскивались странные нетрезвые личности с разводными ключами наперевес.  Образ привлекательно сантехника похоже прочно засел в голове Катерины Петровны. Она распотрошила чемодан, пытаясь найти  что-нибудь фривольное среди серости и унылости ее гардероба.  Ничего не обнаружив, напялила  спортивный костюм, даже не взгялнув на себя в зеркало. Дабы не портить солнечного настроения  и отправилась на пробежку.
   И тут же наткнулась на привлекательно сантехника. Трезвого и жизнерадостного. В чистом белом халате.
-Я что теперь обречена вас видеть и днем и вечером…- Екатерина Петровна вызывающе задрала нос,
- Работа такая, – вздохнул мужчина приятный во всех отношениях.- вы кстати, как ,на осмотр ко мне собираетесь…
- Я? К вам?- округлила возмущенно глаза Екатерина Петровна…
- Вы. Ко мне. – подтвердил сантехник . – Или вас ничего не беспокоит?
- А что меня должно беспокоить. Унитаз работает. Трубы не текут. А потом я их что? Должна с собой тащить…
- Зачем?- искренне удивился сантехник.
- Вот и я думаю, зачем…- Екатерина Петровна справилась с дверным замком, и гордо вскинув подбородок, аккуратно обошла сумасшедешего сантехника с  левой стороны.
- Не понял, - приятный мужчина в нерешительности топтался у номера  Екатерины Птеровны.
-Дурак какой-то, - подумала Екатерина  Петровна, спускаясь по лестнице на первый этаж.- И зачем сантехнику белый халат?

      Екатерина  Петровна обозревала окрестности. То есть все то, что было огорожено  металической оградой. Территория санатория была небольшой, и имела все атрибуты подобных заведений. Даже песочницы. Видимо, в расчете на внуков доисторических ящеров, населяющих здравницу.  Пенсионеры все еще бегали по кругу. Подгоняемые крокодилицей. Дворник все еще поливал клумбы.Солнце поднималось все выше. Предстоял долгий  день, который надо было заполнить чем-то еще. Кроме активного отдыха и  потребления диетической пищи по расписанию… Уже к обеду Екатерина Петровна ознакомилась и с распорядком дня и предлагаемымми процедурами  и…развлечениями. Развлечения включали просмотр кинофильмов два раза в неделю, плавание в хлорированном бассейне   десять на десять метров, и ежедневной дискотеки…Мда! Настоящий рай. Но в конце-концов, она сюда и ехала за тишиной и умиротворением. Здесь и того и другого было в избытке. Но дискотеки! Неужели все они…, Екатерина Петровна оглядела публику, заполнившую столовую, посещают это мероприятие. И что за танцы они на нем исполняют.
   К ужину престарелые обитатели санатория,  все  как один, сменили мягкие тапочки и васильковые спортивные костюмы, на  вечерние туалеты. У дам кое где посверкивало что-то претендующее на роль драгоценностей. Хотя сомнительно, чтобы сюда брали не бижутерию, а что-то стоящее.
- Не сомневайтесь,это бриллианты.- Екатерина Петровна вздрогнула.  Прямо за ее спиной вырос  как сивка-бурка надоедливый и вездесущий сантехник.
- А вы что, мысли читаете?- спросила она у него, оправившись от испуга.
- Да и так понятно, куда вы уставились. Я сам долго сомневался. Но потом они же все у меня на учете. А поговорить они все любят. Как дети. Честное слово. Все выложат.
- На каком  таком учете?- подозрительно переспросила  Катерина.
- Сантехническом... – ответил мужчина, и как показалось Екатерине Петровне, с большой долей сарказма в голосе.- Меня , кстати, Александр Константинович зовут,Екатерина Петровна.
- Я запомню,- буркнула  озадаченная женщина. Ну надо же, уже все разузнал. Любопытный !И все  у него на учете… Надо руководство предупредить, какой  у них  расторопный малый работает. Интересно, что сказала бы, Оксана по этому поводу. Наверняка,  сейчас отчитывала бы за излишнюю бдительность. И обязательно отметила замечательные  особенности внешности  местных сантехников. Нет, но наглый какой. Прямо по пятам ходит… Александр Константинович.
