Один в горах не воин

       
                «Так оставьте ненужные споры –
                Я себе уже всё доказал:
                Лучше гор могут быть только горы,
                На которых ещё не бывал»
                (Владимир Высоцкий)


— Алло, вы сдаёте квартиру?

— Да, однокомнатную. Вы один жить будете?

— А с кем? Конечно, один.

— Мало ли, с женой, девушкой, другом.

На другом конце помолчали, а потом снова задали тот же вопрос:

— Так, вы сдаёте квартиру или нет? И, вообще, какое имеет значение, с кем я буду жить?

— Я хотела положить трубку от такой наглости, но что-то меня удержало.

— Знаете, молодой человек, я сдала однажды квартиру студенту, вежливому такому, стеснительному, а он потом стал менять девушек как перчатки. Это бы ещё ничего, но потом он купил себе… кота, и тот ободрал все обои и, извините, загадил ковёр три на четыре метра, старинный, персидский. Как вам такое, понравилось бы по второму кругу?

— Но у меня нет кота и на всякий случай скажу, девушки тоже нет. И чтобы предварить ваш следующий вопрос, и мальчика тоже…

Мы оба молчали. Долго. Очевидно, каждый мучительно обдумывал свою выгоду. Парень, похоже, подумал, что я порядочная стерва, а я уже была уверена в том, что этот молодой человек — нахал, каких свет не видывал. И всё равно меня что-то держало, и я выдавила из себя трагическое:

— Приезжайте по адресу… Это рядом с метро…

Я люблю порядок. Квартира, которую я сдавала, сияла чистотой и новым ремонтом. Особой гордостью для меня был небольшой, но очень уютный балкончик. До него доставали высокие верхушки деревьев, и можно было, протянув руку, снять красивое наливное яблочко и тут же, с хрустом и аппетитом, его съесть. Я прошла на кухню, включила электрический чайник и достала из сумочки пакетик английского чая, привезённого накануне из туманного Альбиона. Чайник засвистел в одно мгновение со звонком, я вылила кипяток в чашку, и только тогда поняла, что в квартиру звонят. Услышав глухие шаги по лестнице вниз, я метнулась к двери и увидела в глазок молодого человека, который уже уходил. Я открыла дверь и крикнула:

— Молодой человек, вы в своём уме? Почему уходите? А дождаться, пока хозяйка откроет дверь, вас не учили? Я бросила ради вас все свои дела.

Парень стоял, смотрел на меня снизу вверх и молчал. Когда я уже хотела плюнуть на всё это безобразие, и поехать домой, молодой человек соизволил произнести короткую фразу:

— Ладно так и быть, поднимусь…

Я махнула рукой, мол, мне уже всё равно. Через минуту в прихожую вошёл высокий, стройный красавец лет двадцати пяти, с длинными, иссиня-чёрными волосами до пояса и огромными, карими глазами. Я, поперхнувшись, чаем и словами, указала жестом путь в комнату.

Молодой человек пробасил:

— Меня зовут Дмитрий. Я программист. Зарабатываю нормально, платить буду вовремя. Остальное вы знаете. Квартира супер, я согласен…

Я, молча, прошла на балкон, вытянула руку и, почувствовав, что накрапывает дождик, зачем-то пожаловалась:

— Кажется, дождь начинается, а я без зонта. До машины метров пятьдесят…

Дмитрий стоял и молчал. Он смотрел на меня в упор, но в его взгляде не было наглости и надменности, но были ум и гордыня. Я подумала, что его характер и странности меня, вообще, не касаются, и молча со вздохом, положила ключ на стол.

Уже садясь в машину, увидела его на балконе, говорящим с кем-то по мобильному телефону и артистично жестикулирующим.

— Похоже, он не арктический айсберг, я видела только его оболочку. Но какой странный, необычный молодой человек! Программист? А ведь пойди он в театральный институт, его бы взяли сразу же, без экзаменов! И где их делают, таких красивых?

Прошло месяца три. Деньги Дмитрий исправно переводил на карточку, данные квитанций проговаривал по телефону, соседи на него не жаловались, и я стала забывать о его странностях. Однажды он позвонил и сказал, что сгорел чайник, и, если есть возможность, надо бы заменить. Я пообещала привезти в удобное для меня время, и заодно посмотреть на квартиру. Заехала я после работы, Дмитрия не было. В квартире был устоявшийся холостяцкий беспорядок, девочками и не пахло. Я пожала плечами, поставила коробку с чайником на видное место и собралась уходить. От громогласного «добрый вечер» я вздрогнула и уронила сумку.

— Дмитрий, вы в своём уме? То мямлите, два слова связать не можете, то кричите, как в рупор. Вы меня напугали.

Дмитрий и не думал обижаться. Снял куртку, повесил её в прихожей и, улыбнувшись голливудской улыбкой, сказал:

— Вы не выпьете со мной чаю? Надо же обмыть чайник? А то и этот сгорит.

Увидев моё колебание, добавил:

— Не волнуйтесь, у меня хороший чай, элитный.

Пока Дмитрий колдовал над чаем, я стояла на балконе и курила. Этим я его разозлила окончательно.

— Зачем вы курите эту гадость? Это ужасно! Мне теперь дышать всю ночь дымом…

— Да ладно вам, Дима, выветрится через часик, не волнуйтесь. Я не знала, что вы не курите. Больше не буду.

— Да уж… Не курю и не пью. И вам не советую. Возьмите свой чай, пейте, и конфеты тоже берите… пожалуйста…

Я пила довольно вкусный чай и смотрела в окно. Уже с яблонь облетели листья, но, на некоторых ветках задержались каким-то чудом румяные яблочки, показывая свою стойкость и любовь к жизни.

— Дима, вы такой красивый и неглупый молодой человек, почему вы один, где ваша половинка?

Без вступления, Дмитрий почти прокричал:

— Я волк-одиночка! Я один по жизни, понимаете, один! Мне никто не нужен, никто! Девушка, которую любил, ушла к моему лучшему другу, лучший друг, женившись на моей девушке, прибрал к рукам мой проект, отец, бросив мою мать, ушёл к молодой шлюшке, брат… Эх, да что там говорить? Ну, скажите, как можно жить в таком поганом, перевёрнутом мире? Никому нельзя доверять, никому…

— А ваша мама, Дима? Что она говорит, советует, она-то вас лучше знает?

— Мама… Это самое прекрасное, что у меня было в жизни. Она, как говорил Гёте, заменила мне отца, когда тот, тот… Знаете, я ведь благодаря ей окончил институт и приехал сюда. Она так хотела. Но, к сожалению, моя мама умерла, и я совсем остался один. Я очень сильно скучаю по ней. Очень сильно. Трудно забыть ласки матери… Мне иногда кажется, что она меня зовёт к себе, а я, неблагодарный сын, не могу исполнить её просьбу.

Мне стало страшно. Я погладила парня по опущенной голове, и пожалела его.

— Вы, Дима, обязательно встретитесь с мамой, но это произойдёт нескоро. Даже не смейте думать об этом. Вы ещё не выполнили самую важную миссию, помните?

— Дерево, дом, сын?

— Дима, у вас ведь есть младший брат, значит, вы не совсем один?

— Егор живёт с отцом, которому нет до меня никакого дела. У него никогда не находилось для меня времени, никогда! И не мучьте меня больше своими вопросами, слышите вы?

— Я стала собираться, а Дима как-то странно засмеялся и, немного смутившись, спросил:

— Скажите, вы умеете варить тыквенную кашу? Мне мама часто варила. В кафе нет её в меню, а так хочется обратно в детство…

Я улыбнулась и пообещала его угостить, если он придёт ко мне в гости. Мы расстались, и я с грустными мыслями покинула квартиру. Два раза в неделю я варила в ожидании Димы тыквенную кашу на радость соседскому коту Леопольду, который вскоре из замухрышки превратился в холёного, самоуверенного кота с лоснящейся шерстью.