Всю ночь Екатерины Александровна вынуждена была созерцать наглого сантехника, без спроса ворвавшегося в ее сон.  Он сидел верхом на унитазе и летал прямо как ведьма из гоголевского «Вия», размахивая фалдами белого халата где-то под потолком.  Но несмотря на странные сны, Екатерина Петровна  вновь проснулась свежей и совершенно выспавшейся. Удивительная атмосфера санатория со странным названием ЖАЛКО  оправдывала надежды отдыхающих.  А назойливость наглого сантехника, как не пыталась убедить себя в обратном, была ей приятна  и волнительна. Целое утро Екатерина Петровна потратила на то, что репетировала  перед зеркалом знаменитый сытый взгляд Оксаны. Но из зеркала на нее все время смотрела бледененькая тетенька , смешно и загадочно таращащая свои огромные глазища.
- Тьфу. Зараза. – плюнула  Катя  на  бесполезное занятие и снова влезла в спортивный костюм. Нет, надо что то срочно делать и с этим лицом, и с одеждой. На фоне всех этих брилиантовых старичков и старушек она прямо золушка какая-то.  Так что сантехник очень даже кстати. Подходящая партия, как и говорила божий одуванчик.

    Смущаясь и краснея, Екатерина  Петрровна подошла после завтрака на ресепшн. К ее великой радости, там сидела не крокодилица. А другая очень приветливая и моложавая бабушка -администратор, которая подробно объяснила Кате, как добраться до города, где найти там парикмахерские и магазины, а потом вернуться назад.
- А вы попросите нашего Александра Константиновича. Он вас отвезет. Вы знаете он такой замечательный. – Бабушка уже набрала воздуха в легкие, чтобы начать долгий и подробный рассказ о достоинствах замечательно Александра Константиновича, но Екатерина Петровна  перебила ее, что не стоит. Она доберется самостоятельно. Зачем утруждать очень занятого человека.
- Да!И не говорите,- закивала бабушка- администратор,- он всегда поможет. Вот о чем не попроси. Никогда никому не отказывает. Знаете, такие люди очень большая редкость.
Екатерина Петровна подняла брови в задумчивости.
- Мда. Всех обоял. Аферист. Ко всем в доверие втерся. И без выходных ведь пашет.
В город она попала во второй половине дня. Было жарко и пыльно. В местном салоне красоты  девочка- подросток , претендовавшая на звание мастера-универсала, долго и сочувственно смотрела на нее.  Потом часа два колдовала над ее шевелюрой. Екатерина Петровна закрыла глаза, решив для себя,что хуже все равно не будет. И  открыла их только, когда парикмахерша жестом фокусника сорвала с нее  парикмахерский «слюнявчик». Ап. И Екатерине Петровне очень  даже понравилось. Свершилось чудо. Ее блеклые волосы просто сияли. Струились и имели очаровательный блеск.  Она сбросила долой  лет десять. Глаза ее стали загадочно зелеными. Губы неожиданно пухлыми и чрезвычайно притягательными. А брови потемнели и обрели упрямо капризный изгиб.
- Может быть макияж?-спросила ее девочка, несомненно  выросшая в глазах Екатерины Петровны.  – Со скидкой?
      В санаторий Екатерина Петровна поспела к ужину. После того,как она  не только намакияжилась, просолярилась, наманикюрилась и сделала массаж всего ее сороколетнего тела от макушки до кончиков пальцев, все девочки- подростки салона красоты стали ее почти подругами. Они позвонили своим почти подругам  в соседний магазинчик женской одежды, и там Екатерину Петровну приняли как королеву. И одели соответствующе. Так, как сегодня она не чувствовала себя никогда раньше. Она была счастлива. И только сейчас поняла,почему все дамы на свете млеют от этого  слова- шопинг. Правда она стала практически « голошопиком», потратив почти все  сбережения на новый свой блистательный образ. Но это того стоило.  Водитель такси, которое ,решив шикануть на последние, наняла Екатерина  Петровна, подтвердил это неописуемо глупо раскрытым ртом.  Да еще идиотской фразой, когда доставил ее до самых дверей санатория. А вашей маме зять не нужен? Но деньги за проезд взять не забыл.
Бабушка-администратор даже восхищенно похлопала в ладоши  при триумфальном возвращении Екатерины Петровны. И та гордо прошествовала к себе в номер. И снова наткнулась на сантехника. Прямо у своих дверей…
- Ключи от всех номеров?- хмыкнула Катя.- Не боитесь, что застукают?