Прошёл ещё месяц. Как-то вечером Дима сам позвонил, и сказал, что он рядом с моим домом, и может зайти. Я бросилась к холодильнику, достала тыквенную кашу, бухнула туда ложку столовую с верхом сливочного масла и поставила разогреваться на медленный огонь. Когда парень переступил порог кухни, в нос ему ударил запах его далёкого, беззаботного детства. Дима ел, кашу молча, лишь изредка вздыхая. Затем он покопался у меня в компьютере, нашёл кучу вирусов, посоветовал обратиться к специалисту и ушёл.

Ещё пару раз Дима приходил, мы с ним беседовали о смысле жизни, о том, как найти своё место под солнцем и прочей «ерунде».

Прошло ещё полгода. Я замоталась на работе, и совсем забыла за Диму. Подошло время оплаты за квартиру, но деньги на счёт не поступили. На телефонные звонки и сообщения Дима не отвечал. Я решила съездить на квартиру сама. То, что я увидела, повергло меня в шок. В квартире всё было вверх дном, компьютер стоял на полу возле коробки из-под телевизора. Вопросов было много, ответов ни одного. Уходя, я оставила записку:

— «Дима, если ты решил съехать, — позвони. Скоро начнётся учебный год, я должна знать, искать мне жильцов или нет. Я».

Прошла ещё неделя, от Димы не было ни слуху ни духу. Повторный визит на квартиру ничего не дал: парень как в воду канул. Мои сообщения и звонки опять-таки оставались без ответа. Какое-то тревожное предчувствие противной змейкой закралось в мою душу. И я не ошиблась. В этот же день позвонила соседка и попросила меня приехать.

Я вздрогнула от недоброго подозрения и спросила:

— Что-то с Димой?

— Да, он погиб в горах.

…В квартире сидели седоватый мужчина лет сорока пяти и парень лет семнадцати, отдалённо напоминающий Диму. Мужчина при моём появлении встал, глубоко вдохнул и, набрав полные лёгкие воздуха, тяжело вытолкнул печальные слова:

— Дима сорвался в пропасть. Недалеко в палатке нашли его вещи, телефон, документы. Там же, в кармашке куртки обнаружился и ключ от вашей квартиры. Говорил я ему, с горами шутки плохи, нельзя идти в такое опасное место одному, без друзей, знакомых…

Брат всхлипнул:

— Я тоже, папа, говорил ему, что нельзя всё время быть одному, — один в поле не воин…

Отец обнял сына, очевидно, любимого:

— Да, сынок, но если бы в поле, а то, в горах…

Напряжение достигло своего апогея, у меня зашли, очевидно, шарики за ролики и я ляпнула:

— Так, Дима не приедет уже?

— Отец высоко поднял брови, и посмотрел мне прямо в глаза:

— Диму уже похоронили, давайте собирать вещи, — говорите, что его, а что ваше…

Мы, молча, собрали Димины вещи в большие чёрные целлофановые пакеты с надписью BMW.

Уже уходя, отец спросил:

— Я вам ничего не должен?

Услышав отрицательный ответ, мужчина снова вздохнул:

— Я знаю, что вы пожалели Диму, ведь его, такого странного и прямолинейного, никто не хотел брать на квартиру. Ещё он говорил, что вы кормили его тыквенной кашей, как когда-то его мама. Прощайте.

Я подошла к двери, чтобы закрыть её, но мужчина не уходил. Я видела, как он мучается, чувствуя свою вину перед старшим сыном. Наконец, не выдержал и признался:

— Я виноват в его гибели. Ведь он мне звонил перед поездкой, просил поехать с ним, так как у меня тоже должен был быть отпуск. Я пообещал, но потом меня не отпустили с работы, и Дима уехал один. А в горах одному — смерть… Вот и выходит…

Я долго ещё, отвечая на звонки, говорила, что квартира не сдаётся, но, в конце концов, боль утраты притупилась, и жизнь пошла своим чередом. Лишь через некоторое время я, приводя в порядок квартиру для новых жильцов, нашла в верхнем ящике шкафа-купе целлофановый пакет с иссиня-чёрными волосами Димы, срезанными зачем-то перед роковой поездкой и кулинарной книгой с заломленной страницей на старинном рецепте «Тыквенная каша»…


Автор: Надежда Бойер