- Да я только подошел, – обиженно протянул сантехник Александр Константинович. На руке его загадочно поблескивал ролекс. Подделка конечно же.Но это совершенно не касалось  Екатерины Петровны. Тем более в безделушках она ничего не понимала. – Я вас на дискотеку пришел пригласить… Вижу  вы  к ней так .. с пониманием дела подготовились.
 И сантехник прищелкнул языком. Почему - то Екатерине Петровне показалось, что он издевается.
- Пошел вон,.. ,понимал бы что…-  она ткнула его в бок кулачком. – А еще сказали, что он необыкновенный.  Хам.
И захлопнула дверь.
- Тише. Развалится же,- откликнулся Александр Константинович, совершенно не обидившись на оскорбления . – А зацепил я ее.. Эх. Мы стоим на пороге большой любви…,- и опустившись на одно колено, шепнул в замочную скважину,- так я вас жду… приходите.
 И подпрыгнув, как мальчишка. Хлопнув лакированными туфлями друг об друга, помчался по коридору.
Екатерина  Петровна не пошла. И весь следующий день она игнорировала сантехника. То и дело встающего на ее пути. Он таскался за ней как собачка за чеховской дамой. И молчал. А только глупо улыбался.  Вечером привезли кино. И показывали его по старинке. Как когда-тот в деревнях. И бабушки с дедушками, прильнув друг к друг щеками, то и дело промокая глаза носовыми платочками, вспоминали давно ушедшее . И это было так мило, так душещипательно,что Екатерина Петровна сама чуть не прослезилась. Вот почему в этом сантории оставили все как есть. Как было когда-то. И  деревянные скрипучие полы. И  деревянные оконные рамы. И штукатуренные стены. И этот фильм на здоровенных бабинах , заедавших и плавящихся пятнами на белом экране кинозала. Кто же этот загадочный меценат, оставивиший кусочек истории в веке двадцать первом, полном хаоса, спешки и новаций. Она шарила по карманам в поисках платка. Растяпа. Когда нужно. Как всегда нет.
- Хороший мужик,- Александр Константинович  уже сидел рядом  с Катей, протягивая ей свой носовой платок.- Да вы  просто вслух разговариваете. Ничего особенного. А вы действительно ничего не знаете про ме… мецената.. Старичики еще не проболтались? Хотя когда? Вы же все особняком держитесь… Коллективом брезгуете. Этот санаторий снести хотели.. и построить супер современный центр отдыха. Со всеми вытекающими денежными последствиями. А он не дал. Это же памятник архитектуры. Его еще мой..его прадед строил. Жалков Константин Александрович. А его сын, сын архитектора, Александр Константинович был знаменитым терапевтом, а его сын названный в честь деда Константином, пошел тоже в градостроители. А вот уже его сын, правнук того Жалкова стал…
- Сантехником, - вздохнула Екатерина  Петровна, сопоставив все и сразу, и сделав правильный вывод.
- Будете смеяться. Но вот единственное,чего я не умею. Так ремонтировать сантехнику,- засмеялся Александр Константинович, - но вы так настойчиво пытались меня в этом убедить, что сопротивляться не было сил.  Я врач. Хороший и практикующий. Ну и богатый. Так получилось. Вы же не четвертуете меня за это. Нет?
- Нет,- хорошо , что в зале было темно, Катерина просто сгорала от смущения. Какая дура. Ну какая же дура. Права Оксанка права тысячу раз.
- А на дискотеку пойдете?..- Жалков потянулся за своим платком и как то нечаянно перехватил горячую руку Кати в свою.- Завтра…
- Пойду,- кивнула та, сделав вид, что ничего и не заметила.
- Вы потрясающая женщина. Я это сразу увидел. Там в коридоре…А сегодня просто с ног сшибательны… не хотите задержаться еще дней этак… а когда вам уезжать?
- В понедельник, - прошептала Катя, совершенно растаявшая от невозможности событий этого вечера…
- Нет. Ну нет. – Жалков сжал ее пальцы.- я вас не отпускаю.  Как доктор.. Как .. сантехник ,наконец. Кстати, а вашей маме зять не нужен?




-




-